***
Я только что сбежал с вечеринки в честь Хэллоуина, которая продолжала громыхать на полную мощь позади меня. Виляя между машинами, на битком забитой парковке у здания, где живет братство моего бывшего, я печатал смс своему соседу по комнате. Ночь выдалась красивая и теплая — типичная для позднего лета в южной части. Из широко распахнутых окон дома орала музыка, перебиваемая, время от времени, вспышками смеха, пьяными восклицаниями и приглашениями выпить еще. Как назначенному водителю, сегодня было моей ответственностью привести Ханя домой целым и невредимым, вне зависимости от того, как быстро мне бы хотелось сбежать с этой вечеринки. Мое смс гласило, чтобы он позвонил или написал мне, когда будет готов уходить. И, учитывая то, что он и его парень Сехун буквально несколько минут назад проскользнули наверх, пьяными, крепко держась за руки, я думаю, что он не позвонит до утра. Я расплылся в улыбке, представляя его позорный выход из дома братства утром. Отправив сообщение, я стал рыться в рюкзаке в поисках ключей. Практически полностью закрытая облаками луна и ярко освещенные окна здания, находящегося слишком далеко от парковки, совсем не давали света. Мне пришлось все делать на ощупь. Ругаясь про себя, когда механический карандаш проколол мой палец до крови, я притопнул ногой от раздражения. Как только ключи были у меня в руке, я сунул проколотый палец в рот. Больно. — Вот так всегда, — пробормотал я, открывая дверь машины. В следующую секунду я был слишком дезориентирован, чтобы осознать, что происходит. Только что я открывал дверь машины, и вдруг, я лежу лицом вниз на переднем сидении и не могу двинуться. Я попытался подняться, но не смог, потому что-то, что удерживало меня сверху, было слишком тяжелым. — Тебе так идет этот костюм маленького чертенка, Бэкки, — голос был невнятный, но знакомый. Моей первой мыслью было: «Не называй меня так», но это возражение немедленно улетучилось, предоставив место ужасу, когда я почувствовал, как чья-то рука лезет к моим ногам. Зажатая между сиденьем и мной, моя правая рука была абсолютно бесполезна. Я попытался опереться на левую руку и привести себя в вертикальное положение, но внезапно меня схватили за запястье. Я закричал, когда мою руку вывернули у меня за спиной, стискивая до боли. Локоть схватившего больно впивался мне в верхнюю часть спины. Я не мог пошевелиться. — Тао, слезь с меня. Отпусти! — мой голос дрогнул, но я постарался вложить как можно больше уверенности. Я чувствовал разившее от его дыхания запах спиртного и пота, меня буквально тошнило. Парень начал стягивать с меня штаны с нижним бельем. Его свободная рука стиснула мою левую ягодицу, а свой вес он перенес на правую сторону, закрывая меня. Дверь была все еще открыта, и мои ноги просто болтались снаружи. Я попытался подобрать под себя колено, и он засмеялся от моих жалких попыток освободиться. Я вскрикнул, когда Тао сунул свою руку между моих растопыренных ног, и слишком поздно попытался сжать ноги вместе. Я брыкался и выкручивался, пытаясь скинуть парня с себя, и затем, когда понял, что мне с ним не справиться, начал молить. — Тао, остановись. Пожалуйста, ты пьян и завтра в этом пожалеешь. О, Боже… Холодный воздух окатил мои оголенные ягодицы, когда он своим коленом еще больше раздвинул мне ноги. Я услышал звук раскрываемой ширинки, и он снова засмеялся мне в ухо, когда я перешел от разумных уговоров к плачу. — Нет-нет-нет… Из-за его веса я не мог набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы закричать. Мой рот был вжат в сиденье, заглушая все мои протесты. Тщетно сражаясь с ним, я не мог поверить, что брат моего бывшего, которого я знаю больше года, который ни разу за все время, что я встречался с Ифанем, не обратился ко мне неуважительно, атаковал меня сейчас в моей машине на парковке у дома братства. — Черт, Бэкки, я всегда знал, что у тебя отличная задница, но это что-то. Он снова сунул руку мне между ног и, всего на секунду, привстал с меня, но этого было достаточно, чтобы набрать полную грудь воздуха и закричать. Отпустив мою руку, парень сильно ударил меня по затылку и вжал мою голову в кожаное сиденье, пока я не замолчал, практически без возможности дышать. Даже освобожденная левая рука была абсолютно бесполезна. Я оперся ею на пол машины и попытался оттолкнуться, но мои вывернутые и ноющие мышцы не повиновались. Я рыдал в сиденье, слезы и слюни смешивались под моей щекой. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста! О Боже, остановись, остановись, Тао, остановись… — я ненавидел свой еле слышный голос. Внезапно, его вес исчез с меня — либо он передумал, либо просто менял свою позицию — я не собирался выяснять, что конкретно. Развернувшись и подобрав под себя ноги, я прополз к дальнему концу сидения и попытался натянуть нормально одежду. Кровь стучала у меня в ушах, пока я искал дверную ручку. И потом я остановился, потому, что Цзытао в машине больше не было вообще. Сначала, я не мог понять, почему он просто стоит недалеко от двери и смотрит в другую сторону. Но вдруг его голова откинулась назад. Дважды. Он вскинул руку, пытаясь ударить что-то, но его кулак пролетел мимо. И пока он не ударился спиной о мою машину, я не увидел с чем, или, скорее, с кем, он дрался. Соперник отвесил ему еще два удара в лицо, отпрыгивая в сторону и увертываясь от попыток Тао дать сдачи. В итоге Хуан наклонил голову и попытался атаковать, подражая быку, но его попытка была его же ошибкой, когда незнакомец с легкостью одарил его снизу ударом в челюсть. Когда голова Тао откинулась вверх, локоть ударил ему в висок с болезненным стуком. Его снова откинуло на машину, но он выпрямился и снова попытался атаковать незнакомца. Который резко схватил его за плечи и дал ему коленом под подбородок. Тао, стеная и матерясь, свалился на землю. Незнакомец, возвышаясь над ним с руками сжатыми в кулаки, видимо, размышлял, не понадобится ли ему еще отвесить несколько ударов. Но в этом не было необходимости. Цзытао был почти без сознания. Я съежился у пассажирской двери, задыхаясь и скрутившись, когда панику сменил шок. Должно быть, я застонал, потому что в следующую секунду глаза спасителя нашли мои. Он оттолкнул почти бездыханное тело Хуана ногой подальше и подступил ближе к двери, заглядывая внутрь. — Ты в порядке? — его голос был низкий и осторожный. Мне хотелось ответить, что да. Мне хотелось кивнуть головой. Но я не мог. Я был не в порядке. — Я позвоню девять-один-один. Пусть со всем разберется полиция. А тебе бы не помешала скорая. Я представил, как полиция приедет на место происшествия, как участники вечеринки будут уносить ноги при приближении сирен. Хань и Сехун были там. Больше половины людей не достигли положенного возраста для выпивки. Если вечеринка привлечет внимание полиции, это будет моей виной. И я стану изгоем. Я покачал головой и хриплым голосом сказал: — Не звони. — Не звонить в скорую? Я прочистил горло и покачала головой. — Не звони никуда. Не звони в полицию. Он открыл рот от удивления и уставился на меня. — Если я не ошибаюсь, а я в этом уверен, этот придурок только что пытался тебя изнасиловать… — я скривился от отвратительного слова. — И ты просишь меня не звонить в полицию? — он закрыл рот, покачал головой и снова уставился на меня. — Или может я вмешался, куда не стоило? Я втянул ртом воздух, мои глаза начали наполняться слезами. — Н-нет. Я просто хочу поехать домой. Тао застонал и перевернулся на спину. Спаситель уставился на него, на его скуле заиграли жевалки. Он наклонил голову влево, затем вправо и расправил плечи. — Ладно, я отвезу тебя. Я покачал головой. Я не собирался садиться в машину какого-то незнакомца, только что потерпев атаку. — Я могу доехать сам, — прохрипел я. Мои глаза сфокусировались на рюкзаке, втиснутого на приборную панель. Все его содержимое рассыпалось на пол со стороны водителя. Он глянул вниз, наклонился, чтобы подобрать ключи посреди хлама из моей сумки. — Я думаю, что ты искал это? — парень слегка встряхнул ими. Я подвинулся вперед, в едва подсвеченную тусклым верхним светом кабину. У меня закружилась голова от одной мысли от того, что почти произошло, и моя рука затряслась, когда я потянулся за ключами. Хмурясь, парень зажал ключи в кулаке и опустил руку. — Я не могу позволить тебе сесть за руль, — судя по его выражению лица, я выглядел слишком ужасно. Все еще протягивая руку за ключами, которые он конфисковал, спросил: — Что? Почему? — Во-первых, тебя трясет. Во-вторых, я не уверен, что тебе не причинили вреда. И ты, скорее всего, пил сегодня. — Я не пил, — огрызнулся я, — я за рулем. Он выгнул бровь и оглянулся вокруг. — И кого ты должен был сегодня возить? Кстати, если бы кто-нибудь был с тобой сейчас, тебе бы не угрожала опасность. Вместо этого, ты вышел на парковку, один, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг тебя. Очень умно. Внезапно, меня одолела злость. Злость на Ифаня, за то, что расстался со мной две недели назад, что не был со мной сегодня и не проводил до машины. Злость на Ханя, за то, что уговорил меня прийти на эту дурацкую вечеринку, и даже злость на себя, за то, что я согласился. Разозленный на этого жалкого урода, валяющегося на асфальте в нескольких метрах от меня, и на незнакомца, держащего заложниками мои ключи и обвиняющим меня в идиотстве и неосторожности, я выдал: — Так это моя вина, что он напал на меня?! — мое горло першило, но я продолжил, несмотря на дискомфорт. — Это моя вина, что я не могу пройти несколько метров от дома до машины спокойно, чтобы не наткнуться на одного из вас?! — «Одного из вас»? Ты приравниваешь меня к этому куску дерьма? — парень указал на Тао, но его взгляд оставался прикован к моему. — Я совершенно не такой, как он, знаешь ли, — именно в этот момент я заметил тоненькое серебряное колечко с левой стороны его нижней губы. Замечательно. Я находился на парковке с оскорбленным незнакомцем с пирсингом, у которого все еще находились мои ключи. Я не мог больше вынести сегодняшней ночи. Всхлип вырвался из моего горла, пока я пытался держать себя в руках. — Могу я получить обратно свои ключи? — я протянул руку, приказывая ей трястись меньше. Парень вздохнул, разглядывая меня, я тоже продолжал смотреть него. Его голос стал мягче, менее враждебный. — Ты живешь в кампусе? Давай я тебя отвезу. Я потом могу вернуться сюда пешком и забрать свою машину. Во мне не осталось больше сил спорить. Я кивнул, протягивая руку, чтобы убрать свой рюкзак. Он помог мне подобрать, разбросанные по полу и вернуть их в сумку. Последнее, что он подобрал, был презерватив. Он прочистил горло и протянул его мне. — Это не мое, — сказал я, отпрянув. Он нахмурился. — Ты уверен? Я сжал челюсти, пытаясь не сорваться снова. — Абсолютно. Он перевел взгляд на Хуана. — Урод. Он, наверное, собирался… — парень посмотрел мне в глаза, а затем снова на Тао, хмурясь, и прочистил горло. — Эм, скрыть доказательства. Я не мог даже думать об этом. Он засунул упаковку в передний карман своих джинсов. — Я выкину его позже, он точно не получит это обратно, — все еще хмурясь, он переключил свое внимание на меня, забираясь внутрь и заводя машину, он снова спросил: — Ты уверен, что не хочешь позвонить в полицию? С задней двери дома послышался смех и я кивнул. Прямо посреди распахнутого окна я четко мог видеть Ифаня, танцующего с каким-то парнем, одетого во что-то белое, потом я заметил крылья и ореол. Замечательно. Просто замечательно. Где-то посреди борьбы с Тао я потерял ободок с рогами, который Хань надел мне на голову, когда я сидел на кровати в нашей комнате и ныл, что не хочу идти на эту тупую костюмированную вечеринку. — Я уверен. Фары машины осветили Хуана, когда мы сдавали назад. Закрывая рукой глаза, он попытался принять сидячее положение. Даже с расстояния, я мог видеть его разбитую губу, искривленный нос и заплывший глаз. Наверное, это к лучшему, что не я был за рулем. Я бы просто переехал его. Когда незнакомец спросил название моего общежития, я ответил и продолжил смотреть в окно, не в состоянии произнести ни слова больше, пока мы маневрировали через кампус. Я обнял себя руками, пытаясь скрыть дрожь, пробегающую по моему телу, каждые пять секунд. Мне не хотелось, чтобы он это видел, но я не мог остановиться. Стоянка у общежития была почти полностью забита: все места вблизи от двери были заняты. Он припарковался подальше и выскользнул из машины, обходя ее вокруг, чтобы встретить меня, когда я вылезал с пассажирского сидения. Практически теряя самоконтроль, я забрал у него ключи, после того, как он закрыл двери, и последовал за ним к входу в общежитие. — Твоя карточка? — попросил он, когда мы подошли к двери. Трясущимися руками я открыл внешний карман своего рюкзак и протянул ему свою карту. Когда он брал ее из моих пальцев, я заметила кровь на костяшках его пальцев. — О, Боже, у тебя же идет кровь! Парень глянул на свою руку и покачал головой. — Нет, это, в основном, его кровь, — он сжал губы в тонкую линию и отвернулся, чтобы открыть карточкой дверь. Я подумал, собирается ли он последовать за мной внутрь. Я просто был уверен, что не смогу долго себя сдерживать. Открыв дверь, он протянул мне мою карту. В освященном коридоре я мог видеть его глаза. Под его низко опущенными бровями они были чистого серого цвета. — Ты точно в порядке? — спросил он во второй раз, и я почувствовал, как скривилось мое лицо. Опустив голову, я засунул карту в карман и кивнул. — Да, все нормально. Он вздохнул и запустил руку себе в волосы, чем дал понять, что не верит мне. — Может позвонить кому-нибудь? Я покачал головой. Мне просто надо добраться до моей комнаты, где я смогу все выпустить. — Спасибо, но нет, — я проскользнул мимо него, осторожно, чтобы не коснуться его, и направился в сторону лестницы. — Бэкхен? — позвал он мягко, не двигаясь от двери. Я обернулся, сжимая лестничные перила, и наши взгляды встретились. — Это не было твоей виной. Я сильно прикусил губу, и кивнула перед тем, как повернуться и побежать по ступеням вверх. На втором пролете, я остановился и повернулся обратно к двери. Его там больше не было. Я не знал его имени, и не помнил, чтобы я раньше его где-то видел, не думая уже о том, чтобы как-то знать его самого. Я не имел представления о том, кем он был… а он только что назвал меня по имени.***
Дне недели назад: — Хочешь подняться? Или остаться на ночь? Лу остается у Се на эти выходные… — сказал я заманчивым, игривым голосом. — Его сосед по комнате уехал из города. Я буду совсем один… Месяц назад Ифань и я отметили нашу третью годовщину. Хань в последнее время называл нас старой замужней парой. На что я отвечал, что ему завидно и получал в ответ средний палец. — Эм, ага. Я поднимусь ненадолго, — он потер его шею с непроницаемым выражением лица, когда повернул в сторону парковки. Это вызвало чувство опасения, и я нервно сглотнул. — Ты в порядке? Ву бросил на меня быстрый взгляд. — Да, конечно, — он повернул в ближайшее свободное место, втискивая свою машину между двух пикапов. Он никогда, никогда не парковал свою любимую машину в узких местах. Помятые двери доводили его до бешенства. Что-то было не так. Я знал, что он нервничал из-за предстоящих экзаменов, особенно по высшей математике. Его братство организовывало завтра очередную вечеринку, что было достаточно глупо, учитывая, что это последние выходные перед экзаменами. Мы прошмыгнули в здание по черной лестнице, которая вызывала у меня дрожь, когда я пользовался ею один. С Ифанем позади меня было спокойнее. Все, что я заметил, это темные, облепленные жвачкой стены и застоявшийся, почти кислый запах. Я взлетел по последнему пролету, и мы вошли в холл. Кидая ему взгляд через плечо, пока я открывала дверь, я покачала головой на «очаровательные» изображения, которую мы с Ханем и остальными нашими соседями и соседками используем для передачи сообщений. Смешанные общежития на самом деле более неразвиты, чем они пропагандируют на сайте университета. Иногда чувствуешь себя так, как будто живешь с двенадцатилетними детьми. — Завтра ты просто можешь сказать, что заболел, — я положил руку ему на предплечье. — Останься сегодня со мной, мы спрячемся ото всех и будем заниматься все выходные, закажем что-нибудь на дом из еды… и попрактикуемся в снятии стресса… — я улыбнулся. Ифань уставился на свои ботинки. Мое сердцебиение участилось, и мне ни с того, ни с сего стало жарко. Что-то точно было не в порядке. Я хотел, чтобы он просто уже сказал мне, что бы это ни было, потому что мой мозг сводил меня с ума, предлагая различные волнующие варианты. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как мы по-настоящему ссорились, и поэтому я чувствовал, что меня что-то должно будет застать врасплох. Парень зашел в мою комнату и сел на стул возле стола, а не на кровать. Я подошел к нему, толкая его колени своими и желая, чтобы все это его странное поведение оказалось просто плохим настроением или нервозностью по поводу экзаменов. С тяжелым сердцем, я положил руку ему на плечо. — Фань? — Бэкхен, нам надо поговорить. Барабанящий пульс у меня в ушах стал громче, и моя рука упала с его плеча. Я сел на кровати в метре от него, положив руки на колени. Во рту пересохло, я не мог сглотнуть, не то, чтобы даже сказать что-то. Несколько минут, которые показались мне вечностью, он ничего не говорил, избегая моего взгляда. Наконец, он поднял на меня глаза. Он выглядел печальным. О Боже. Обожеобожеобожебожебожебоже. — Последнее время… у меня возникали… трудности. С тобой. Или, скорее, со мной. Я выдохнул, радуясь тому, что я сижу. Мои ноги подкосились, и я полетел бы на пол, если бы стоял. — Что ты имеешь в виду? — прохрипел я. — Что значит «трудности»? Ву тяжело вздохнул. — Все не так. Я имею в виду, что я ничего не делал, — он отвернулся и снова вздохнул. — Но, я думаю, я хочу. Какого черта? — Я не понимаю, — мой мозг работал на полную катушку, пытаясь как-то объяснить эту ситуацию, но каждое возможное объяснение угнетало. Он встал и дважды прошелся по комнате, перед тем как снова сесть где-то посередине между дверью и мной. — Ты же знаешь, как это важно для меня посвятить себя политике? — я кивнул, все еще не в состоянии говорить и, стараясь следовать его логике. — Ты знаешь дискуссионный клуб нашего братства? — я снова кивнул, понимая, что именно этого я и боялся, когда он переехал в дом братства. Оказывается, мало я волновался. — Среди них есть парень… и девушка, если быть точным, которые… Ну… Я пытался сохранить свой голос ровным. — Фань, это не имеет смысла. Ты говоришь, что ничего не делал и не хочешь… Он посмотрел мне в глаза, чтобы точно не было сомнения. — Я хочу. Он бы мог просто ударить меня в живот, потому что мой мозг наотрез отказывался принимать то, что он говорил. Применение физической силы я бы, наверное, понял. — Ты хочешь? Какого черта это значит? Он вскочил со стула и прошелся к двери и обратно. — Что ты думаешь, это значит? Черт. Не заставляй меня говорить это! У меня открылся рот от удивления. — А почему нет? Почему бы тебе не сказать мне? Раз ты представляешь это, тогда какого черта ты не можешь говорить об этом? И какое это вообще отношение имеет к твоей карьере? Парень вздохнул и потер глаза. — Послушай, все знают, что одна из самых неприемлемых вещей в карьере политика или кандидата на выборах, это быть вовлеченным в скандал на сексуальной почве, — он впился в меня своим взглядом, который он использует при дебатах. — Я — человек, Бэкки, и сейчас меня преследует это желание утолить свои дикие фантазии или что-то вроде, и если я его подавлю, когда оно позже вернется, все будет намного хуже и это уничтожит мою карьеру, — он беспомощно развел руками. — У меня нет выбора, кроме как выбить это из своей головы сейчас, пока я могу сделать это без вреда своему будущему профессиональному статусу. Нет. После трех лет, мой парень не бросает сейчас меня потому, что хочет с чистой совестью спать с другими. Нет, нет, нет. Я быстро заморгал и попыталась сделать глубокий вдох, но не смог. В комнате не хватало кислорода. Я молча уставился на Ифаня. — Окей. Легко с тобой расстаться было не лучшей идеей… — Это твое представление о легком расставании?! Кинуть меня, чтобы ты не отказывал себе спать с другими?! Ты серьезно?! — Черт, — парень провел по волосам. Последнее о чем я подумал, прежде чем запустить в него своим учебником по экономике, было: «Как мог он смог высказать все это?»