Love is...

***

      Панцирь!       Кажется, они влипли…       И влипли, похоже, весьма конкретно.       К сожалению, Раф не может обвинять брата в их затруднительной ситуации, но и себя виноватым не чувствует. Нет. Обстоятельства, черт побери.       И поэтому Рафаэль просто молчит, хмуро уставившись на лидера, с интересом рассматривающего длинный автовоз, почти сложившийся пополам при неудачном маневре и застрявший поперек однополосной пригородной дороги. Развернуть такую махину будет чрезвычайно проблематично…       Хрен его знает, зачем драконам понадобилось угонять грузовик, набитый люксовыми дорогущими тачками, но в пылу погони и драки они вдвоем оказались здесь, посреди лесной глуши, а их верный фургон с младшими братьями где-то там, далеко в городе. Да и все бандиты — весьма потрепанные, надо сказать, — как-то очень быстро разбежались по кустам.       И Раф совсем не чувствует удовлетворения от сегодняшних приключений — все повернулось как-то неправильно, а в крови до сих пор кипит адреналин, не желая отпускать, но трусливых пурпурных тварей ловить по канавам не хочется, да к тому же горизонт уже потихоньку окрашивается бледно-розовым и начинает светлеть. Надо срочно возвращаться в город — даже он это понимает — иначе день застанет их в самом неподходящем месте. А «великий и ужасный» бесстрашный лидер все еще молчит, сложив на груди руки и склонив голову набок, тупо пялится на крутейшие в мире тачки.       — Ну?.. — не выдержав затянувшейся паузы, бунтарь толкает Лео в плечо, напоминая о своем присутствии. — Чё дальше-то?       — Надо выбираться отсюда, — совершенно буднично выдает старший, даже не взглянув в сторону Рафа. Видимо, дорогие взрослые игрушки ему сейчас интересней, и это жутко раздражает.       — Это я и без тебя знаю, о, мудрейший… — ворчит младший и тянется за телефоном. — Всё, мне надоело! Я звоню Донни, пусть заберут нас из этой чертовой дыры.       — Не нужно… — лидер перехватывает его руку, не позволяя нажать на кнопку вызова. — Они все равно не успеют до рассвета.       — И что же ты предлагаешь? — Раф удивленно моргает, уставившись брату куда-то в висок, но мобильник все же убирает. Надо будет, Лео сам отправит сигнал мелким.       — У нас уже есть колеса, — Лео, наконец, поворачивается к брату. Синие глаза сверкают азартом, и он, широко улыбнувшись, кивает в сторону автовоза.       И эта его улыбка такая удивительная и нетипичная для вечно собранного, серьезного лидера, что бунтарь не в силах удержаться и улыбается в ответ, думая, что таким брата — взволнованным, увлеченным, эмоциональным — он давно не видел. М-да, хотелось бы почаще.       Окей, он готов подыграть брату. Тем более, такие «колеса» и самому нравятся.       Но Леонардо сам выбирает тачку, не позволяя сделать это Рафу. Бунтарь досадливо скрипит зубами — он бы с радостью погонял вот на этом навороченном Порше, так похожем на суперкар Бэтмена, но лидер даже не соизволил рассматривать такой вариант. И черт его знает, почему среди Феррари, Бугатти и Астон Мартинов старший предпочел какую-то Акуру. Может быть, потому что она японская, а может, оттого что среди всех остальных серебристых и черных машин — она одна ярко-красная. Другой, более вразумительной причины Раф придумать не может. Ну, хорошо, вероятно, потому что она просто крайняя, но какая разница.       Уж как они доставали приглянувшуюся лидеру машину из покореженного прицепа, Раф вспоминать не желает. Он, мать вашу черепашью, тут надрывается, а Лео только шипит: «Осторожней, поцарапаешь…» и подгоняет поторапливаться.       Вот же придурок, а то, что родной брат «поцарапается», его, значит, не волнует… А еще этот козлина не позволяет Рафу взять вторую тачку, для себя. Они могли бы устроить гонки по дороге домой, испытать этих крошек в реальных условиях, ведь второго шанса так повеселиться наверняка не представится. Ну, и хрен с ним, пусть подавится!       Раф вздыхает и лезет под приборную панель соединять провода, чтобы завести это чудо, краем глаза наблюдая, как лидер обходит красотку вокруг, ведет ладонью по отполированному до зеркального блеска кузову. Касается настолько нежно и бережно, будто ласкает разгоряченное тело любовницы, при этом улыбаясь как-то уж слишком загадочно. И весь из себя такой задумчивый и мечтательный, разве что не вздыхает томно. И Рафу аж завидно становится, так любовно и ласково лидер относится только к своим ненаглядным катанам, а вот для младшего брата у него находятся лишь выговоры, сердитые взгляды да ворчливый тон. Фу, аж противно.       Мощный трехлитровый движок ревёт несколько секунд и выравнивает обороты, урчит уже ровно, почти мурлычет. Раф, довольный, выбирается из-под торпедо, оглядывая новенький спорткар. Машинка, конечно, красивая, она выглядит дерзкой и стремительной, агрессивной. Но это же даже не кабриолет — обычный двухдверный купе. Чем же понравилась старшему брату? Вся такая зализанная и блестящая. Узкие, будто прищуренные глаза-фары, широкая самодовольная улыбка радиаторной решетки, навороченный кожаный салон. И она, блин, красная! Эта тачка словно специально подобрана для Рафаэля, и на самом деле, он не прочь погонять на ней, забыв про Порше.       Он косится на старшего, который мнется в сторонке, гладит капот и смотрит куда-то в даль. Странно. Почему лидер ничего не говорит? Ну, типа: «Погнали домой» или «Вперед, братан» или что-то подобное… И тут Раф осознаёт — Лео сам отчаянно хочет за руль, но отчего-то молчит. Гордость не позволяет просить? Бунтарь не очень понимает поведение брата, но практически кожей чувствует исходящее от него желание и нерешительность. Ну, да, младший никогда особо не думал, что у Лео могут быть еще какие-нибудь потаенные мечты и стремления, кроме ниндзюцу. Лидер, конечно, ни с кем не делится своими мыслями, но и Раф ни разу не спрашивал…       Глядя на немного смущенного, но страстно жаждущего чего-то брата, брата, сейчас так не похожего на себя самого, Раф прячет лукавую улыбку. Он может понять этот порыв и очень хочет сделать для старшего хоть что-нибудь хорошее. Чтобы в синих глазах Лео горел азартный огонь, и он снова улыбался ему так же открыто и счастливо, вот как совсем недавно. И младший, распахнув пассажирскую дверцу, падает на сиденье, ерзает, устраиваясь поудобнее и скрипя панцирем по мягкой кожаной обивке.       — Устал… — он подмигивает удивленному брату и нагло закидывает ноги на приборку. — Так что тебе домой рулить.       Лео пару раз моргает, велит сесть нормально и медленно опускается в водительское кресло, трепетно оглаживает оплетку руля кончиками пальцев и резко вдавливает акселератор, так неожиданно, что Рафа откидывает назад и вжимает в спинку. Лошадки под капотом ревут, а на спидометре первая сотня набегает буквально за три секунды. Трасса темной ровной лентой стремится вперед, туда, где рождается рассвет, высвечивая чернеющий на горизонте силуэт мегаполиса.       И Раф почти жалеет, что позволил это безобразие, а не устроил его сам. Он любит скорость, любит гонять по городу, но на байке это ощущается по-другому, как-то более остро, больше свободы, больше дурманящего адреналина.       Но взглянув на брата, он чувствует, что поступил правильно, в кои-то веки. Лео весь напряженный и вытянувшийся, как гитарная струна, внимательно всматривается в дорожное полотно, но глаза в мелькающим свете уличных фонарей блестят ребячливым задором, а на губах пляшет пьяная, слегка сумасшедшая улыбка. И видно, что вот сейчас, в эту конкретную минуту, старший счастлив, как никогда.       Они летят по пустой дороге, кажется, не касаясь колесами асфальта. Акура слушается беспрекословно малейшего движения руля, легко входит в повороты, незаметно оставляя позади десятки миль, и Раф опускает боковые стекла — он тоже счастлив и чуточку пьян. Ветер врывается в салон внезапно, яростно треплет разноцветные хвосты бандан, сплетая их вместе, шумит в ушах и вышибает из глаз слезы. Лео ахает и резко прижимает гашетку к полу, добавляя мотору оборотов, и машинка, взревев, как дикий неприрученный зверь, рвётся вперед, стремительно набирая скорость, а Раф заливисто смеется, смеется, смеется… И слышит, как брат смеется тоже…       Припарковав тачку в подземном гараже и заглушив мотор, они еще какое-то время сидят в полной тишине. Такое ощущение, что Лео совсем не хочет с ней расставаться, он медленно разжимает пальцы, стиснутые на руле до побелевших костяшек, и разминает запястья, а потом поворачивается к брату все с той же пьяно-счастливой улыбкой на лице.       — Круто было! Да, Раф? — восторженно восклицает лидер, а младший лишь энергично кивает и поднимает вверх большой палец, боясь что-нибудь испортить словами. Он может, ага.       Лео все же выбирается из машины и, хлопнув дверцей, наклоняется к открытому окну, складывает в проеме руки, сверкает своими невозможными синими глазищами и благостно выдыхает.       — Почти так же круто, как секс… — и развернувшись на сто восемьдесят градусов, уходит вглубь гаража, что-то напевая себе под нос, не дожидаясь брата и оставив его в полной растерянности.       Что?!.       Откуда Лео вообще знает это слово?       Нет, стоп!       Почему Лео известно, что это такое? И как он может сравнивать гонку по ночным дорогам с хм… сексом?       Раф, наконец-то, приходит в себя и самодовольно усмехается, уставившись в густую темноту, где только что скрылся лидер. Интересно, а Лео позволит оставить эту крошку у них. И возможно, они вдвоем еще не раз погоняют на ней.       Ну, а если нет, что ж, да и бог с ней.       Раф тогда сам лидера прокатит…       На своем байке, конечно же.       А вы что подумали?