Утро — это начало жизни, а также это настоящая мука. Огромное количество людей просто ненавидит утро с понедельника до пятницы. И совершенно иное отношение к утру субботы. Сон, разбитый вдребезги будильником, — тяжелое испытание. И такая пытка продолжается много дней и лет подряд. Люди просто привыкают к тому, что утро буднего дня не может быть добрым. Ещё бы, ни свет ни заря нужно просыпаться и идти на работу или учебу, а в утренний час никто и ничто не кажется такими родными и близкими, как подушка и одеяло.
Вот и сейчас очередной такой день. За окном вовсю светит солнце, все проснулось и благоухает, а на кроватке лежит девушка — смотрит свой десятый сон — и не догадывается, что ее наслаждениям придет конец через три минуты со звоном будильника.
Раздается ненавистное пиликанье, слышать которое хотелось в последнюю очередь.
— Ну почему сейчас? — ворочается в кровати и рукой пытается нащупать источник противного писка.
Ещё вчера вечером Тхай была уверена, что встанет без проблем, но сейчас открыть глаза кажется непосильным трудом.
Даёт себе минуту для «загрузки» мозга, после направляется в ванну для окончательного пробуждения. Уже начиная чистить зубы, она вспоминает вчерашнее. Улыбается своему отражению в зеркале, обнажая свои ровные в зубной пасте зубы. «Интересно, он ещё там?». В случае, если парень ещё там и не спит, идет к шкафу, переодевает свою домашнюю футболку, где красовалось пятно, в чистую.
Спустившись вниз, она видит его. Чонгук ещё спит, прикрывшись одеялом, принесенным вчера. В школу он не пойдет — это очевидно. Тхай решила приготовить завтрак и, чтобы не разбудить спящего, закрывает дверь на кухню. Она не знала, как себя вести. Сердится — не так уж и сильно обиделась. Радоваться — глупо. Выслушать, какого он припёрся к ней и пусть идёт на все четыре стороны — как-то скучно. Тхай ещё не забыла его обвинения. Пусть ещё раз попробует сказать, что она лезет в его жизнь — язык оторвёт.
Почти сделав себе завтрак, дверь на кухню открылась, и в комнату потянуло сквозняком. Тхай увидела перед собой лохматого с сильным сушняком парня. Налив воды в кружку, протягивает ему.
— Спасибо, — выпив за секунду, Чонгук вернул стакан Тхай.
Он ясно помнил весь вчерашний вечер. Ему не было стыдно, наоборот, он рад находиться здесь. И пусть приперся хрен знает во сколько и блевал перед ней всю ночь. Главное, он сейчас с ней, видит ее такую домашнюю, готовящуюся завтрак. Недавно пробудившаяся в Чонгуке семейная сторона сейчас просто ликовала.
— Надо же, ты знаешь такие слова.
— Да, знаю, а ты знаешь что-нибудь, кроме дерзости, сарказма и иронии или это предел твоей фантазии? — садится за стол, берет завтрак, приготовленный Тхай, не забывая при этом съязвить.
— Хватит есть мой завтрак, — отбирает откусанный кусок бутерброда и кладет в тарелку.
Чонгук смотрит на нее, пытаясь что-то понять в своей голове, а взор, будто, решает какие-то сложные задачки. Не отрывая взгляда, он берет уже свой завтрак и доедает.
— Ждёшь объяснений? — он говорил с ней просто: не на повышенных тонах, без издевок. Надоело, порядком, это.
— Да.
Он медленно встал и начал надвигаться на нее. Подошёл вплотную. Заправляет одной рукой локон волос за ухо девушки, другую кладет на стол, тем самым преграждая путь. Тхай сглотнула слюну. Ей так хочется его обнять, почувствовать, как он своими сильными руками также окольцовывает ее талию, потом он целует ее щеку, потом шею… Но Тхай сильная. Она сильнее чувств, сильнее желаний. Она выдержит. От этих ванильных мыслей сердце начало сильно стучать, ладошки стали мокрые, как и она сама.
— Почему ты ведёшь себя так?
— Как?
— Так, как я давно хотел. С самого первого дня, когда ты увидела меня с Бао, я был зол. Ты грубила мне, дерзила. Мне до ужаса хотелось тебя задеть. Все время думал, как это сделать, и не заметил, как ты засела у меня в голове. Мне ежедневно, ежечасно хотелось видеть тебя. Я стёр все твои номера, потому что там были номера парней. Понимаешь, Тхай? Это ревность чистой воды. Тогда я сильно испугался, не хотел от кого-то зависеть. Особенно от тебя, такой наглой. Когда тебя не вижу, беспокоюсь очень сильно. Хотел сказать тебе не лезть ко мне, хотел прекратить с тобой все возможное общение, но у меня не получилось.
Тхай стояла и слушала каждое слово. Он продолжал говорить. Его слова влетали в одно ухо, через другое — вылетали. Было желание пищать от радости, прижаться к нему сильно-сильно и никуда не отпускать. Это словно во сне. Постепенно ее мозг «остывал», а в ее голову прокралось сомнение: это же Чон Чонгук — школьный красавчик, черт возьми, которому отдались почти все девушки школы, а тут появилась она — Тхай, которая прыгать к нему в кровать не спешит, к тому же грубит.
— Наверно, это шутка какая-то, Чонгук. Игра? — голос стал грубым, а Тхай была на грани истерики. Ей вновь захотелось плакать, как тогда в школе. Она оттолкнула парня и вышла из комнаты и на ходу выкрикнула: «Тебе лучше уйти».
Чонгук смотрел в одну точку на столе и слова не мог выдавить. Их просто не было. Ему казалось, что каждое слово, каждое действие она воспримет как издевательство.
«Не верит. Конечно, зашугал ее, бедную.»
— Держи свою рубашку и уходи, — область вокруг ее глаз было красным, — Быстрее.
— Тхай…
— Думаешь, я настолько тупая? Как так можно? У вас принято так издеваться? Как ты все рассчитал: удалил все номера, набухался в хламину и ко мне пришел. Браво! — Тхай наигранно похлопала в ладоши. — И это месть? Держу пари, чтобы потрахаться. Конечно, силой взять — это слишком низко, поэтому надо придумывать многоходовки, чтобы сама к тебе прыгнула.
Тхай замолчала, ожидая ответной фразы, а Чонгук всё также стоял. Его пиздец это взбесило. Он слушал весь этот, как покажется на первый взгляд, бред. Не дождавшись ничего, Тхай решила задать волнующий ее вопрос:
— Скажи только одно, — Чонгук посмотрел в ее красные глаза, в которых читалась смесь разочарования, страха и злости, — Откуда ты узнал?
— Что?
— Теперь ты прикидываешься дураком! Не надо. Говори все, как есть.
— Послушай, я не хотел ничего делать. Честно? Мне не стыдно за свои поступки. Все, что я сделал — не стыдно, только за твои слезы… За тебя я готов убить каждого. Понимаю, в нашем случае это слишком громкие слова, но только благодаря нашим «встречам» я понял, что люблю тебя, Тхай, — он взял ее лицо в руки. Девушка не выдержала и одна слеза скатилась по щеке, потом вторая… Чонгуку было неловко, но, раз она так реагирует, значит, все это не зря. — Я сказал, как есть. Твоя очередь, малышка.
Девушка в секунду прекратила лить слезы, время от времени, резко вздыхая из-за нехватки воздуха. Она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь, хоть так вывести его на чистую воду, но за всю свою пламенную речь он ни разу не запнулся, не улыбнулся, он был серьёзен.
— Мне нечего рассказывать, — сердце бьётся сильно и быстро, можно было увидеть, как дёргается футболка, тело бросило в жар от мысли, что он добивается услышать то, чего она боится произнести даже в своих фантазиях.
— Хорошо, — парень понял: так она не признается. Пришлось прибегнуть с сладкой «пытке».
Чонгук начал приближаться к лицу напротив. Их губы находились в жалких миллиметрах. Тхай закрыла глаза, как только почувствовала, как Чон накрыл ее губы своими. Он целовал нежно, медленно, тягуче, покусывая нижнюю губу, в целях подтвердить свои догадки и уже тогда добиться от девушки правды. Его язык проник в рот Тхай, а она и не сопротивлялась. Ноги словно не держали ее совсем. Мысленно витает в облаках от головокружительного поцелуя. Чонгук крепко держит девушку за талию, она же не знала куда их деть и, решившись, положила их на плечи парня. С этими двумя теперь стало все понятно.
Сминая давно желанные девчачьи губы, Чон не сразу, но почувствовал напряжение в штанах. Что с ним делает эта девчонка?
— Чонгук, больно, — они целовались так долго, что у Тхай заболели губы.
— А мне приятно, — Чон улыбнулся хитрой улыбкой, что заметила Тхай, а в глазах бегали чертики, но решил смерить свой пыл и прибегнуть к разговору, — Скажешь? Я ведь не отстану.
Девушка чувствовала, что это неправильно. От пристального взгляда и улыбки на его лице она растерялась, но собрав мозги в кучу, совсем тихо произнесла:
— Чонгук, я тебя люблю.
— Наконец-то, — довольный ее ответом, снова потянул ее в поцелуй. Ещё во время первого раза он был уверен, что эта неприступная особа неровно дышит в его сторону, на другие слова просто нельзя было и рассчитывать.
Слишком взрослый, намекающий на продолжение поцелуй. Тхай это заметила, но Чонгук, как парень, который любит эту девушку, торопиться не собирается.
— У меня из-за тебя стояк, солнышко, — Чон улыбнулся ей и начал смеяться. Тхай чувствует, что сама начинает возбуждаться. Ей было интересно, насколько далеко они зайдут, но с другой стороны, боится, что слишком торопиться.
— Хватит. Пора в школу, — Тхай собирается покинуть объятья парня, но тот так не считает. Он притянул ее к себе и нежно обнял.
— Почему ты хочешь сейчас вновь убежать? Давай сегодня никуда не пойдем? Побудем вместе. Знаешь, мне никогда так не хотелось быть наедине с человеком, как с тобой.
Девушка обняла его в ответ. Ей нравились эти слова, она хотела слышать их каждый день, его голос, держать его руку. Да она с ним готова бежать хоть на край света; школа, по сравнению с этим, — пустяк. Наивность. Первая любовь, действительно, вскружила ей голову.
— Хорошо, — всхлипнула.
— Почему плачешь?
— У меня впервые такое. Раньше мне просто нравились парни: внешне, действиями или характером. Но это все быстро заканчивалось. Сейчас же совсем по-другому. У меня появилось желание обнять тебя и никуда не отпускать, смотреть на тебя, пока не ослепну. Я никому не говорила такие слова, — тоненькие ручки обнимают торс парня все сильнее, а слезы катятся из глаз. Она боится, что сейчас все закончится, что Чонгук просто смеётся над ней. — Пожалуйста, если ты сейчас шутишь, то скажи это. Не надо издеваться.
— Ты так не уверенна в себе?
— Нет, просто… Я далеко не красавица, за мной не бегают толпы парней. Ты же другой. Мне кажется, я тебе не пара, тебе не будет скучно. Я неопытна в плане всего.
— Во-первых, хорошо, что не бегают. Если кто-то начнет, ноги ему оторву; во-вторых, мне надоели опытные. Ни одна мне не нравилась. Я хочу научить тебя и научу, — целует ее в висок.
— Почему тогда я? В школе есть достаточно таких.
— Они бояться даже подойти ко мне, — усмехнулся Чон.
— А я подошла, — осознание пришло только сейчас: действия, которые она считала самыми ужасными, имели результат, повлиявший на ее жизнь.
— А ты подошла, — шепотом сказал он, словно, сам ещё не верил.
Чонгук тянется за нежным поцелуем. Касается ее губ, языком проникая в ее рот. Играется с ней: кусает то верхнюю губу, то нижнюю, то углубляя поцелуй. Рукой гладит внутреннюю часть бедра. Девушке это определенно нравится, она хочет продолжения. Может Чонгук ошибался, и она уж не такая паинька, как он думал. Всё ещё впереди.
В доме была тишина. Было слышно только причмокивания от поцелуя. В одну минуту безмолвие нарушил телефонный звонок.
— Не отвечай, — неохотно оторвавшись от покрасневших и уже пухлых губ.
— Может что-то важное, — девушка шустро выбирается из рук и проскользнула в комнату, откуда слышалась мелодия.
— Привет, Джин, — голова Чонгука сразу же показалась в дверном проеме.
— Надеюсь, что ты приедешь на второй урок. У нас будет контрольная, — подруга была серьезна, как никогда. — Где ты? Почему нас не предупредила?!
— Я проспала и уже бегу.
— Быстрей! — отключилась.
— Откуда ты знаешь Джина? — Чон стоял, скрестив руки на груди и одним плечом облокотившись о дверь.
— Джин-Хо, — пояснила девушка, — а теперь нам пора. У нас контрольная.
***
Парочка уже была готова.
— Ты куда? — Чон окликнул ее, когда та пошла по направлению школы.
— В школу, — только минуту назад Тхай бегала по комнате и возмущалась внезапной контрольной, к которой не готовилась совсем и вообще плохо знает этот предмет, а сейчас парень задаёт настолько глупый вопрос.
— Иди сюда. На такси поедем, я свою машину возле клуба оставил, — подзывает ее, после обнимает за талию.
Девушка вспоминает недавний поцелуй, лицо озаряет улыбка, а щеки наливаются краской. Она пытается не показывать это, опуская голову.
— Чего прячешься?
— Ничего. Люблю потому что, — последнее она сказала вполголоса, чуть ли не про себя.
Однако, это не было так тихо, раз Чонгук услышал. Улыбка непроизвольно теперь красовалась на его лице. Он готов кричать всему миру, что, твою мать, он счастлив!
— Блять, Тхай, почему так тихо? Скажи это громче.
— Я тебя люблю, — от стеснения руки закрыли лицо.
— Так-то лучше. Я тоже тебя люблю.
Вот оно какое — начало большой любви…
***
… И войны
— Не волнуйся, Гукки, это ненадолго. Скоро все поменяется, и мы будем вместе. А она… Она лишь временная преграда, ошибка, которую надо устранить.
