7 минут

Меня будто ударило током. Размазываю тушь по щекам и пытаюсь не захлебнуться от потока чертовых слез, каждые 2 секунды прерывая своё дыхание икотой. Лихорадка. Страшно от осознания, что гребенная жизнь может рухнуть за каких-то несчастных 7 минут, давая тебе же насладиться крахом того, что так долго строил. Я – змея, которая не знает, что поглощает собственный хвост. Омерзительно. Мне хочет выблевать все хорошее, что порождало бабочек в моем животе, потому что они уже как неделю гниют где-то на дне моего желудка. Резкий оглушающий сигнал и я, как фарфоровая кукла, отшатываюсь от проезжей части. Ещё бы чуть-чуть и камаз размозжил мои мозги по асфальтированной дороге, которая, как мне кажется, ведёт в ад. Я из ада пришла, в него и вернусь. Смешно. Нет, правда. Ад – мое все. — Талия! Слышу знакомый голос и прибавляю шаг. Мне кажется, или планета уже вертится под моими ногами как соник-х в гребаном мультике. Сердце печёт, в меня будто влили десятки литров бензина. Хочется заорать и закинуть в топку пару спичек, вдруг все будет так, как я хочу... — Талия, стой! Меня так радуют, что люди находят какие-то слова и смелость после ебли на стороне. Я вам аплодирую. Стоя. Господи, от чего же так больно то? Из недр вырывается смешок, будто мое внутренне "Я" смеётся от сложившейся ситуации не меньше, чем те шлюхи на вечеринке. В таких ситуациях всегда думаешь: "Почему я? Если все было хорошо. Или мне только казалось?" Я лишь на пару минут примерила розовые очки, не то что бы я разглядывала себя в зеркало у витрины, нет, но примерка явно была дольше обычного, продавец старался. Блядский розовый цвет, вы вообще знали, что это цвет непостоянности? Как любила, так и разлюбишь. Не помрешь. Всхлип. Естественно мой. Чувствую горячую руку на своём запястье и меня оттягиваю в сторону. Что-то новенькое. — Выслушай. Дай минуту.- Горячие ладони сжимают щеки и хочется просто заорать от дикой обиды и боли, который причинил этот пиздабол напротив. — Отъебись от меня.- Скидываю руки, что 10 минут назад покоились на талии Лоры, которую так усердно драли раком. — Она сама. — Что?- Я останавливаюсь и невольно смеюсь, всхлипывая. Нет, правда.– Сама с наскока запрыгнула на твой член, да ещё и раком встала? Блядь, да она на вес золото! — Я не собираюсь оправдываться. Позволил лишнее. Но у меня к ней никаких чувств! — Да лучше бы они были, было бы не так обидно. — Ей? — Мне. Его растерянные глаза бегают по моему лицу, а мне хочется отмахнуться, будто вокруг сотни мух. Не удивительно, я ведь говно. В этой ситуации так точно. — Сделай доброе дело, Шистад, удали мой номер. Не хочу читать твои сообщения, итак уже тошнит. Мой персональный ад. У вас когда-нибудь было такое, что он переизбытка эмоций было трудно дышать? Сжималось все внутри и не так, когда вы рады или выброс адреналина не даёт прийти в себя, нет, когда дыра, размером с Юпитер сдавливает все внутри, желая перемолоть в кашу, да хорошенько поджарить, добавив табаско для пикантности? Если да, то вы – кошка. Другого предложения как вы выжили, у меня нет. Пустая дорога, идущая в параллель с трассой удивляет своей тишиной. Хочется блевать. Трясутся руки. Глупая. Какая же я глупая. Утираю свои сопли и остановившись, глубоко вдыхаю пыльный воздух. — Блять.- Комок желчи вылетает из моего желудка со скорость света. Руки на коленях. Лужа рвоты с отблеском розовых блёсток. 10:32 5 сентября. Вторник. "Как проснёшься - позвони. Мама" — Черт. Встаю с кровати, пытаюсь вспомнить как вчера дошла до дома. Удивляюсь пижаме, которой на мне быть не должно. На телефоне куча уведомлений об отметке на фотографии в Инстаграм. Смахиваю, жду загрузку фото. Сглатываю. Кто-то сфотографировал Криса и Лору, да ещё и на ее заднице отметку сделали. Как заботливо. Просматриваю комментарии и лайки. Где же Шистад, ему не нравится новая фотосессия? "С любовью, для Талии" — Скудновато с фантазией. Отбрасываю мобильник и ёжусь, все это омерзительно. Руки будто в дерьме. Хочется смыть с себя этот ужас, забыть все, отмотать назад. Снимаю шорты и футболку, когда-то давно забытую Крисом в углу моей комнаты. Завязываю хвост растянувшейся резинкой и переступаю бортик душевой кабины. Оглядываю свои ноги, которые по щиколотку в какой-то пыли и грязи. Мочалка, гель, горячая вода. Блаженные несколько минут и обновлённая я появляется напротив в запотевшем зеркале. В глазах противная серость, тело обмякло, синяки около запястья. Непонимающи гляжу на себя. Неужели все происходит наяву? В комнате жужжит одеяло. Хмурюсь. Ищу мобильник. "В школе концерт. Твой ящик исписан всякой хуйней. Береги Господь того, кто это сделал." Ухмыляюсь от смс-ки Саны, а сердце колит пикой "предательства". Вспоминаю про мамину просьбу, захожу в избранные, слышу пару гудков, затем недовольный голос. — Где была сегодня ночью? — На вечеринке. — Ты зачастила. Молчу, потому что знаю, что она права. — Детка, я не хочу каждый раз искать тебя по городу, со страхом не найти.- Голос смягчился и я уже вижу, как она закрывает глаза и тяжело вздыхает. — Прости. Мой косяк. В ближайшее время обещаю не ходить на подобные мероприятия. — Звонили из школы,- Она переводит тему и я ей благодарна,— Сказали, что у тебя незачёт по испанскому. Не хочу читать нотации, просто сделай так, что бы тебя допустили до экзаменов. — Обещаю. — Люблю тебя. — А я тебя. Кладу трубку и оглядываюсь по сторонам. На глаза красной тряпкой маячит футболка Шистада. Наспех натягиваю домашние шорты, белую футболку и открываю комод. Выгребаю все его дерьмо, что так долго хранилось в моем доме. Выкатываю гриль на лужайку, скидываю все барахло, поливаю розжигом и выкидываю его розовый крикет. На моих глазах вспыхивает бразильский карнавал, а я читаю молитву от мудаков. — Что на этот раз, Васкес? Слышу голос соседа и поднимаю голову. — Провожу обряд от избавления мудачья в моей жизни. — Тебе только 17. — Мне уже 17 и поверь мне, Тори, вещи этого гандона горят не зря. — Тебя не смущает, что ты в шортах в 13 градусов? — Меня смущает только то, что ты пялишься на мои соски. Мужчина нервно откашлялся и зашёл в дом. — То-то же. "Жди у корпуса В" Слышу характерный звук смс, поправляю волосы - это явно нервное. Во рту пересохло, это точно нервное. Вытираю вспотевшие ладони о джинсы - блядские нервы. — Ещё чуть-чуть и все шлюхи школы возьмут рупор в руки, что бы сказать, что готовы раздвинуть свои ноги перед твоим бывшим.- Бакуш недовольно цокает, делает глоток. Усмехаюсь и перехватываю бутылку негазированной. "Перед твоим бывшим" отдаётся эхом где-то под рёбрами. Храбрюсь, а мурашки съедают все мое тело. — Что я пропустила ? — Да так, по мелочи,- Сана пожимает плечами. — Маме звонили из школы. По испанскому незачёт, сможешь дать мне свои конспекты?-Открываю дверь в кафетерий. — Завтра принесу. Я словно восковой экспонат, который всем непременно нужно сфотографировать. Девушки, то и дело, сверкают глазами, ещё чуть-чуть и мое лицо поплывет от столь частых фотовспышек. — Странно, что твоя фотография не вести на доске почета, как "самая долгая девушка Криса-Пенетратора" 15:47 Захожу в туалет, смачиваю указательный палец горячей водой, увлажняю губы. В отражении слишком растерянная, испуганная, уставшая я. Всего каких-то 7 минут. Его руки на ее талии. Трясу головой, словно пустой копилкой, в которой застряли пару ненужных монет, но избавиться так и не получается. Как и от тех воспоминаний. Чёрная водолазка заправлена в чёрную джинсовую юбку на пуговицах, высокие чёрные гольфы, чёрные Мартинсы, тугой хвост на затылке. Мне бы только смертельно-белое лицо и я могу сниматься дублёршей в семейке Адамсов, ей богу. Мое уединение нарушают и собрав все свои силы в кулак (хочется конечно этим самым кулаком дать по ебалу той шлюхе, но кто ж теперь в этой ситуации шлюха, если не Шистад) отталкиваю синюю дверь, иду на выход. —Ты слишком холодно одета. Голос будто неоткуда. Сглатываю. Мне чертовски не хочется видеть его сейчас. Когда-нибудь потом, например: через месяц, два или "никогда" - тоже подойдёт. Стискиваю челюсть и закрыв мимолетно глаза, делаю глубокий вдох, не думая останавливаться. —Сядь в машину, я отвезу тебя. Один, два, три... Сжимаю рукой рот, а он - ее талию. Губы так нежно целуют ее, так медленно двигаются, так чувственно. Его глаза закрыты, я чувствую как он учащенно дышит. Чувствую, но стою не рядом. Руки скользят вниз по талии, рывком снимая с неё футболку. — Талия. Четыре, пять, шесть... Девушка явно хочет быть с ним. Не на одну ночь, на всегда. Она бережно обнимает его за шею и целует опухшие губы. Я слишком плохо вижу или это пелена слез. — Талия, пожалуйста. Семь, восемь, девять... Кровать прогибается под тяжестью двух человек, а я все так же завороженно смотрю на них. Кажется, что мое тело онемело и приросло к полу, словно к чертовой почве. Он что-то шепчет ей на ухо, затем целует мочку. Резко всхлипываю. — Уже не любишь меня? Десять. Звук пощечины, словно скорость света, облетает весь школьный двор, официально открывая шапито Шистада. Чертовы 7 минут. — Не смей.- В моем голосе слышны мотивы криков из ада, ну что, кто на каком круг? Зеленые глаза в упор смотрят на меня, а я смотрю в дуло пистолета, который вот-вот выстрелит. Забавно, ведь все должно быть иначе. Мои лёгкие заполняются чем-то более ли менее похожим на кислород и я отмираю. Двигаюсь с этого чертового места и бегло нахожу девочек в этой толпе. Бакуш смотрит за мою спину, а меня трясёт. — Гребаный гандон.- Подхватывает мою руку и брызжет кислотой, (хорошо что не серной). — Мне нужно забрать тетрадь по испанскому.- голос как у робокопа, так-с, где мой пистолет? Мой ящик изрядно пострадал под натиском каких-то неугомонных шлюх, что ж, из всего скудного репертуара оставлю пожалуй только "Выебанная Шистадом", а потом уже и клуб для брошенок создам. — Где непременно все вы и окажетесь. — Ты о чем?- Бакуш сводит брови — Создам клуб для "Выебанных Шистадом"- руки взмывают вверх и саркастично цокнув, делаю кавычки, срывая листок с ящика. — У нас даже актового зала не хватит, что бы собрать всех. Забираю тетрадь, хлопаю дверцей, листик с милой надписью "Лузерша" летит в ближайшую урну. 18:04 6 сентября. Среда. Меня будто разрывает пушечный выстрел. Будильник, что б его. В комнате темно. Тихо. Комфортно. Еле открываю глаза, отключаю будильник. Просматриваю уведомления и пытаюсь принять сидячую позу. Громко зеваю. — Боже... То ли от безысходности, то ли от усталости, а в совокупности по этим причинам, я еле сползаю с кровати, надеваю кофту с капюшоном, выхожу из комнаты. — Мам? — ...Я узнаю, спасибо. — Мам. — До свидания, хорошего вечера! Легкие локоны, белая рубашка, приталенный брюки. Она только с работы. — Кто это был? — Отец Крис. Зрачки расширены. Пульс на пределе. Ещё чуть-чуть и я загорюсь как чертов бенгальский огонёк на Новый год. — Крис?- Мысленно кашляю. — Ну детка, твоей подруги, ты чего.- Она мило улыбается и целуюет меня в лоб, стягивая капюшон с головы. А я теряюсь в окончании имени на "а". Что б тебя, Шистад. — Что он хотел? — Рассказал про ваш автобус и родительский комитет. По-моему собрание будет в пятницу. Я переоденусь и спущусь, детка, разогрей ужин. Ставлю сковородку на плиту, накрываю крышкой, зажигаю огонь. Нахожу в кухонном шкафчике соевый соус с чесноком, сбрызгиваю пасту, ставлю на маленький огонь. — Ты какая-то хмурая. — Историк поставил незачёт из-за моего представления о мире в данное время.- Кладу пасту в глубокие тарелки, нарезаю овощи. — Это как? — Он мудила. — Талия! — Ты учила меня не врать. — Будь более политкорректна. — Да в жопу эту политкорректность, он поставил незачёт за то, что я написала правду. Сидит в своём маленьком мирке и не хочет слушать о наркотиках! — Детка, ты слишком часто говоришь на темы, которые запрещены в школе,– Она гладит меня по плечу и садиться напротив.-Приятного аппетита. — Шультц сказал о том, что его член побывал в вагине Эллори, когда та была бухая – у него зачёт. Я сказала об употреблении наркотиков в Норвегии - сгори у аду, Васкес. — Кстати, где твой брат? — У белобрысого гея.- Накручиваю пасту на вилку, бегло смотрю на часы, смотрю на маму. 7 сентября. Четверг. 10:20 — Дай мне списать алгебру. — Я доделываю, сядь рядом. Кучерявый кидает на рядом стоящую лавку свой рюкзак и где-то рядом со мной опускает и задницу. В столовой куча народу, слишком шумно, что бы адекватно воспринимать текст в тетради. — Боже, что за дрянь ты курил, несет за километр. — Ты знала, что твоя полуголая фотка висит в мужском туалете в корпусе В на 1 этаже? Молчание с десяток секунд. Смотрю в укуренные глаза брата, а фоном идёт сломанное радио. Если это шайка Пенетраторов - им пиздец. — Пиздишь. — Сама посмотри. Думал, ты так Криса вернуть хочешь.- Юнас протягивает мобильник с любопытной фоткой на кафельной настенной плитке. — Вот же сука.- Наспех закидываю все в рюкзак, перепрыгиваю через скамейку, лечу на выход. — Эй, а алгебра ? — Издеваешься? Ноги несут меня с бешеной скоростью антилопы к гребенному корпусу В. Разбираться в этом дерьме у меня нет ни малейшего желания. Жалко, что казнь прилюдно давно отменена. — Дико извиняюсь,- Распахиваю дверь туалета и замечаю пару старшекурсников, которые пристально разглядывают фотку приклеенную у писсуаров.- Это - мое. — Да ничего, малыш, можешь остаться. Осматриваю его достоинство, которое он бережно держит в своей, уже давно, не девственно-бархатистой ручке и цокаю. — С таким членом только в геи, не сочти за оскорбление.- Саркастично улыбаюсь, шлю воздушный поцелую и скрываю за синий дверью. Из ушей пар, в груди рвёт дикой обидой. Так низко падать - нужно уметь. Сжимаю в руке ненавистное фото, ноги несут меня прямиков на выход. Господи, где Бакуш, когда она так нужна! Дверь на выход с грохотом бьется об ограничитель, край юбки поднимается все выше от каждого шага, а мое негодование растёт пропорционально ее длине. — Ещё хоть один раз и я разобью ему ебальник.- Рука впечатывает помятое фото в деревянную столешницу, ловлю удивлённые взгляды, но мне достаточно лишь одного,- Так и передай. Пенетраторы ещё не проснулись, мозг медленно функционируюет, а "услуга" подумать будет доступна через полную версию, которую можно скачать за пару миллион. Слишком дорогое вложение, не всем по карману. 16:14 Звонок в дверь. Хочется послать всех куда подальше и залечь на дно, дом Сквидварда вполне бы подошёл. Проворачиваю барашек и открываю дверь. Знакомый запах, который тянь выблевать только что съеденную тарелку супа. Что ж, спасибо. — У тебя топографический кретинизм. Сатре живет в другом районе.- Захлопываю дверь, слышу назойливый звонок, вновь открываю. — Проверь слух, Магнуссон. — Заткнись, Васкес. Меня не особо радует мое место положение, не усугубляй все своим пиздежом. — Не нравится мой порог?- Театрально осматриваю дверной косяк и вазу около входа. — Мне не нравишься ты. — Ничего нового. — Крис хотел поговорить, будь добра, включи свой мобильник.- Выбрасывая помятую фотку на мой газон, спина Магнуссона сверкает белой надписью на куртке. — Будь добро, передай своему другу, что я поговорю с ним, когда кто-то выдолбил его в жопу. Слышу едкий смешок челкастого, хлопаю дверь, недовольно фыркаю. Неужели люди думаю, что кто-то любящий их, всегда найдёт оправдания содеянному. Что их погладят по головке и дадут леденец, как на приёме у дантиста? Надеюсь, что леденец Шистаду достанется в форме среднего пальца. Но рука тянется к выключенном телефону и я несколько секунд гипнотизирую экран. Целое искусство, чёрный, блядь, квадрат Малевича. Проглатываю ком, который возник из неоткуда, благодаря моим потрепанным нервишкам. Палец задерживается на кнопке блокировки и экран полыхает белым цветом. Пару секунд просто молчу, моя жизнь часто захаживает в магазин "для фокусников" дабы подбросить мне очередную коробку с клоуном внутри, жалко, что они по большей части с кучей дерьма и разочарованиями в самой себе. Телефон вибрирует в руке, вздрагиваю и смотрю на входящий вызов. Готова просто умереть, если это возможно в данную секунду, слышать его голос слишком болезненно для моих ушей и нервной системы, которая уже как карточный домик. Как там говорят, постройка без одного гвоздя? У меня даже на титановых ни черта не выдержит. Снимаю трубку и делаю глубокий вздох, будто есть что сказать, глупая... — Это был не я.- Голос дрожит как чертов колокольчик в дешевой парикмахерской на двери. — Вазелин тебе в помощь,- сглатываю, пытаясь сострить, выходит нелепо и слишком грубо. Сжимаю колено до красных вмятин, ежусь и кладу трубку. Нажимаю на красную иконку и на том проводе раздаётся пару коротких писков. Мне нечего ему сказать. Уже нечего. 8 сентября. Пятница. 21:54 — Ты обещала придти, ну же...- мольбы Вильде прерываются из-за связи,- Будет круто! — Вильда, я не... — Мы не стали звать Пенетраторов! Тем более тут и так полно горячих парней!- парирует она, будто выдаёт мне последний козырь крести. Глаза бегают по невозмутимому лицу Бакуш, она цокает, я ухмыляюсь. — Скинь адрес. — Да-да-да, обязательно! Ждём! Кресло в моей комнате неустанно покачивается как маятник. — Ты вообще знаешь на что подписалась? — Подписались... — Что? Я туда ни ногой! — Там будет Юсеф. — И?- Бровь летит вверх, а я смеюсь. — Прекрати ты уже, твоё лицо не фарфоровое, все и так понятно. Слышу ее смешок, натягиваю узкие чёрные джинсы, чёрную футболку без принта (ненавижу их), волосы в тугой хвост на затылке, стрелки и чёрный каял на слизистую. Готова. — Ты вечно в чёрном. — Идентично тебе. Улыбаюсь, шнурую Мартинсы, поправляю кожаную куртку. Гляжу в зеркало у выхода, а тело подтряхивает. Я не отвечаю за эти мини-конвульсии. Абсолютно. Облизываю губы, забираю ключи, извиняюсь перед мамой, закрываю дверь. 22:40 — Ну наконец-то!- Попадаю в тяжёлые объятия Вильде и молюсь, что бы она держала этот красный стакан крепче. — Где Нура? — Ой, где-то там,- Уже изрядно пьяна, а я, глядя на неё, никак не отгадаю загадку "когда успела?" — Сана! Прохожу в открою гостиную совмещенную с кухней, нахожу баллон с пивом, наклоняюсь, наполняю стакан. А тут мило. — С каких пор девушки сами наливают себе выпит?- Заинтересованный белобрысый. Выпрямляюсь, откидываю шланг, упираюсь бёдрами в край столешницы, делаю глоток. — Если бы ваши рожи, сладкие как вата, не мелькали перед каждой девушкой, давая понять, что слабый пол теперь - вы, то все было бы проще. — Ого,- ухмылка, вязкая как кленовый сироп. Ненавижу его,- Сколько тебе лет? — Пытаешься приравнять мой внешний вид к реальному возрасту? — Пытаюсь понять откуда такой острый язык. Смеюсь, он улыбается, встаёт рядом, смотрит на обувь. Не вольно хмуриться, я замечаю. — Любишь метал? — Глупый вывод. — Ты в Мартинсах. — Ты в тапочках, и?- В голове щёлкает, он тут хозяин. Не отрывает взгляд от моего профиля, перекидывая стакан из руки в руку. Только сейчас замечаю татуировки на пальцах. Что-то цветное и мелкое. Чуть выше запястья с внешней стороны пальмы и египетская пирамида, далее - девушка и надпись "мама", цветные чернила окутывают загорелое тело. Без стеснения пялюсь на него и делаю глоток. — Как зовут? — Имеет значение? — Ты в моем доме,- поднимает бровь, клиновый сироп не сходит с лица. — Здесь вход не по спискам,- пожимаю плечами и вижу белую голову,- Извини. Диалог трухлявый, пропитан сыростью и не имеет никакого смысла, но я только что поняла, что это первый парень за эти несколько дней, которого я не пыталась мысленно подложить под гильотину или загнать на эшафот. Что ж, успех, по крайней мере для него. — Где тебя носило? — Прибывала в муках выбора. Сатре цокает и закатывает глаза. Боже, по-моему это ее фирменное. — К тебе вчера приезжал Магунссон ? — Просто ошибся дверью. — Ты поговорила с Крисом ?- она явно меня игнорирует, а я щурюсь, будто меня слепит. — С каких пор ты его защищаешь ? — Ни намёка на защиту. — Я вижу,- раздражена, делаю глоток, глаза бегают по людям. 1:16 — Откуда ты знаешь Вильде ? — Она общалась с моей сестрой. — Почему в прошедшем ? — Запала на ее парня,- пожимает плечами и делает глоток, а я наблюдаю за мокрой чёлкой, которую он поправляет раз в несколько секунд. — Очень на неё похоже. — Ты красивая,- И это констатация факта, его не нужно переубеждать, он итак все видит, тем более, когда речь идёт не о внешности. — Такая,- смакует,— Знающая себе цену, умная, но такая пустая,- тыкает в солнечное сплетение, а я немею. — Тебя кто-то обидел. Кто-то, кого ты любишь. До сих пор любишь и не можешь себе простить, так ведь ? — Заткнись,- скалюсь и выставляю табличку «напряжение в 220 вольт», но у него 9 жизней, он пробует ещё раз. — Я тебя насквозь вижу.- Голос хрипит, он холодный, обрывистый. Губы сухи, пухлые, забывшие поцелуи. Тишина. Она не давит на виски, не напрягает, но сдавливает пространство, съедая весь воздух в помещении. Мы тут одни? Тяжело дышать, тут будто влажно, горло печёт. — Ты видишь ровно столько же, сколько любой другой. Ситуация не из приятных, попахивает избитой темой искалеченных душ. Хочешь сыграть со мной, милый? — Ты учащенно дышишь, забыла про пиво в бутылке и сосредоточенно смотришь на челку, которую я поправляю чаще, чем Бибер свои штаны. Давным-давно потеряла счет времени и уже как 20 минут сгораешь от желания поцеловать меня.- Скользкая улыбка и прищур. Идет ва-банк,а я смеюсь. Отставляю пустую бутылку и улыбаюсь. — Забудь все что ты сказал. Я не знаю твоего имени, не знаю сколько тебе лет и честно говоря - мне плевать. Все сказанное не имеет, ровным счетом, никакого смысла. Ты опьянел и не смог сдержать язык за зубами и сказал о том, о чем думаешь сам, проецируя все на меня. Если ты так хотел поцеловать меня - поцеловал бы. Ты лишь еще один трус, прячущийся за псевдоуверенностью, пытаясь "раздеть" людей первым,- Поднимаюсь со ступенек, поправляю джинсы, иду на выход, подхватывая Бакуш. — И да, пиво я допила.