Хулиганка

Тело Кёи под контролем Рокудо двигается как марионетка неумелого кукловода, хотя по Бьянки даже не было заметно, что это не она. Впрочем, Ёши это почти никак не помогает, разве что увернуться от удара немного проще. Но зато ударить в ответ самому – тяжелее. Что бы там ни говорил Мукуро, парень всё ещё помнит, что это тело его лучшего соперника (друга?). – А ты не плох, – усмехается Рокудо губами Кёи. – Впрочем, Хибари Кёя тоже впечатляет. Драться со мной с такими травмами – это почти пугающе. Даже мне сложно управлять этим телом, а ведь я не чувствую боли. – Что?! – Ёши замирает, осознавая сказанное, и тут же пропускает удар, сбивающий его с ног. Перекатом уходит от едва не вонзившегося в него трезубца, поднимается и рычит: – Мр-разь! – Что тебя так разозлило? – смеётся Рокудо, а глаза Ёши застилает кровавая пелена ярости. «Нет, нет, не сейчас», – думает он и снова почти чудом уходит от удара. Противник не даёт ему ни мгновения, чтобы сосредоточиться и подумать. Где-то рядом Гокудера с Таясу дерутся против других марионеток Мукуро, и Ёши приходится периодически уворачиваться от игл, динамита и пирогов Бьянки, разъедающих стены и пол. – Начинаешь выдыхаться, да? – насмешничает противник и вдруг падает. – Что? – на голой интуиции Ёши отскакивает в сторону и разворачивается так, чтобы столкнуться лицом к лицу с белобрысым парнем. Конечно же, это тело тоже подчиняется Мукуро. – Кажется, одна из моих игрушек сломалась, – притворно вздыхает парень, – но я сумею тебя развлечь. У этого парня звериная сила и скорость, но зато его Ёши нисколько не жалко, теперь можно и выпустить злость. – Люди не игрушки, – коротко сообщает он и без замаха бьёт, метя в лицо. Развить успех не даёт летящий в глаза огненный шар, и отшатнувшийся Ёши не сразу понимает, что, как и лепестки сакуры, этот шар полупрозрачный и почти не обжигает. – Всё фокусы показываешь? – А ты и вправду разозлился, ку-фу-фу. Мои иллюзии ещё никто не называл фокусами. Как тебе понравится этот? Пол начинает трещать прямо под ногами, и совсем рядом извергается огненная лава с обломками камней. Все инстинкты требуют убраться подальше, а иллюзорное пламя слепит по-настоящему. – Где ты? Боишься, что не справишься со мной лицом к лицу? – Ну, почему же? Просто не хочу тратить время. Я ведь уже сказал: меня интересует только Десятый Вонгола. Не встал бы у меня на пути, может быть, и жив остался бы. А теперь... Рядом взрывается очередной огненный шар, но Ёши по-настоящему отбрасывает в сторону, обжигая руку, – Рокудо скрыл своей иллюзией летящий в его сторону динамит Гокудеры. Поднявшись, парень оглядывается, пытаясь найти хоть кого-нибудь, но вокруг только потрескавшаяся земля с вырывающимися со всех сторон столпами пламени. Не видно ни стен, ни потолка, ни Таясу с Гокудерой, ни противника. «Я знаю, что это иллюзия, он сам так сказал. Я всё ещё в зале. Мне нужно просто найти этого гипнотизёра и хорошенько избить все захваченные им тела так, чтобы заставить его вернуться в своё. Но как?» Невидимый, но вполне ощутимый удар снова сбивает с ног. – Как тебе это нравится? Слабенькие иллюзии тебя не обманули, но что-то посерьёзнее развеять у тебя силёнок не хватит. – Пошёл ты!.. – едва успев подняться, Ёши снова оказался на полу. – Сумеешь угадать, куда я ударю в следующий раз? Может быть, в живот? – Мукуро своё обещание выполняет почти моментально, не дав ни шанса закрыться или увернуться. – А может быть, в голову? – вопреки словам, следующий удар приходится в колено. – Знаешь, это даже забавно – играть с тобой в кошки-мышки. Но, к сожалению, мне действительно некогда. «Сейчас ударит трезубцем», – понимает Ёши, но в этот миг кто-то отвешивает ему полноценную пощёчину, и перед глазами проясняется. Парень осознаёт, что он снова видит зал, Таясу, дерущегося с Чикусой, и бледного Хаято, кидающего навстречу ядовитым пирогам Бьянки свой динамит, но главное – он снова видит своего противника. – Аркобалено, – кривится белобрысый, – почему бы тебе не следить за учеником или за собственной безопасностью? – У меня нет причин сомневаться в ученике. И в себе, – усмехается Реборн, с непринуждённой лёгкостью увернувшись от удара трезубцем. – Поднимайся, Ёши, я действительно не имею права с ним сражаться, но раз уж ты взялся помогать Таясу… «Не имеет права?» – мимолётно удивляется парень, но совет поспешно выполняет. – Ах, эта мафия: вы придумываете правила, чтобы запретить то, чего боитесь, но стоит вам только почувствовать близость поражения, как вы тут же их забываете. – Сказал человек, который побоялся встретиться лицом к лицу со своим противником, – хмыкнул Ёши. Пострадавшее колено на попытку согнуть ногу отзывалось болью, но своевременная помощь Реборна и возвращение в реальность здорово его взбодрили. Ёши ненавидит чувство беспомощности, и за последнее время это ощущение возникало по вине Мукуро слишком часто. Однажды Хибари сказал ему, что его раздражение делает его сильнее. Савада тогда посмеялся, но Кёя действительно становился пугающим, когда злился по-настоящему. Сейчас Ёши позволяет огню ярости, разбавленному решимостью уничтожить противника, разгореться в нём самом. Ладони обхватывает знакомый жар, а в голове окончательно проясняется. Мир становится чётким и как будто более предсказуемым. По крайней мере, теперь Ёши понимает, куда приземлятся динамиты Гокудеры, иглы Какимото Чикусы, пироги Бьянки… – Интересно, – наклоняет голову белобрысая марионетка Мукуро. – Так у тебя тоже есть аура… – Не понимаю, о чём ты, – отвечает Ёши и размытой тенью срывается с места, как и в первый раз, когда они дрались против Мукуро вместе с Хибари. Он наносит удары по корпусу, по ногам. Сделав выводы из неудачи Рокудо с телом Кёи, он стремится сделать так, чтобы очередная «игрушка» иллюзиониста не смогла пошевелиться. А ещё он прекрасно понимает, что если дать противнику время, его снова попытаются загипнотизировать, а потому, несмотря на собственное протестующее тело, он наращивает скорость. И вновь возникает то странное ощущение, будто кто-то встал за его спиной и советует, куда и как лучше ударить, чтобы добиться цели. Он заставляет противника отступать, перемещаясь ближе к остальным, и… Подставляет белобрысого под атаку Бьянки. – Что? – удивляется Мукуро, когда ещё недавно послушное тело отчего-то падает. Пошевелиться больше не удаётся. – Сложно, должно быть, управлять несколькими телами одновременно? – почти сочувственным тоном спрашивает Ёши. – Тц, ты меня поймал. Впрочем, ты же не думаешь, что на этом всё закончится? – Гокудера-кун! – раздаётся за спиной, и Ёши оборачивается, чтобы увидеть, как Хаято, прикрывший собой её брата от удара, выдёргивает из руки трезубец и поворачивается лицом к Таясу. – Бедняжка, не смог сражаться против своей сестры, – ухмыляется белобрысый. – Какой же ты… – Не надо, Ёши, – вдруг говорит Реборн, останавливая парня, уже собиравшегося отправиться на выручку Таясу. – Это испытание, с которым мой ученик должен справиться сам. Иначе он так никогда и не научится принимать решения и перебарывать свой страх. – Это не то, на что я должен обращать внимание, да, Реборн? – кривится Ёши под смех Мукуро, очень ярко вспоминая самый первый день знакомства с репетитором. Тогда он сказал Тсуне почти то же самое, убеждая девочку не обращать внимание на выходки брата. – Именно так, – невозмутимо отвечает репетитор. – Иногда обучение должно приносить боль, ведь без неё невозможно преодолеть себя. Разве не так учился драться ты сам? В любом случае, если ты попытаешься вмешаться, я сам позабочусь о том, чтобы ты не испортил урок. Реборн убийственно серьёзен, как и пистолет в его руке, и Ёши демонстративно опускается на пол, чувствуя вместо злости опустошение. – Я же говорил, – заговорщицким тоном произносит Мукуро, – это мафия. – Что-то я не заметил, что бы ты был сильно лучше, – огрызается Ёши и тяжёлым взглядом смотрит на репетитора, – не жди, что я буду сидеть, если пойму, что он не справляется. Ты так много за мной следил, что должен понять: мне будет плевать на твои угрозы. «Это не предательство», – думает Тсуна, понимая, что при первой же возможности попытается свернуть репетитору шею за этот шантаж. – «Но в чём-то он прав, и Таясу действительно не может вечно прятаться за чужими спинами». Ей отчаянно хочется верить в брата.