***
—Эрен! Мальчишки! Немедленно вставайте! Сколько можно спать— Тётушка проходила мимо дверей комнат и велела детям подниматься. Особенным соням приходилось кричать ещё раз. Солнце вставало и освещало зеленые луга вокруг фермы крови. Так начиналось каждое утро Эрена с тех пор как он попал сюда. Здесь помимо него было много детей от младенцев до вполне взрослых. Ещё нянечки и садовник. Никого из детей старше 16 тут не было. Если вас не приобрели до 16, то ваша кровь становится менее ценной и вас просто отпускают с фермы. Обычно всех раскупают до этого. Их с самого детства воспитывают и готовят к смерти. Дети буквально живут ради смерти. 'Прими свою судьбу, сын мой' — говорит каждое воскресенье ему священник из соседней церкви. Эрен качался на качелях, когда телега тяжело подъехала и остановилась напротив ворот. Высокий темноволосый мужчина спешился и прошёл по пыльной дороге на территорию. В телеге сидели дети: три бледных, едва живых мальчика и четыре такие же девочки. 'Новенькие' — подумалось Эрену. Когда Эрен впервые встречает Тётушку он пару дней скитается по городу. Все слишком заняты, чтобы обратить внимание на ребёнка. Никому нет дела, ведь заголовки пресс трубят о том, что глава страны вынужден отдать правление вампирам во избежание полного уничтожения населения. Вот уже пару месяцев вступили разные законы. Дети оставшиеся без родителей первыми же рейсами отправлены на фермы крови — специально оборудованные фермы для содержания и воспитания детей, для продажи их вампирам из знатных родов. Эрен в очередной раз пытается украсть мясо у мясника, как вдруг врезается в полную даму в лиловом фартуке. —Что ты делаешь тут, дитя? Мальчик не решается поднять голову и посмотреть в лицо даме, но мама всегда говорила, что этикет превыше всего и необходимо смотреть собеседнику в глаза и отвечать, если вопрос задаёт взрослый. Её доброе выражение лица портил шрам во всю щёку. Фиолетовый фартук накинут на серое хлопковое платье, на голове красовалась соломенная шляпа из под которой торчали седые пряди. Женщина держала корзинку с буханками хлеба, которых хватило бы на всю армию. Толстенькие пальцы правой руки были в ожогах, но полная дама продолжала приятно улыбаться. —Я просто гуляю, мадам. —О, а где же твои родители? —Погибли, мадам. — Незнакомка излучала доброту, несмотря на её шрам. —Как же тебя зовут, дитя? —Эрен, мадам. —А меня Тетушка Мей. Вот что, Эрен, сынок, пойдем со мной на ферму? Я живу с другими мальчишками и девчонками у которых тоже нет родителей. Пойдем, малыш? Никогда прежде Эрен не доверял незнакомцам. Но отчего-то именно этой доброй толстушке хотелось верить. От неё пахло выпечкой и свежей лавандой. Поэтому он крепко схватил её полную и мягкую руку, решив для себя, что так будет лучше. Солнце садилось, пока маленький мальчик и полная дама шли по пыльной и серой дороге в сторону фермы крови. Пока Эрен вспоминал прошлое солнце окончательно взошло из-за холмов и теперь неприятно обжигало спину. Ему нравилось играть во дворе фермы с другими мальчишками, но сейчас никого не было. Мягкая трава приятно щекочет босые ноги и он подходит к луже оставшейся после дождя. Всё что ему хотелось бы это дожить до 16 и спокойно уйти с фермы, совсем не хочется, чтобы какой-нибудь буржуй-вампир полакомился его кровью. Сегодня поистине чудесная погода. Солнце, тёплый ветерок и на небе наконец ни облачка. Хотя Эрену всё равно грустно. Вчера забрали его хорошего друга. Он сказал ему, что всё в порядке и они обязательно встретятся, просто чуть позже и при других обстоятельствах. Так уж вышло, что за всю недолгую жизнь мальчишка пережил слишком много. Он убегал от охотников в лесу, голодал по несколько дней, его везде гнали или пытались убить. Временами ему снился один и тот же сон :" Вот он стоит совсем один и только странное здание так похожее на его дом рушится и превращается в пыль у его ног. Хочется сделать вдох, но воздух слишком пыльный. Щиплет глаза, то ли от этой самой пыли, то ли от внезапно подступивших слёз. Он смотрит как последний кусок конструкции падает к его ногам, вытирает слёзы и уходит." Просыпаясь в холодном поту он не может уснуть оставшуюся ночь. В тяжёлые моменты Эрен говорит :" Всё не очень оптимистично, номы выберемся". Так говорит отец так, что это сродни привычки перенятой у него. Он ещё раз смотрит на лужу и отправляется на завтрак. Зайдя в дом Эрен видит как вокруг новеньких собирается небольшая кучка народу. Каждый считает своим долго спросить у них откуда они и как их нашли. Мальчишке удаётся услышать, что дети невнятно отвечают, что они не помнят. Но на самом деле ему всё ясно как день, никто никогда ничего не забывает. Иногда люди могу притвориться, когда им это нужно. Воспоминания — постоянны. Грустные всё ещё остаются грустными даже спустя время, в то время как счастливые невозможно повторить, они единственны и уникальны. Нам остаётся только хранить маленькое тепло, где-то у себя в груди и временами тосковать по былым радостям. Эрену думается, что это несправедливо: время делает источником печали не только плохие, но и хорошие воспоминания. За весь завтрак новенькие дети не говорят ни слова. Конечно, в первый день он тоже был, как не в своей тарелке. Эрен не утруждается даже спросить как их всех зовут. Сегодня не хочется заводить новых знакомств. Доев он выходит во двор. Солнце ещё больше пригрело землю и теперь стало даже душно. Любимые качели уединенные чуть глубже в саду представляют из себя ничто иное как толстая верёвка перекинутая через массивную ветку дуба и немного неотёсанную дощечку в качестве сиденья. Не супер круто, но и это сойдёт. В тени приятно и прохладно. Мысли тут сразу бегут в ведомом только им направлении. —Что ты тут делаешь? —Эрен вздрагивает и чуть не валится с качели. Его точно застали врасплох. —Как видишь сижу, а ты? —Увидела как ты шёл в эту сторону и решила проверить. Эрен сидел до этого спиной к таинственной незнакомке, так что решение повернуться было логичным. Перед ним стояла девочка приехавшая сегодня. Её тонкое платьице цвета ранних фиалок сливалось с её кожей. Она была очень худа. Темные волосы завивались к концам и ниспадали на плечи. Эрен слышал как некоторые мальчишки уже вовсю обсуждали кому же она достанется. Да, она была красива, но он не видел в ней ничего, что могло бы привлечь его. —Почему ты такой грустный? — Девочка даже не удосуживается спросить его имя и сразу начинает с допросов. Вообще-то Эрен может улыбаться. Если вы думаете, что он кусок камня, то это не так. Просто сегодня день неподходящий. В любой другой солнечный день он играет с мальчишками и шумит так, что Тётушка Мей грозится скормить его псам, если он тотчас не замолкнет. Странно то, что раньше он улыбался чаще. Когда-то он мог искренне улыбаться и смеяться, когда-то его отец и мать ужинали с ним за одним столом и все было так хорошо, что он, наверное, мог искренне верить в то, что этот мир полон счастья. Люди украшают его своими поступками, а от всех приятных слов которые люди говорят друг другу, расцветают сердца. Но сейчас он понимает, что это всё было фальшью. За ширмой счастливой жизни одних людей скрывается свинцовая боль других. —Просто сегодня плохой день. Как твоё имя? —Камико. А твоё ? — Девочка так и стояла на выступавшем из земли корне дуба. Её платье развивал ветер. Кажется, был бы он чуть сильнее, и её бы просто сдуло. "И правда совершенный ребёнок* подумалось Эрену"— но озвучил он совсем другое. — Вот, что Камико. Иди познакомься с остальными, я с девчонками не вожусь.***
Фермы пользовались большим успехом и детей стали всё чаще выкупать. Как-то раз Эрен слышал, что после выкупа вампиры не убили девочку, а оставили у себя служанкой. Мальчишке думалось, что лучше умереть, чем пресмыкаться перед подобными существами. Наверняка они даже не чувствуют ничего. Кто-то предполагает, что они действуют только на инстинктах, некоторые говорят, что чувства присутствуют, но в слегка искажённом и приглушённом виде. Вот уже пару дней эта несносная девчонка таскается за Эреном. Ещё кто-то из мальчишек додумался ляпнуть его имя при ней, так что теперь при каждом удобном случае она называет его по имени, даже, если это не имеет места. Сегодня Тётушка Мей берет четыре послушных ребёнка с собой на вершину холма за полевыми цветами и ягодами. Там всегда свежо и пахнет разными травами так, что начинает кружится голова. Конечно же, эта дубина додумалась попроситься с ними. Даже тут от неё нет покоя. Итак, наша бравая компания состоящая из Тётушки, Эрена, Камико и ещё двух ребятишек поднималась на холм. Тётушка Мей каждый раз говорит, что чуть дальше за ним живут летние ветра и зимние бури, но сколько не приглядывайся ничего там не увидишь. Эрену думается, что у Тётушки едет крыша. Сами посудите, сколько она уже возится с детьми. Он сам тут только четыре года, а уже устал от постоянной болтовни ребятишек. Конечно, тут и сойти с ума не далеко. Они взобрались на холм и были предупреждены ни в коем случае не подходить близко к краю. Там всегда неустойчивые почвы и ты рискуешь свалиться невесть куда. На лугу пахло чудесно, но Эрен всё никак не мог понять чем. Пахло всем и одновременно ничем. Легкая лаванда переплеталась и теплым ветром и травами, если попробовать запах на кончике языка, то можно почувствовать луговую землянику. Всего было так много, что Эрену стало дурно. После упорного сбора земляники в ведра Тётушка кормит их онигири и зеленым чаем. Еда тут тоже ощущается по-другому. Отец раньше брал его в лес. Они могли часами бродить и разглядывать разные картины нарисованные природой, нюхать и пробовать на вкус разные запахи. От размышлений его отвлекла Камико явно пытающаяся ему что-то сказать. — Эрен, о чём ты думаешь? — Карие глаза сейчас внимательно смотрели на мальчишку, стало неловко. Он уже поднялся с камня покрытого мхом и развернулся, чтобы вернуться к работе, но Камико неожиданно снова заговорила. Обычно столкнувшись с молчанием с его стороны она оставляла его на некоторое время. —Что сделать для тебя, такого, что могу одна лишь я? А вот это уже было интересно. Эрену не нравились обычные девчонки, с ними скучно. Вообще он всех девчонок считал довольно глупыми, все почему-то хотели большего чем просто дружба. Все они начинали зазнаваться и все получали в лоб. —Найди самый красивый кустик ягоды и сегодня вечером мы можем посидеть под тем дубом. Возможно, я даже буду твоим другом. — С каждым новым словом огонёк в глазах девочки разгорался всё сильнее и для себя она решила, что непременно найдет такой кустик. Впервые за последние несколько дней Эрен чувствует спокойствие. Никого кто бы мог стоять рядом и постоянно задавать ненужные, глупые вопросы нет. Очень тихо и шуршат только кусты в которые то и дело мальчик опускает свои красные от ягод руки. Замечая движение краем глаза он поднимается и видит, несносная девчушка карабкается на самый край обрыва. Тут достаточно высоко и секунды хватает Эрену, чтобы окликнуть её. Впрочем лучше бы он этого не делал. Камико не ожидала этого и вздрогнув она оступается. Земля и камни рассыпаются под её ногами и она падает вместе с ними. Во рту стало горячо и сухо. Кровь стучит в голове, когда он подбегает к краю где упала девочка. Одной рукой она держится за корешок растения и это ненадолго успокаивает Эрена. —Давай скорее вторую руку! Но девочка мотает головой, тем самым показывая, что отказывается подавать вторую руку. Что это ещё такое!? Как прикажете её спасать тогда? Эрен подтягивает её за одну руку к краю в тот момент, когда прибегает ещё один мальчишка. Позади слышится голос Тётушки Мей, она явно не останется довольна. Пальцы его дрожат, а рука перепачканная проклятой ягодой, то и дело скользит. Он что-то ещё говорит, но фразы точно со дна моря доносятся несвязными и едва различимыми клочками. В ушах шумит ветер, в глаза рябит от яркости и света. Вокруг так тихо и только камни гулко падают в обрыв, куда грозится полететь и его знакомая. Он шумно дышит сквозь зубы и тянет болтающуюся, словно кусочек тряпки девчонку. В груди гулко ухает сердце и только вытащив Камико он может спокойно вздохнуть. Как же сейчас он зол. Вот на кой чёрт ей приспичило лезть на край обрыва. Девчонки всё же такие дуры. Никогда своей головой не думают. Всё за них нужно делать. —Эрен! Постой, пожалуйста! Нет, уже хватит с него это неоправданной доброты к глупым созданиям. Ещё и дружбу такой дурёхе предложил. Тоже мне, Мать Тереза. —Эрен, погоди же ты! — Его хватают за руку и разворачивают. Камико выглядит серьёзной. Лёгкое платьице порвано, на коленях кровь и трава, все тело покрыто мелкими царапинками, а из губы во всю хлещет кровь. Она прячет руки за спиной и Эрен уже собирается уходить. Но девочка делает глубокий вздох, достаёт из-за спины кустик чистой и, наверное, самой красивой земляники которую он вообще мог видеть за всю свою жизнь. Теперь он понимает почему она не давала вторую руку. Держала это ненужный кустик только, чтобы отдать его мальчишке которые её почти ни во что не ставил. Эрену думается, она может быть девушкой, которая всегда заботится больше. Она та, кто может заполнить все темные кусочки Земли, которые забросила доброта. Та, кто может быть сломан сам, но всё равно исцеляя весь остальной мир своей улыбкой. Та, кто может жить, с горящим, открытым сердцем, которое обожает безответно. Та, кто может учить всех вокруг видеть людей такими, какими они являются. Возможно, однажды мягкосердечная девчушка с решимостью из стали и добра к тем, кто никогда не сможет дать ей что-то в замен, тоже выучит урок: она заслуживает той же доброты, что и другие люди. В теплые вечера, такие как этот Тётушка Мей выносит из дома кресло-качалку и садится за пряжу. Девчонки пытаясь перенять опыт словно сороки собираются вокруг, а мальчишки то и дело, посмеиваются над ними, мол, ничего у них не выйдет. Все болтают обо всём и ни о чём на свете. Кто-нибудь обязательно вспомнит о вампирах, за что получит от Тётушки газетой или руководством для вязания по голове. Смех девчонок то замирает, то становится громче переходя в визг. Голосов так много, что они проникают везде. Потрескивают сверчки и над ухом постоянно пищат надоедливые москиты. Они с Камико сидят на качелях под дубом и едят свежую землянику. На коленях девочки покоятся подорожники, которые Эрен так старательно слюнявил приговаривая, что все обязательно пройдёт. Разогретый за день воздух остывает и остаётся мокрой росой на траве. Вот если бы этот вечер никогда не кончался. Вот бы до скончания веков сидеть на качели и есть землянику, видеть как в полутьме мелькают вязальные спицы и косички девчонок, слышать как мальчишки шумно о чём-то спорят. Они сидят так, до тех пор, пока их не начинают искать. До тех пор, пока светлячки не начинают биться о фонари словно желая смерти. И каждый из них думает о своем. О том, как всё могло измениться случись бы по-другому. Но ты должен отпустить ту жизнь, которую «мог бы» иметь. Жизнь, в которой ты жил бы, если бы не случилось определённых происшествий. Жизнь, которая развернулась бы, если бы ты просто не был в не том месте, в не то время.