Невольные напарники

      Габриэль не мог поверить в то, что видел, глядя на Маринетт, со всем свойственным ей пылом целующую Кота Нуара. Он чувствовал дикую, жгучую обиду за Адриана, за Хьюго, которому родная мать врала о любви к отцу. Да даже за себя! Ведь Маринетт искусно прикидывалась влюблённой в его единственного сына, а теперь что? Разобьёт сердца всем троим «любимым мужчинам», как она всегда говорила?       — Адриан-чтоб-тебе-потолстеть-Агрест, ты опять?! — прокричала она, и сердце старого Бражника ухнуло вниз.       Сына? Где сына? Нельзя допустить, чтобы он это видел! Пока Бражник вертел головой, высматривая родного ребёнка и думая, как выкручиваться из сложившейся ситуации, раздался визг.       — Бражник?! — Маринетт, вытаращив глаза, попятилась назад и спряталась за спину Кота, который снова хлопнул себя по лбу — аж пятерня осталась, — склонился к ней и что-то быстро зашептал. Она по-прежнему отчаянно таращила глаза и безвольно открывала-закрывала рот. Потом отвесила ему подзатыльник, притянула к себе за накладное ухо и что-то сказала, отчего его глаза едва не вылезли за пределы маски. А потом развернулась и просто выбежала из амбара.       — Чт-то ты сказал про Маринетт?! — рыкнул Кот, мимоходом отправив в нокаут одного из похитителей, попытавшегося подкрасться, и убедившись, что за Маринетт закрылась дверь.       — Не твоё кошачье дело, — огрызнулся Бражник, дав бабочкам команду окружить пухлого мужчину, которого он сам не смог бы одолеть в силу разницы габаритов. — С этой юной леди у меня будет отдельный разговор!       — С какой стати тебе с ней разговаривать? — Кот смотрел на бывшего, но уверенно становящегося нынешним врага. Где-то сбоку послышалось шевеление, и половина серебряного жезла, брошенная не глядя, прилетела горе-похитителю точно промеж глаз.       Адриан, кажется, разминулся с собственным рассудком. Он не смог расслышать всё, что быстро и взволнованно шептала ему Маринетт (и нет, совсем не из-за того, что после её подзатыльника звенело в ушах), а говорила она что-то про отца, сына и кого-то третьего, но этого Адриан так и не понял. И вот теперь, когда Бражник так отреагировал на их поцелуй, если верить словам Маринетт, вывод напрашивался сам собой. То, как отчаянно Бражник спешил найти Маринетт, с какой нежностью говорил о внуке, как терпеливо относился к отлучкам на разговоры с Тикки…       — М-м-мсье Дюпен?       …и неужели он будет настолько зол, если узнает, что Маринетт замужем за Котом Нуаром? Том Дюпен вроде никогда не выказывал неприязни к героям Парижа — разве может всего лишь то, что его зять оказался одним из них, так сильно испортить их отношения? А если он узнает, что Маринетт — это Ледибаг? Как он примет вторую ипостась своей дочери?       — Какой, к чёрту, мсье Дюпен? — взвыл Бражник, но постарался взять себя в руки, увидев плохо сдерживаемую внутреннюю истерику Кота Нуара. — Причём тут Том Дюпен? — добавил он уже спокойнее.       — Я п-просто под-думал, что вы, ой, ты — это мсье Дюпен, папа Маринетт, — Кот тоже предпринял попытку успокоиться, глядя на старшего товарища. — Я п-подумал, что она тв-воя д-дочь!       — Маринетт была мне как дочь, — хмуро отозвался Бражник и швырнул в Кота трость. Нуар пригнулся — импровизированное орудие, со свистом пролетевшее между его ушей, доходчиво объяснило недалёкому преступнику, что нехорошо подкрадываться со спины.       — Как бы сотрясения не было, — посетовал Кот, потыкав бражниковой тростью в лежащее у его ног тело, а потом кинул её обратно в руки хозяина.       — Плевать, мне нужно было выпустить пар. И даже если я теперь сяду за разбой при исполнении, мне уже всё рав…       — Осторожно!       Бросившись вперёд, Кот повалил Бражника вниз и, прокатившись кубарем по полу, затолкал обоих за какие-то ящики. В стену прямо за тем местом, где мгновение назад была голова Бражника, врезалась пуля.       — Ах вы два гадёныша, — зашипел очухавшийся главарь банды, перезаряжая пистолет. — Из-за вас двоих эта овца Агрест сбежала.       У сидящего в засаде Бражника потемнело перед глазами. Как бы Маринетт себя ни вела, никто не смеет называть его невестку овцой! Хорошо, что Кот был в отключке после того, как ему на голову из стены вывалился здоровый деревянный брусок. Пусть даже он соблазнил её и подтолкнул к измене, Габриэль был уверен — от этого недоумка не осталось бы и мокрого места после таких слов.       — Не смей так говорить о моей невестке! — взревел Бражник, резко поднимаясь из укрытия и на манер копья кидая в него трость.       — Не смей обижать моих друзей! — в тот же миг раздался звонкий гневный голос, а воздух рассекло пятнистое йо-йо.       — Ну миледи, я же извинился, — застонал Кот, пытаясь подняться, но попытка провалилась — трость и йо-йо столкнулись прямо перед носом отскочившего преступника и рикошетом разлетелись в разные стороны. Йо-йо вернулось к хозяйке и тут же снова было отправлено в более меткий полёт, спустя секунду обмотавшись вокруг пистолета, а трость, которую Бражник не успел поймать, приложилась о несчастного Кота. Он откинулся обратно на пол, схватившись за глаз — веко, не скрытое маской, начало наливаться сочным красно-фиолетовым цветом.       — Боже мой, Котёнок, ты в порядке? — запричитала Ледибаг, в мгновение оказавшаяся рядом с охающим Нуаром. Она помогла ему сесть и прижала к себе, целуя в макушку.       — Д-да, моя Леди, вот так вообще хорошо, — немного болезненно улыбнулся он, опуская голову на её плечо.       Бражник, вдруг осознавший, кого он видит перед собой, выдал давно мучивший его вопрос, даже не подумав над формулировкой:       — Ледибаг, что ты тут делаешь, ты разве не в положении?       Глаза героев округлялись медленно, но очень синхронно.       — А ты откуда знаешь?! — только и ответила Баг.       У Бражника вновь сжалось сердце, и неважно, сочувствие это, или уже стенокардия дала о себе знать. Этот… этот хвостатый… хвостатый, в общем, изменяет своей жене! Да ещё и с кем? С чужой женой! У него самого будет ребёнок, даже второй, и он хочет оставить двоих малышей без отца, а одного — без матери?! Да разве же можно быть таким жестоким человеком?! Габриэль прикрыл глаза, чтобы успокоиться — всё-таки он не хотел лишний раз волновать Ледибаг, но когда открыл их, то не смог больше сдерживаться: вид Кота Нуара, благоговейно смотрящего на свою жену, которую он обманывает, вывел его из себя.       — Да как ты смеешь?! — прогрохотал Бражник, вцепившись руками в голову. — Как ты можешь так нагло ей врать?! За спиной ты изменяешь «своей любимой и единственной Леди» с моей невесткой, а в лицо весь такой обожатель! Как ты можешь быть таким двуличным? — Кот с опаской взглянул на Ледибаг, нахмурившую брови, но не успел вставить ни слова, как Бражник вновь разразился гневной тирадой. — Что, молчишь? Конечно, легко рушить судьбы других людей! Что ты теперь будешь делать?       Кот и Баг с глазами навыкате слушали речь Бражника, не замечавшего, как мигают крылышки брошки-мотылька. Ни один из них не мог ничего сказать, да особо и не хотел, опасаясь.       — Ответь же, как ты поступишь? Оставишь двух своих детей без отца и заставишь Маринетт уходить из семьи, бросив моего сына и внука? Или разобьёшь сердце ей, оставив жить с нелюбимым мужем?       — Оставить кого?! — выкрикнул Кот, вскакивая на ноги. — Твою невестку?       — Да, мою невестку, мою дорогую Маринетт, которую ты довёл до греха! Это ты её соблазнил, из-за тебя она изменяет Адриану!       — Адриану? — ахнула Ледибаг, прикрыв рот рукой, и привлекла этим внимание Бражника.       — Да, Ледибаг, теперь ты знаешь правду, — обречённо сказал он. — Извини, не хотел заставлять тебя нервничать в твоём положении, но ты должна была узн…       Слова Бражника потонули во внезапно окутавшей его вспышке. Ледибаг, повинуясь рефлексу, крепко зажмурилась, но глаза сами распахнулись, стоило ей услышать единственное слово, переполненное невероятным удивлением.       — ПАПА?!       На том месте, где до вспышки стоял и ругался Бражник, теперь, привалившись к стене, пытался отдышаться…       — Габриэль?!       — Папа?! — вдруг подал голос старший Агрест, осознав услышанное. Подняв глаза, он увидел дрожащую Ледибаг, закрывшую руками лицо, и растерянно-обалдевшего Кота, вытаращившего на него глаза. — Что значит «папа»?       — Папа, это я, Адриан, твой сын! — воскликнул Нуар и бросился обнимать отца, попутно снимая трансформацию. Обнимал Габриэль уже не попавшего под раздачу героя Парижа, а родного сына, за которого так переживал.       — Думаю, нам о многом надо будет поговорить, — всхлипнула смеющаяся Маринетт, когда рассеялась розовая вспышка обратного превращения.       — Охренеть! — Вдруг пробормотал очнувшийся щупленький преступник, который, по всей видимости, пронаблюдал все три обратные трансформации. — Вот это поворот!       — Тебе всё равно никто не поверит! — хмыкнул Габриэль, достал из-за пазухи подаренный детьми на день рождения увесистый ежедневник и кинул его точно в лоб непутёвого похитителя.       

***

      Натали рыдала.       Рыдала с громкими всхлипами и желанием выпить успокоительного. Она не могла прекратить уже больше получаса, и никто из сидящих рядом не мог ей помочь.       — Вы что, серьёзно друг о друге не знали? — прохрипела она, прежде чем зайтись в новом приступе околоистерического смеха. — Двенадцать лет в одном доме жить… ой, не могу! И вот так…       Адриану, Маринетт и Габриэлю было смешно первые пятнадцать минут. Потом им было не до смеха, когда между ними состоялся серьёзный разговор. Последние же полчаса хохотала только Натали — она пришла, как только закончила с полицией.       Хьюго сидел с недоумевающим выражением лица, но был совершенно спокоен.       — Вообще-то, нет ничего смешного в сложившейся ситуации, — попытался вклиниться старший Агрест между двумя залпами смеха его женщины, но потерпел поражение.       — Да вся эта ваша ситуация — акумам на смех, — выдавила из себя Натали, честно пытаясь успокоиться. — И что вы будете делать дальше?       — Ну… — Адриан и Маринетт переглянулись. — Если честно, мы должны забрать брошь и отдать её Мастеру Фу. Талисман Мотылька считался потерянным столько лет, надо сообщить, что он найден…       — Припозоритесь, — Натали хихикнула в кулак, не сдержавшись.       — Это да, — сникла Маринетт, поджав губы. Габриэль потянулся снять брошь.       — Деда, — внезапно подал голос Хьюго, — а клоунов теперь больше не будет?       — Каких таких клоунов? — насторожился Адриан, заметив, как отец отвёл глаза, пытаясь скрыть улыбку. — Папа?       — Сына, ну ты же не думаешь, что в Париж действительно так часто приезжают цирковые труппы?       — Да зачем людей-то напрягать? — воскликнула Натали. — У нас вся семья — сплошной цирк! Тем более, что ещё один артист скоро добавится, — она кивнула в сторону уже смеющейся Маринетт.       — Минутку, — вдруг оживилась та, — это получается, что Хьюго всё знал?!       — У меня нет секретов от внука, — патетично заявил Габриэль.       — А от сына? — возмутился Адриан.       — А ты не спрашивал!       — Боже!.. — суровая Натали, одетая сейчас в домашний костюм в сердечко, сползла вниз по креслу, в котором сидела. Взяв в руку кружку с похожими сердечками — ту самую, которую Маринетт вытребовала, будучи пленницей, — она другой рукой потянула Габриэля, заставляя встать. — Пойдём, нам ещё к заседанию суда готовиться. И детям тоже.       — Кстати, — встрепенулась Маринетт, — напомните мне послезавтра вернуть главарю его потраченные шестьсот двадцать семь евро и тринадцать центов.