Блять

Это чувство покоя, расслабленности и отдыха всегда накрывает, после огромного кома пиздеца в жизни. Сначала он тебя раскатывает, превращает в лепешку, и уже не хочется жить, остается только слабая надежда, что эти страшные муки закончатся побыстрее. Так больно, так режуще страшно и тяжело быть под весом собственных расплющивающих проблем и так чудотворно одним прекрасным утром осознать, что ком исчезает, распадается на маленькие составляющие и растворятся, оставляя после себя лишь пустынный горизонт, что можно заполнить новыми впечатлениями. Вот с таким чувством Крэйг открывает глаза. Перед ними светлый потолок. Он ведет зрительную линию дальше: на стол, где играют блики, на ковер с оседающей пылью, на Стэна, глядящего так влюбленно, что Такер сначала испуганно дергается.  — О, ты проснулся. Еще утро, а Крэйг уже вздыхает, но, с другой стороны, это не выражение раздражения или злобы. Он просто, правда, не ожидает того, что кто-то будет так пристально пялиться на него во сне.  — Придурок, — с трудом хрипит Такер. Горло царапает, и ему хочется прокашляться, но не на Стэна же. Под глазами мешается корочка, а еще желание высморкаться накатывает, как всегда, не вовремя. Такер откидывается обратно на подушку под удивленный взгляд Марша, хлюпает носом и с минуту опять смотрит на потолок.  — Который час?  — Полдвенадцатого. Стэн тоже хочет лечь, но Крэйг не дает ему этого, вставая и отпихивая. Он надеется, что Стэн не воспримет это как символ отвращения или типа того. Просто если он не доберется сейчас до ванной, то может от любого толчка вытечь как протухающая груша. Это гадко, поэтому Такер ненавидит утренние целовашки и обнимашки. Пока он широким шагом сбегает в ванную, то замечает дрыхнущих Клайда и Бебе на диване. Остальные же встречают его в столовой и желают доброго утра, но Крэйг и от них сваливает, громко хлопая дверью. Он тратит какое-то количество времени на то, чтоб привести себя в порядок и покурить в форточку. В зеркале он видит, что у него все еще остаются круги под глазами и краснеет нос — видимо, он успевает простыть, — а еще волосы отвратительно сальные и грязные. Они у него большую часть времени такие, но обычно Крэйг прячет это под шапкой, так что мало кто в действительности видит их ненадлежащее состояние. Ему слегка стыдно выходить из-за этого, но он приводит себе аргумент, заключающийся в том, что, вообще-то, все уже пару дней не моются, так что у подавляющего большинства волосы выглядят также ужасно. Да и друзьям, вероятнее всего, попросту поебать, что у него на голове. В каких только состояниях они друг друга не видят. Крэйг возвращается в комнату, снова бегая мимо нелепых утренних вопросов, типа «как спалось?». Входя же, он, игнорируя Стэна, роется в сумке и накидывает на себя серую толстовку, потому что дома достаточно прохладно.  — Ну и чего ты свалил? Такер поворачивается, чтоб очень выразительно закатить глаза, после вопроса Стэна, что специально приподнимается на локтях. Разглядывать его, сонного и трезвого в постели, очень занятно. Он хочет видеть такую картину почаще.  — Слушай, я не стал бы целоваться с тобой, пока у меня и, особенно, у тебя воняет изо рта.  — Ты не романтик, верно?  — Верно. Стэн выглядит немного разочарованным, но встает с их дебильной постели. Они вырубаются на ней так быстро только потому, что очень сильно выматываются. Крэйг думает, что сегодня вечером они долго будут ворочаться. Марш очень хитрая дворовая псина, потому что долго медлит, перед тем как выйти из комнаты. Его план заключается в том, чтоб подождать, пока Крэйг подойдет, быстро чмокнуть его и сбежать как ребенок. Это очень слащаво и тупо, но вот Такер неловко стоит в проходе, прижимает кончики пальцев к губам и пытается не лыбиться.  — Вы, мать его, такие гейские уже с утра пораньше, — ворчит с дивана Бебе, которую они будят таким образом. Крэйг показывает ей средний палец, но только для приличия, и уходит в столовую, где почти вся компания сидит и пьет чай. Очень тихо, к слову, но Такер подозревает, что все, нежничающие в это зимнее утро, не хотят нарушать его гармонию.  — Чай или кофе? — спрашивает у него Хэйди.  — Чай без сахара, Маршу — кофе с двумя ложками. Эрик на противоположном краю стола цокает языком.  — Ты только посмотри на них. За один день спелись так, что Факер теперь знает о привычках хиппи. Венди пихает его локтем, и Картман затыкается, хоть и смотрит исподлобья с явной насмешкой. Крэйг отвечает ему мрачным взглядом, но быстро отмахивается. Вообще-то он и сам не понимает, зачем запоминает еще с их первой совместной ночевки, что пьет Стэн по утрам. Хотя тот его так злит тогда, что Такеру чудится, что он знает все подробности, связывающие его с ним, и растирает от раздражения в мельчайший порошок, коим, потом, обмазывает все свои десна, ловя их личный приход под названием «блять». Ну, а кто так не делал? Крэйг готов поспорить, что та же Ред также страдала и вымучивала свое счастье в настоящем, так что никакие подколки Картмана даже не играли роли.  — Выглядишь счастливым. Такер вздрагивает и поворачивается к Кайлу, сидящему возле него.  — Бред. Я…  — Ты его соулмейт, и это прекрасно, — тихо говорит ему Брофловски и стреляет глазами в сторону хлопающей двери. Там стоит Стэн, чистый и умытый, без беснующегося моря в глазах, а со спокойными теплыми водами. Крэйг почему-то весь внутренне замирает и вытягивается, надеясь поймать взгляд Марша. Он не понимает, почему ждет этого с таким напряжением, будто сейчас Стэн сообщит ему какую-нибудь ужаснейшую новость. Например, что он не хочет проявлять чувства при всех. У Крэйга больно екает сердце, и Стэн сразу же смотрит на него обеспокоенно, словно и сам это чувствует. Он даже хочет подойти, но Такер быстро качает головой, мол, все нормально. Марш хмурит брови, но уходит в комнату.  — Слушай, Брофловски, — рычит на него Крэйг. — Иди нахуй со своими наставлениями. Я и так знаю, что Марш только мой. Кайл удивленно вскидывает брови, немного обиженно смотрит, но, в целом, улыбается. Он даже уступчиво пододвигается, уступая место возле Крэйга Стэну, когда тот возвращается из комнаты в своей обожаемой футболке с кемами. Марш раздает всем пятюни, здоровается, обнимается, благодарит за кофе и…смотрит на него. Крэйг с легким раздражением глядит в ответ.  — Да хватит разбрызгивать повсюду свои гейские феромоны! — громко нарушает их идиллию Кенни. Ну да, то, что он воркует возле Твика, совсем не гейски. Ага, как же.  — Хватит орать во все горло, пока мы спим, — шикает на них Бебе, высовывающаяся из комнаты.  — Ой, прости, милая, — Кенни виновато лыбится и чешет затылок. — Будем тише.  — Да поздно уже, — Стивенс фыркает, и все наблюдают ее дефиле до ванной комнаты. Все вновь отвлекаются на чай, хотя это сложно назвать чаепитием по всем канонам. Они просто в разнобой перешептываются друг с другом, залипая в телефонах и иногда беря что-то со стола пожевать. Крэйг равнодушно думает о своем, пока неохотно ест бутерброд, и переплетает свои пальцы под столом с чужими. Он не совсем понимает, зачем они прячут руки, но, видимо, просто для остроты, потому что то, как светится Марш, не увидит только слепой. Так они сидят еще минут тридцать, принимая в свои ряды сначала Бебе, потом, и Клайда, что спросонья напоминает Чудовище из диснеевского мультфильма. Они хлещут чай и кофе, так что Хэйди, Токену или Венди приходится то и дело вставать, чтоб прокипятить воду еще раз. Так они отмирают к часу.  — Бля, а че делать-то будем? — задается вопросом Кенни, когда они идут уже по сотому кругу в их утренних церемониях.  — Ч-что ты имеешь в виду? — решает вызнать Джимми.  — Ну мы так и будем сидеть? Ред уже раз двадцать в туалет бегала, — Кенни издает смешок, когда та кидает в него корку хлеба. — Давайте прогуляемся, что ли. МакКормик потягивается, чуть не падая на стуле назад, и ждет, пока все обдумывают его предложение. Что удивительно, оно нравится всем.  — Вперед валяться в снегу! — вопит он и все-таки падает со стула. Пока Твик пытается его поднять, все сбегают в зал, чтоб надеть что-то более теплое, чем домашние вещи. Крэйг не может поверить, что с детской восторженной торопливостью пытается быстро нацепить на себя джинсы, опасаясь, что остальные уйдут без него. Стэн, впрочем, рядом чуть не валится на бок и ржет. Они всей гурьбой толпятся в прихожей, где нахлобучивают на головы шапки, накидывают куртки и шнуруют ботинки, чтоб, затем, такой кучей вывалиться на улицу и…ослепнуть. Все вокруг такое яркое и белое, что в глазах сначала мельтешат черные точки и им требуется время, чтоб проморгаться и привыкнуть. Сугробы блестят на солнце, небо чистое и высокое, а мороз слегка кусает за щеки. Они с визгом и криками спрыгивают с крыльца и выбегают на улицу.  — О, моя рыголета! — Кенни показывает на нее с такой гордостью, будто его картину вывешивают в музее.  — И моя, — добавляется Кевин. Все остальные делают вид, будто не знают их.  — Ну и куда мы пойдем? — щурится и озирается по сторонам Эрик. Крэйгу, честно, плевать, но, чем дольше они стоят на месте, тем сильнее у него замерзают ноги в тонких кедах.  — Куда глаза глядят, — с наивным энтузиазмом предлагает Баттерс. Удивительно, его никто не пиздит, даже не шикает. Наоборот, все молчаливо соглашаются и продолжают брести дальше. Их поход длится недолго, потому что все внезапно замечают горку. Точнее, это даже не детская постройка, а просто леденеющий спуск с холма, по которому должны спускаться машины, но их тут и в помине нет. Конечно, все туда бегут как умалишенные, хотя Крэйг, Ред, Хэйди и еще парочка скептиков и не любителей мерзнуть теряют свой запал, поднимаясь на склон.  — Мы серьезно будем кататься отсюда? — с сомнением уточняет Николь. Ее сталкивает вниз Кевин. Токен с ужасом смотрит на все это и, конечно же, оскальзывается, летя за ней. Если не считать того, что они оба врезаются в сугроб, то ничего страшного с ними не происходит, хотя некоторые, типа Крэйга, все еще сомневаются. Он с Ред старается очень незаметно свалить, но их попытку пересекает Кенни.  — Блять, МакКормик, не смей, — шипит Такер, которого очень активно теснят в эту бездну.  — Не мне «блять» будешь говорить, — смеется он и подмигивает, с силой пихая его в сторону. Крэйг нелепо машет руками в попытках удержать равновесие и думает, что сейчас ебнется затылком об лед, но его перехватывают чьи-то руки.  — К-какого… — он не успевает договорить, потому что ноги подгибаются, перед глазами снова сплошное небо, а в ушах раздается свист от скорости и дебильный смех. Не узнать Марша невозможно, а потому Крэйг успокаивается, хоть и все равно со всей силы сжимает его рукав. Они проскальзывают почти до самого конца дорожки, тормозя прямо на краю. Кто-то расстроенно охает, и, судя по всему, они ставят ставки, кто дальше доедет.  — Ты представляешь: мы продули жиртресту и Венди! — пылко говорит ему в лицо Стэн, нахмуривающийся, краснеющий и забавный. Крэйг только хлопает глазами, будто не понимает, что тот втолковывает ему. Вокруг снег и люди, и Марш напротив такой необыкновенно красивый и естественный, что Такер хочет напрыгнуть и расцеловать его. Вместо этого он спихивает с себя Стэна и зябко ежится, потому что джинсы намокают.  — Марш, я тебе ебну. Что это было?  — А, прости. Стоило тебя предупредить, — теперь он обеспокоенно прыгает вокруг него. — У нас тут пари, какая парочка проедет дальше всего.  — В-вы на втором месте, — информирует их Джимми.  — Отлично! — Стэн сжимает ладонь в кулак и делает странный замах с видом победителя. — Наша двадцатка остается при нас.  — Я мог еще проиграть деньги? — вот теперь Крэйг готов его бить.  — Ну, как сказать… — Марш мямлит, и Такер считает своим долгом вывалять его за это в сугробе. Повалить туда его оказалось несложно. Куда сложнее — удержать, пока этот лось дергал руками и ногами. Крэйг пыхтел, наваливался на него и отчаянно пытался запихнуть горсть снега за шиворот. Стэн резко и не вовремя отворачивался, так что в итоге все прилетало ему в лицо.  — Придурок, ты… Крэйг хочет оскорбленно ебнуть ему уже куда большим снежком по лицу, но Стэн, продолжая отфыркиваться, резко подминает его под себя. Такер чувствует затылком обжигающий холод, гнется и клацает зубами, боясь погребения с головой. Он, кажется, проезжается ногой Стэну по голени, громко чихает и все-таки откатывается в сторону. Стэн нагло ржет рядом. Пока Крэйг вытряхивает снег, он чувствует чужие взгляды, и это реально смущает.  — Вот честно, в первый раз вижу, как Факера валяют в снегу, а он даже не порывается сломать нос взамен, — брякает Кенни. Все согласно гудят, и Крэйг очень красноречиво показывает средний палец, уходя обратно наверх холма. Стэн почти вприпрыжку бежит за ним.  — Второй раунд? — предлагает Картман. Все начинается по новой. Таким образом они проводят часа два, возясь в снегу и катаясь как малые дети. Конечно, это не все, чем они занимаются на этой прогулке. Они немного проходятся вдоль городка, рассматривая однообразные одноэтажные домики, закупают в ближайшем магазине хлеба и упаковку чая и кофе, хотят еще что-то более съестное, но Венди запрещает тратить им деньги и говорит, что им придется жрать тех отвратительных карпов. Это никому не нравится, но против Тестабургер не попрешь. Домой они вернулись, вымокшие от снега и пота, уставшие и раскрасневшиеся, отчего все батареи были оккупированы куртками, шапками и ботинками. Они все продрогли, а потому побежали отогреваться горячим кофе, чаем и дерьмовым порошковым шоколадом, который также приобрели в магазине. После этого все разбрелись по комнатам, занявшись каждый своим делом. Картман, Венди, Токен, Клайд и Джимми что-то активно обсуждали, сидев в столовой. Кайл смотрел какое-то шоу по телеку, разлегшись на диване в зале. Под боком у него дремали Баттерс и Ред. Кенни, внезапно обнаруживший, выйдя покурить, у них наличие бани, с преувеличенным рвением сбежал топить ее. Твик и Николь что-то читали, уместившись в одно кресло. Бебе кружила по кухне, вызвавшись заниматься готовкой. Кевин корпел всеми извилинами над шахматами, которые отыскал в комоде, и сдавал под напором Хэйди. Крэйг и Стэн же сидели неподалеку от них на полу, толком и не разговаривав друг с другом. Такер чувствовал себя странно. С одной стороны это было так непривычно и неловко выражать свои эмоции перед другими, позволять Маршу прикосновения, но с другой — тело принимало это так охотно. Глядев на то, как его длинные тонкие пальцы переплетались с чужими, — бледными и более крупными, Крэйг почему-то не ощущал отвращения, а лишь очень щемящее чувство в груди. Очень правильное, но до удивления сбивавшее с толку.  — Марш.  — Ммм? — он тоже смотрел на их руки. Между запястьями очень приятно терлось их грубое словечко на двоих.  — А мы, получается, теперь пара? — Крэйг чувствует себя совершенно по-дурацки, когда задает этот вопрос. Стэн морщится, и его взгляд становится каким-то скептически-смеющимся.  — Ну, мы соулмейты, мы трахались, а еще теперь все об этом знают, — при этом его голос веселый, и Крэйг успокаивается от его звучания. — Так что — да, скорее всего мы пара. Если ты хочешь. У Крэйга от этого нового статуса резко застучала кровь в ушах, и сердце сделало сальто. Ох, отлично. Это же… Вау. Они вместе. Перед глазами идут черные точки, и Такеру нужно время, чтоб проморгаться и успокоиться. Он не может прыгать как влюбленный идиот с восторженными визгами, хоть и очень хочется. Вместо этого он крепче сжимает чужую ладонь.  — Стой, ты же хочешь? — с внезапным сомнением решает узнать все наверняка Стэн. Когда Крэйг ему кивает, то Марш подскакивает как полный идиот, победно возносит кулак вверх и кричит долгое «да! да-да-да!». Все смотрят на них — Кайл отвлекается от телека, Ред, которую будят, вскидывается, Кевин отвлекается от сложных мыслительных процессов, а спорящие в столовой замолкают. На порог со снегом и стужей вваливается Кенни.  — Прикиньте, я затопил эту гребаную баню! Только воды набрать! Все мгновенно заинтересованно оборачиваются уже к нему, и никто не отказывается от мытья за пару долгих дней. Таскать воду очень долго, а потому для экономии предлагают ходить по парам. Все бы рады, да только та же Хэйди с Джимми не мутит, из-за чего хочет идти только с девчонками. Зато с ней вызывается Ред, несмотря на возмущенное «эй!» Кевина. Над ним хихикают, а Джимми сочувственно хлопает его по плечу. Для Крэйга же проблема возникает сама собой. Раз Стэн теперь почти официально его половинка, то…и идти им туда вместе, а веских причин отказываться нет. Ну да, Ред-то перед своим парнем еще не оголяется, а Такер уже и жопу подставляет. В этом есть смысл. Он просто драматизирует. В конце концов, это же просто Стэн. Ему нужно всего лишь расслабиться и плыть по течению. У него это почти удается за все то количество времени, которое они ждут. Крэйг специально настаивает на том, чтоб идти предпоследними. Кенни с сомнением ему объясняет, что тогда пара почти не останется и станет холоднее, но Такера не переубедить. Марш же покорно молчит, позволяя принимать решения, и Крэйг ощущает себя от этого необычно и слегка раздраженно. Если Стэн и в правду гребанная тряпка, то это отвратительно. Многие еще во времена, когда он мутил с Тестабургер, считали его подкаблучником. Если это была действительность, то Крэйгу она не нравилась. Он любил, конечно, когда его слушали, но не безвольно. Так или иначе, они пропускают перед собой почти всех. Люди возвращаются оттуда, все потеющие, пышущие жаром, и сначала падают на диван, лежат там некоторое время, переговариваются с остальными, а потом идут пить воды или типа того. К слову, Бебе, занимающаяся готовкой, вообще говорит, что они с Клайдом пойдут последними. Значит, Крэйг даже так не может оттягивать момент до конца. Все равно время утекало так быстро, как сметал поток воды ошметки в слив. Вымытый и душистый Кенни даже бегал снова набрать воды на вторую половину человек, и Крэйгу чудилось, что их очередь пришла слишком быстро.  — Там должно хватить воды. Мы экономили, — оповещает его Ред, перед тем как они выходят наружу. На улице темно и холодно, и они семенят по снегу на слабый свет от лампочки над этой баней. В предбаннике тоже оказывается темно, холодно, а еще сыро, и Крэйг неуверенно мнется, когда уже стягивает с себя футболку. Стэн неподалеку тоже очень зажато выпутывается из одежды, и Такер отчаянно старается не пялиться во все глаза, когда тот стаскивает штаны с бельем и, бросая на него неловкий взгляд, заходит внутрь бани. Крэйгу с неуверенностью глядит на собственные слишком длинные и тощие ноги с редкими волосками — он почти гладкий — и очень не хочет светить ими перед Стэном. В предбаннике сидеть уже становится холодно, и Такер, только когда весь покрывается мурашками, буквально заползает внутрь. Стэн смотрит на него огромными глазами, застывая над тазиками с водой. Крэйг прилипает спиной к двери.  — Ого, — выдыхает Марш, отмирает и пробегается языком по губам. Такер отводит взгляд, но когда тот делает попытку приблизиться, сразу дергается, шмыгает мимо него и усаживается на полку. Он хочет скрестить ноги практически с завязыванием узла из них, это очень заманчиво. Крэйг в итоге, наоборот, откидывается спиной на лежак сзади, как разваливается в одежде на диване. Стэн отвечает ему скептическим взглядом, но воду им подготавливает. Крэйг не знает, почему это делает именно Марш, но не вмешивается.  — Если что, набери воды из того крана или попроси меня, а то он горячий, — говорит ему Стэн, показывая на гигантский черный чан с кипятком и маленьким вентилем. Вообще помещение довольно просторное, хоть и Крэйг все равно опасается, что здесь легко ошпариться. Он долго и брезгливо поласкает использованную мочалку и вообще фукает всякий раз, когда натыкается на чей-нибудь волос. Стэн рядом посмеивается. Ему, видимо, вообще плевать. Они все равно отворачиваются друг от друга, когда намыливаются, потому что это собственная гигиена это несексуально и самую малость мерзко, после хождения грязным несколько дней. Еще это совершенно дебильно — опускать пенную голову полностью в таз, чтоб промыть волосы. Для этого приходится кое-как изгибаться, сидя на полке, потому что вставать и наклоняться Крэйг наотрез отказывается. Да и все равно Стэн начинает смеяться над ним, и Такер вынужден моментально вскинуть ее.  — Хватит ржать надо мной! — рявкает он, но Марш вместо этого учтиво предлагает ему просто полить воды сверху. Это мило с его стороны, наверное. Крэйг все равно тихо ворчит под нос, когда Стэн помогает ему промывать не такие уж и длинные пряди волос. С патлатым Маршем это куда сложнее проделывать, и больше тратится воды.  — Хочешь, я тебя попарю? — у Стэна взгляд становится слишком хитрым.  — Нет, — спешно отказывает ему Крэйг. Непослушный Марш хватает его за руки и пытается оттащить на лежак, и Крэйг почти вскрикивает, сам вцепляясь в Стэна, когда чуть не поскальзывается и не уходит вниз. Проклятый Марш этим пользуется, и потому теперь Такер с кислым лицом глядит на него, нависающего сверху.  — Тебе понравилось? — с большим любопытством спрашивает Марш и хочет ткнуться ему в шею, но Крэйг не позволяет, держа на расстоянии.  — Что? — он делает вид, будто ничего не понимает. Здесь Стэн тоже тушуется.  — Ну…секс.  — С пьяным телом, втихушку и под одеялом? Нет. Еще вопросы? — он всегда готов разрушить чужое самолюбие.  — А если мы…  — Нет-нет-нет! Мы не будем трахаться в бане! — шикает на него Крэйг, потому что это тупейшая и нелепейшая идея на свете. Марш кладет ему горячую ладонь на бедро, и Такер даже не может ее нормально убрать, потому что боится свалиться с невозможно узкой полки.  — Блять, Стэн, ты… — Крэйг прикрывает глаза, считает до десяти и успокаивается. Все опять идет по тому же сюжету, потому что отказать такому влюбленному и по-ослиному упрямому взгляду Стэна он не может.  — Давай поменяемся местами. Я боюсь соскользнуть.  — Ты…предлагаешь позу наездника? — почти по слогам выговаривает Стэн, и Крэйг безумно хочет вмазать ему.  — Да, я предлагаю позу наездника, — цедит он вместо этого. То, с какой скоростью Марш оказывается на спине, а он — сверху, просто вызывает шок. Еще сидеть на ком-то оказывается одновременно приятно и до сих пор страшно, потому что теперь потолок давит ему на макушку и приходится согнуться в три погибели.  — Блять, — громко выдыхает Стэн и отвечает на вопросительный взгляд Крэйга. — Ты трешься. Приятно. Вот Такеру не очень. Они липкие и скользкие, а еще на высоте оказывается еще жарче, чем внизу. Да и стоит растянуть себя хотя бы перед этим… Крэйгу совершенно не улыбается пихать в себя пальцы, и он кривит губы, так что теперь настает очередь Стэна с непониманием смотреть на него.  — Ты чего?  — Эм…твой член не влезет в меня без…подготовки, — Такеру приходится собрать всю силу воли, чтоб произнести это, не шевеля ни единым мускулом на лице. Стэн тупо смотрит на него, пока медленно над его головой не загорается лампочка.  — Это получается…тебе нужно… Ну, пальцами? — он сглатывает.  — Да, — Крэйг не хочет трахаться этим сексом. — Пальцами. Марш под ним издает скулящий звук и кладет ладони ему на талию, и Такер понимает, что ему не отвертеться. Ему безумно жжет щеки то ли от жара, то ли от стыда, когда он на дрожащих коленях приподнимается, сплевывает на пальцы и с сомнением вводит в себя. Стэн смотрит на это круглыми глазами, и это реально сбивает.  — Блять, да ты уже видел это. Отвернись! — шипит на него Крэйг, пока вставляет фаланги глубже.  — Че? Я не помню, — морщит лоб Стэн, и Такер чуть не хнычет от отчаянья. Может, и оттого, что проникает внутрь до самых костяшек. Это оказывается довольно легко, хоть и мышцы все равно туго сжимаются. Кажется, Марш тоже хочет попробовать и тянет руку, но Такер достаточно сильно шлепает его по запястью, так что чужая кисть останавливается и возвращается к его члену. Крэйг оправдывает то, что у него стоит тем, что он все еще спермотоксикозный подросток. На него просто влияют стресс, жар, стыд и чужое тело под ним. Вечно пихать в себя только пальцы нельзя, иначе Стэн попросту сожрет его уже взглядом. Такер против воли думает, каким он видится в глазах Марша, и надеется, что это приятное зрелище. Особенно, когда он медленно пытается насадиться на чужой член и…проваливается с треском. Для этого приходится привстать с самого лежака, опираясь на нижнюю полку одной ногой, а другую запихнуть между стенкой и телом Марша. Видимо, Крэйг оказывается шпалой для таких сексуальных экспериментов, больно стукаясь макушкой, в ту же секунду теряя равновесие и падая одним замахом на член, как и распластываясь на самом Стэне. Марш под ним воет. Ему тоже больно. Они лежали так пару секунд, уйдя в себя и тихо страдав. У Крэйга ноет сразу и подвернувшаяся нога, и шишка на голове, и, видимо, в прямом смысле разъебанная задница. У Стэна, скорее всего, член, торс, на который сильно приложился с высоты Такер, и лицо, в которое ему заехали локтем.  — Лишь бы уздечку не порвал, — бубнит Марш.  — Лишь бы жопу не порвал, — ядовито передразнивает Такер и охает, когда пытается сесть. Это очень больно, будто его не на хер, а на кол насаживают. Он пытается ощупать, все ли сзади нормально, и тщательно рассматривает пальцы, не остается ли на них после этого следов крови.  — Все в порядке, — оповещает Стэна Крэйг. Марш глубокомысленно кивает и сразу же после этого выдает:  — Так, может, продолжим? Блять, а ничего другого и не остается же.