***
Буквально через неделю, когда уже про разговор о днях рождения позабыли, а мандраж по поводу предстоящей выставки не утихал, хотя до выставки было чуть ли три месяца, Мик проснулся, не говоря ни слова, покидал в себя вкусный завтрак, тепло оделся и исчез из дома в неизвестном направлении. Бен и Саша немного обалдели от такого нахальства и принялись гадать, что послужило причиной. Они не успели предположить и сотой доли прописных истин, как в дверь позвонили. — Мик вернулся, — улыбнулся Бен и пошел открывать. Но за дверью оказались… много коробок и большая корзина. — Эй! — сказал Бен грозно, — что за шутки? — Солнышко, — корзина опустилась на пол, и за ней оказался весёлый Грэгори, — привет, сладенький. А Мик дома? — Нет. Он ни свет ни заря убежал из дома. — Так на него похоже, — щелкнул языком Грэг. Он был одет в кожаные брючки с заниженной талией, из-под которых выглядывали розовые стринги, розовую рубашку с рюшами и кожаную черную куртку, — как безответственно исчезать в свое день рождение… — У Мика… день рождение? — изумился Бен, — а он ничего не сказал? — Так это он уже третий год проделывает, — улыбнулся Грэг, — убегает и возвращается лишь вечером, а мы его ждем. Джонни, милый мой, сгружай коробки на пол. Коробки были водружены на пол, и за ними обнаружился Джон Ватсон — синих джинсах, в клетчатой рубашке и коричневой куртке с бахромой. — Ишь, разрядились, павлинчики, — цокнула Саша язычком. — Вы с Беном начинайте прибирать, а мы с Джоном помоем пол, — принялся командовать Грэг, — а потом я наплету гирлянд из лент и цветов, вы их повесите, а мы с Джонни будем готовить праздничный ужин. И все дружно принялись за дело.***
Ближе к полудню приехал Дайсуке. — До чего же красиво вы тут все оформили, — восхищенно присвистнул он, переступив порог, — Грэг, мои комплименты. — Ой, да ладно, — изящно махнул ручкой Грэг, пробегая мимо Дайсуке с блюдом и ножом, — иди помоги Бену и Саше расставить подарки. Ты Мику что-нибудь собираешься дарить? — Угу, — Дайсуке снял обувь и заскользил во одних носках по блестящему деревянному паркету. Стекла блестели, диваны благоухали, пол сиял, столы сверкали. — Привет, Саша, — поздоровался он с девочкой, — привет, Бен, — и с парнем, — как дела? — Приветики. Лучше и быть не может, — был Сашин ответ. — Хорошо, — нервно ответил Бен, — если не считать того, что Мика нет дома. — Вернется, — ухмыльнулся Дайсуке, — вы тут с подарками закончили? — Ага. — Может тогда хлебнем вина и поговорим о делах, пока празднества нет? — Можно, — Бен смущенно улыбнулся. — Вот и славно. Сходи на кухню, Бен, выпроси у Грэга бутылочку красного вина и возвращайся, — сбагрил Дайсуке Камбербетча, а когда тот ушел, повернулся к Саше, — поговорим о твоих родственниках? Та лишь кивнула. — Страшно, конечно, да и неприятно, — Дайсуке взял Сашу за руку и повел её в оранжерею, — поговорим без ушей. Следствие ещё ведется, и я не имею права разглашать информацию. Пришли, сели на имитацию античной скамьи. — Значит так. Понимаю, что-то, что я тебе сейчас скажу, может показаться тебе чудовищной выдумкой, но я твою мать не знал и врать мне нет причины. Готова ли ты выслушать? — Всё... Всё до конца! — Жила была на свете Эмма Сильверштейн. Была у нею дочь по имени Саша и муж по имени Хью. По прошествии некоторого времени Эмма с Хью разошлись. Почему? Ты, Саша, помнишь причину, почему отец вас бросил? — Мама отвечала — "разыгрался с человечьими самками", и всё. Больше ничего не желала о нём говорить. — Игра была причиной. Эмма играла и этой страсти предавалась основательно, хоть и разумно. Муж ушел, осталась дочь. Пока ты была маленькая, она воспитывала тебя, попутно создавая имидж несчастной женщины, потихоньку спивающейся из-за трудных жизненных обстоятельств. Соседи сочувствовали по мере сил, жалели тебя, жалели мать твою, но Эмма пила отнюдь не дешевое пойло из соседнего паба. Она питала слабость к изысканным винам. Попутно играла, попутно торговала дорогими наркотиками — соль, экстази… и копила деньги. По большому счету, ты ей была не нужна. Она дожидалась твоего совершеннолетия по-вашим химерским меркам, чтобы выгодно продать тебя. У неё уже были на примете пара богатых извращенцев. Эмма с тобой проводила беседы про то, что девушке твоего возраста нельзя ложиться в постель с мужчинами? Сашу трясло, но всё же она нашла в себе силы ответить: —Да... Причём не один раз. Просто у нас с этим всё очень строго, поскольку родить мы можем всего лишь один-единственный раз в жизни. — Кто её убил, я тебе пока сказать не могу… Полиция проверяет версии о клиентах. Нет, — Дайсуке поднял ладонь, — проституткой твоя мать не была. Она разумно откладывала деньги, мечтая о том, что когда она тебя продаст, то сразу же превратится в богатую даму, которая наймет себе смазливого парня и уберется из Лондона к черту. — С-с-сука... — слеза скользнула по бледной щеке химеры. — Знаю. Предательство близких тебе людей — это ужасно, — Дайсуке вздохнул, — если хочешь, я тебе принесу запись допросов и сканы документов. Сама прочтешь. А Мик тебя не предаст. Он всё сделает, чтобы вы оба жили достойно и счастливо. И на свадьбу твою придет и задарит тебя всем, чем необходимо… — Спасибо, что раскрыли глаза, — ответила Саша. Было больно. Очень больно. — Если что — спрашивай, — подвел итоги беседы Дайсуке, — всегда отвечу. А теперь пойдем в гостиную.***
В гостиной оказался смущенный Бенедикт и миниатюрная худенькая девушка с короткой стрижкой, с черными волосами, одетая в черные расклешенные джинсы с яркими аппликациями на коленках, в охристой блузе с круглым воротом и распашными рукавами. На востреньком носу сидели небольшие очки, придавая ей сходство с библиотекаршей. — Привет, — улыбнулась она Дайсуке и Саше, — меня зовут Ирэн Адлер. — обратилась она к Саше, — меня Дайсуке знает. — Добрый день, — поздоровалась Саша. — Это официальная подружка Мика, — не моргнув глазом, сказал Дайсуке, — я с ней познакомился в позапрошлом году, когда брал интервью. Как дела, Ирэн? — Превосходно, — Ирэн лукаво улыбнулась, — недавно выпустила монографию о Уильяме Шекспире. — Опять этот спор, был ли Шекспир? — Нет, — Ирэн грациозно откинулась на спинку дивана, — «Гамлет в современном мире». — Хорошая монография, надо почитать, — ухмыльнулся Дайсуке, — ты Бену, — он указал на Камбербетча, — хоть сказала, где ты работаешь? — Не успела, — рассмеялась Ирэн, — я его разглядывала. Такой прекрасный молодой человек, такие острые скулы, изящно очерченные губы, удивительные серые глаза… Бен уже полыхал, как костер на опушке — Я работаю библиотекарем-библиографом в Лондонской библиотеке. — Ирэн опять улыбнулась, — удивлены?