Старые друзья

И вот теперь наконец понял. Человек продолжает жить. Встает. Завтракает. Едет на работу. Работает. Возвращается, ужинает, ложится в постель. Как любой другой. Но это только снаружи. Ты вроде продолжаешь жить, но не живешь. Потому что на тебя давит груз, который ты чувствуешь постоянно. Он прижимает тебя к земле, не дает распрямиться, изматывает, заставляет каждый вечер задумываться, сможешь ли ты встать наутро. И ты все-таки встаешь. В это утро, и в следующее, и в следующее. С этим грузом на плечах. И так будет всегда. Линвуд Баркли "Бойся самого худшего" Солнце светит ярко, и в густой тени деревьев, еле-еле переставляя ноги, плетется маленькая девочка. Темные локоны взъерошены, а из больших, синих как небо летом, глаз льются прозрачные капельки слез. В руке она до боли сжимает старый, поношенный, но такой дорогой сердцу, кожаный браслет. Это единственное воспоминание о чудесной девочке с волосами цвета пшеницы, глазами цвета весенней зелени и десятками веснушек на щеках. Воспоминание, которое она будет бережно хранить в своей душе еще очень много времени. Возможно всю жизнь, до самого гроба. А в голове все стучат последние слова: "Не забывай меня, прощай, Кэсси" Нет, она никогда не забудет того единственного человека, который когда-то заступился за нее перед жестокой сворой детей, который водил ее в самые невероятные места - такие, как лес, или старый заброшенный дом. Человек, который перевернул весь ее мир с ног на голову. - Лучше бы ты вообще не заступалась за меня, лучше бы просто проигнорировала их, зачем, зачем ты делаешь мне так больно?! - с горечью в голосе воскликнула Кастиэлла, крича куда-то далеко, в густую тень деревьев, кто мог здесь подслушать? Разве что белки? А действительно, лучше было бы если тогда за нее никто не заступился. Что синяк на щеке, по сравнению с той болью, что испытывала она сейчас в душе? Так, пустяк, и похуже было. Через час, Кэсси плелась по своему двору, по направлению к дому и мечтала об одном: проснуться. Вдруг это сон? Вдруг это всего лишь сон? Но нет, это жестокая реальность. - Эй, уродка, что, твоя подружка покинула тебя? - Руби перегородила дорогу девочке, и поставив руки в боки, уставилась на Кастиэллу, ожидая ее ответа. - Отвали, - грубо сказала Кэсси, и сама поразилась насколько жестко и грубо прозвучал ее голос. От рыданий, что были в лесу, он стал более басистым и немного сел. После сказанного девочкой, у Руби округлились глаза, ведь Кэсси еще не разу не разговаривала так ни с кем. И похоже, Руби даже не нашла, что ответить, только стояла и хлопала глазами, уставившись на Кастиэллу, чье когда-то белое платьице уже было грязно-серым от грязи, а бледные руки искарябанны в кровь и в грязи. Тут подоспели Алистер и Мэг. - О, ты теперь такая беззащитная... - притворно сладким голосом начала Мэг, пока Алистер оттолкнул Руби, и стал рядом с ней. О, как давно Мэг мечтала унизить стоявшую напротив нее девченку, втоптать ее в грязь, и как долго она мечтала что бы эта мерзкая Диана, уехала куда подальше. И видно, в этот раз удача улыбнулась ей, а Кэсси показала средний палец. - Отвалите от меня, я вас всех ненавижу, мерзкие ублюдки, мерзкие твари, отвалите от меня, я не хочу, что бы вы вообще когда-либо ко мне подходили! Отвалите! - воспоминания о лучшем друге, который покинул ее, с новой болью врезались в сердце. От кого, но от этих "демонов" она не потерпит этого. Не без труда, Кастиэлла растолкала всех троих, пока они были в легком шоке от того, что вычудила девочка. Через пару минут она уже забилась в самый темный и дальний угол в доме, перед глазами проплывали картины о времени, проведенном вместе с Дианой, опять лес, опять озеро... "Надо было утопиться, проблем было бы меньше" - всплыла мысль в голове у девочки, но она отбросила ее также быстро, как она и возникла. И только один вопрос, разъедавший ее душу, как гусенницы пожирают листья - за что ей все это? И новая волна воспоминаний, новая волна боли. Десять лет спустя... Ярко-синие глаза девушки широко раскрылись, и она вскочила с кровати. Опять этот самый сон. Вот уже долгих десять лет, почти каждую ночь, она снова переживает эти страшные часы своей жизни. Кастиэлла убрала спадавшую прядь волос на лицо, за ухо, и отправилась в ванную, что бы принять душ и смыть пот. Смыть воспоминания о том страшном дне... Теплые струи воды приятно стекали по обнаженному, стройному и бледному телу девушки. Она подставляла и лицо, и руки, и спину. Говорят, вода уносит с собой плохие мысли, воспоминания... "Унеси все мои воспоминания, унеси мою душу, унеси меня, может, будет не так мучительно" - думает про себя Кастиэлла, пока смывает с волос и тела приятно пахнущую пену. Сегодня первый учебный день в новом году, девушка уже в выпускном классе. И терпеть "Демонов" ей осталось всего лишь год. Уж очень ей не повезло попасть в одну школу и в один класс с Руби Миллс, Мэг Арджент и Алистером Долтом. И все последние десять лет, проведенные в школе, они то и дело доставали ее. От детских шалостей, до грандиозных позоров и подстав. Например, в прошлом году у них была фишка, кидать ей в волосы жевачки. В итоге, небольшая истерика матери и новая прическа. Конечно, за год волосы опять отросли до той же длины, и теперь они доходили ей до бедер. Вот что-что, а со временем Кастиэлла расцвела как цветок. Прекрасные шелковистые, темные локоны, большие синие глаза, длинные ресницы, пухлые губы. В добавок, неплохая фигура и небольшой рост. Она нравилась многим парням, но была очень зашуганной, поэтому парня у нее не было. Нет, конечно, ей тоже нравился один, но позже он стал встречаться с Руби, и как-то сам по себе разонравился. А что касается Руби, Мэг и Алистера, то они тоже очень сильно изменились. Мэг стала первой красавицей школы. Маленький рост, кудрявые темные волосы, доходившие ей до локтей, красивые голубые глаза и прекрасная фигура и внешность. Второй по красоте считалась Руби, она была высокой, темноволосой девушкой с очаровательным лицом и манерами. Алистер же был просто крупным, но не очень симпатичным. Все такие же короткие волосы, мышиные глаза. Зато он был капитаном футбольной команды. И они все трое были все той же шайкой "Демонов". Хотя, кроме Кэсси их так никто не называл. Да и Кастиэллу называли по полному имени, никто и никогда кроме Дианы ее так не называл "Кэсси". И возможно больше никто и никогда не назовет... - Кастиэлла! Ты уже проснулась? Иди завтракать, милая! - прозвучал голос матери с первого этажа. - Да мам, иду, - крикнула в ответ Кастиэлла, и через пять минут после того, как она вышла из душа и переоделась в белую рубашку, синий галстук, черную юбку, черные балетки и прихватила бежевый плащ, спустилась на кухню. Оливер и мама уже завтракали беконом и яичницей. - Ох, милая, ты выглядишь неотразимо, сегодня первый учебный день! - сказала женщина с волосами цвета золота, и в зеленом фартуке, сразу после того, как Кэсси вошла на кухню. Ее мама - Эмбер Новак, была женщиной маленького роста, миниатюрная, но с приветливым и добродушным лицом, золотистыми, пышными волосами, и большими каре-золотыми глазами. "Глаза цвета меда, как и волосы" - часто восхищался Оливер Новак, отчим Кэсси. Кэсси была точной копией отца - средний рост, темные волосы и синие глаза, а вот Габриэль, была как две капли воды похожа на мать. И они обе обожали сладкое. Габриэль и отца Кэсси видела довольно часто, Оливер и ее отец - Джеймс, неплохо ладили. Собственных детей у Эмбер и Оливера не было. Но Кэсси, по округлившемуся животику матери, предполагала, что скоро у нее будет либо братик, либо сестренка. Хотя, может быть это всего лишь сладости, которых "немного" переела Эмбер. Оливер был высоким, с темно-рыжими волосами, и карие-зелеными глазами. Он был очень добр к Кэсси. Поэтому Кастиэлла с того момента, как стала жить с ним, считала, что у нее два отца - Джеймс-родной и Оливер-отчим. И обоих она очень любила. Ну, а Джеймс второй раз не женился, да и Габриэль была той еще занозой в жопе. С ее-то характером. Вся в мать. Боевая, но может и подшутить. Вообщем, они с Кэсси хоть и родные сестры, но очень уж характерами разные. Со временем, Кастиэлла стала даже забывать немногие детали в лице Дианы, ее образ хоть и навсегда сохранился в ее памяти, но некоторые детали стали ускользать. Ей часто приходила мысль: какой она стала, Диана? И единственным напоминанием, что такой человек действительно был, и это не сон, был старый, кожаный браслет, который Кастиэлла хранила дороже всех драгоценностей в мире. Для нее это была единственная ниточка, ведущая ее в мир, где не было слез, горя и печали. Было только вечное лето, проведенное с Дианой, ее фруктовым мороженным, и их прогулками в лесу. Это было очень теплым и приятным воспоминанием для Кастиэллы, которое она бережно хранила в своей душе, как хранила и браслет. Но идя в школу, Кэсси даже и не представляла, как изменится ее жизнь. Опять.