Ирбис. Последнее оружие.

Запах крови и предсмертный хрип. Эрн никогда не забудет эту картину, в которой светловолосый молодой мужчина кровавой рукой протянул ему что-то небольшое и холодное. — Сестра…отдай ей это…спаси её…спаси мою… — и тут он произнёс имя, которое наследник уже не помнил. Ужас сковал его в тот момент, он ничего не взял у него из рук и только отошёл назад. Умирающий, понимающе опустил руку, что-то сильно сжимая. — Я не хочу умирать…я хочу спасти её, она не заслужила этого… — слёзы отчаянья омывали красное от крови лицо парня, — Кто-нибудь, помогите ей, — его голос стал тише и слабее, — Помогите…мне… Судорожный хрип и тишина. Эрн с ужасом отходил назад, пока не поскользнулся на мокром полу и не упал через чьи-то ноги. Это были ноги погибшего. Его разрубило пополам, и шансов на выживание не было. Сердце восьмилетнего мальчика колотилось в бешеном темпе, он, перепачканный в крови, побежал в сторону, где оберегали короля, чтобы найти спасение у отца. Но откуда он знал, что его собственный родитель погубит его. Сломает ему жизнь, заставляя мучиться в жажде мести и в кошмарах, где перед глазами у него было только одно — кровь. *** Уже темнело, а Эрн всё еще не останавливался, несясь на своём скакуне туда, где его ждёт настоящая охота. Охота на оружие. Чёрный рынок мечей в дремучем лесу, дорогу в который знают только избранные. Эрн всё ещё не мог выкинуть из головы утро, слёзы Аделаиды вызвали у него противоречивые чувства. И он начал винить себя за то, что хочет заставить человека убивать. Это было в первый раз, когда совесть пробудилась в нём, а всё из-за её покорных и преданный до искренности глаз. Они задели его, они были невинны и чисты. И ему почему-то казалось, что причинив ей боль, он сможет заглушить звуки совести. Но он не смог. Он всё ещё помнит, как сильно сжал ей руку, но на её лице не отразилось ненависти или ужаса, она приняла его, она искренно отдалась в руки садисту, явно понимая, что погубит себя. И эти чувства могли заглушить только алкоголь или мечи. И Эрн выбрал второе. Он собирался бороться в здравом уме, и поставил себе цель — перестать видеть в девушке человека. А самый лучший выход — просто окунуться в мир холодной бесчувственной стали и впитать в себя их сущность. Это всегда действовало безотказно. Большой дуб, сухая сосна и поворот. Холм. Эрн немного притормозил своего коня и заметил дым за этим оврагом. Да, как и договаривались в письме, сегодня чёрный рынок. И там будет то оружие, на которое он давно положил глаз. А если быть точнее, то два оружия. Потянув за узду, конь помчался вперёд, туда, куда вёл его хозяин. Наконец добравшись на место, Эрн увидел несколько палаток и людей, одетых в длинные шкуры с капюшонами. Никто не хотел выдавать свою личность. Так же, как и Эрн. Он накинул свою шкуру Барса на себя и затерялся среди толпы, а это было не сложно, юноша умело мог это делать, ему приходилась когда-то быть наёмным убийцей, так что навыки он не растерял. Миновав палатку лучников и доспехов, он, наконец, оказался около грязной, потрёпанной палатки, в которую, не раздумывая, зашёл. Внутри было же намного лучше, чем снаружи. От одиночного факела горели лезвия мечей и ножей, они переливались и светились, некоторые же от своей матовости, наоборот, темнели и мрачнели. Тёмные мысли покинули голову наследника. Эта была его стихия, его страсть и единственная любовь, которая жгучим ядом обжигала, но грела, губила, но воскрешала. Как он любил это чувство, когда мысли оставляют тело, поглощая здравый смысл. Улыбка, натянутая и почти безумная, украшала сейчас лицо ирбиса. И хозяин лавки с удовольствием это заметил. — Что-то присмотрели? — спросил хриплый и глухой голос. Эрн повернулся к говорящему. Это был старик, изуродованный шрамами, но высокий, и для своего возраста крепкий. В его руках был меч, который он старательно протирал. — Давно. Мне нужны «они». Два лезвия из чешуи последнего дракона, — произнёс Эрн холодно, почти приказным тоном. Чувство своего достоинства вернулось к нему так же быстро, как и покинуло. Старик же сначала округлил свои серые бледные глаза, но потом нахмурился и, положив меч, который он протирал, подошёл к наследнику вплотную. — Откуда вы знаете про них? — Я знаю всё и могу узнать ещё больше, если захочу, — проговорил снежный барс, взяв в руки тот самый меч, который только что положил сам хозяин. — Железо голубого дерева, резьба ручки сделана из ядовитого золота, которое вступает в реакцию со сталью. Один удар и мучительная от яда смерть. Ковка длилась двадцать лет, однажды был сломан, но восстановлен. Его прочность теперь значительно мала, так что вы продаёте его по цене обычного оружия, я прав? — на этих словах он провёл рукой по лезвию и, остановившись на кончике, услышал слова торговца. — А вы неплохо в этом разбираетесь. Да, вы правы, вещь бесполезная сейчас, и я хочу от неё избавиться. Может вы его приобретёте? Цена приемлемая. Я могу сделать скидку, — произнёс старик, подходя к Эрну, чтобы забрать этот меч у него и отнести к ножнам. Но тут почувствовал у горла холодную сталь и замер, понимая, что шаг будет смертельным. Ирбис вытянул руку и кончиком меча упирался в горло продавцу, испепеляя его адским холодом. — Мне нужны лезвия из чешуи дракона, и я точно знаю, где они сейчас. И я по-хорошему хочу их купить у тебя. Не испытывай судьбу, старик, или хочешь умереть в страшных муках? — лезвие сильнее прижалось к плоти торговца. — Вы никогда их не получите, — произнёс бывший воин, потерявший всякий страх перед смертью. Эрн опустил меч и бросил его в руки хозяина, тот уверенно поймал его и испытывающем взглядом посмотрел на самоуверенного парня. — Ох, нет, — усмехнулся Эрн и направился в сторону торговца, — я всегда получаю то, что хочу. *** Аделаида терпеливо ждала, пока Маргаритка закончит перевязывать ей раны от когтей Эрна. Они кровоточили и испачкали одежду, так что женщина с удивительной быстротой их обнаружила. По своему опыту, как медицинскому, так и житейскому, она понимала, кто их причинил, и в мыслях ругала юного господина. Девушка же ничего к этим ранам не испытывала, во-первых: её болевой порог был ниже, чем у других рас, во-вторых: если это сделал Эрн, она могла терпеть что угодно, даже то, как в неё впиваются острые когти. Девушка провела рукой по голове и случайно коснулась повязки, которой ей перебинтовывали днём уши, чтобы никто не знал о них. Аделаида почувствовала ноющую боль, которая обычно возникает, когда что-то затекло или сильно зажато. И Маргаритка, заметив, как щуриться девушка, нахмурилась: — Больно? — она сделала паузу, — господин Эрн совсем не знает, как общаться с бедными девочками! Бесстыдник! Вот вернётся, я всё ему скажу, даже если после этого он убьет меня! Что-то внутри Дел дрогнуло. Она сама удивилась этому странному чувству, хотя откуда ей знать, что прямо сейчас она испытала волнение. — Он…не виноват…мне не больно… — всё с такой же тяжестью выговорила девушка, всё ещё не привыкшая к словам. — Не оправдывай его! И что это за повязка у тебя на голове? Что-то серьёзное? Я никогда её не перевязывала, дай гляну, — женщина протянула свои пухлые беленькие ручки к девушке, но та отстранилась. — Нет! Господин…запретил! Нельзя! — прижала девушка руки к голове, вновь ощущая, как уши начинают протяжно ныть. — Я настаиваю! А если это опасно! — Маргаритка, которая славилась в своём кругу большой упёртостью, не отступала от своего. — Нет! Смерть…ваша смерть…я не хочу! — ещё сильней отстранилась девушка, но после испуганно округлила глаза. Она только сейчас осознала, что сказала. Нет, не то, что медсестру ждёт смерть, а то, что девушка волнуется за неё. Это случилось спонтанно, неосознанно. Эрн запретил с кем-либо сближаться, но Аделаида медленно ослушивалась его. Мурашки прошлись по телу девушки. Что теперь ей делать? Что? Белая медведица тяжело вздохнула. Она всё поняла, и наверно, даже перемудрила, но главное то, что руки к голове девушки больше не тянула. Зачем насильно заставлять что-то делать эту бедную сиротку? Она и так безвольно слушается бесчувственного садиста. Собрав испачканную одежду и бинты, женщина вышла, оставив Дел в глубоком раздумье. Но вскоре Аделаида решилась — её цель — научиться ходить полноценно до завтра, а если нет — её ждёт тюрьма. Она решительно опустила взгляд на свои худые ноги и кивнула — пора! Пора покончить с прошлой тьмой и идти вперёд, даже если её ждёт путь чернее чёрного. Глубокая ночь. Аделаида ещё не спит из-за болей в ногах, от перетруждения и частой ходьбы, и от волнения. Эрн всё ещё не вернулся, и ожидание своей участи было поистине мучительно. Повернув голову к окну, наполненную различными мыслями, Дел заметила луну, кроваво-красную луну, и глаза её из жёлтого окрасились в янтарный. У девушки бешено заколотилось сердце. Сегодня тот самый день, она чувствовала это, ощущала каждой своей клеточкой. Встав с кровати, Аделаида вышла на середину полупустой комнаты, куда падал красный свет из окна. Она подставилась этим холодным лучам, которые врезались ей в душу, заняли там всё место и начали пожирать всё старое и ненужное. Этот день — последний день её кошмарного прошлого, когда из неё сделали живую вещь, навечно сковав её в тюрьме. Но сейчас ей было так легко и приятно, так свободно, она будто возрождалась, купаясь в кровавой ванне холодных мыслей. Открылась дверь и Аделаида повернулась. Её освещали красные лучи, отчего её волосы пылали алым, но ледяным огнём, а в глазах бегали красные огоньки. Легкий халат немного шелохнулся от сквозняка, который пробрался через открытую дверь. В дверном проёме стоял Эрн, волосы которого были окрашены в цвет алого вина, голубые холодные глаза смешались в фиолетовый и выразительный взгляд. Но то, что лучше всего пылало в лучах красной луны — шрамы, которые проходили у парня по лицу и шей. Они будто пульсировали в волнах грядущего, горели алым, словно из них сочилась свежая кровь. Они удивлённо смотрели друг на друга, зачарованные этой картиной. Было в этой моменте что-то мистическое, загадочное, тайное. Неподвижные, они не могли противиться этому странному чувству, которое проникло в их истерзанные души. Но что-то упало за окном, и Аделаида резко повернулась к источнику звука, не рассчитав силу разворота. От слабости ног она покачнулась и упала, и Эрн, у которого что-то дрогнуло в груди, бросился к ней. — Ты в порядке?! — вскрикнул он, приподнимая её с пола. Аделаида кивнула и сама попыталась встать, но Эрн сам поднял её на руки и помог донести до кровати. — Не смей больше так делать, никогда! Сейчас ты слишком уязвима, и мне это не на руку, ты нужна мне невредимой, помнишь об этом? Аделаида? — он потряс её за плечи, чувствуя, как её нежная тонкая кожа прогибается под его когтями. И вправду, она была слишком хрупкой. Её всего шестнадцать лет и она десять лет провела в тюрьме без всякого движения. И было чудо, что за две недели она уже научилась говорить, читать, писать и даже ходить. — Я боялась… что опасность для тебя…и повернулась защищать… — тихо вымолвила она и поймала на себе застывший взгляд ирбиса. Сейчас в его душе произошёл переворот, который он быстро подавил. Он встал, поймав себя на мысли, что слишком беспокоится о какой-то пешке, и хотел, уже было уйти, но его остановила маленькая ручка Дел. — Не уходи… луна… контракт только сегодня! — произнесла она с глазами, в отражении которых играла луна. Красная большая луна. Эрн замер, сжав кулаки. Неужели сегодня? Нет, не так… Неужели именно сейчас? Но это не входило в его планы. Опять эта девчонка всё рушила, и он позволяет ей это делать?! Омерзительно! Когда он успел допустить это? В порыве гордости он вырвал руку из ручки девушки и уверенно зашагал к двери, но услышал, как что-то упало сзади него. Обернувшись, он увидел, как Аделаида пытается встать с пола и подойти к нему. В её глазах читался неподдельный страх и спешка. — Только сегодня, я чувствую…поверь мне…умоляю… — проговорила она, тяжело поднявшись на усталые ноги. От этой картины Эрн зажмурился и отвёл взгляд на пол. Что ему делать? Позволить своей гордости всё испортить или сделать так, как умоляет его оружие? Сложный выбор для обычно гордого ирбиса. Но тяжёлый удар заставил его сразу принять окончательное решение. Он быстро подошёл к опять упавшей девушки, молча, поднял её на руки и положил на кровать, сев рядом. — Я тебя слушаю, — еле-еле, переборов гордость, проговорил он. Аделаида заметно повеселела, в её глазах появилось облегчение и опять эта самая чистая преданность. — Луна сказала мне…связать душу с тобой. Я услышала её… Луна всегда говорит нам, когда пора. И она…сказала… — Ты общаешься с луной? — спросил Эрн, не припоминая это качество у расы Х. — Нет, это бывает только раз…когда мы нашли того, кто принадлежит тебе…а ты ему… У нас это называют браками, у вас — контракт… Если ты согласен…я буду твоей на всю жизнь, только твоей… Всё, что ты скажешь — скажу и я. Я просто стану частью тебя… Но так как ты… не такой, как я…то принадлежать мне ты не будешь…но будешь чувствовать связь между нами…ты готов пойти на это? — она наклонилась ближе, чтобы взглянуть прямо в его глаза. — Я этого и добивался, освобождая тебя из тюрьмы, — твёрдо проговорил он, уверенно смотря в её необычные глаза. Девушка улыбнулась, так, как никто никогда не улыбался Эрну. Нежно, преданно и радостно. Он навсегда запомнит эту улыбку, ведь именно тогда его ледяное сердце дало скол. — Тогда, — прошептала она, — Нужны камни ритуала. — О каких камнях ты говоришь? — спросил юноша, начиная напрягаться. Всё, что касалось расы, было бесследно уничтожено королевской армией. — Камни…которые ставят печать…брачные камни… — произнесла девушка, вспоминая всё больше моментов из прошлого. — Но никаких камней не сохранилось, — уверил её ирбис, начиная думать, что его план провалился. Без этих камней не будет контракта, без него — Аделаиды и её истинной силы (сила расы в её хозяине, а хозяева друг друга — супруги), а значит всё, к чему он шёл было напрасно, как и его существование. Сжав кулаки до белых косточек, Эрн оскалил белые зубы. Нет, этого он не допустит! — Есть другой способ? Ведь раса существовала давно, ещё до находки этих камней! Вспоминай, Аделаида, — схватил он её за плечи и, смотря прямо в озадаченные глаза, не сильно потряхивая. — Иначе… — его глаза сделались невообразимо холодными, — мы обречены на мучительную смерть. Ты — в тюрьме, я — в пасти диких зверей на виду у всего королевства. Эрн почувствовал, как прошлась по телу девушки мелкая частая дрожь. Она зажмурилась, потом вновь открыла глаза, в которых было немыслимо много испуга, но тогда, когда юный барс хотел было в отчаянье уйти, девочка проговорила. — Есть…я припоминаю… Но способ этот сильней камней, он вечен. После смерти…супруга…нельзя будет иметь новый брак…иначе проклятье свалиться на тебя…мучением… Нельзя ослушаться…нельзя придать… Эрн освободил плечи девушки от своих рук и, сев на край кровати, погрузился в глубокие мысли. Готов ли он продать свою душу этому мечу? У него уже есть невеста, и это дипломатические важный брак… — Господин Эрн…вы можете, не заключать свою часть контракта… пусть, он будет не завершён… Я сделаю только…свою часть, и… только я свяжу с вами…свою душу и тело… — Но твоя сила, как велика она будет? — спросил он, заинтересованный в её словах. — Так же, как и при камнях…это…древний ритуал…он намного сильнее обычного… — Но, ты же навсегда лишишь себя воли, — произнёс он, снова приближаясь своим телом к ней. Аделаида услышав это, расслабилась, а на её лице появилась улыбка, полная тепла и уверенности. — Вы лишили меня воли…когда спасли… И я рада этому… Я благодарна вам… Господин… — её руки ласково коснулись его, это было неосознанно, и Эрн позволил ей это сделать, хотя никогда не разрешал до себя дотрагиваться. — Тогда не смей жалеть об этом, — холодно проговорил он и спросил ещё холодней. — Что нужно для твоей части ритуала? Дел задумалась, вспоминая, как женился её старший брат. Их семья была старых обычаев, и теперь девушка это хорошо помнила. — Ничего такого…нужно поделиться кровью наших тел в чём-то, что называется поцелуем, но что это? — спросила она, наивно ища в глазах Эрна ответ. О, бедняга! Хоть тело её и выросло, и разум начал поспевать за ним, социологическое воспитание было упущено. Юноша же округлил глаза, так же ища ответ в лице девушки — неужели она вправду ничего не понимает или просто глупа. Но нет, глаза её хоть и наивны, но по странному мудры. Она и вправду не знает, что такое «поцелуй». — Это…сложно? Я…справлюсь? — спросила девушка, начиная волноваться. Эрн встал, усмехнулся, прошёл уверенным шагом всю комнату, думая о чём-то и снова сел к ней. — Это точно всё? — спросил он, меняя свою ранее задуманную стратегию. Последовал кивок. — Тогда не жалей об этом после, — произнёс он медленно, почти шёпотом, оголяя свои белые кошачьи клычки. Его тело поддалось к Аделаиде, он сильным толчком прижал её к кровати и, посмотрев в её озадаченные и невинные глаза, резким движением овладел её губами. Под сильным напором девушка начала задыхаться, но она не сопротивлялась, наоборот, отдалась во власть хищного зверя, который уже полностью начал овладевать её. Его руки опустились ей на талию, а после, несильно царапая кожу, начали продвигаться ниже. Аделаида почувствовала резкую боль. Эрн до крови прокусил своими клыками ей губу, попутно совершая тоже самое и со своими. Тёплая алая кровь начала наполнять их уста, и девушка чувствовала её незабываемый вкус, напоминающий запах металла. Первый глоток этого целительного алого яда, и над ними появилась магическая печать золотого света. Она сначала была неподвижна, но с каждым новым глотком Аделаиды начинала крутиться, уменьшаясь, пока не впилась в её тело, отчего Эрн отстранился от девушки, а сама Дел выгнулась, распахнув широко свои глаза, из которых исходило золотое свечение. Когда, наконец, магический свет погас в теле девушки, она осталась неподвижно лежать, часто вздымая грудь и повернув голову в бок от бессилия. Из её рта на подушку тонкой струйкой стекала, её, не проглоченная кровь и та, которая сочилась из прокусанной губы. Эрн заметил это и понял, что этот ритуал (и не только он) высосал из девушки всю жизненную энергию, а значит, она сейчас даже не способна говорить. Юный ирбис встал и, почувствовав, как из его нижней губы идёт тонкая тёплая кровь, приложил к ней руку, останавливая алую жидкость. Когда наследник вышел из комнаты Дел, решив, что завтра узнает всё по подробней, он взглянул на внешнюю сторону кисти, которую прикладывал к небольшой ране. Рука была алая от крови. Странно, он даже не почувствовал, как сильно укусил себя. И вообще в его планы не входило прикасаться куда-то ещё, кроме её губ. Как он вообще мог забыть что-то, когда целовал свой меч, вещь, которая после не будет ему нужна? Он не знал. Ещё раз посмотрев на свою руку, он слизнул остатки питательной жидкости и распробовал наконец вкус крови Аделаиды, которая ещё оставалась на его губах. Странно, она была не такая, как у обычных людей, что-то было в ней наркотическое? От этих мыслей Эрну стало тошно от самого себя. Он не мог позволить какой-то худой больной узнице овладеть его разумом. Она не смела этого делать с ним. Никогда. Его голубые глаза горели от лунного света, который, как ему показалось, стал обжигать, оставляя душевный ожоги. И они становились с каждой минутой сильнее, что казалось, будто наследник сгорает изнутри. Что это? Побочный эффект незавершённости ритуала? Или же его собственное тело? — Развлекаетесь? — спросил кто-то за спиной ирбиса. — Атан, — хрипло произнёс Эрн, поворачиваясь к нему. — Я не ждал тебя сегодня, что-то важное? Волк любопытно посмотрел на прокусанную губу собеседника и нахально улыбнулся. — Что, кусается то ножечек? — Это ритуал, я только что его закончил, — безразлично произнёс парень, принимая от посыльного письмо. — Хороший такой ритуал, — по странному улыбнулся тот, опуская взгляд на одежду Эрна. Тот так же невольно посмотрел вниз и заметил, что его верхние полудоспехи были расшнурованы, а точнее, порваны в застёжке. Волк хотел было что-то ещё пошутить, но ощутив на себе гневный взгляд, промолчал. — Что-то он не в духе, — думал Атан, — Нужно быть поосторожней. Эрн долго читал письмо. Он заканчивал, но начинал снова, будто не веря в написанное. — Завтра в полдень приступаем к твоему плану обучения Аделаиды. Ты свою роль знаешь, так? — прозвучал голос, будто лишённый души. — Но я думал, что нужно ждать ещё месяц! — вскрикнул тот, удивлённо смотря на хозяина. — Планы меняются. Диану могут выдать за «него», если мы не сыграем свадьбу через три недели. А если мы лишимся поддержки её семьи, то некому будет финансировать наш переворот. Он узнал… Я думал, что наша помолвка в тайне. — Эрн задумался, и, не найдя пока правильного решения, повторил. — Завтра ты начнёшь её обучение, я не знаю, как ты это сделаешь, но после моей помолвки она должна не знать только последнюю тайную технику боя — мою. — Это невозможно! — возразил Атан, резко дёрнув хвостом и своими ушами. В его голове не укладывалась та мысль, что он сможет научить больную и хрупкую девушку всем секретам рас за какой-то несчастный месяц.Но его окатило жудкое чувство, что ему вонзили нож в сердце — это Эрн пожирал его взглядом. Как можно ему перечить?! Никак… Луна всё ещё окрашивала лица тех, кто не спал в алый цвет. В кровавый алый цвет… *** Утро. Эрн зашёл в комнату Аделаиды, ожидая увидеть больную девушку, не умеющую ходить. Но какого было его удивление, когда перед ним стояла совершенно здоровая, полная сил представительница рассы Х. Её глаза и молочная кожа светились здоровьем и непонятной силой, а ноги выглядели крепкими и не скажешь, что Дел десять лет не вставала на них. Что-то внутри Эрна перевернулось. Всё идёт намного лучше, чем он себе представлял, и эта девушка была права — только вчерашняя ночь подходила для их контракта.  — Доброе утро… Господин Эрн… — сказала она, отходя от открытого окна, с уверенностью в голосе.  — Аделаида? — будто не узнавал прежнюю узницу наследник. — Ты сильно изменилась… за одну ночь. Наступила давящая тишина, которую первая нарушила Дел.  — Я исполнила свою часть контракта… вы хотите узнать, что требуется от вас?  — Да, — твёрдо заявил парень, холодно взглянул на неё своими голубыми глазами. Девушка опустила взгляд вниз, будто вспоминая нужное слово, но потом резко подняла глаза на Эрна и заявила.  — Что-то, что называется… лишение девственности у супруги… Не знаю есть ли это у меня… Но вам лучше это не забирать у меня… если не хотите отдаться мне… Наступила вторая пауза, но более напряженная и длительная, чем первая. В голове у Эрна путались мысли — она и вправду не знает о чём говорит или пытается над ним пошутить, но взглянув в её уверенное лицо, он убедился, что она не лжёт.  — И… — продолжила Аделаида, — Вы не должны… позволить отдать это… кому-то другому, иначе контракт будет… разрушен… — произнесла она, наивно смотря прямо в ледяные глаза господина.  — Я никогда не позволю этому случиться. — твёрдо заявил он. -А теперь собирайся. Ты уезжаешь. На лице девушки отразился неподдельный испуг.  — Я… возвращаюсь в тюрьму…  — Нет. Этому я тоже никогда не позволю случиться, — заявил Эрн, протягивая ей свёрток одежды. — Просто с этого дня у тебя начинается обучение…  — И догадайся, кто же будет твоим учителем? — нахально заявил голос, доносящийся из окна. Это был Атан собственной персоной. Аделаида резко повернулась к нему, загораживая собой Эрна и глазами уже убивая жертву. Эрн и Атан удивлённо уставились на неё. Эрн потому, что не ожидал такой хорошей реакции, а Атан удивился её физическим данным — она была совершенно здоровой и полной сил. Но, когда она узнала волка, то расслабилась и скрестила руки на груди.  — А… это ты… — Немного недовольно произнесла она.  — Эм, что за странная реакция, — удивился посыльный, слезая с окна.  — Самое… подходящее… — Аделаида даже отвернулась от волка. Эрн довольно улыбнулся. Он понял, что девушка сама может о себе позаботится, уж тем более о том, что нельзя у неё отнимать.  — Первая раса — раса Полярных Сов. — На этом он протянул Этану весь план действий, написанных в небольшой книге, обделанной тёмной кожей. — Там все сведения, Которые я собирал годами. Всё делай точно по инструкции старайся ничего не упустить, нам важна каждая деталь, — произнёс он и замер, смотря за спину волка, Атан тоже непроизвольно обернулся.Теперь застыл и он, наблюдая, как Аделаида спокойно переодевается посреди комнаты.  — Отвернись, — Холодно и колко произнёс Эрн, которому было неприятно, когда на его меч так смотрят. Атану пришлось послушаться, ведь ему была дорога его жизнь. Когда с формальностью было покончено и Аделаида окончательно оделась, Эрн подошел к ней, сняв со спины кожаный пояс, на котором висело два небольших кинжала с необычной формой.  — Лезвия их сделаны из чешуи последнего дракона — это самый прочный и опасный материал, ты должна овладеть ими в совершенстве, я думаю у тебе не должно возникнуть с ними сложностей — они лёгкие и удобные, а также не звенят при ударе — идеальное оружие для убийцы.  — Аделаида взяла пояс со своим оружием и уже пристроила его к себе, застегнув его на поясе и протянула ремнями через плечи, чтобы он не соскакивал.  — Господин Эрн… а разве вы не поедите со мной? — спросила она, с надеждой взглянув на него.  — Нет, у меня есть дела поважнее, а если нет, то увидимся через три недели.  — Вы хотите… чтобы я провела их с ним… — -Аделаида показала на Атана, который что-то читал в той самой книжке, которую дал ему Эрн. Тот повернул в её сторону свои волчьи ушки, но ничего не ответил.  — Он единственный, кому я доверяю, — заверил её Эрн и направился к выходу. Не оборачиваясь, он произнёс:  — Я надеюсь на вас, не подведите. Когда Эрн покинул комнату и его шаги стали настолько отдалёнными, что их почти не улавливал слух, Атан наконец произнёс, закрывая книгу в чёрном переплёте и кладя её в карман своего пояса, крепко затянув:  — Обычно я передвигаюсь на своих двоих, но не уверен, что тебе под силу это сделать, ведь нам придется преодолевать километры, так что я взял нам лошадей из конюшни Эрна. Ты когда-нибудь ездила верхом?  — Да, — уверенно заявила она, — когда господин Эрн выкрал меня из тюрьмы, — спокойно произнесла она, вытаскивая из ножен два своих кинжала. Как и говорил наследник, они бесшумные и совершенно лёгкие.  — Это будет сложнее, чем я ожидал, — прошептал себе под нос Атан и направился к выходу. — Идём нам уже пора. Когда они спустились вниз и вышли на улицу, их лица отдал свежий колкий мороз, а яркое солнце заставило зажмуриться, но как только глаза привыкли к этому белоснежному свету, который отражался от снега, в их глаза сразу бросились два породистых скакуна, которые имели необычные узоры на теле. Атан подошёл к своему коню, который имел чёрный окрас с жёлтыми, почти золотыми узорами, и ловко забрался к нему на спину, отвязав поводья от ветки большой сосны. Он погладил лошадь по её объёмной гриве и, дёрнув за узды, повёл его прямо к Аделаиде.  — Говорят, ты с одного взгляда можешь научиться тому, что увидишь. Так давай проверим это? — На этом он опять дёрнул за узды и начал водить коня по небольшой снежной территории, чтобы Аделаида могла это видеть. И, когда он посмотрел на неё, то увидел удивительную картину — в её жёлтых глазах что-то переливалось. Будто магические руны проносились мимо неё, но откуда ему было знать, что отличительная способность расы Х — это получение вместо картинок, которые они увидят, их глаза воспринимают информацией, которая происходит на магическом и физическом уровне. Вдруг, что-то блеснуло в глазах девушки, и она уверенно зашагала к своему скакуну, цвет которого напоминал молоко. Ловко забравшись на него и отвязав узды так, как это сделал Атан, она с точностью повторила все его движения и, будто маленькая копия волка смогла спокойно передвигаться по той территории, по которой ходил его конь. — Нет, скорее это легче, чем я думал, — прокрутилась мысль в голове волка, в сознании которого не укладывалось, что можно научиться ездить верхом за 60 секунд, только посмотрев. — Мы…готовы? — спросила девушка, приблизившись к нему. — Да, вполне, — немного запнувшись ответил Атан. — Тогда…выдвигаемся…я хочу поскорее увидеть господина… Эрна, — на это она дёрнула за узды и рысью повела коня к лесной дороге, которая вела от больницы в дремучий лес. — Выдвигаемся, — уверенно повторил парень, последовав за девушкой. Их ждали впереди долгие и опасные три недели, которые обернулись полным хаосом. Хаосом, который изменил их запутанные, тяжёлые и без того судьбы.