***
Адриан.
Снова Этот чёртов Париж! Как же я ненавижу этот город! Во мне бурлит ярость, хочу схватить нож и перерезать глотку каждому жителю, чтобы Париж окрасился багряно-красный. И снова грим на лицо, года идут, а я не меняюсь. Шеф сообщил, что мы в Париже останемся на месяц. Стоило мне только услышать, я чуть ни психанул не кинулся на мужика с кулаками. Меня сложно остановить, даже если тело испустит дух. Какая ирония, ведь я отсюда сбежал. Чёртов трус. Как вспоминаю, меня пробирает истерический смех, на глазах появляются слёзы от смеха, а после меня пробирает злость. И снова он. Мой клон, что отражается от зеркала. Его взгляд озлоблен, а на лице появляется башенная улыбка. О, да, этот парень ненавидит весь чёртов мир. Из зеркала на меня смотрит урод, у него шрам на пол лица, который перекрывает белый грим. Моя ненависть к людям крепчает с каждым новым вздохом. Кажется, я стал понимать для чего существую в этом мире. Посмешище, урод, клоун. Хах, я ведь и правда клоун. Если не считать шрама, что мне подарил отчим на день рождения. Как же я мечтал придушить его собственными руками, а после разделать на множество кусков и отдать каждый на съедение голодным псам. Меня не было в Париже тринадцать лет, я успел немного позабыть о прошлом, но меня словно на электрический стул посадили, и все воспоминания обрушились как лавина на мою голову. Я старался забыть всё, особенно то, когда ругань на кухне перерастала в избиения, а мы с братом теснее прижимались в углу, боясь тоже получить. А Мать тоже хороша, два раза и на те же грабли… Свою Мать я тоже на дух не переношу, её бы я зарезал второй. Она смотрела как меня избивают. Она ничего не делала, пока отчим брал палку и лупил меня до синих пятен. Если косячил брат, то получал я за него. И так было всегда. Если бы появилась возможность, то я бы убил всех родных. Хотя кого я обманываю? Они мне никто, лишь жалкая иллюзия родных. *** Смотрю с не довольствием на своё отражение, на лице уже новая маска. Этот чёртов клоун, стал моим двойником. Мне временами, кажется, что начинаю слышать его голос. Последний штрих — кладём нож в карман и выходим из моего вагончика. Выхожу на улице и слышу привычные звуки, толпа без умолку галдит, где-то фоном играет музыка. Я неспешно направляюсь в сторону главного шатра. Скоро должно начаться шоу. Будь моя воля, бы им бомбу подкинул и наслаждался бы зрелищем… — О, Адриан, привет, опять мимо прошёл, — слышу знакомый голос, который заставляем меня обернуться. Поджимаю губы, чтобы она не заметила, что мне хочется улыбнуться. Я не знаю как, но у Элис всегда получалось одаривать своей добротой, что даже мне удаётся забыть о злобе на весь мир. — Ты снова хмуришься. — Я задумался. — пожимаю плечами. Элис смело подходит ко мне, осматривая меня. — А ты неплохо выглядишь. Думаю сегодня ты заставишь всех стоя аплодировать. — Не преувеличивай. Девушка-Солнце, так прозвали рыжую бестию Элис. Она уникальна, для каждого будет особенной. Она была первой, кто подошла ко мне, пока на меня косились. Протянула мне яблоко. Это случилось не сразу, но я понял на сколько сильно привязался к ней. Она нравится мне. У нас с ней особенная связь, потому что я понимал её с полу слова. Когда я был зол на мир, лишь она меня могла успокоить. И стоит увидеть её, как начинаю забываться. Как она это делает? Не сказав больше, я направился в сторону шатра. Скоро должно начаться шоу. С меня словно слетают чары, стоит мне услышать детский смех. Каждое шоу для меня становится испытанием на выносливость. Смогу ли я устоять от соблазна убить. Это как ломка у наркомана, именно эти ощущения от нехватки заставляют тебя словить особенный кайф. Этим тварям весело. Я бы посмотрел на них, когда устроил своё шоу, где просто жонглирую частями тела. Дети хныкают, пока я разбираю людей словно лего. И лишь от одной мысли, моё лицо меняется. И чёрт, это всего лишь мечты… Но стоит мне стереть чёртов грим, как те же самые людишки начинают шарахаться от меня. Вот и сказка о двух концах. Шоу проходит идеально, я ухожу со сцены. Ну ничего, это только начало, вечером я устрою им такое шоу. Точно такое же, как это было пять лет, назад. Гримм я не смываю до самой ночи, сейчас я прогуливаюсь по ярмарке, что привязана к цирку. Кажется тут есть всё, начиная с мелкой безделушки и заканчивая гаданиями на сто лет вперёд. Сажусь на покрышку от трактора и смотрю на всех со стороны, до тех пор, пока мне не закрывают глаза ладонями. — Угадай кто? — Тайная поклонница. — Почти, — руки исчезают с моего лица и Элис садится рядом. Она смотрит на всех и вздыхает. — Я уже так устала, думаю, сегодня пойду спать. — Ты сегодня грустная, — поворачиваюсь и вижу, её улыбка окончательно слетает. Она прикрывает на секунду глаза. — Что случилось? — Уже пять лет прошло, — тянет она, скрестив ноги, оперевшись на них руками. — До сих пор не верится, что меня родители продали, чтобы прокормить себя. Я молчу, невольно вспоминая как это было. Её сюда притащили насильно родители, пусть она их и молила, но тем уже давно было плевать. Им не нужна была ещё одна нахлебница, вот и сбагрили в бродячий цирк. Её тоже жизнь потаскала. Если приглядеться Элис держится на одном хлипком заборе, который так и норовит упасть от одного дуновения ветерка. — Интересно как они там? — печально усмехается. — Столько лет прошло, думаю, они не очень изменились. Адриан, а сколько ты не видел своих родных. — Уже прошло тринадцать лет — опускаю взгляд на свои руки. — А от них ни слуху, ни духу. — Тебе неинтересно? — Да плевать, они для меня давно чужаками стали. Лучше забыть, что и тебе советую, — поднимаюсь с места, чуть повернувшись к ней. — Тебе тоже советую выкинуть тех, кто оставил ни с чем и забыл. Человеческий мозг имеет сортировать и выкидывать ненужные данные. Ухожу, чтобы оставить наедине со своими мыслями. Зачем она вообще этих уродов вспоминает? У неё ругаю жизнь, гораздо лучше. Кто знает, возможно она давно умерла на улицах. В цирке следят за каждым, чтобы их здоровье было в норме. Мне в лицо прилетает газета, фыркаю и стаскиваю с лица и тут же вижу знакомое лицо на фото. «Дочери всем известному Габриэлю Агресту уже исполнился год. Недавно мужчина рассказал на интервью, что его первый сын был психически не здоров и у него были склонности к суициду. Сколько бы раз не спасали, но всё равно не углядели. Имя сына так и не было озвучено. Мальчишку в возрасте десяти лет сняли из петли.» — А я смотрю отчим поднялся, — хмыкаю. Вот значит как. Интересно, а эта мразь пыталась хоть раз меня найти? Хотя думаю, вряд ли. Что-то мне слабо верится, что отчим-тиран изменился, хотя кошелёк успел набить деньгами.***
Народу уже не так много, с приближением заката, погода становится более прохладная. Я шатался по всему цирку, в итоге решил вернуться к себе и смыть гримм. Шрам начал подозрительно чесаться. Смываю с себя краску и переодеваюсь. На лице маска. Не особо хочется, чтобы снова начали коситься на меня. Натягиваю капюшон и выхожу из фургона. Не успел я пройти нескольких метров, как замечаю Стена мирно болтающим с Элис. Улыбается её, как бы невзначай касается его ладоней. Смешит её, а та явно уже на веселе. Пока я был у себя, мне пришла в голову одна мысля. Нужно пользоваться моментом, пока я в этом сраном городе. Мне стоит наведаться к родителям. Интересно посмотреть на их реакцию. А Париж не очень сильно поменялся за тринадцать лет. Всё те же улица, возможно прибавилось пару тройку зданий. Но я знаю путь. Хоть завяжите мне глаза, я покажу точную дорогу. Я найду родителей, а после мы славно проведём время.