Криз.

- И еще. – Фейлон недовольно чуть щурит глаза, ему не хочется, очень не хочется произносить следующую фразу, после которой у него не только окончательно испортится настроение, но сузятся границы личного пространства. Пусть всего на полчаса, он не планирует больше, - но Дракон Байше ненавидит уступать даже в мелочах! – Я хотел бы поговорить со своим братом… проводите его сюда. «Сюда» - это в наиболее приятную для Фейлона обстановку. Небольшой зал на верхнем этаже Высокой Башни кажется ему сейчас самым удобным местом на земле. Конечно же, гораздо проще прийти туда, где сейчас живет его старший брат. Превратить комнату для гостей в VIP-тюрьму оказалось делом нескольких часов, за которые Дракон даже успел испытать гамму чувств от удовлетворенности до любопытства. Неожиданно пришедший в себя братец не мог не понять… а он – проингнорировал! Это Фейлона возмутило. Старший брат, родной сын Тайрена, словно специально раздражал один фактом своего существования. И был угрозой. Реальной угрозой. Даром, что последних пяти лет не помнил совершенно. Хороший у брата организм. Все ресурсы использует, чтобы выжить. Даже потерю памяти в угоду общему функционированию. В дело бы пустить… - Ну и что где упало незапланированно? Фейлон вздрогнул и непонимающе воззрился на вошедшего. Сколько лет прошло… даже этот последний год, когда вид беспомощного старшего брата, больше напоминавшего свою тень, грел сердце получше всех заверений подчиненных в верности… а он все равно вздрагивает от резкого тона Янцзу. - Странный вопрос. - Так ты первый раз позвал, а не пришел сам. Если бы старший брат выглядел неопрятно, если бы отказался прийти, если бы он с порога кинулся с руганью или даже попытался напасть, если бы… Если дал бы хоть один повод! Фейлон чувствовал бы себя… правильно. Но нет. Янцзу заметно морщится при каждом резком движении, и при этом – почти плавно усаживается на стул, закидывает ногу на ногу и ухмыляется. Дракону очень хочется вставить шпильку о том, что садиться он не разрешал, но – как это будет мелочно! Довольно и того унизительного, но верного пассажа в присутствии Арбатова о том, что в самой формулировке требования признать его старшим он, Дракон Байше, закладывает возможность неподчинения. Дураком его старший брат никогда не был. Но характером обладал… отвратительнейшим. - Позвал, - соглашается Фейлон. Надо забирать инициативу. Быстрее… - Документы, которые я тебе оставил. Нашел время, чтобы с ними ознакомиться? Янцзу хмыкает коротко, весело и зло. Оценил сарказм вопроса – куда девать тягучие, как дурно сваренная карамель, бесчисленные часы в сутках, когда вокруг – только стены и окно в размер комнаты? Конечно, он так занят. Слов не подобрать, как. - Ты о том, где меня описывают недееспособным овощем? Я даже впечатлился. Слегка. Впечатлился бы больше, если бы инициатором этого фарса был ты, а не отец… Фейлона подбрасывает, как от неожиданного и болезненного укола. Он не знал и сам! Не знал ровно до того момента, пока юрист после смерти Лю Тайрена не подошел к нему с этими треклятыми документами… - Замолчи! - Ладно, Фей. - Фейлон! - А разницы?... Фейлон шипит и раздувает ноздри, как настоящий рассерженный дракон. Сжимает тонкие пальцы, чуть рукав не трещит. Досадная оплошность, а не старший брат. И угроза. - Ты забываешься, - очень тихо произносит лидер Байше. И как только не тянется к кобуре… А Янцзу снова коротко смеется. Хотя и прижимает больную руку к ребрам. - Мда? А, возможно, - неожиданно легко соглашается он. – А ты мне напомни, где мое место. Смотри, заживать стало, не кровоточит больше… непорядок, верно? – указывает он здоровой рукой на ссадину и запекшуюся корочку на губах. – Пистолет только не забудь достать, а то вдруг не справишься, прекрасный цветок Байше… Да он провоцирует! От осознания у Фейлона кончается воздух – шипеть больше нечем, да уже и не хочется. Янцзу просто провоцирует его. Раз за разом. Ждёт, когда он потеряет бдительность, чтобы… - Не смей меня так называть. - Фей. - Фейлон!... - А разницы? Из горла всегда такого сдержанного, такого разумного лидера Байше вырывается сдавленное рычание. - Мое. Имя. Фейлон! – чеканит раскрасневшийся от ярости Дракон. – Сейчас – ты младший в МОЕЙ семье, мой дорогой брат. И будешь называть меня так, как я того пожелаю. Тебе понятно? Судя по выражению темных карих глаз напротив – ничего ему не понятно. Или наоборот – понятно настолько, насколько еще сам Фейлон не осознает ситуацию. - Да хоть сан шу* Фейлон. Разницы-то?... Дракон задыхается, давится воздухом. - А вот так и зови. - Уверен? Фейлон замирает на секунду, вся интуиция просто взрывается криком о каком-то неясном, но таком опасном подвохе, но… - Уверен! – строптиво встряхивает он головой, отчего волна проходит по тщательно уложенным волосам. Ухмылка у Янцзу такая, что впору пристрелить на месте. - Конечно, как скажешь. Ты же старший. А вот только позволь попросить тебя, так нижайше просить тебя, сан шу Фейлон, не думать, не вспоминать о том, - ну конечно, только в те моменты, когда я тебя буду называть так, как ты требуешь! – что без своего шикарного оперения в брачный период павлин всего навсего – обычная невкусная курица… Не думай о белом медведе. - Ненавижу тебя, - не выдерживает Дракон Байше. Старший брат только плечами пожимает, кривится болезненно. - Досада какая, это невзаимные чувства. А Дракон… Дракон хмурится, отсылает прочь (по совести говоря, почти срывается на крик, приказывая Янцзу уйти) и продолжает злиться. Фейлон вспоминает опыт некоторых правителей прошлого, принимавших яд в небольших дозах, чтобы привыкнуть к нему и не опасаться отравления. Янцзу кажется ему сосредоточением такого яда, жалом, от слов которого легко потерять выдержку и наделать глупостей. Ему кажется, что за долгие пять лет он отвык от сарказма в свой адрес, что это может стать его слабостью, что… Фейлон злится на собственную неуверенность и зовет к себе Яна раз за разом. Три, пять. Дважды это почти заканчивается трагедией – сложно было бы объяснить труп законного наследника Лю Тайрена в покоях премного сына. Фейлон успевает остановиться за секунду до того, как направленный в голову брата пистолет начинает отплевываться смертью. Кажется, Янцзу это совсем не пугает. Даже отчасти радует. - Тебе место только в психиатрической больнице, - шипит великолепный Дракон Байше, растрепанный, взбешенный. – Как ты смеешь говорить мне все это? Ты не хочешь жить? Я и так слишком добр к тебе во имя памяти отца! - Который от доброты душевной устроил мне курорт на пять лет, - с удовольствием дополняет Ян и скалится. - Ты хотел убить его! - Отца? Нет, никогда. Фейлон сопит. Фейлон молчит и все думает, думает, как задать мучающий вопрос. Янцзу заговаривает первым – и практически угадывает, чем так мучается названный брат. - Возможно, в приступе ярости я мог попробовать ударить или оттолкнуть его. Может быть… схватить за одежду и встряхнуть. Моя память этого не сохранила, тут можешь изойти на бешенство. Но убить – нет, никогда не хотел. - Сам сказал, что не помнишь, - настойчиво давит Дракон. – Хотел убить отца – а теперь отнекиваешься. Мой дорогой ущербный брат… - Бестолочь истеричная, - хмыкает «дорогой брат». – Думай головой, а не тем, чем обычно. А то у меня ощущение, что эти пять лет, о которых ты мне говоришь – твоя выдумка… Дракон шипит, слишком громко стукает по столу костяшками пальцев. Ян снова скалится. - Мне было двадцать три, тебе двадцать. Ты считаешь это подходящим возрастом, чтобы управлять серьезной системой? Самостоятельно? В условиях, когда смерть прежнего лидера обязательно повлечет за собой борьбу за власть?.. Зачем мне желать убить того, чья смерть мне невыгодна? - Ненавижу тебя! – шепотом кричит Фейлон. Разве можно так цинично говорить об отце? О его нежно любимом родителе? О том, кто вырастил, воспитал? - Говорил тебе уже, это невзаимные чувства. Оставь их при себе. - Ты никогда не любил отца. Ненавижу тебя. - Хм. Для тебя это действительно откровение?... Я тебя любил, бестолочь. Фейлон ошарашенно замирает. Неужели. Ему. Только что… - Какая отвратительная ложь! - Пожалуй, что да. Неверную временную конструкцию употребил. - Что?! - Ну как же я могу не любить своего дурного младшего братика? - Да как ты смеешь… Янцзу смеется. Издевательски и искренне. Снова. - Отец все время пытался разлучить меня с тобой. Несколько провальных попыток и одна – вполне успешная… хотя, как знать… - Замолчи! – хрипит Дракон. Яд в малых дозах, оказывается, так же мучительно непереносим, как и сама смерть от отравления. – Ты безумен. Твои слова – это бред воспаленного разума. Убирайся. Мразь. Ненавижу тебя. Янцзу встает. И, кажется, у него снова отличное настроение – словно в насмешку над потерявшим душевное равновесие Фейлоном. - Еще одно скажу, выслушаешь? Или стрелять начнешь? - Говори и убирайся. Он внезапно оказывается рядом. Так близко, что Фейлон почти слышит хруст ребра, заново ломающегося под давлением ствола пистолета. Один выстрел… ничего не решит. Он не угрожает, безумный старший брат. Жутковатая яростная сила, от которой даже сейчас у Фейлона холодеет где-то в груди. Он просто наклоняется и смеется – почти на ухо. - Нормальность - это асфальтированная дорога: по ней удобно идти… - говорит Янцзу. Медленно выпрямляется. С уголка рта течет кровь – наверное, ему очень больно… Стоит приказать врачу еще раз осмотреть этого безумца. Второй перелом был бы некстати. Дракон Байше еще не приучил себя к этому яду. - Убирайся. Ян отходит к двери, прижимает ладонь к груди. Утирает губы. И ухмыляется. - …но цветы на ней не растут, Фей. Сан шу Фейлон. Только ровная, мертвая трасса… Как хочется взвыть в голос, разорвать на кусочки любого, кто попадется на пути. Только вот лидеру сильнейшей ветви Триады не подобает такая несдержанность. Лю Фейлон ограничивается тем, что медленно раздирает на кусочки рукав собственного платья. Там, где его коснулся старший брат.