А как же тысяча поцелуев?

Проснуться утром от замечательнейшего запаха. Запаха кофе. Пожалуй, это один из многочисленных моментов жизни, ради которых хочется жить. Ты неспешно встала с кровати. Вышла из спальни. Прошла на кухню. Там за плитой стоял Том и варил кофе. — Не знала я, Мистер Холланд, что Вы умеете варить кофе! Да ещё и так, чтобы человек проснулся не от шума, происходящего на кухне, а от наиприятнешего запаха! — я поцеловала его в щёчку. — Планировалось, что этот кофе будет в постель. Но видно не судьба… — Спасибо огромное за это судьбе! — А что плохого в завтраке в постель? — Впринципе ничего… Просто я это не очень люблю, — ты улыбнулась и отправилась в ванну. Когда ты оттуда вышла, в нос ударил приятный запах кофе и жареного хлеба.  Завтрак был спокойный и долгий. Сегодня у Томаса было несколько встреч и интервью, торопиться некуда. — Т/и, я ни разу не слышал, чтобы ты мне что-то говорила на русском. Даже в порыве гнева или наоборот счастья ты всегда говорила на английском. Почему? — Действительно, почему?! Может быть потому, что ты в русском, как я в физике? — он смотрел на тебя непонимающии большими глазами. Ты вздохнула и продолжила. — Мне на английском проще выразить свои эмоции. Да я уже и привыкла к тому, что вечно разговариваю не на родном языке, — ты пожала плечами и встала из-за стола. После вкусного завтрака вам надо уже было собираться на разнообразные интервью. Недолгие сборы, весёлый смех и нотка грусти, от осознания того, что это предпоследний день пребывания Тома в России. *** Интервью. Ты сидишь и слушаешь вопросы, которые задают Тому. Удивляясь банальности этих вопросов, ты берешь в руки телефон и листаешь ленту новостей. Неожиданно на твой телефон приходит сообщение от Максима: Максим: Надеюсь, ты помнишь, что завтра в 14:23 у Томаса самолет?

Ты: Конечно помню.

Максим: На него нельзя опаздывать!!!

Ты: Знаю.

От этих сообщений стало грустно, на глаза наворачиваются слезы. Что делать, когда улетит Томас, ты и понятия не имела. Ты понимала лишь одно: первые несколько дней придется провести в постели, утопая в слезах. Сильно углубившись в свои раздумья, ты не сразу понимаешь, что у Томаса появился небольшой перерыв. Возвращаешься в этот мир лишь тогда, когда Том уже сильно дёргает тебя за плечо. — Т/и, что случилось? — похоже этот вопрос он задавал уже неоднократно, но только сейчас удостоился ответа. — Все нормально. Просто… Задумалась, не обращай внимания. — О чем задумалась? — Это не так важно, Том, — ты видавила из себя что-то похожее на улыбку, хотя хотелось плакать, рыдать, обнять Тома и никогда, никуда его не отпускать. — Ладно, — он пожал плечами, — После всех моих интервью и встреч… Может… Сходим поужинать в кафе? — Да, было бы классно, — как бы не хотелось сейчас все рассказать, обо всем напомнить, все решить, ты не смогла. Что-то остановило тебя. Или это были счастливые глаза Тома, или небесконечное время, или страх, или же просто нежелание что-либо говорить и делать в данную минуту. Уже никому не будет известно, что тогда заставило тебя промолчать. Возможно, все вместе взятое. Он ушел. Продолжал отвечать на бессмысленные вопросы. В них не было ничего нового или интересного. Люди спрашивали все те же вопросы. «Зачем? Зачем спрашивать то, что и так знаешь? Можно же спросить какую-нибудь тайну или задать такой вопрос, который поставил бы его в тупик. Какой смысл в вопросах, если заранее знаешь на них ответы?» — ты и не заметила, как вся твоя речь, монологи, диалоги, мысли — всё стало произноситься на английском языке. После ещё тысячи глупых вопросов Тома наконец отпустили. Но, к сожалению, через час его снова забрали. Забрали на встречу с «фанатами». Это не были фанаты, это были обычные журналисты, репортёры, но они называют себя именно фанатами. Зачем? Они и сами-то не знают. Прошел час. Два. Эта встреча все никак не заканчивалась. Через полчаса выбежали несколько журналистов, щёлкая своими фотоаппаратами. Они бежали к тебе. И их аппараты были направлены на тебя. Твои глаза забегали по холлу, в поисках места, куда бы ты могла «случайно» убежать. И так как этого места не нашлось, ты продолжила стоять. Они наконец добежали до тебя. Задавая какие-то вопросы, они попутно делали тысячу фотографий за секунду. Твои глаза ослепили вспышки. Ты ничего не видела. Вдруг тебя кто-то схватил за руку и начал вытаскивать из толпы. Это был Том. Он вытянул тебя из окружения журналистов, быстро одел и, снова схватив тебя за руку, побежал прочь из этого здания. Вы бежали долго, потому что эти…кхм… Журналисты побежали за вами. Но вот они от вас оторвались. Вы остановились напротив какого-то кафе. Тяжело дыша, Том еле сказал: — Прости… Я сказал… Что моя девушка… Сидит в холле… Я не думал, что они выбегут. П…прости… — В следующий раз… Предупреждай. — П…пойдем в это кафе? — он говорил, запинаясь и востонавливая дыхание. Ты, не отвечая, кивнула, соглашаясь. Вечер, ужин прошли слишком быстро. Время нещадно бежало вперёд. Вам пришлось вернуться в номер, хоть этого совсем не хотелось. Когда вы вернулись, было уже около двенадцати ночи. Том упал на кровать и быстро заснул. Тебе же такого счастья не предоставилось. Всю ночь ты так и не смогла заснуть. Ты смотрела на мило спящего Тома. Думала. И даже (случайно так получилось) ты заплакала. Смириться с тем, что завтра придется расстаться с человеком, к которому ты так привыкла, которого так любишь… Это было невозможно…