Не совсем временное увлечение

Губы Нэн сжаты в тонкую полоску, она бы хотела зарядить этому мудаку, но страх — липкий и скользкий — не дает. — Пацан, тебе вроде бы сказали съебаться. — девушка слышит до боли знакомый голос, не родной, но знакомый. Именно его она слышала на протяжении предыдущего часа. «Джентльмен» резко разворачивается, посмотреть кто же такой смелый. Алкоголь играет в крови, поэтому нагрубить победителю только что состоявшегося баттла кажется неплохой идей. — О-о, Славян, а что это мы тут делаем? Тоже глаз на эту шлюху положил. — Нэнси кажется, что его голос стал ещё более пьяным. — Во-первых, я тебе не «Славян». А во-вторых, ты часом не охуел про девушку такое говорить? — Слава начинает злиться. Он никогда не был защитником слабых и оскорблённых, но и пройти мимо такого тоже позволить себе не мог — совесть бы загрызла. — А чего это я охуел? Это ты охуел. — даже по этой фразе можно было понять, что парень далеко не адекватен. Но Гнойного это не особо волнует, сам виноват: не умеешь пить, не пей. Удар следует незамедлительно. Нэнси кажется, что всё произошло в замедленном действии, как в голливудских фильмах. Девушка сама не замечает, как вскрикивает. Хоть Соня и хиленький на вид, бьет он не слабо. Ну, а что? Живя в не самом благополучном районе Питера, и не такое сможешь. — Ну что, принцесса? Сильно испугалась? — Слава всегда веселый, даже в такой ситуации он ведет себя позитивно-укуренно. Из-за бушующего в черепной коробке страха, девушка не может внятно что-то ответить, только утвердительно кивает головой. И так большие глаза, становятся ещё больше, наполняясь слезами. Зеленоглазка прикрывает их, дочитывает до десяти и успокаивается. Помогло, но надолго ли? — Спасибо. — совсем тихо выдавливает из себя Нэнси. Тело всё ещё пробирает мелкая дрожь. Слава не эксперт, как надо вести себя в подобных ситуациях, но ему кажется, что обнять девушку здравое решение. Это он и делает. Успокаивающе гладя по спине, он только сейчас замечает, что русоволосая эта та девушка, которая стояла за Оксимироном. Да, он себе и представить не мог, что они познакомятся вот так. — Ты хорошо выступил, объективно. — говорит она ему куда-то в грудь. Создается ощущение, что она очень устала. Так, вполне, и есть. Она легонько отодвигается, давая понять, что всё нормально и она уже спокойна. Гнойный смеется и благодарно кивает. Если даже близкое окружение Мирона принимает его победу, значит он всё сделал правильно. — А ты хоть кто для бывшего отца баттл-рэпа? — Слава голосом выделяет звание Яновича. — Племянница. — коротко и ясно. Обычно подобная информация не проникает в чужие головы, но Нэнси кажется, что этой дылде можно доверять. Может она и ошибается, но сейчас на это плевать. Слава, мягко говоря, в ахуе. Ему кажется, что скажи она о том, что является элитной проституткой, которую имеет вся компания Мирона, он бы не охренел так сильно. Эмоция легко читается по лицу Гнойного. — Ты не первый, у кого такая реакция. — улыбается девушка. — Эх, — наигранно вздыхает Слава, — даже тут я не первый. — Придумай шутку про баттл сам, а то ничего в голову не лезет. — Нэнси облокачивается на стену здания, потому что чувствует ужасную слабость в ногах. Хоть на вид она и совершенно спокойна, ощущение, что по приезду домой ждет грандиозная истерика, не покидает её. Соня Мармеладова заливается смехом, кажется, что лучше этой шутки он не слышал. Только подумать: племянница Мирона говорит, что он теперь первый в баттл рэпе. Ну прекрасно же. Разве нет? — Спасибо, ещё раз. — девушка подходит, как можно ближе, обнимает парня. Из-за разницы в росте, смысла тянуться к шее парня, она не видела, поэтому эти объятья были максимально дружескими. Каким бы мудаком не считал парня Мирон, Нэнси казалось, что он нормальный. Обычный парень с немного необычными целями. — Надеюсь, ещё встретимся, дылда. — отошла на пару шагов Нэнси, после же вовсе развернулась и пошла к двери бара. — Надеюсь, да, племянница Оксимирона. — Слава лишь ухмыльнулся, тряхнул волосами и пошел к близлежащему магазину, чтобы закупиться бухлом и какой-нибудь дешевой едой. *** Нэнси чувствовала ужасную усталость, даже сидя в машине Марка. Благо, никаких расспросов не было: она вовремя подошла к выходу. Подавленное состояние девушка списала на слишком насыщенный день. Эмоции скакали словно на американских горках, в голове творился беспорядок. Хотелось выть и смеяться одновременно. С одной стороны, она сегодня чуть не была изнасилована каким-то мудаком с недостатком мозга. С другой — познакомилась со Славой. Происходящее давило на виски, вызывая тошноту и головную боль. Дорога казалась бесконечной. — Ты себя нормально чувствуешь? — вопрос, разрывающий тишину, казался таким глупым. «Нет, не нормально.» — Да, всё хорошо. — нет-нет-нет, всё далеко нехорошо. — Выглядишь болезненно. — Марк совершенно серьезен. Это напрягает. — Просто устала, говорю же. — девушка начинает бесится, от чего бы ещё узнать. Ей стыдно перед Марком, что она ведет себя, как непонятно кто. Отвечает, как глупый подросток, на банальное предложение о помощи. *** Квартира Маркула кажется уже родной. Как у себя, она скидывает обувь и быстро поднимается наверх, попутно скидывая куртку. Марку не по себе. Он же прекрасно видит, что с ней что-то не то — не слепой — но что делать, не знает. Поэтому просто идет в душ, чтобы хотя бы помыть руки. Нэнси же слышит, как закрывается дверь, и это служит спусковым рычагом к истерике. Она плачет тихо, утыкаясь в подушку, стыдясь этого. Ведь лишние эмоции — это плохо. Так бабушка учила. Девушке кажется, что на неё навалилось всё, что только может. Хотя головой она понимает, что это далеко не так. Но эмоции сильнее голоса разума. Марк выходит из душа буквально через две минуты. Первое, что он слышит — всхлипы. Тут уж явно не «всё хорошо». Он аккуратно входит в комнату, садится рядом с ней. — Рассказывай. — голос парня вовсе не требовательный, тихий. Ему кажется, что случилось что-то более страшное, чем поражение в словесном поединке. Нэнси сомневается, а нужно ли вообще это Марку. Но пути назад уже нет. Она, так сказать, поймана с поличным. — Мне так страшно ещё никогда не было. — всхлип — Я…я… и его руки, перегар. Если бы не Слава, я не знаю, что бы было. А я ведь даже сказать ничего не могу, просто ком в горле стоит и всё тут. А рядом никого: ни тебя, ни Вани, ни Мира, даже Жени или Порчи не было. Девушка вновь утыкается в подушку, пытаясь спрятать столь унизительные слезы. Хоть Марк понял не больше половины, желание набить кому-то хлебало остро стоит в горле. А главное себе — за то, что не был рядом. Он тоже ложится на кровать рядом с ней. Нэнси плачет теперь ему в грудь, как в каких-то сопливых мелодрамах. Он же нежно гладит её по спине. И только, когда перестаёт слышать всхлипы и чувствует ровное дыхание, просит: — Расскажи теперь медленнее раза в два… пожалуйста. — это «пожалуйста» кажется сейчас таким необходимым и, как минимум, обязательным. Пересказ начинается по новой, теперь уже без истерики. Тон девушки напоминает Маркулу тон нашкодившего ребенка. Девушка говорит четко и понятно, вот только легче от этого не становится. В горле всё так же стоит тот ком. Он всё так же зол на весь ебанный мир: на себя, что не пришел на помощь; на Мирона, что отправил её одну; на Ваня, который повел себя слишком беспечно; на Гнойного, который был там вместо него. Марк не выпускает Нэнси из тесных объятий, будто пытается защитить её от этого вечера. — Прости, я должен был быть рядом. Должен был пойти с тобой. — слова срываются раньше, чем парень успевает их осмыслить. Русоволосая поднимает на него и так большие глаза, который стали огромными из-за слез. Они стали более голубыми или Марку только кажется? За мыслями парень не заметил, как Нэнси подвинулась к его лицу. Поцелуй. С привкусом слез и вишнёвой помады, которая была на губах девушки весь вечер. Язык парня, что взял инициативу на себя, исследует нёбо девушки. Воздуха постепенно не хватает, но обоим, кажется, плевать на это. Он уже нависает над ней. Марк запускает руки под кофту девушки, гладя горячими руками плоский живот. «Педофил ебучий» — мелькает последняя здравая мысль перед тем, как мозг окончательно выключается.