***
Показания Дайсуке Джигена, корреспондента «Таймс» — Мы подъехали к магазинам на Рейджент Стрит. Я припарковался с другой стороны, чтобы Бен мог проверить, если там, то что нужно. — Зачем ты там парковался? — Не знаю, — Дайсуке задумался, потом поскреб бородку, — почему-то я тогда решил, что это правильно. — Продолжай. — Бен вышел из машины, перешел дорогу и вошел в магазин. Он пробыл там около часа. За то время, что я наблюдал за улицей, подъехал темно-синий фургон и остановился наискосок от магазина. Бен вышел, но не успел сделать и пары шагов, как к нему подошел высокий человек в черном пальто и в шляпе. — И что потом? — Ничего. Бен что-то сказал этому человеку, потом внезапно его ноги подкосились. Человек в пальто поймал его и запихал в подъехавший фургон. Я сразу же набрал тебя. — Понятно.***
В действительности оно так и происходило, только Дайсуке после звонка, пристроился за фургоном и вел его, пока его не подрезал лимузин. — Так, — Арсен постукивал по приборной доске пальцем, — значит, Дайсуке, ты едешь к Мику и остаешься там. Я отозвал машины с улиц, фургон ведет вертолет, ориентируясь на сигнал браслет Бена. Как только мы узнаем конечную остановку, я тебе сразу же сообщу. — Хорошо, — кивнул Дайсуке, — я тебя понял.***
Фургон выехал за город и, поколесив пару миль, дабы скинуть с хвоста преследователей, остановился около заброшенного кладбища. Там его уже ждали. Марк Гэтисс и Стивен Моффат. Оба в темных пальто и под зонтиками. — Где это? — отрывисто спросил Гэтисс у водителя фургона. — Сейчас вытащим, — бодренько отрапортовал водитель. Открыл дверцы и с помощником вытащил Бена. Тот был в черных джинсах, фиолетовой рубашке, синем блейзере, черной куртке и берцах. — Жив? — поинтересовался Моффат. — Да. В отключке на полчасика, — ответил второй громила, — что прикажете делать? — Снимите с него всё, кроме джинсов, — велел Гэтисс, — и бросьте его в древний склеп, — он повернулся к кладбищу и, простерев длань, указал на готичный покосившийся склеп, одиноко возвышающийся посередине кладбища, — вон туда. Мы уже проверили его. Завтра обещают морозы и снегопад… — Нет проблем, — громилы подхватили Бена под руки и потащили к склепу. Там они открыли склеп, споро раздели его, оставив лишь в одних джинсах, и бросили во внутрь. Потом закрыли склеп на замок и вернулись к воротам. Гэтисс заплатил им, и все разъехались, вполне довольные собой.***
Кошмар вернулся вновь. В склепе было холодно, сквозь решётчатые окна наметал снег, потому что день вновь перерос в снежную бурю. Бену было холодно. Смертельно холодно. Он очнулся, сообразил, где это он, и принялся искать пути выхода, но тщетно. Двери были слишком тяжелые, окна густо забраны решетками. Одно отверстие в потолке, но слишком высоко. Но Бен не сдавался. Он теперь был другим. Он хотел выбраться. Осмотрев стену на предмет уступов и выступающих кирпичей, Бенедикт принял решение. Он полезет туда, к отверстию, и, если не пролезет, так хоть попытается привлечь внимание. Полез. Но сорвался и рухнул на каменный пол, пребольно ударившись грудью. Сперло дыхание, потом кое-как восстановилось. Бен вновь принялся атаковать стены. Когда пятая попытка закончилась ошеломительным ударом коленной чашечки правой ноги об край могильной плиты, Бен понял, что шансы стремительно тают и отсюда выбраться ему не удастся. Бенедикт забился поглубже, обхватил колени руками и закрыл глаза. Снаружи выл ветер и крутилась метель. В склеп летел снег и засыпал замерзающего мужчину. Бенедикт засыпал. Сквозь сон он слышал чьи-то голоса, но вообразил, что это ангелы… — Бен!!! Бен! не засыпай!!! Чей это голос? смутно знакомый, сладкий и родной? Кто его зовет? — Господи! посмотри на него. Бен уже синий. Дайсуке, тащи одеяло!!! Чьи-то руки вытаскивают его из снежной перины, гладят, осматривают. Голос родной, хриплый от ужаса и дрожит от волнения. — Мик?! — Бен вспомнил голос. — Я тут, родной! Солнышко, сейчас домой поедем. Сейчас!!! Теплые руки, сильные руки закутывают его одеялом, и другие руки подхватывают его. Бен не хочет открывать глаза. Если это сон, то пусть он длится вечно. Окончательно Бенедикт приходит в себя в машине. Он в внедорожнике Дайсуке, лежит на коленях Мика, укутанный в сто одеял. — Мик? — зовет Бен. — Да? — Мик наклоняется к нему. Лицо белое, глаза испуганные, — что, сероглазое солнышко? — Ты тут? — интересуется Бен. — Тут, тут. — А я тут? — Тут. — Я умер? — Бену важно это знать, ведь если он умер, то это уже на том свете, а это значит… Значит, что Мик тоже умер… и Дайсуке… — Ты живой, — Мик гладит Бена пальцами по щеке, — полиция оперативно сработала, и мы тебя вытащили вовремя. Ты чуть не замерз, но сейчас этот кошмар позади. Гэтисс и Моффат арестованы, их помощники тоже. Все кончилось. Бен улыбается, а потом закрывает глаза и засыпает.***
Бен проснулся окончательно уже дома. Сел в кровати и осмотрелся. На нем теплая пижама, носки. А на кровати — все теплые одеяла, какие у Мика нашлись. А вот и Мик рядом. Спит. Волосы взъерошены. Бен сдвинул одеяла в сторону, подвинулся к Мику и наклонился над ним. Скосил глаза на лицо друга. Спит. Глаза закрыты. От ресниц лежит тень. — Спасибо, — тихо шепнул Бен и робко поцеловал Мика в губы. — Бен? — серо-голубые глаза распахнулись и поймали Бена на месте преступления. Тот даже отпрянуть не успел, — что ты делаешь? — Тебя целую, — простодушно признался Бен, — благодарность за мое спасение. — Эх, солнышко, солнышко, — Мик сел на постели и посмотрел смеющимися глазами на свое сероглазое чудо, — ты — такое милое, беззащитное, ранимое, харизматичное и обаятельное существо. А сейчас, с этими влажными кудряшками, ты вообще такой милашка, что я тебя сам сейчас зацелую. — Что, правда?! — не веря своим ушам, воскликнул Бен. — Ложись лучше спать, мимишность моя сероглазая, — Мик привел Бена в горизонтальное положение, укрыл одеялами, хотел уже лечь, но Бен смотрел так робко и трогательно, что Мик тяжело вздохнул и приступил к реализации плана мести.