Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Книга Екклесиаста гл.3 Если же вы не ограничены никакими этическими нормами, вооружены древними секретами Салазара Слизерина, повелеваете дюжинами могущественных последователей, в число которых входит Люциус Малфой, и при этом вам нужно более десяти лет, чтобы потерпеть неудачу при попытке свергнуть правительство магической Британии, это означает, что вы — идиот. «Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления»
***
В девственной чаще Нуразии, за много-много сотен миль от священного города Дола жужжали мухи. На земле, прикрытые увядшими листьями и травой, лежали два изуродованных нуразийца. Кто это были? Неизвестно. Разве мало ходит странников по дорогам мира? Кто их сочтет? Кто заметит, если их не станет? Что за трагедия здесь разыгралась? Тот, кто знает — не ответит.***
Ева любила это место. Оно было странным. Если бы ей понадобилось описать его, она не сумела бы этого сделать. Не в пять — семь лет. Она даже пыталась нарисовать его, но все было совершенно не то. Бледная, жалкая тень по сравнению с настоящим, живым объемом. Это был идеальный мир совершенного покоя. Это был тот мир, где Ева чувствовала себя уютно и защищенно. Ей этого так не хватало. Алая и сияющая бесконечная кубическая сеть. Великое множество тессерактов (гиперкубов, четырехмерных фигур). Конечно, в то время Ева даже слов таких не знала. Она подберет названия позднее. Кажущаяся мешанина линий на самом деле каждый раз оказывалась строгой системой ребер кубов. И стоило только отвернуться от одного куба и посмотреть в другую точку, как перед глазами вставал очередной куб. Пространство (если оно существовало в этом мире) было заполнено разноцветными сияниями, пульсирующими и живыми. Странное дело, маленькой Еве каждый раз казалось, что эти сияния складываются в улыбающиеся лица мамы, папы и няни. Там был еще кто-то большой. Он называл себя хозяином этого мира. Тихий рокочущий голос разговаривал с Евой, называл себя ее другом. У Евы не было причин не верить этому голосу. Он утешал ее, когда ей было грустно и одиноко, обещал ей что однажды, мама и папа обязательно вернутся и заберут ее. Тем острее были разочарование, обида и горе днем, когда папа снова не приходил и не звонил. Странным образом эти чувства много лет смешивались с безграничным доверием к отцу. И много лет подряд Ева опять и опять видела этот сон. Ей это казалось ритуалом, оберегом. Гарантией, что однажды папа придет за ней, пришлет ей хотя бы открытку или просто позвонит и скажет, что он тоже скучает. Даже когда Ева вдруг поняла, что бессмысленно ждать, она попыталась заставить себя верить дальше, потому что в этом была почти вся ее жизнь. Некоторое время спустя она вынужденно признала, что обманывать других — плохая идея, но обманывать себя — безнадежная. Это просто совпадение, что именно тогда ей перестало сниться то место? Пора менять жизнь. Пора менять прошлое. Пора менять историю. Ева созрела для действий. Цепочка событий была запущена. Один Сатис знает, чем это все кончится.