Хулиганка

Тсунаёши всегда казалось, что судьба несправедлива к ней. Нет, всё было неплохо, ей могли бы позавидовать многие: отец хорошо обеспечивал их, хоть и почти не появлялся дома, мама любила её и брата, Таясу, отношения с последним были… никакими, они просто не пересекались ввиду разных интересов. И всё же Тсуна отчаянно завидовала брату. Ему позволялось учиться, как попало, тогда как Тсуна должна была держаться хотя бы в середине списка, потому что «ты же девочка». Таясу мог заниматься спортом или боксом, или кендо, или вообще игнорировать школьные клубы, Тсуна обязана была быть в кружке домоводства. В крайнем случае, в клубе чайной церемонии. Никакого спорта, тем более так нравившийся ей клуб кюдо. «Что скажет твой будущий муж, если узнает, что ты занималась подобным в школе?» – всплеснула Нана руками в ответ на просьбу. И женщину не убедило, что многие девочки занимаются там. Нет, дочь Савады Наны должна была быть идеальной: послушной, тихой, держащей в порядке дом… Тсуна ненавидела рюши и банты, ненавидела платья, терпеть не могла свои длинные волосы, а клуб домоводства была готова спалить лично или нанять того, кто бы помог ей это сделать. Из всех людей больше всего она не любила свою одноклассницу Киоко, которая словно была олицетворением всего того, что навязывали ей, и которую ей всегда ставили в пример. Но спорить с мамой было бесполезно, Нана умела быть неумолимо настойчивой, а отец был согласен с ней, иногда заводя разговоры о том, что найдёт Тсуне подходящего мужа для укрепления связей в Италии. Итальянский с некоторых пор девочка возненавидела тоже. Под давлением семьи и общества, не понимающих причину её бунта и возмущений, Тсуна сделала вид, что смирилась. Она нашла для себя выход и по вечерам, запершись в комнате и делая вид, что учится, она прятала свои волосы под кепку, переодевалась в мальчишескую одежду и сбегала из дома через окно. В сердце Тсунаёши пылало пламя, и она не собиралась позволять его потушить. Она отводила душу, притворяясь другим человеком, гоняя в футбол с мальчишками, пока однажды не открыла для себя другую сторону жизни в качестве мальчика. Точнее, это другая сторона, в лице хулиганов, решивших избить явно залётного парнишку, открыла для себя Тсунаёши. Трое против одного, звать на помощь нельзя, и Тсуна впервые дралась с кем-то. Удивительно, но она победила. Словно кто-то встал за её плечом и давал советы, как уклониться и куда ударить. Вернувшаяся домой в синяках и ссадинах девочка была в полном восторге. Знала бы Нана, она пришла бы в ужас, и это кружило голову ещё больше. Тсуна была ещё совсем ребёнком, но эта драка была словно необходимым кусочком пазла, сделавшим её целой. Хулиганы её района были обречены. Теперь не они искали Тсуну, она – их. Годы шли, росли её умения и опыт, о ней узнали, её запомнили, и уже не девочка убегала от превосходящих по силе и возрасту противников, а хулиганы убегали от неё. А потом у её второго «Я» появился первый друг. Такеши переехал недавно, и как когда-то Тсуну, его решили попробовать на зуб. Но девочке в тот первый вечер безумно повезло справиться с тремя, а Такеши собрались бить впятером. – И что здесь происходит? – поинтересовалась девочка, завернув за угол и увидев знакомую картину: круг старшеклассников, не позволявших сбежать тому, кто был внутри него. – Иди куда шёл, малявка, пока и тебе не наваляли, – огрызнулся один из парней. Второй как-то неуверенно протянул: – Эй, Рэн, это же тот пацан, про которого нам говорили… – Да плевать я на это хотел! И тут девочка увидела пытающегося подняться Такеши. У Тсуны потемнело в глазах. Она сама не помнила, как избивала парней, старше неё на несколько лет, как с каждым ударом чеканила: «Запомните: никогда! Не нападать! На тех! Кто слабее! Вас!» А в глазах её горело золотое Пламя, и всем, кому ещё повезло остаться в сознании, казалось, что перед ними демон, явившийся их покарать. Очнулась она, только когда Такеши принялся перехватывать её руки, приговаривая: – Тише, тише. Ты его убьёшь сейчас. Тебе же не нужны проблемы из-за этих придурков? Она вздрогнула. Лежащий на земле парень смотрел на неё с ужасом, даже не пытаясь сопротивляться. Остальные пытались незаметно уползти подальше. – Ты прав, – хрипло сказала она, проводя ладонью по лицу в попытке согнать наваждение. – Идём, – потянул её за руку спасённый парень. Кого и от кого он тогда спасал? Сложно сказать. Они шли по улицам Намимори и молчали. Такеши отдал ей платок, чтобы она могла стереть кровь. И вдруг он остановился. – Ну, ты даёшь, – тихо сказал Такеши. – Я думал, ты их всех там убьёшь. – Я тоже так подумал, – криво усмехнулась Тсуна, не спеша раскрывать своё инкогнито перед случайным знакомым. – Знаешь… Мы с отцом в Намимори совсем недавно и… Может быть, ты станешь моим другом? Меня зовут Ямамото Такеши. Такое было впервые. Отказывать было как-то неприлично и странно, а соглашаться – опасно. Пауза затягивалась, и взгляд Такеши становился отчаянно-тоскливым. Чувствуя странную ответственность за этого парня, она резко кивнула и сказала: – Будем дружить при одном условии: ты ничего не пытаешься обо мне узнать. Избивая хулиганов, я… отдыхаю, не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о таком неподходящем хобби. И зови меня… Ёши. – Идёт, – обрадовался Такеши, а девочке вдруг показалось, что это второй самый правильный поступок в её жизни.