Викторианский роман

— Почему именно Шопен? — вдруг услышала Вильгельмина.       Она подняла глаза на мужчину, резко прекратив играть, хотя мама всегда учила ее ни на что не отвлекаться. Мама объясняла все просто: нужно всегда все доводить до конца, даже игру на фортепьяно. Однако сейчас пальцы не слушались девушку, и она совсем не могла продолжать играть.       Вильгельмина ощущала, как сердце громко стучит у нее в груди, и будь бы на ней не скоромное повседневное платье, а вечернее, с глубоким вырезом, предполагающим туго затянутый корсет, было бы видно, как бьется сердце. К тому же, ей бы не хватало воздуха, хотя и сейчас совершенно не было возможно дышать. Все это было слишком неожиданно для нее. — Мне нравится его некоторая меланхолия, — стараясь придать своему голосу спокойствия, ответила девушка. — То, как звучит его музыка. Она будто переливающаяся вода. — Вам нравится все модное? — ей показалось на минуту, будто он ее упрекает за это, но она знала, что это отнюдь не так. — Мне нравится просто музыка, — она не отрывала взгляд от своих рук, ощущая, как волнение подкатывает к горлу. — Мне тоже, — и она улыбнулась на это, но, кажется, ее собеседник, заставший ее врасплох своим появлением, не заметил этого (и слава Богу!)       У них было столько общего. Она была влюблена в этого мужчину, хотя Вильгельмина не до конца была в этом уверена. Однако, если послушать молоденьких девушек, ходивших в дебютантках не первый год, то, когда испытываешь такое смущение рядом с мужчиной, это и есть та самая любовь, о которой так часто говорят другие. Вильгельмина с трудом в это верила, не смотря на то, что был момент, когда она была готова поверить в это. — Вы хорошо играете, но… — она нахмурилась, потом подняла глаза на Эрнста. Он просто сидел в кресле, смотрел в сторону, но совсем не на нее. Это немного смутило девушку. — Но… — тихо продолжила она, совсем не решаясь продолжать фразу. — Но нужно чуть больше чувств, — и она вздохнула с облегчением, правда совсем не показала этого. — Чуть больше дыхания в вашей игре, легкости, и местами экспрессии. — Я… — Вильгельмина снова сникла: слова затерялись где-то, спутались в горле, словно клубок звуков и междометий, но Эрнст не услышал их. Ни под каким предлогом.       Он поднялся на ноги и подошел к ней. Девушка прикусила нижнюю губу, но тут же одернула себя: бабушка или матушка точно отругали бы ее за это. Уилла, как ее часто звали дома до того, как она получила приглашение приехать ко двору, ощущала кожей, как волнение все больше и больше охватывает ее. Но почему с ней такое всегда случается, стоит ей только оказаться рядом с Эрнстом?!       Принц указал пальцем в ее партитуру, призывая быть внимательней в этом месте. Вильгельмина начала снова играть, подавляя в себе все порывы сердца. Музыка снова полилась, как тихий ручеек, заполняя комнату нежными звуками. Девушке ничего не мешало, и она снова наслаждалась тем, как пальцы бегают по черно-белым клавишам. — Вот так уже лучше, — подбодрил ее принц, и это еще больше вдохновило ее играть. — Правда хорошо? — не прекращая мелодию, спросила мисс Коук. — Да, — немного деловито ответил Эрнст. — Но вам еще надо тренироваться.       Он стоял рядом с ней, а она почему-то думала, что сейчас Эрнст резко поднимет ее на ноги и прижмет к себе, но вряд ли это может случиться. Это какие-то несбыточные странные мечты, и не более того.       Метаморфозы начали происходить в ней совсем недавно, когда приехал брат принца Альберта. В первый раз она увидела его мельком, лишь только слышала его приятный голос, и только в гостиной, где королева часто пила чай, девушка смогла разглядеть Эрнста. Нельзя было сказать, что она сразу же воспылала к нему любовью, ощутила, как трепещет все внутри, когда он рядом с ней. Нет, все было отнюдь не так. Наверное, совсем не типично и неправильно, как бы сейчас сказали многие ее подружки.       Их первый разговор был о книгах. О Диккенсе и его трогательном и очень печальном романе «Лавка древностей». Уиллу немного удивило, что Эрнст знал книгу и читал ее, когда возвращался домой из Англии после свадьбы брата и Виктории. Удивительно, но роман им понравился, и поэтому девушке и принцу было что обсудить.       Их беседы были краткими, но насыщенными и интересными. Редко можно было так поговорить с мужчиной, ощущая в нем родственную душу. На мгновение Вильгемина подумала, что они могли бы пожениться и уехать в Кобург. Но ее мечты быстро развеяла бабушка, сказав, что все это несбыточное и очень глупое.       Тогда она обиделась, но потом смирилась, решив плыть по течению. Так продолжалось бы долго, если бы она не видела, как Эрнст смотрит на герцогиню Сазерлендскую. Тогда Вильгемина поняла, что ей не на что рассчитывать, кроме любви и тихого обожания на расстоянии. Но, кажется, и это стало постепенно сходить на нет, будто и не было никаких чувств к принцу. — Вы могли бы мне помочь? — ее голос прозвучал мягко и плавно. — Конечно, — согласился Эрнст.       Ему нравилась эта девушка. Она вполне могла бы стать его сестрой, а может быть, и невестой. Но негоже жениться на той, что ниже тебя по происхождению, да и Эрнст не любил Вильгельмину, скорее всего, испытывал к ней больше симпатию, смешанную с уважением. С каким рвением она хотела играть совершенно, а как она любила читать, этому стоило только позавидовать. Да, она немного впечатлительна, и он боялся, что испортит эту нежную прекрасную чистую натуру, но Вильгельмина восхищала его. — Когда? — она снова опустила глаза, разрывая зрительный контакт. — Думаю, что завтра. Завтра… — Эрнст вытащил из жилета золотые часы на цепочке. — В это же время. — Да, — девушка кивнула, будто ее ответа было мало. — Тогда до завтра.       Вечер казался ей просто бесконечным, словно он никогда не подойдет к своему логическому концу. Уилла пыталась участвовать в беседе, которую вели Королева и Генриетта, но у нее плохо это получалось. Разговоры о браке совсем не для молодых девушек, не побывавших замужем или хотя бы не помолвленных. Матушка всегда говорила, когда заводят такую беседу, то нужно просто уходить, но так хотелось послушать, о чем они будут говорить.       В постели девушка ворочалась, в голову лезли всякие мысли. Столько месяцев она прожила при дворе Королевы Виктории, и, как многие говорили, могла бы давно найти жениха. Но Вильгельмина лишь присматривалась, не понимая, кто ей больше всего нравится: Эрнст или лорд Альфред. И почему ей нравятся мужчины, которые видят в ней только друга или просто милую девушку, но на которой они никогда не захотят жениться, потому что их сердца отданы другим.       Наверное, это злой рок, когда выбираешь тех, с кем тебе не следует быть. Вильгельмина уставила взгляд в потолок, снова ощущая странное волнение. Может быть, не стоило соглашаться на встречу с Эрнстом в музыкальной комнате? Может быть, стоит завтра отказаться или найти причину?       Она не заметила, как уснула, как благодатный сон опустился на нее. Ей снилось, что она ходит по родному дому, а мама все учит, что нужно делать все, чтобы угодить мужу. Девушка чувствовала, как улыбалась во сне, потому что все это время ей хотелось возразить: у нее совсем нет мужа, и когда появится — неизвестно.       Утром Уилла проснулась выспавшейся, несмотря на то, что полночи ворочалась без сна. Она быстро позвала свою камеристку, чтобы та помогла ей одеться. Вильгельмина выбрала нежно-голубое хлопковое платье, подчеркивающее глубину ее глаз.       До занятия девушка вышла в сад, чтобы подышать свежим воздухом. Она шла по дорожкам. Сейчас одиночество шло ей на пользу.       Это всего лишь урок. Один урок. И ничего больше. Эрнст ей нравится, она понимает его тонкую душу и признает чувства к Генриетте. Но почему тогда Уилла так волнуется рядом с ним? Все же он волнует ее, вот в чем дело.       Она увидела его вдалеке. Эрнст был один. Он смотрел на озеро, по которому плавали утки. Наверное, стоило бы подойти к нему, но Вильгельмина не сделала этого, решив, что нужно дождаться времени. Назначенного времени.       Она улыбнулась и пошла в сторону дворца, надеясь, что никого не встретит по дороге, и никто не заметит эту странную улыбку у нее на лице.