Она стала его фетишем. Его наркотиком. Его зависимостью. Его целью в жизни.
Он мог часами смотреть на неё ночью, любуясь милыми его сердцу чертами лица. Каким бы не было уже заезженным сравнение с розой, Эле оно подходит как нельзя лучше. Маленький нежный бутон, спящий, закрытый, но от этого не менее прекрасный. И не менее опасный. Не верьте, что умный Себастьян, который учился у самого Нефилия не видит, что девочка знает если не все, то очень много. Он только гадает, когда Эля пронзит его своими шипами. И уйти он не мог. «Не единственная девчонка в мире, не последняя…» Помните, да? Почему так? Я улыбаюсь.***
Когда Эле было шесть, с небес прямо на нее упала большая черная птица с раненым крылом. Михаил сказал ей не подбирать, но, не послушав, девочка забрала ворона к себе, усадив в клетку и перевязав крыло. Она кормила его, заботилась, а иногда даже читала ему книжку, увлеченно расписывая то, что было написано в ней. Эля рассказывала ему самые сокровенные тайны, которые не доверяла даже Мише. Когда же крыло пришло в норму, девочка выпустила свою птичку на свободу. Но она не улетела. Влетев, ворон покружил вокруг особняка, потом вернулся, немного испугав Элю своим шумным приземлением прямо на её рисунки. — Ты вернулся? — спросила она тогда. Вопрос остался без ответа, но это не значит, что он ничего не стоит. Отвыкнув за долгое время от нежности, Себастьян не хотел уходить. Он жался к Элиной груди, распушив перья, чувствуя человеческое тепло и слушая её сердцебиение. Разгульная жизнь? Там нет нежности, я знаю. Есть суровое влечение, похоть, может, звериная, на грани сумасшествия, но не нежность. Демон, скрытый птичьим обликом, подглядывал за девочкой, страшась её жизни. Слишком тихо, слишком размеренно, слишком спокойно. Но он хотел такой жизни. Глубоко внутри, правда. И не осознавая, но хотел. Безумно хотел. Но Господи, почему он стал демоном? Возненавидев себя и свои способности, Себастьян зажался в клетке. И не хотел вылетать. — Ты расстроен? Голос, к которому демон теперь стремился всегда, звонкий, наполненный любовью. Она погладила его, взяла на руки и прижала к себе. — Не бойся, ты же красивый ворон, почему ты дрожишь? Ты боишься, что я тебя обижу? Она уже обижала его. Она просто насиловала его сознание наивными детскими глазами. Она просто убивала в нем демона. На следующий день, проснувшись поздно утром, Эля нашла только раскрытую настежь клетку, стоявшую около окна. С этого момента Себастьян был всегда, был рядом с ней, в подкорке, в мире, который сам и создал. Всегда рядом. Рафаэль не замечал его, считая, что демон, как обычно, развлекается в борделях в Австралии, и даже не пытался обнаружить какую-либо подкорку мира. Но демон был рядом. Каждую ночь, прямо, как сейчас, он всматривался в Элино лицо. Когда ей было одиноко, или она плакала во сне, он обнимал её, прижимаясь к её лобику щекой. Когда ей снились кошмары, он целовал её в носик, от чего Эля морщилась, но тут же улыбалась, потому что тучи страха отступали. Человеку не так сильно страшно, если рядом есть кто-то, кто тебя защитит, даже если ты не ощущаешь его присутствие. Милашка Себастьян. Возненавидел бродяжку. Которому позволялось больше, чем ему. Но несмотря на злость, демон все равно с особой нежностью относился к маленькой графине, стараясь вернуть ей все то, что она подарила ему в виде тепла и счастья. Он ненавидел быть должником. В тот день, когда Эля упала с лестницы, Себастьян тоже был рядом. Но не помог ей, и не спас. Потому что с того дня он считал девочку своей куклой. Знаете, куколки на ниточках из театра? Люди становятся куклами на ниточках боли и отчаяния. А Эля была особенной. Она была на ниточках нежности. Себастьян любовался её движениями, вслушивался в голосок, размышляя над своим планом. Ощущая себя кукловодом. Он не глуп, я повторюсь. Поэтому и понимал, что он уже сам запутался в этих нитях. То, что отдала ему Эля, умножилось в нем в сотни раз. Все то, что в нем было, он копил в себе. А сейчас он отдает её девочке. И еще кое-что. Он возненавидел её. Потому что запутался в паутине её мира, и она, даже не зная о его существовании, не отпускает его. Улыбнитесь. А теперь вновь загрустите от двух слов. Трещина. Боль.***
Во второе нападение Себастьян, слава богу, был рядом. Вампиры настолько обнаглели, (или потеряли голову от надежды обратиться в человека), что напали на Элю прямо у демона под носом, за что немедленно заплатили. Чем заплатили? Висением на стене в виде гущи неопределенного цвета. Михаил, кстати, встал с кровати только за пару часов до Нового года, проклиная Себастьяна, всех демонов и весь Ад вместе взятые. Эля не отходила от своего дворецкого вообще никуда: хоть она и Богиня Смерти, а умирать все равно как-то не хочется. Шутка ли, быть жертвой сразу трех нападений подряд, да еще и явно нападений психопатов. Ева с Василисой же гадают, как все-таки Эля отреагирует на их четырехлетний секрет, и уже сделали три миллиарда ставок на эту тему. У Богини Смерти немного болело горло. Замок был большой, и его весь протопить было невозможно, без помощи магии. Боже, а у меня насморк из-за этого холода.***
Медленно в темноте падает кубик, разрисованный точками. С какой высоты падает? Насколько он крепкий? И что он обозначает? Пожалуйста, скажите, что вы поняли и можете ответить хотя бы на один вопрос. Пожалуйста.***
Эля стояла на большом балконе, на который попасть можно только через столовую. Снежинки. Холодные. Красивые. — Хей, моя малышка, тебе не холодно? Почему ты опять ушла? — Немного покраснев от этого дьявольского «моя малышка», девочка обернулась и, улыбнувшись, ответила: — Извини. Тут так красиво, я не смогла сдержаться, чтобы не выйти и мне совсем не холодно. Себастьян обнял её за плечи: — Да, красиво, но пойдем все же пойдем в помещение, не хватало тебе еще заболеть за день до Нового года! — Точно. Я начинаю терять счет времени. Кстати, ты придумал, что ты мне подаришь? — Нет, если честно. А ты? — Придумала кое-что. Только, не думаю, что ты поймешь что это, по крайней мере в ближайшее время. — Ты меня заинтриговала. — Я не сомневаюсь, — девочка засмеялась. — А что ты хотела бы за подарок? Эля словила языком большую снежинку: — Я хочу, чтобы ты всегда был рядом. — Твое желание для меня закон, моя госпожа, — Себастьян шутливо поклонился. Девочка нахмурилась, и, оглянув затянутое тучами небо, хмыкнула. — Пойдем, ты сейчас замерзнешь, глупенькая.***
Я пропущу очень многое, чтобы вы поняли, что люди не могут меняться. Улыбнитесь.Я боюсь, что два слова убьют его. Трещина. Боль.***
Ярко сияет огнями елка. Нет ничего лучше, чем устроить бал в честь Нового года. Столько людей пришло на этот праздник! Говорят, что если встретить Новый год в главном замке Рая, то весь следующий год будет счастливым. Неправда. Я встречала Новый год в этом замке пять лет подряд. Я не достигла того счастья, которого хотела. Не верьте слухам. Делайте все своими руками.***
— Я рад, что с тобой все в порядке, моя принцесса. — Да, Миша, я тоже этому рада.***
Снежинки. Балкон. Теплый воздух из приоткрытой стеклянной двери в столовую. — Мне нужно тебе кое в чем признаться. Бой часов. — Я слушаю. — Пообещай, что не уйдешь от меня, когда я расскажу тебе это. — Я слушаю, Себастьян. — Пообещай, пожалуйста. — Я слушаю. Демон горько вздохнул. — Пожалуй, я расскажу тебе об этом потом, раз ты не хочешь выполнить мою просьбу. — Хорошо. — Тебе неинтересно? Бой прекратился. — Нет. Я уже знаю то, что ты хотел мне сказать. — Но?.. — Я пробыла в том храме четыре года, а не неделю, верно? — Ты уже узнала? Но от кого? — Не трудно догадаться, знаешь ли. Я не настолько глупа, чтобы не заметить календарь в библиотеке. — И когда?.. — Еще до того момента, как мы поплыли к Синей дыре. Четыре года. Ты скрывал от меня это. Тихий голос. Обвиняющий тон. — Я думал, что ты будешь в шоке. Я не хотел тебя пугать. — И только поэтому скрывал? — она куталась в накидку. — Да. Люди приходят в шок, если у них исчезает жизнь. Мне жаль, что я так сделал. Но я хотел тебя защитить. Эля повернулась к дворецкому: — Пора получать подарок. — Что?.. — Закрой глаза. Себастьян послушался. И тут же ощутил тепло в груди. — Что это? — Не смей открывать. Потом узнаешь. Девочка поправила своему дворецкому галстук. — Все. С Новым годом. — С Новым годом. Они обнялись. Эля стиснула шею своего демона: — Мне тоже нужно тебе кое в чем признаться. — Что?.. — Скажи, тебе нравится жить со мной? — Конечно, моя Богиня, — он поцеловал её в холодный лобик. — Ты бы хотел так жить вечно? — Я и так буду жить так вечно.***
Для людей жизнь — это вечность. Жизнь — лет семьдесят. Для демонов вечность — это многие столетия. Жизнь — эдак две-три тысячи лет. Есть разница? Не умирай, Эля. Ты должна быть рядом с Себом.***
— Нет. Не всю мою жизнь. Вечность. — Вечность? Всегда? — Да, Себастьян. — Мне жаль. Я бы хотел так жить с тобой, — он присел на корточки, чтобы было удобнее смотреть Эля в глаза, — Но ты умрешь гораздо раньше, чем начнется моя «вечность». — Зачем тебе моя душа? — Душа человека — это его вечность. Если у меня будет твоя душа, ты всегда будешь рядом со мной, — грустная улыбка, — Ты хочешь быть со мной вечность? Вкрадчивый шепот. Дрожат руки. Ветер, холодный, забирается под накидку. — Уверен? — девочка сжала его плечо со всей силы, — Ты уверен в своих словах? Себастьян недоуменно на нее смотрел: — Что?.. — Я никогда не умру, Себ, — девочка наклонилась к его уху, горячо шепча страшную правду, из-за которой он будет с ней ЕГО вечность, — Я Богиня Смерти. Ты навеки мой, Себ. Как в кандалах. Как в паутине. — В паутине?.. Растерянность. Страх. А далее. Ненависть. Эля с грустью смотрела на исчезающие белые ромбики. Пожалуй, нужно было быть мягче. — Хей, Эля, а где Себ? — Ева подбежала к Богине Смерти, радостно сверкая глазами и счастливо улыбаясь, — Там сейчас будут подарки раздавать! — Он ушел, Ева. — Ушел? В смысле? — Богиня Жизни оглянулась, видимо, стараясь найти дворецкого, — Куда он ушел?.. Почему?! «Я боюсь, что ваши хорошие отношения очень скоро закончатся, как только Михаэлис поймет, что здесь нет наживы, он тут же тебя бросит. Поверь, ты будешь в шоке от этого. Я ведь вижу, что ты сильно к нему привязалась. Меня это бесит. Эля, он демон. ДЕМОН! Включи мозг!» — Потому что Рафаэль был прав. Эля пошла на первый этаж, в зал с елкой. Она затеряется в толпе и напьется до полусмерти. Несмотря на то, что ей 12. Или 16?.. Михаил ей не помешает. Ева растерянно смотрела ей вслед: — Но как так?.. Эля, прости меня. Если бы я знала, что следующая Богиня Смерти — это ты, я бы не отказалась. Прости меня. Даже если я не виновата. И ты, Эмми. Тоже меня прости.