Позаботься обо мне

      Как жарко. Как ярко. Все они. Они смотрят на меня. И ждут. Очень ярко. Свет прожекторов. Океан лайстиков. Безумно красиво. Как звездопад. Будто это не наше выступление, а их. Я жду. Жду. Чего? Музыка стала громче. Больше никто не пел. Это кульминация. Сейчас. Сейчас что-то должно произойти. Я куда-то поднимаюсь. Ещё выше. Ещё жарче. Я вижу огни в зале. Это не свет от лайстиков. Это глаза. Это пугает. Все взгляды устремлены в одну точку. На меня. Они что-то ждут. Я. Я лечу? Как легко. Как хорошо... Но полёт очень быстрый. Это не полёт. Это падение. Почему я вижу себя со стороны? Моё тело лежит рядом со сценой. И... Что это?       Кровь?       Как много крови. Я вижу, что сломаны нога и руки. Разбито лицо.       "Что ты наделал?"       Но мне не больно.       "Что ты сделал?"       Постойте. Это... Это не моё тело, не моё лицо! Это... Это не я.       "ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛ?!"       Чимин. Это Чимин! ЧИМИН!       Мин Юнги никогда так рано не просыпался без особой необходимости, хоть уже было около полудня, и все уже давно поднялись и занялись своими делами. Сердце колотилось в ужасно быстром темпе и так громко, что удары отдавали стянутой болью в висках и ушах. Тёмные локоны прилипли к мокрому лбу так же, как и футболка к потному телу. Мин осмотрелся, перебирая глазами знакомые вещи в комнате. Он что-то искал, но всё было на месте. Юнги сжал переносицу, не понимая своё странное ощущение, будто он что-то забыл. Когда он отстранил руку, то увидел, что его трясёт.       Недолго думая, он поднялся с удобной, тёплой, мягкой кровати, потянулся и вдохнул полной грудью воздух раннего доброго утра и прекрасного нового дня!       Ха-ха. Очень смешно.       Мин был зол из-за неожиданного беспричинного пробуждения и, оставив лишь небольшое отверстие для носа, укутался в плотное, повидавшее многое в своей жизни одеяло. Может, тело ещё и хотело спать, но мозг уже представлял в ярких красках насущные события этого дня и кричал:       – Проснись и пой!       – Заткнись и спи! – пробубнил Юнги и попытался отключить свой мозг прямо как, когда его отчитывает Сокджин за оставленные грязные тарелки на рабочем месте, в спальне, и где только можно. Должно быть, его и впрямь есть всё-таки за что ругать. Нынешний хён в представлении Юнги просто открывал рот, но не было слышно ни единого звука. Забавно, что в реальности было точно так же. Так наступила тишина в голове, и Мин уже дремал, как вдруг холодный воздух начал проникать за баррикаду из одеяла и подушек, заставляя кожу покрываться мурашками. Ноги инстинктивно поджались, а руки прижались к груди. Тело сражалось за драгоценное тепло, но долго это продолжаться не могло. Мин спокойно открыл глаза, поднялся на локтях на кровати, из-за чего одеяло сползло на ноги, и от всей доброты душевной крикнул:       – Кто, мать вашу, открыл окно?       За дверью, которая отделяла сонное царство от довольно шумных парней, послышался смешок, явно принадлежавший тому, кто заставил Юнги окончательно проснуться.       – Хватит уже валяться. Ты не в своей берлоге, чтобы делать всё, как вздумается. Тут хоть какие-то, но правила есть. Джин-хён даже в комнату не может зайти, боится принцессу нашу потревожить, – раздался неровный голос Хосока. Он явно был занят чем-то трудоёмким, так как говорил с одышкой и запинками.       Кухня – это единственное место в доме, не заваленное ничем лишним. Утром и днём солнце распространяет свой свет через окно только здесь, поэтому иногда так приятно посидеть и понежиться в его лучах. Сокджин готовил на всех. Но сегодня это был необычный обед. Аромат тушёного мяса перемешался с соевым соусом и чесноком. На соседней плите тушились измельчённые соломкой морковь и перец, а в скором времени, после профессиональной и быстрой нарезки Сокджина, туда отправились шампиньоны. Сок овощей потихоньку покидал свою оболочку и смешивался с разогретым до пузырьков маслом, раскрывая свой аромат ещё лучше. Мин каждый раз удивлялся, как можно столь обычные продукты превращать в настоящие шедевры, от которых слюноотделение сильнее, чем у собак Павлова. Мин тихо включил кофе-машину и сел на стул, находившийся прямо у окна. Устроившись, он облокотился на подоконник, подперев руками голову. На улице всё так же сыро, но мягкие лучи солнца не давали повода для грусти. Свет легко ложился на мраморную кожу Юнги, от чего он стал цвета новорождённого цыплёнка. Даже его тёмные волосы переливались золотом. Ему было приятно принимать солнечные ванны. Он уже и не помнил, когда последний раз был такой солнечный и ленивый день. Никуда не нужно идти, ничего не надо делать. Конечно, у Юнги каждый день такой, но когда действительно мир от него ничего не требовал, то это были лучшими днями Юнги. Так сонно. Так неторопливо. Шеф-повар Ким напевал спокойную мелодию себе под нос. Мин закрыл глаза и, растворяясь в звуках и аромате, растёкся на подоконнике, словно мороженое, оставленное под солнцем. Он был неподвижен, будто и не дышал, словно кукла, но одни лишь подёргивающиеся веки доказывали, что он здесь, он жив. Мин старался ни о чём не думать, но одна мысль не выходила из его головы. Это то, из-за чего он мог так неожиданно проснуться.       "Что мне снилось?" – растворилось в голове Юнги, но желание найти ответ на этот вопрос пропало от тёплых лучей осеннего солнца, погружающих в дремоту.       Мин медленно открыл глаза, когда услышал тихий писк недавно включенной машины, оповещающий о готовности кофейного напитка. Юнги ждал, что кое-кто, стоявший ближе к столу, подаст его кофе, но инициативы так и не последовало, поэтому брюнет нехотя поднялся и поковылял за кофе, который хоть как-то должен был пробудить в Юнги интерес к жизни пусть и на минут двадцать.       Сокджин к этому времени, разобравшись с мясом и овощами, погружал в кипящую воду крахмальную лапшу, постепенно добавляя соевого соуса и кунжутного масла. Какие ещё волшебные последние ингредиенты он добавил, Юнги не понял, но аппетит только сильнее разыгрался, не давая покоя.       – Что ты готовишь? – наконец, заговорил Мин, отхлебнув аккуратно кофе, но Сокджин резко обернулся и выставил так же быстро черпак в сторону спросившего, будто Юнги вовсе не Юнги, а грабитель, ворвавшийся в "пустой" дом. – Воу, аккуратнее, – Мин отшатнулся, из-за чего несколько капель горячего кофе попали ему на руку, – Я, конечно, рад умереть на кухне, но только от самой еды, а не от средств её приготовления. – вытирая расплескавшийся кофе, прокряхтел Юнги.       – Как давно ты здесь? Я тебя не заметил. – виновато ответил Сокджин и вернулся к помешиванию лапши. – Я решил приготовить чапчхэ в честь возвращения блудных детей.       – Да, не каждый день тебя можно раскрутить на такие блюда. Я как только учуял запах мяса, сразу же пришёл, – хмыкнул Мин и поудобнее устроился на своём стуле у окна.       – Я рад, что ты вернулся, Юнги, – улыбнулся Сокджин, на что Юнги дружелюбно кивнул.       – Где все? – прозвучал интересный вопрос Юнги, после недолгой паузы.       Сокджин поведал, что, пока кое-кто спал до победного, Намджун с утра пораньше убежал на встречу с директором Бан Ши Хёком, Чонгук и Тэхён вышли в магазин за лекарствами, сладостями и какой-то магнитной доской, а Хосок и Чимин что-то воротят в гостиной. Также он сообщил очень печальную новость: пока все не соберутся, к еде никто не притронется. Конечно, Юнги понимал, что королевский обед не для него одного, а может и вовсе не для него, но от осознания этого аппетит нисколько не уменьшился. Тогда он взял соевую булочку, к которой, судя по беззвучному возражению Сокджина, тоже нельзя было прикасаться, и в ускоренном темпе выскочил из кухни, помахав и хитро улыбнувшись напоследок.       Стараясь не обронить ни крошки, Мин жадно уплетал сочную булку, стоя у стены, в метре от которой была дверь в гостиную. Когда он закончил успокаивать свой желудок хоть какой-то едой, то направился в гостиную. Неожиданно для себя руку, которой он собирался открыть дверь, начало трясти, в горле встал ком, и Юнги просто оцепенел. Он знает, кто находится за дверью, знает... И из-за этого не может зайти в гостиную. Но в чём сложность просто открыть дверь? Толкнуть её, и она дальше сама откроется, ведь так? Всё так просто же.       Мин стоит напротив двери и всё так же безуспешно. Он должен. Он может. Но пальцы медленно начинают разжимать дверную ручку. Рука трясётся так же, как и в момент пробуждения Юнги. Но он этого не замечает. Не замечает того, что отступает. Голова пуста, ни одной мысли, только... Страх?       Неожиданно дверь с другой стороны открывает Хосок, который радуется больше не Юнги, а кофе, который отбирает и начинает жадно пить. Хорошо, что напиток уже не был таким горячим. Хосок очень тяжело дышал, он вытерся своей футболкой и вернулся обратно в гостиную. Кажется, это была единственная цель его вылазки.       Юнги нерешительно переступил порог.       В гостиной было настежь открыто окно, и Мин сразу понял, из-за чего в его комнате такой сквозняк. Хосок, кажется, решил сделать ремонт. Он снимал книжные полки со стены, где у парней, помимо книг и манхвы, стояли небольшие трофеи, сувениры, подарки поклонников. Полки он переносил в кладовку, перед этим тщательно их упаковывая, будто они переезжали туда навсегда. Оставались только саморезы, аккуратно торчащие из стены. Шуруповёрт лежал на полу, уже включенный в розетку. Он ждал своего звёздного часа. Шум от него разбудит кого угодно, видимо поэтому им до сих пор не воспользовались.       – Доброе... Добрый день, хён, – сказал Чимин, который развалился на кресле, словно король. – Смотри, что мне Хоби-хён сделал.       Пуховое одеяло плотно укрывало Чимина, чтобы он не замёрз. Хосок соорудил Чимину подставку для ног из какого-то пуфика с подкладкой из мягкого пледа. Руки аккуратно лежали на разноцветных подушках.       Видимо Чимину для счастья не хватало родных стен. Лицо его радовалось, щёки розовели, и весь он переполнялся эмоциями. Глаза, которые подчёркивали тёмные круги, появившиеся то ли от недавней травмы, то ли от плохого сна, сияли так же, как и его зелёно-лиловый синяк на подбородке, заклеенный большим пластырем, но вылезающий за границы белой заплатки. Всё-таки, за этим игривым настроением скрывалась бессонная ночь. И явно она таковой являлась не из-за чего-то приятного.       – Привет, Чимин, – наконец-то раздалось от Юнги после немого минутного рассматривания Пака. – Как ты? – спросил он, после чего аккуратно сел на диван, стоявший рядом с креслом.       – Я в порядке, – не теряя энтузиазма ответил Чимин и поинтересовался жизнью Юнги в ответ и так слово за слово.       Чимин, как из автомата, начал рассказывать, как Хосок помогал ему всё утро, начиная от чистки зубов и переодевания в свежую одежду и заканчивая коротким, но таким нужным массажем шеи и плеч. Также он поведал, как много цветов было в его палате и под окном пели птицы, как он познакомился с больными и здоровыми людьми и как мило и стеснительно кормила его медсестра. Чимин говорил это, будто причины того, из-за чего он находился в госпитале, вовсе и не было, будто он просто решил взять перерыв и немного отдохнуть от всех. Юнги это сначала насторожило, но вскоре он расслабился и развалился на диване, не увидя ничего тревожного в поведении Чимина.       Интересный и живой разговор, которого так не хватало в последние дни обоим парням, мог продолжиться, если бы Хосок не включил шуруповёрт и не начал выкручивать по одному ненужные шурупы из стены. Юнги недоумевающе следил за каждой падающей на пол со звонким лязгом железкой вплоть до того момента, когда в стене не остался один из них. Его Хосок не тронул, он его хотел оставить. Но зачем? Он хотел повесить картину или фоторамку с глупой фотографией? Хосок поспешно собрал шуруповёрт, убрал весь мусор и закрыл окно. После уборки он начал прикидывать пальцами, как идеально поместится сюда нечто прямоугольное. "Всё-таки рамка?" – подумал Юнги и расстроился, неожиданно вспомнив и представив там свою фотографию, где он переодет в девушку.       В этот момент послышались звуки отпирающейся двери, а после смех Тэхёна, который оповестил всех жителей дома о возвращении парней. Они не заставили себя долго ждать. Шурша пакетами, в гостиную зашли Чонгук и Тэхён.       – Не поверите, кого мы встретили! – Тэхён бросил большую, но тонкую коробку на колени сидящего Юнги, который даже подскочил от неожиданности, но Ким, отбросив надобность извиниться, обратился в сторону удивлённых Хосока и Чимина. – Этот человек пытался проникнуть в наш дом, но мы его поймали. Чонгук-а, веди его сюда!       – Я и сам могу ходить, – протянул Намджун, заходя в гостиную так, будто его заставили сюда заглянуть. Юнги сбросил с себя коробку и заметил, что Намджун уж слишком печален для такого дня. Ведь вряд ли его насильно вытащили с кровати или отказали в завтраке. Однозначно, Сокджин ему разрешил поесть или даже заставил. Встречи с директором всегда проходили быстро и весело. Значит что? Что-то случилось по дороге? К нему просто ни с того ни с сего прицепился Тэхён? Проиграл в лотерею? Решить такую задачку мозг Юнги был не в состоянии. Мин даже сам себе нисколько не удивился. Он же недавно не мог решить, какое пиво выбрать, а тут.       – Тогда чего ты так долго тёрся у дверей, будто украсть что-то хотел? – поддел друга Тэхён, после чего Намджун скрестил руки на груди и просто начал покачивать головой из стороны в сторону, при этом неловко улыбаясь.       – Я просто, эм, хотел позвонить и... искал телефон, – не найдя отмазок получше, пробубнил Намджун.       – Но ты уже стоял с телефоном. Ты готовил сюрприз? – напирал Тэхён, от чего уже всем давно стало неловко, а особенно неуютно чувствовал себя сам получатель вопросов.       – Хватит. Уже давно не смешно, – хотел закончить этот бесполезный диалог Юнги, но Ким даже на него не посмотрел, а всё так же с дурацкой улыбкой ждал ответа от Намджуна.       – Да... Значит, я уже позвонил и... – Намджун просто тряхнул плечами и развёл руками, будто и так было понятно, что он сделал дальше.       – Ага! Попался! – быстрым победным хлопком взбодрил всех Тэхён, и указал на стол, не отрывая взгляд от Намджуна. – Ты вообще оставил свой телефон дома. Как лежал, так и лежит. Раз ты никому не звонил, тогда что делал?       – Тэхён, прекрати уже, – заявил решительно Юнги, поднявшись с кресла, чтобы казаться более пугающим. Он и сам не понял, зачем так резко встал.       – Замолчи, – сквозь зубы, низким ровным голосом Тэхён заставил проглотить языки всех. Он медленно перевёл взгляд с Намджуна на пол, чтобы не встретиться с недоумевающими лицами остальных. – Я с тобой разговариваю? – оскалился Ким и злобно посмотрел на того, кто бесил его сейчас больше всего на свете, – Мин Юнги.       – Тэхён!? – удивлённо произнёс Чимин. Он и Хосок были шокированы таким поведением хёна. Чонгук отвернулся и стал разглядывать ну очень интересный саморез в стене. Он знал, что это в скором времени случится и не стал препятствовать. Если держать эмоции в себе, ничего хорошего не произойдёт.       – Что Тэхён? Сидел бы дальше в своём чулане и не высовывался, – понесло Тэхёна.– Вижу, тебя даже Чимин простил, хотя я не уверен. Ты не то, что не навестил, ты даже не позвонил, узнать как дела.       После этих слов Тэхён подошёл к Юнги, ожидая, как тот оправдается. Мин вытянулся и посмотрел на хёна. Глаза Тэхёна были полны злости и боли от несправедливости, но спустя мгновение, будто взглянув на ситуацию со стороны, взгляд стал жалостливым и печальным.       – Ты,– Ким тыкнул пальцем в грудь Юнги и спокойно продолжил. – Что ты сделал?       Глаза в глаза. Холодный взгляд Тэхёна сковал Юнги, что он забывал дышать. Язык Юнги, который должен был любого "довести до Гонконга" сейчас не смог бы даже показать дорогу в библиотеку.       "Что ты сделал? – повторил Юнги одними губами без единого звука. Он вспомнил этот страшный сон, но так же он вспомнил, что ему это ни черта не приснилось. Он вспомнил. – Тэхён... Это его голос... Он кричал..."       Мин резко прикрыл рот рукой, будто его сейчас вырвет. Воспоминания всегда причиняют боль, особенно те, которые ты всеми силами пытаешься забыть. Затерянные накатывают с ещё большей силой, глубже ранят, нежели те, которыми они были вначале. Нужно было их принять и жить дальше, но люди всегда бегут от своих проблем, хотя другим делают больно, даже не замечая этого.       Юнги опустил голову, всё так же прикрывая рот. Тэхён стоял над ним, как мать над сыном, который получил в школе двойку. Чимин беспорядочно говорил, стараясь оправдать те действия Юнги, пытался защитить его, хотя и считал, что Тэхён в чём-то прав, поэтому вскоре замолчал, приняв действительное.       – Готово, – перебил тяжёлую паузу Чонгук, от чего парни обернулись на него.       Во время начала брани, Чон не просто так отвлёкся на шуруп в стене. Он подошёл к дивану и взял в руки коробку, которую Тэхён недавно демонстративно бросил на ноги Юнги. Она была похожа на коробку для очень большой и вкусной пиццы, мысли о которой вызвали несанкционированный вопль кита из желудка Чонгука, но это, конечно, была не еда. Через несколько попыток открыть коробку, ему это удалось, и он достал оттуда белую доску для заметок. Именно за ней и ходили в магазин Чонгук и Тэхён. Чтобы быстрее достать её, Чон перевернул коробку, чтобы доска выскользнула. Всё получилось, правда, вместе с ней оттуда выпало несколько магнитов. Чонгук не спеша присел и собрал их с пола. Он аккуратно оттянул верёвочку, которая сразу же прилагалась, и повесил доску на тот саморез, который оставил в стене Хосок. Доска была большой, на ней могло разместиться много всего. На неё также можно крепить магниты и писать маркерами, которые Чонгук не забыл купить в отличии от его спутника, который вспомнил о них на полпути домой. Чон вытащил маркеры из кармана своей куртки и выложил их на специальный держатель, а магниты прикрепил по периметру рамки доски, и теперь всё было готово, так что Чон обернулся на парней.       Немая сцена: Тэхён стоит над загнувшимся Юнги, которому он будто бы ударил в живот, Хосок и Чимин с разинутыми варежками и выпученными глазами смотрят на парней в центре комнаты, а Намджун... А где Намджун?       – Вы её купили, и ты уже всё сделал? – почти шёпотом спросил Намджун, неожиданно появившись из ниоткуда. Чон резко обернулся на голос, чтобы убедиться, каким боком Намджун здесь объявился. Это и впрямь был он. Он принёс с собой какие-то листы и, потеснив младшего, встал напротив доски. Эти же листы в скором времени были прикреплены с помощью магнитов к доске. Ким открыл маркер, из-за чего в воздухе запахло спиртом, и начал писать. Теперь точно всё.       – Готово, – перебил тяжёлую паузу Чонгук, отчего парни обернулись на него.       Они увидели, как на стене, где красовался шуруп, появился новый органайзер с уже какими-то объявлениями. Юнги пришёл в себя и направился вон из гостиной, пока Тэхён отвернулся от него. Ему было трудно дышать, в глазах мутнело, и стояла только одна картина – последнее выступление, потерпевшее громаднейшее фиаско. Перед выходом ему, словно шлагбаум, Чонгук выставил свою руку, но Мин уже налетел на преграду. В попытках пройти дальше ему помешал тот же Чонгук, который этой же выставленной рукой приобнял друга и прижал к себе. "Когда этот ребёнок вырос?" – спросил у себя Юнги, не в силах больше сопротивляться. Да он особо и не пытался. Как же он хотел перестать слышать свои мысли.       – Так, – лидер хлопнул ладонями, чтобы привлечь как можно больше внимания. – Все мы знаем, что то, что уже произошло, нам не изменить, – он исподлобья бросил быстрый взгляд на Тэхёна. – Но расхлёбывать это придётся нам. Я сегодня набросал расписание процедур, занятий, дел, которые мы должны будем провести с Чимином для его скорейшего выздоровления.       Все удивились, а Чимин громко ахнул. Намджун ткнул пальцем в лист на доске.       – Вот примерные плановые мероприятия, – продолжил Намджун. – На верхнем листе в окошках будем записываться, кто что будет сегодня делать, а на нижнем - завтра.       – В окошках написано лишь время, причём по часу, а что в это время нужно делать? – поинтересовался Хосок, подойдя ближе к органайзеру. Его явно заинтересовал такой подход к делу.       – В свободное окно вы записываете своё имя, и всё это время проводите с Чимином. А! Чуть не забыл. Сейчас надо выписать отдельно мероприятия, которые необходимы для жизни и которые обязательно нужно проводить каждый день.       Ким открыл маркер и начал писать на самой доске пункты. Чонгук, Тэхён и Хосок подошли ближе и начали вместе с Намджуном яростное обсуждение. Мин не пытался уйти, но и участвовать в этом не было желания, особенно когда Тэхён явно дал понять его мнение. Юнги прислонился к стене и просто ждал.       – Эй! – донеслось с галёрки. Чимину ничего не было видно с кресла, но любопытство от этого не уменьшилось. А кому не интересно узнать, что с ним будут делать? – Мне можно тоже с вами поучаствовать?       – Это сюрприз, – с улыбкой обернулся к нему Хосок, от чего Чимину стало не по себе.       "Что они собрались со мной делать? Так, выходить через окно – не вариант. Уже напрыгался". – не покидали Чимина тревожные мысли.       – Значит так, – Намджун попросил разойтись парням, чтобы Чимину было видно доску. – Это те пункты, которые должны выполняться каждый день. Парни, вы просто пишете в окно своё имя, и если берёте обязательный пункт, то подписываете его своим именем. Повторяю, все из них должны быть выполнены за день обязательно! Так, из важных это умыться утром или душ, полноценный завтрак, сменить повязки, принять лекарство, обед, занятие вокалом, ужин. Сегодня я не смогу, так что записывайтесь без меня. Завтра же как раз займусь вокалом, – Намджун записал своё имя в окно с четырёх до пяти и сделал пометку о вокале. Он хотел написать и в соседнем окне "вокал", но его схватил Чон за руку.       – Так, погоди. Я, конечно, всё понимаю, но не слишком ли рано ты решил заниматься с ним пением? – Чонгук отвёл руку Намджуна от доски.       – Да, действительно. Куда спешить? Чимин-а и так прекрасно поёт. Ему нужно ещё время оклематься. Какой вокал? Мон, ты чего? – Тэхён, продолжая мысль Чонгука, положил руку на плечо Намджуну и мило улыбнулся. Он думал, что лидер шутит.       Намджун потупил взгляд в пол и растерялся. Он протёр лицо руками, чтобы собраться с мыслями. Хосок отступил от всех, видя такого лидера, и его прекрасное настроение, будто в мгновение кто-то украл. Хосок стал мотать головой со словами: "Нет... Не может быть..."       – Чего не может бы... – хотел спросить удивлённый Тэхён, но Хосок его перебил.       – Ты... Только не говори, что ты не договорился! – крикнул на Намджуна Хосок. На его лице паника. Он не может верить в то, о чём только что подумал.       Но Намджун ничего не отвечает. Только когда он решил посмотреть на Чимина и покачать головой из стороны в сторону, он понял, как он облажался.       – Ты идиот! – закричал Хосок и толкнул Намджуна в грудь. Ким налетел на стену и немного согнулся от резкой боли. На Тэхёна удар никак не повлиял, и он скорее выступил к ним, думая, что сейчас нужно будет разнимать двух гладиаторов, но его помощи не потребовалось – Хосок просто ушёл к себе в комнату.       При ударе будто все силы, что держали Намджуна на ногах, перешли через стену и что-то там с характерным глухим грохотом снесли. Его тело скатилось вниз по стене, из-за чего задралась кофта, выставляя на показ худое тело. В его взгляде, в котором пустоты больше, чем в космическом вакууме, читалось, что хорошие новости были только до полудня. Сейчас же узрите истину. Чонгук и Тэхён в поисках хоть какого-то адекватного ответа уставились друг на друга, думая, что из них кто-нибудь понимает, из-за чего весь сыр-бор. Юнги и Чимин даже не пытались понять. Все ждали ответы.       – Я не буду есть! Уже сыт по горло байками! – вдруг донёсся крик Хосока за пределами гостиной.       Всё ещё оборачиваясь назад на Хосока, который так неожиданно повысил голос, в гостиную вошёл Сокджин с недоумевающем видом, и, осмотревшись, присоединился к остальным искателям ответов.       – Что случилось? – спросил у Юнги Сокджин, на что тот обернулся в сторону лидера. Мин аккуратно присел напротив Намджуна, заодно потеребив друга за плечо.       – Вoт и мне интересно, – произнёс негромко Юнги, – Что случилось?       Секунды превратились в минуты. Минуты в часы. Никогда лидерство не давалось ему так трудно.       Мимо гостиной к выходу пролетел Хосок, который надевал на бегу свою куртку. Сокджин, так ничего и не понимая, вышел обратно к нему, чтобы узнать, куда Хосок отправился, но тот попросту игнорировал его. Чон ничего не взял, кроме своего телефона, и торопился уйти.       – Хосок, ты куда? Успокойся, – взяв бунтаря за висящий рукав ещё не полностью надетой курточки, Сокджин пытался удержать Хосока.       – Пусти! – Чон с силой выдернул рукав, из-за чего налетел на дверь. Он отпрянул, накинул курточку и быстро надел второй ботинок. Хосок толкнул собой дверь, и обернулся. Он встал в проходе и смотрел на Сокджина, но его слова адресовались не ему. – Я же тебе говорил, чтобы я с тобой поехал. Нет ведь! Сам справишься! Да как же!       После этих слов Хосок исчез. Сокджин закрыл за ним дверь и вернулся в гостиную, но не к остальным. Он облокотился на подоконник и прижался лбом к стеклу, взъерошивая свои каштановые волосы.       К дому подъехал оранжевый автомобиль. "Он заказал такси? Зачем?" – думал Сокджин и взглядом продолжил провожать уезжающую машину.       – Простите меня... Я облажался... – начал Намджун. Его лицо полностью закрывали ладони.       – Сначала поясни, о чём ты, – попросил сидящий рядом с ним Юнги. Намджуну ничего не оставалось, кроме как продолжить.       – Наше последнее выступление закончилось тем, что Чимин очень сильно пострадал... Мы забрали тебя так рано из больницы не только потому, что хотели бы помочь тебе сами. Чёрт, мы же не врачи всё-таки! – он, наконец, показал лицо, чтобы удобнее было говорить, но сразу же пожалел, потому что увидел своих друзей, их удивление и непонимание. Нужно быстрее кончать с этим. – Всё, что ему сейчас нужно, это отдых для восстановления, поэтому все мероприятия должны быть отменены.       Повисла пауза. Дальше слова давались тяжелее. Нельзя уже было ничего скрывать, раз ничего не получилось сделать.       – Чтобы не было скандала, – с трудом продолжил он. – Агентство скрыло тот факт, насколько сильно ты пострадал. Официально было сообщено, что ты упал на какой-то матрас, всегда специально кладущийся на этот случай перед сценой. А в больницу тебя отправили так сразу из-за растяжения. Блядь! Они даже не смогли договориться, растяжение чего ты получил! Один сказал лодыжки, другой запястья. В общем, для других у тебя ничего не сломано. Ты здоров. А значит будешь участвовать во всех шоу. Я не смог тебя защитить. Простите меня... Прости...       Намджун снова закрылся руками. Рука, которая будто помогала своими плавными движениями выдавливать из Кима тяжёлые слова, скатилась с плеча, и Юнги был сражён настолько, что, когда он пытался подняться, ноги его не слушались, и он садился обратно. Его будто засасывало в речной водоворот, из которого невозможно выбраться. Он бы сделал всё, чтобы спастись, но был настолько ошарашен, что не мог сопротивляться. Чонгук обеими руками обхватил голову и медленно с тяжёлым выдохом убрал волосы назад и оставил сцепленные руки на шее. Он развернулся и начал ходить по комнате. Тэхён никогда не думал, что Намджун сможет его так расстроить. Даже не расстроить, а разбить сердце. Ему было и так тяжело, он переживал сильнее всех, а теперь, в животе было так больно, будто кто-то хорошо пнул его напоследок, как во время неравной драки за школой. В горле встал ком, и стало труднее дышать. Он медленно попятился, пока ноги не наткнулись на диван. Тэхён рухнул на мягкие подушки и согнулся, нависнув над своими коленями. Сокджин не оторвался от окна, а только сильнее прижался, чтобы остудить свою голову холодной гладью стекла. Чимин оттолкнулся не то головой, не то спиной от кресла и рывком вырвал своё тело из мягких объятий. Одеяло скатилось с него и упало на пол. Чонгук, который наяривал круги по гостиной, поспешил помочь Чимину, но тот отказался одним лишь покачиванием головы. Он, не моргая, смотрел в пол.       – Я к себе в комнату... Я не буду сегодня есть, – еле выговорил Чимин, и поплёлся вон из этого помещения. Сокджин сразу же отлип от окна и пошёл за ним вслед, вспомнив, что дверь в его комнату с громким хлопком была закрыта уходящим Хосоком. Там он молча помог Чимину, на что тот тоже ничего не ответил и, закрыв за ним дверь, Сокджин ушёл к себе.       Остальные практически сразу после Чимина и Джина покинули гостиную. Чонгук позвал Тэхёна – его рука прошла по спине, плечу и, дойдя до шеи, Чон немного надавил, чтобы Ким подался вперёд. Они пошли и Чонгук всё так же держал руку на шее друга, направляя его в сторону своей комнаты. Он хорошо понимал, что Тэхён не пойдёт к себе, в то место, которое он делит с Намджуном. Раньше Ким периодически жалел себя и ловил на мысли, что лучше жить на улице, чем слушать как Намджун пытается петь и танцевать так, будто он Майкл Джексон, или смотреть, как он чинит очередную сломанную безделушку. Сейчас Тэхён не хотел видеть его стол, вещи, диски, чувствовать его запах и ждать, когда он сам нагрянет в комнату, поэтому молча продолжил идти за Чонгуком.       Юнги, который сидел рядом с Намджуном, наконец-то смог встать, опёршись о стену. Поднявшись, он обернулся на Намджуна. Юнги понимал, что, по сути, они в агентстве не имеют права голоса. Они потеряют всё, что у них есть, даже их будущее, если не будут подчиняться, а особенно это скажется на лидере.       – Я не сержусь на тебя. Я уверен, что ты сделал всё, что было в силах, хоть ты и понимал, что от тебя ничего не зависит и там уже давно всё решили. Не накручивай себя, – спокойно, словно убаюкивая, сказал Юнги и протянул к Намджуну руку.       Намджун и правда смог выдохнуть от поддержки и поднял голову на Юнги. Они смотрели друг другу в глаза, и точно можно сказать, что такого понимания между ними никогда ещё не было. Конечно, ведь они были вместе на тонущем корабле.       Мин всё ещё держал свою руку, которая для Намджуна была, как надежда на спасение. И он осторожно принял её.