***
— Пока, пап, — Тхай провожает отца на работу и закрывает за ним дверь. Время слишком позднее. Всему виной фильм, который, как назло, шёл ночью. Девушка осталась снова одна. От переезда сюда, ничего не изменилось: родители все также работают с утра до ночи, Тхай, как ученица, имеющая хоть какую-то репутацию у учителей, делает уроки и с ними редко пересекается. Выключив везде свет, ложиться спать. Только на минуточку прикрыв глаза, мгновенно засыпает и сквозь сон слышит тихие удары. Они становятся всё громче и громче, пока она окончательно не проснулась. Тхай сильно испугалась, в глазах читался только ужас, от шокового состояния она забыла, как дышать. Какая бы девушка не паниковала, когда кто-то долбится в квартиру? Дверь пока выдерживала, поэтому Тхай решила побежать на кухню за самообороной. Преодолевая преграды: окна, она добралась до места и схватила сковородку. Побоялась взять нож, так как в случае чего, не хотела садится в тюрьму. Сковорода полегче. Нетяжелым ударом только сотрясение обеспечено. Аккуратно выглядывает из окна, дабы увидеть морды хулиганов. — Блять, Тхай, открой дверь! — стук. Для «переваривания» информации и понимание сказанного, понадобилось несколько секунд. Тхай встаёт напротив двери, понимая, что он — не грабитель и не убийца, но «оружие» всё-таки прихватила с собой. — Чего тебе? Ты охренел в такое время приходить? — через дверь кричит ему рассерженным голосом. — Открой дверь, иначе я блевану прямо здесь. Нет-нет. Этого ей не нужно. Лучше она потом тазик будет мыть, чем все это с порога оттирать. — Ты пользуешься моей безвыходностью, Чонгук. Я не хочу потом за тобой убирать. — она уже догадалась, что парень до ужаса бухой. Усадив парня на диван, сама, на всякий случай, пошла за тазиком, но в глубине души рассчитывала на сильный организм Чонгука. — Тхай, мне пиздец плохо, — взвыл Чон. Самое хуевое чувство для него — чувство тошноты. Он проклинал себя за то, что много пил, и клялся, что больше ни одной капли в рот не возьмёт. — Так зачем пить? Алкоголь, как и сигареты, до добра не доведет, — сует ему в руки таз. — Пожалуйста, помоги-и-и… Тхай растерялась. С самого начала решила быть настроенной враждебно, показывая свое недовольство, но она просто не могла смотреть на него. Ей было жалко как физически, так и морально. Девушка знала, как плохо сейчас Чону, как ему будет ужасно завтра и что сейчас надо делать. — Тебе нужно стошнить, — легонько трогая его за плечо. — Нет, — морщится парень словно ребенок. — Надо, — уверенно говорить девушка и идёт на кухню.***
— Легче? — смотрит на черноволосого парня, который, даже в не очень-то хорошем сейчас состоянии, выглядит мило. Ей не страшно с ним говорить, ведь знает: в данный момент Чон не сможет ей что-то сделать. — Да, — на что он способен, так это шепотом выговаривать короткие фразы, дающиеся ему с трудом и вызывающие новую порцию тошноты. — У меня много вопросов. — Давай потом, — ему ужасно хотелось спать. На минуту он прикрыл глаза, как тут же засыпает, а его голова падает на плечо Тхай. Она смотрит на него сверху вниз. «Сейчас он такой беззащитный». Ее это очень умиляло. Она была уверена, что его таким из девушек не видел никто. Почему тогда именно ее он выделяет? Даёт какие-то шансы, идиот… Тхай понимает, что Чонгук не создан для отношений. По крайней мере, она не представляла его рядом с собой. Слишком они разные. Она не любит клубы, излишнее внимание в свою сторону, а ему это все нравится и забавляет. Что он в этом нашел, она откровенно не понимала. Бережно подкладывает вместо своего плеча подушку и уходит спать с сомнениями, что он вряд ли дождется ее, а смоется с утра пораньше, вопреки ужасному похмелью.