***
Если бы не обещание, вряд ли бы кто-то увидел сегодня Кима в стенах университета. Тэхён пришёл сегодня только ради одного человека. Он не хотел бросать Чонгука в трудную для младшего минуту. Этого юноши в последнюю неделю слишком много в жизни Ви, но последнего это более, чем устраивало, хотя бывало и пробегут мурашки от осознания. Бессонная ночь сказалась на смугловатой коже молодого наследника: синячки под глазами, чуть припухшие глаза и усталый вид. Благодаря косметике, которой мог позволить себе воспользоваться Ким, особо выделялся только уставший вид и нездоровый блеск в глазах. На плечи молодого человека в последнее время слишком много свалилось. Проблемы клана, которых так просто и не перечислить. И если с нарушением границ и нападениями на своих людей разбирался его отец, то Тэхёну перепадали неприятные разговоры с должниками и предателями.***
— Доброе утро, Гук, как самочувствие? Наследник мафиозного клана подсаживается к брюнету, как только видит знакомую макушку с задних парт. Ви пришёл раньше Чона, и благополучно продремал минут десять, до прихода своего донсена. — Рано ты сегодня... — подмечает младший, поворачиваясь на друга, тут же забывая о том, что делал мгновением ранее, наградив Кима тёплой улыбкой, Чон склоняет голову немного в бок. — Доброе утро, — продолжает Чонгук, — Самочувствие, вроде, в норме. И всё благодаря тебе. А ты как? — Бывало и лучше, — честно признается Тэхён, пожимая плечами. Он трёт глаз, что противно щиплет, из-за чего подводка у корней пышных ресниц, длине которой позавидует любая девушка, смазывается на верхнем веке. — Выспался хоть? — Угу... — кивнул парнишка, как бы подтверждая свои слова. Заметив, что макияж старшего немного размазался, Чон покачивает головой. — Все испортил... Закрой глаза. Взгляд Ви тут же становится растерянным. Он не сразу понимает, что происходит, но довольно быстро, без особых колебаний закрывает глаза, как просит того Гук. Когда же он это делает, то чувствует легкое прикосновение к своему веку. Оно повторяется ещё несколько раз, и вот наконец он слышит от друга короткое “всё”. — Так-то лучше. — Спасибо, — улыбается Тэхён, до его сонного мозга наконец доходит, что произошло, и он смотрит внимательно на Чона, просто сияющего от проделанной им работы. — Хён? — Да, малыш? — тяжело вздыхает Ким, даже не замечая, как ласковое прозвище слетает с языка. Это не показалось неправильным. Чонгук действительно малыш. Малыш для КимТэ. — Какой тяжелый вздох... — чуть краснеет, — Да и выглядишь уставшим... — взволнованно и задумчиво произносит Чонгук, продолжая наблюдать за старшим. — Я почти не спал, — честно признается Тэхён, — До того, как лечь спать, я переделал кучу дел. И даже после того, как написал тебе, то не мог нормально поспать. Поэтому сегодня вот такой разбитый, — пожимает плечами Ви, оперевшись спиной на парту позади. — Помнишь я вчера сказал, что у меня небольшие проблемы произошли в семье? — дождавшись кивка, Ким продолжает, — Из-за этого происшествия моя семья вся плохо спала, было много дел, которые требовали безотлагательного решения. — Но ведь здоровье тоже важно, Тэхён-хён! — Всё нормально, у меня бывали уже бессонные ночи. Хотя те были приятнее. — Давит ухмылку Тэ. — Кажется, все довольно-таки серьёзно... — вздыхает Гук и переводит взгляд с утомившегося друга на свой блокнот, в котором видны карандашные наброски. До того, как к нему подсел русоволосый, Чон достал из рюкзака бумагу и собирался продолжать что-то дорисовывать мягким грифелем. Только сейчас Тэхён замечает на парте посторонние предметы, никак не относящиеся к начинающейся паре по анатомии человека. От хозяина рисунков не ускользает заинтересованный взгляд своего собеседника. Но старший всё как-то не решается спросить. — Что сегодня по планам? — вместо этого спрашивает Ким. — Не знаю... ещё не думал об этом... А что, есть предложения? — Безумно красивые рисунки, — озвучивает мысли Тэ, когда видит несколько портретов. На одном из рисунков двое незнакомых парней, хотя почему? В одном из них он узнает черты лица Чимина — покойного друга Чона. А ещё на одном — себя. Портрет точно копия какой-то фотографии. Вроде такая была у него в профиле в социальной сети. Тэхён прикусывает щеку со внутренней стороны. — То есть я хотел сказать, что тебе сейчас не стоит сидеть дома, а то мысли разные и всё такое...— как-то нервно потерев затылок поправляется русоволосый. — Такое ощущение, что меня только что позвали на свидание... — посмеиваясь, отвечает Чонгук. — Можем прогуляться, если ты не против... — Да, я хотел бы предложить тебе провести время вм… Погоди, это что, я? — Тэхён пододвигает к себе один из рисунков, шокировано рассматривая свой портрет более внимательно. Вопрос заставил Гука вздрогнуть и перевести взгляд на собственные творения. Парень улыбается и кивает. — А что, не похож? — Очень похож, по памяти рисуешь? Или откуда-то срисовываешь? — Можно и так сказать. Хотя конкретно этот я срисовывал с твоей старой фотографии на странице в Kakao-Talk. — Улыбаясь отвечает Гук, но на глаза попадает портрет Чимина и Чон тихо вздыхает, а посмотрев на третий портрет, Гук и вовсе усмехается. — Юнги-хён прибил бы меня за это... Кажется, эти рисунки навевают юноше очень тёплые воспоминания... — Это ведь Чимин? Ты очень красиво его нарисовал, Гук, — грустно вздыхает Тэ, переводя взгляд на погрустневшего донсена. В голове появляется мысль, что не очень хорошо снова заставлять младшего погружаться в ужасы предыдущих дней, поэтому он старается перевести тему: — А этот парень? Юнги - хён? Кто это? — Мм? А, да... — С немного вялой улыбкой подтверждает Чон. — Мой "американ-хён". — Отшучивается младший. С детства он называет так своего хёна, который не был родом из Кореи, а всю жизнь прожил в Америке, хоть и внешностью обладает коренного азиата. — Тогда всё понятно. — Отвечает Тэхён, будто ему действительно всё понятно. В самом же деле Ким и в понятии не имеет, кто может быть этот “Юнги - хён”. Но, как предположил старший, это знакомый из родной страны Чонгука. Точнее, из страны, в которой он проживал, как нашептали сплетни, почти с самого рождения. — А почему ты решил меня нарисовать? — сдерживая порыв любопытства, будто невзначай спрашивает Ким. — Не знаю... Захотелось... У тебя необычная внешность, грех не запечатлеть такую красоту… Похоже, что Чонгук ничуть не стесняется своих слов, отвечает на вопрос, переворачивая чистую страницу. — Спасибо. — Вновь смотря на студента по обмену. Тэхён улыбается и трёт переносицу. Ему не раз говорили, что он красивый. Да и не зря Тэхёна считают королём университета: умный, харизматичный и очень красивый. Странный, правда, со своими причудами, но с ними все давно смирились. — Приятно, что ты так обо мне думаешь, Чонгукки. — Треплет волосы на макушке у брюнета, вызывая у последнего тем самым смех. — А сможешь меня ещё раз нарисовать и подарить мне? — Ну, если тебе очень хочется, то да, смогу. — Хочется. У тебя ведь хорошо получается, а значит это будет очень ценный подарок, мм? Тем более, для тебя лишний раз потренироваться, если ты не против, конечно. — Я только за. Если хочешь, можешь мне попозировать. Думаю, тогда может получиться лучше, чем по памяти... — Убирая блокнот и карандаш в свою сумку, ведь в их сторону, уже направлено несколько пар любопытных глаз И Чон несколько стесняется, что их вдвоем увидят, подумают, что Гук подлизывается к королю университета, что сможет взять того под своё крыло, как того хотели преподаватели. Не хочется, чтобы кто-то посторонний узнал о его хобби. — Договоримся тогда позже о времени, ладно? — подмигивает Ким, — Ладно, скоро звонок, я пойду. Увидимся на перемене, — махнув рукой, Тэ удаляется на занятые пары. — Ладно. И да прибудет с нами 0,01% удачи. — Усмехается парень, провожая друга взглядом до самой дальней парты. Он видит, как Тэхён садится за парту к Лухану, который, как обычно, чем-то недоволен. Улыбка, что всё это время была при общении с Чонгуком, сейчас пропала. Вместо неё лицо исказили настоящие чувства: усталость и некая боль. Опустив голову на сложенные перед собой руки, Ви в такой позе дожидается звонка, затем переклички и только когда ему отдают вариант, он поднимает голову, устало выдыхает короткое “заебался” и приступает в выполнению контрольной. Несмотря на итоговую по мышечным тканям в теле человека, пара проходит довольно быстро. Следующее занятие в этом же кабинете, поэтому выходить из помещения Чон не видит смысла. Открыв альбом и взяв карандаш, Чон оборачивается на шаги позади него. На лице расцветает улыбка, но когда он видит перед собой хмурого блондина, от радости не остаётся и следа. Это не тот, кого он хочет сейчас видеть. — Чонгук, — окликает парня по обмену Лухан. Чон неохотно переводит взгляд с задних парт, на подошедшего. Блондин не тот, кого хочется рассматривать. — Тэхён во время пары обмолвился, что хочет пригласить тебя с нами на обед. Если ты не против, то после этой пары мы идём в кафе через дорогу. — Пообедать? Ну... Ладно, почему нет. — Соглашается Чонгук, даже не вдумываясь в слова. Но Лу удаляется, а Чон вновь смотрит на лежащее на парте прекрасное. Не отводя взгляда, брюнет на ощупь придвигает к себе бумагу, на которой в следующее мгновения начинают появляться линии. Иногда Гук всё же смотрит перед собой, стирая, но в основном пытается запомнить всё до мельчайших деталей. Под конец перемены, довольный своей зарисовкой, Чон убирает блокнот в портфель. Замирает, округлив глаза, потому что осознает, что обед на следующей перемене он проведёт в большой компании элиты всего университета. Вдох-выдох, Чонгук тихо скулит себе под нос и трёт глаза. Он справится, он не растеряется. Для Чона следующая пара тянется вечность: он постоянно елозит по скамье, отвлекается и практически не слушает учителя. В середине пары, на пятиминутном перерыве, к нему даже подходит учитель и уточняет, всё ли у него в порядке. После этого Гук заметно скисает: снова нахлынули тёплые воспоминания о покинувшем его хёне. От желания заплакать и убежать домой, его спасает звонок с урока и холодная ладонь, накрывшая его плечо. — Я рад, что ты принял моё предложение. — Тёплый бас оказывается для Чонгука лучше спасательного круга. Слабо улыбнувшись, Чон скидывает тетрадь с пеналом в портфель и поднимается с места. — Эй, — приобняв младшего за плечи, вздыхает Ви, — кажется, тебя лучше не оставлять одного. Ты слишком много думаешь, в этом твоя проблема. Ушки брюнета предательски краснеют, а взгляд теперь он тупит в пол. — Прости, хён. Спасибо, что позвал. Но твои… друзья... они не будут против меня? — вздыхает Чон. По позвоночнику неприятно пробегают мурашки, но вовсе не от прохладной руки старшего, не от плохих мыслей, а от близости. — Просто обедать вместе — веселее, согласись? Тэ, не убирая руку с чужого плеча, выводит младшего из кабинета, где их ждёт компания Кима. — Я уверен, что никто не против, Чонгук. И ведь это я тебя позвал, какая разница, будет ли кто-то против? Юноши покидают здание университета и после недолгой ходьбы шумной компанией вваливаются в здание кафетерия. Чонгук , по-правде, чувствовал себя всю дорогу не комфортно. И лишь холодная ладонь хёна, так и норовившая соприкоснуться с его, заставляла молодого человека скромно улыбаться, краснея кончиками ушей. Тэхён видит, что Чон садится на крайние столики от компании, и, изменяя своим привычкам, пересаживается с середины к Чонгуку. Не обращая внимания на осуждающие взгляды своих “друзей”, Ви широко улыбается вновь смутившемуся Чону, проговаривая: — Заказывай, что хочешь. — А платить опять ты будешь? Нехорошо это. — Моя маленькая плата за будущий портрет. — Ладно, уговорил... Испытывать неудобство для Чонгука — впервые. Нет, конечно, бывали случаи, но они были настолько редки, что их незачем и считать... Но сидя напротив Тэхёна, Чон смог абстрагироваться. Складывается ощущение, что они лишь вдвоем, ведь всё своё внимание Ким уделяет либо Чону, либо еде. Ну или Чонгуку просто хочется в это верить сейчас. Чтобы не молчать, во время трапезы старший заводит незамысловатую беседу. — Когда же ты можешь нарисовать меня? — Хоть сегодня. — Радостно отзывается Гук, вновь одарив собеседника своей детской, немного напоминающей кроличью, улыбкой и слегка наивным взглядом. — Давай, — с тем же энтузиазмом отвечает Ви, делая глоток кофе. — Встретимся на крыльце университета после занятий тогда? — На крыльце после занятий. Заметано, — кивок, — Спасибо за обед. Кто-кто, а ты мне точно не дашь о плохом задуматься. — Я рад иметь такого друга, как ты, Чонгук, — честно признается тому Ви, поднимаясь на ноги. От этих слов становится на мгновение и тепло, и больно. Накинув на плечи свою куртку, Тэ вновь окликает задумавшегося Чона. Тот спешит извиниться и, надев свою куртку, выходит вслед за старшим. — Я тоже рад, что мы так сдружились, Ви-хён. — Я понимаю — правила хорошего тона, но когда мы вдвоем можешь называть меня просто Ви, ладно? — Прости... — виноватым тоном отвечает Гук, пнув камушек, что попадается под ногу. — Ви, какой твой любимый цвет? — Черный, белый, — усмехается печально тот, — Не радужно, правда? Хотя...я ещё люблю зелёный, да. Изумрудный даже больше всего. Хотя салатовый тоже ничего. — Да ладно. Как по мне, так черный и белый гораздо насыщеннее, чем все цвета радуги. Ведь именно из всех семи цветов состоит чёрный, а с белого все начинается. — Ты чего такой умный, Чонгукки? — не смотря на младшего вздыхает Ким. Всё бы ничего, да мыслей в голове у Тэхёна слишком много, что не дают бедному покоя. Вот и сейчас, потерев виски, он глядит на Гука, слабо улыбаясь. — Ладно, мне ещё кое-куда забежать надо перед последней парой. До конца пары тогда? Чон непонимающе смотрит на старшего: тот слишком странный даже для него. То попусту тратит много времени, например, на него, то не спит ночами, работая вперемешку с учёбой. Младший печально хмурится и кивает вслед удаляющемуся хёну. Ему жалко Ви и то, как он относится к себе, заставляет сердце болезненно сжаться. Он не хочет потерять ещё одного дорогого человека, поэтому постарается хоть как-то, но заставить друга больше отдыхать. Больше проводить времени вместе, чаще улыбаться, касаться случайно, наконец, почувствовать вкус вишневого бальзама Кима на своих губах… Чон резко одергивает себя, краснея от подобных откровенных мыслей. Трёт щеки и, качая головой, быстро скрывается в стенах университета. Встречаются парни на крыльце здания. Тэхён после пары задерживается у лектора, и Чон решает дождаться его на свежем воздухе. Погода заметно портится, но хоть дождя, как подметил Чон, не будет. — Успел дела закончить? — спрашивает парень, завидев старшего. — Да, я полностью в твоём распоряжении. Куда пойдём? Где тебе будет комфортнее? — Уж думается мне, что на улице ты замерзнешь до полусмерти... так что, нужно находиться в помещении. Если хочешь, можем у меня дома... — Ну если тебя не смутит присутствие меня ещё раз в твоей квартире, то можем и у тебя. К себе не зову, потому что далеко будет… да и… не важно, прости, — потерев затылок отвечает старший. — Можем зайти купить чего-нибудь к чаю, или ещё чего-то, если хочешь. Сидеть долго, думаю. И да, — Ви тянется к волосам младшего, встав вплотную, - Если говоришь с такой смешной, но серьезной моськой, то и причёска должна быть соответствующая, а то ветер такое творит… Как известно, зачастую вместе с пасмурной погодой поднимается ветер. Он поднимает пыль, листву, а иногда и волосы. И сейчас перед Ви стоит брюнет, чьи локоны волос подняты так, что стали похожи на ушки кроличьи. В сочетании с милой улыбкой он походит на кролика, которого так и хочется прижать к груди. Ви тепло улыбается от этой мысли, поправляя чужие волосы. — Да, рядом с моим домом как раз магазинчик есть... — когда расстояние между парнями резко сократилось, Гук на пару мгновений задерживает дыхание, краснея щечками. Но фраза о волосах и "моське" заставляет его встрепенуться. — Что с волосами..? Смешной? Моськой?! — по-детски возмущается тот. — Ты такой милый, Чонгук, — посмеивается Ви, но это оказывается очень по-доброму и искренне. — Тэхён-хён, — смущается Чон, отводя взгляд, кутаясь в свою куртку, — С... спасибо. Идем, а то прямо здесь замерзнешь...***
— Эй, ты куда..? — слышится тихое сквозь подсознание Тэхена. — Хён, осторожнее! — Чонгук, схватив старшего за локоть, возвращает обратно на тротуар, успев оттащить его прямо таки перед выезжающей машиной. — Нельзя быть таким невнимательным! Все нормально..? — испуганно тараторит Чонгук, у которого даже пакет с продуктами, что они купили в магазине в квартале от его дома, выпадает из рук. Тэхён несколько раз хлопает пушистыми ресницами, не отводя взгляда от обеспокоенного Чонгука. — Что..? — до него не сразу доходит, какому риску он только что себя подверг. — Прости, я… я не заметил красного. — Ты нормально себя чувствуешь? — Я немного не выспался просто, наверное это причина, — как-то странно мямлит русоволосый, вздыхая и мягко натягивая улыбку. — "Немного" он не выспался... Сейчас придем ко мне, заставлю лечь спать. И буду рисовать тебя спящего. — Гук, со мной всё нормально, — успокаивает Тэхён, положив ладонь поверх ладони Чонгука, всё ещё сжимающей его локоть. — Спасибо, что спас. — В следующий раз толкну под машину, так что будь осторожнее. — Не толкнешь, — Ви берет ладонь Чонгука в свою и тянет на себя, заставляя уткнуться носом в шею. Чон, имея возможность, просто утыкается в открытый участок шеи, шумно вздыхая. Он очень испугался за своего хёна не дай бог бы с ним что-то случилось… — Не толкну… Просто будь аккуратнее, прошу тебя, — поднимая глаза, полные мольбы. Ким дарит необыкновенно нежную улыбку младшему, сжимая чужую ладонь. А после отпускает и берёт пакет Чона. — Ну чего ты застыл? Идём, зелёный же. — Да не застыл я! — Чон тут же меняется в лице, вновь напоминая ребенка, когда злится или дуется.***
Через 15 минут парни сидят за столом, отогреваясь от прогулки по прохладной улице. Ким пьёт кофе, Чон же крепкий чёрный с лесными ягодами. Оба таскают свеже-купленные конфеты и вафли, в уютной, как уже сочли обе стороны, тишине. Кофе немного бодрит русоволосого, поэтому вскоре его глаза вновь наполняются блеском. — Не я, так ты. — Тянет Чонгук, когда видит задумчивый взгляд своего хёна на протяжении нескольких минут. — И твои мысли явно не много лучше моих... — Мм..? Не обращай внимания, просто сейчас действительно не лучшие времена пошли. Но мне предстоит это исправить. — Удача, по-видимому, лишней не будет..***
— Не против, если мы здесь разместимся? В моей комнате... как бы по-мягче... творческий беспорядок, — смущенно потерев затылок, Чонгук поднимает глаза на друга. Получив кивок, он продолжает: — Хорошо... Тогда пара условий... Перед тем, как начать говорить, Чонгук убирает всё со стола: и салфетницу, и вазу со сладким, и даже небольшую статуэтку кота. — Во-первых, сидеть придется долго, больше часа, думаю, точно, так что ты сам выбираешь для себя удобную позу. Отодвинув свой стул от стола, Чон оценивающе смотрит на старшего, попутно кивая своим мыслям. — Во-вторых, сидеть придется молча и, желательно, не двигаясь. Я могу отвлечься, и тогда выйдет совсем не то, что хотелось бы, — отвечает на вопрос брюнет, что тут же возник в мыслях у Ви. — Ну, и в-третьих, тишина меня раздражает, поэтому придется слушать мою музыку. — Положив телефон на стол рядом с собой. — Так что думай с позой, я сейчас вернусь. Если нужно зеркало или уборная, всё там. — Парень указывает направление и удаляется в сторону своей спальни. Конечно, для Тэхёна это не в новинку. Как-то в детстве, в подростковом возрасте, в юношестве и даже около года назад отец заставил его сидеть на одном месте молча, в полной тишине, чтобы художник мог нарисовать их семейный портрет. Те времена совершенно не веяли теплом, но почему-то сейчас ему очень хотелось быть написанным. Рукой Чона. Приведя себя в порядок, Тэхён садится к стеллажу спиной и ждёт хозяина квартиры, который через пару минут появляется в кухне с мольбертом, листом бумаги формата А3, который прикреплен по каждому краю скотчем к более плотной основе, по типу картона. — Не ослепнуть бы, пока рисую... Тэхён покачивает головой, не сдерживая лёгкой улыбки. — Вот так и сиди! Если не сложно, то постарайся сохранить эту лёгкую улыбку. За время, пока творится искусство, начинает вечереть. За окном постепенно загораются фонари, люди спешат с работы домой, а в квартире теперь зажжены светильники. Наконец, юноши могут вздохнуть спокойно: портрет готов. Потребовалось несколько часов, чтобы сотворить шедевр, как мягко выразился русоволосый. Он впечатлён: как простыми карандашами и несколькими цветными можно передать на лист бумаги его точный портрет ещё лучше, чем на фотографиях? — Талант! — Если бы тебя тоже пинками загоняли в художественную школу, мог бы и лучше нарисовать. Так что это сложно назвать талантом. — Немного грустно улыбается Гук, осторожно отделяя скотч от краешков бумаги. — Но я рад, что тебе нравится. Дарю. — Протягивая Тэхену новоиспеченный портрет. — Тем не менее, Гук, ты прекрасно рисуешь. Я обязательно повешу его в комнате, — взяв свой портрет и рассматривая его получше благодарит друга Тэхён, — Спасибо огромное. — Тебе спасибо, что вытерпел... — попутно складывая карандаши и собирая мольберт, — Сильно спина болит? — Болит. — Хочешь, массаж сделаю? Хоть немного вознаградить твои мучения... — Это не было мучением, оно того стоило. Да и ты устал, не хочу заставлять. — Значит, хочешь. Я не против. Так что всё нормально. — Парень встает со своего места, усаживая Тэхена на стул и вставая позади. Пальцы начинают несильно сжимать плечи старшего, от чего мышцы последнего постепенно начинают расслабляться. Тэхён блаженно мычит несколько минут, а когда Чон разминает пережатые плечи, то Ким не выдерживает: — Будь ты девушкой, — кусая нижнюю губу, — Я бы давно уже по уши втрескался бы в тебя. — Хехе... — слышится из-за спины Тэхена, — Будь я девушкой, тебя бы здесь не было. — Что, был бы слишком правильной девочкой? Недотрогой? — Возможно... ну, или тебя кто-то опередить успел бы. — Меня? Сомневаюсь. Да и в любом случае, на такого красавчика, как я ты бы обратил внимание, а я бы тебя успешно увёл. — Уверен, такие девушки сейчас нарасхват... только я не девушка, увы. — Продолжая разминать затекшие мышцы друга отвечает Чонгук. — Хм, ну тогда на тебя могут вешаться девушки, характерами, как пацанки. Либо такие же парни. Чонгук смущается, заметно краснея. Этот румянец он не успевает никак спрятать, когда Ви оборачивается на резко затихшего приятеля. — Гукки? — В-всё нормально, хён... ну как, полегче стало..? — заминается Гук, убирая руки, позволяя старшему подняться на ноги. — Да, спасибо тебе за это. Ты столько делаешь, можно сказать, для меня, — неловко улыбается Тэ. — Да на здоровье. Мне же не сложно. Да и ты делаешь для меня не меньше… — Меньше, гораздо. Поэтому когда-нибудь я отплачу тебе тем же. — Вздыхает русовлосый. — Хах, жду с нетерпением. — Не совсем приятная тема, но... ты же завтра пойдешь на похороны? Я же могу с тобой пойти, как и договаривались? — Да, если ты не занят, один я там точно с ума сойду. — Вмиг грустнеет младший. — Я за тобой заеду утром, договорились? — положив ладонь на плечо друга, смотрит Тэхён. — Всё будет хорошо, я буду рядом. А ты сильный и со всем справишься. — Я постараюсь, — тихонько кивнув, — Спасибо за поддержку. Это сейчас очень важно для меня. — Я понимаю...может, выпьем ещё чаю? Всё же долго у нас у обоих во рту ничего не было, мм? — А, да, конечно! — юноша моментально меняется в лице. Конечно, для него это большой удар, но Ким помогает вот так запросто отвлечься. Через минут десять парни снова пьют горячий чай, ведя беседу ни о чём. — И что же ты помимо художественной школы посещал в детстве? — Ну... курсы корейского на начальном уровне. Когда я переехал в Америку, то быстро выучил английский, но позабыл родной. Не думал, что он мне ещё когда-то пригодится, но, как видишь. — Делая большой глоток рассказывает Чонгук, а потом подмечает: — А затем много-много боевых секций. — Боевых секций, ого... И как? Что имеешь? — Как минимум, черный пояс по карате. А ты чем-нибудь в детстве занимался? Ви решает не углубляться пока что, у него ещё обязательно будет время, чтобы расспросить Чона поподробнее. — Много чем. Закончил музыкальную, увлекался историей нашей страны и ближайших стран-соседей. Занимался и занимаюсь стрельбой. — Музыкальная? Петь умеешь, значит? Или играешь на чем-то? — Специализируюсь на классе духовых. Но и голос есть, по крайней мере, когда занимался был... — Оо... Это круто! Как-нибудь я заставлю тебя спеть мне. — Посмеивается младший. — Если когда-нибудь ты и заставишь меня спеть, то и я в ответ попрошу тебя показать, что умеешь. Я тоже частично азы знаю, в плане самообороны. — Звучит заманчиво. Допив чай и доев упаковку со сладостями, парни вновь смотрят в разные стороны, сидя молча. Тэ видит краем глаза, как фигура напротив поднимается, забирает посуду и начинает её намывать. — Спасибо огромное за портрет и чай. И кофе, да. — Поднимаясь с насиженного места, Тэ потягивается. — Не за что, Ви. Мне, честно говоря, нравится рисовать тебя. Так что, думаю, это не последняя моя работа. Конечно, если ты не будешь отныне против. — Только в следующий раз, если будешь меня рисовать в живую, то мы устроим перерыв, ладно? — бесшумно подходя. Чужая голова ложиться на плечо Чонгука, заставляя его вздрогнуть. — Угу... Удобно устроился, как я посмотрю. — Младший поворачивается лицом к старшему, при этом продолжая медленно мыть чашки, будто стараясь продлить этот момент. — Довольно, — соглашается Тэхён, уперевшись одной рукой о столешницу, дабы всем телом не наваливаться на хозяина квартиры. Гук на несколько секунд зависает, утонув в глазах напротив. Это личный фетиш, который у него практически сначала его обучения на одном курсе с Ви. Тот слишком красивый, его глаза глубокие, насыщенного цвета, завораживающие. Смущенно прикусив губу, Чон отворачивается. Кружки вымыты. Вода выключена. Чонгук так же оперся ладонями о столешницу по бокам от раковины. Тэхёна накрывает, но он всё ещё сопротивляется. В иных обстоятельствах, с той же ДоЁн, он бы поставил обе руки, прижал к себе. Но тут он даёт шанс улизнуть. Всё так же опирается на одну руку, голова чуть наклонена, а дыхание опаляет голую шею Чона. Куда устремлен взгляд? На лицо молодого парня. — Такое горячее дыхание... А руки всё такие же холодные... — Гук легко касается по началу, а после накрывает своей теплой немного влажной рукой ладонь одногруппника, посмотрев при этом ему в глаза. — Я всегда был мерзляком, а вот ты тёплый. Приятно тёплый. — Никто никогда не пытался согреть тебя..? — Имея хоть сто друзей, может знакомых, просто товарищей или близких, можно попросту быть одиноким. Или не желать, чтобы кто-то был рядом, ведь многие люди такие лицемеры. Тэхён не разрывает зрительный контакт. Он читает в глазах напротив загадку, его манит Чон своей неповторимостью, своей необычность. Словно что-то неизведанное, хранящее столько тайн, но только для него одного... — Сейчас ты тоже одинок? — чуть сжав чужую ладонь в своей, пытаясь отдать ей как можно больше своего тепла. — Возможно, — Тэ проводит холодным носом по краю футболки и оголенной шее. — Я... — сбивчиво выдыхает младший, — Хочу попытаться... Хочу попробовать согреть тебя... — покрываясь мурашками от прикосновений чужого холодного носа к теплой шее. —Тогда согрей меня, Чонгук. Ловушка захлопывается. Ким оперся второй рукой, наблюдая, как между его рук вдруг резко ставшее хрупким тельце поворачивается на сто восемьдесят градусов, почти соприкасаясь носами. Тихий выдох. Парнишка немного растерян. Так хочется прикоснуться к столь близкому телу. Но так страшно сделать что-то не так... Спугнуть. Непривычный страх охватывает Чонгука, именно он не даёт сейчас волю эмоциям и желаниям. Да что уж там: Чон не может даже пошевелиться. Как под гипнозом. Что делать? Как поступить? Слишком много вопросов, но так мало ответов. Тем временем, пальцы Ви, что покоясь под чужой рукой, чуть разъезжаются, давая чонгуковским переплестись с его, вторая рука же накрывает ладонь младшего. Ви неловко, не хочет его отпугнуть, сделать неверный шаг и потерять друга. Но рискует, оставляя несколько легких поцелуев на шее. И в качестве вознаграждения получает сбитое дыхание младшего. — Страшно. — Тихо признается Чон, сильно, но, в то же время, нежно сжав чужую руку в своей. — До встречи с тобой я ничего не боялся... Что же ты делаешь со мной, Ви-хён. Оба парня одновременно тянутся друг к другу. Тэхён выше, поэтому именно он накрывает идеальные, — по собственному мнению, губы. Касается губ, потом переходит в нежный поцелуй. Оба прикрывают глаза от удовольствия. Чон перемещает одну свою руку на шею Кима, как бы показывая, что всё в порядке, он не против, ему нравится. В поцелуе они иногда отрываются от губ друг друга, но в те же секунды возвращаются, прижимаясь не только руками, губами друг к другу, но и всем телом. Свободную руку Ви опускает на талию Чонгука и улыбается, кусая партнёра за нижнюю губу. Чувствует судорожный выдох на своих губах и не сдерживается — углубляет поцелуй. Проводит кончиком языка между чужих губ, что податливо размыкаются и, наконец, сплетая с чужим. Целует чувственно, оба вкладывают в этот поцелуй те эмоции, что испытывают: непонимание, страх, страсть и взаимную симпатию... — На самом деле... В комнате нет никакого... "Творческого беспорядка"... — Чуть улыбнувшись, признается юноша, вновь заглядывая в прекрасные завораживающие глаза. Он действительно не находит ничего лучше, чем начать признаваться после поцелуя. Тэхён подвисает, а после неуклюже подавляет смешок. Он всё ещё приобнимает Чонгука левой рукой за талию, второй — переплетает пальцы. — Тогда… Почему же мы изначально туда не пошли? — На кухне как-то уютнее по-моему. Плюс освещение и... — Врешь, малыш, — наклоняясь к тому вплотную и прикусывая парню слегка нижнюю губу. — Не вру я.... — смущается Гук, отводя взгляд куда-то в сторону. — Тогда что? — усмехается Ви, всё же отстраняясь и следя за реакцией парня. — Отчасти я сказал правду. Снова как маленький. Такой милый... Словно в чем-то провинился, боится посмотреть старшему в глаза. — А что касается второй части? Ну же, я же не кусаюсь. Практически. — Я боялся, что ты меня за фанатика примешь. — Зажмурившись, бормочет парень. — За фанатика? Покажешь? Я обещаю, что моё мнение о тебе не изменится. — Это ты сейчас так говоришь... — вздыхает парень, снова боясь посмотреть в глаза старшему. Но через пару секунд Гук целует Кима неуверенно в щёку, как бы соглашаясь. — Ты пообещал. — Тихо констатирует тот, уже ведя Ви к своей комнате. — Конечно. Конечно, в зависимости от того, что же окажется в комнате его друга, он и не сможет выполнить обещание, но он постарается сдержать слово...