Лед и Пламень

      Яра начала пить, как только пришла в сознание. Она открыла глаза, поморщилась от боли, когда садилась, нашарила на столе кружку и кувшин, полный эля, плеснула себе и жадно выпила. Эль был крепкий и такой густой, что его в пору было жевать, но Яра не обратила внимания. Лишь после второй кружки, когда немного улеглись спазмы в желудке, женщина заметила и привкус макового молока на губах, и зудящую боль на шее и под тщательно наложенными на запястья повязками. Тут Яра и вспомнила все, что с ней случилось, хотя всего несколько минут назад она пребывала в уверенности, что просто отсыпалась после славного боя и последовавшей за ним попойки.       Последние недели для Яры Грейджой смешались в один бесконечный кошмар. Смерти она не боялась. Что мертво, умереть не может. Но отправляться к Утонувшему богу в ошейнике - не лучшая участь для железнорожденного. Кракены Железных островов, хоть и рождаются на суше, но всю свою жизнь проводят в море. Странствуют, побеждают и умирают свободными. А уж она, дочь лорда, тем более не могла позволить себе покинуть этот мир вот так. В цепях. Уж лучше на суше, заплутав и не найдя дороги в подводное царство.       Эти мысли и поддерживали в Яре силы в плену. А еще ненависть. Жгучая ненависть к собственному брату, бросившему ее и удравшему, как самый последний сухопутный щенок. Яра надеялась, что Теон проживет достаточно долго, чтобы она сама до него добралась и отомстила.       На «Молчаливой» Яру почти все время держали в трюме. От голода, жажды и холода она часто впадала в беспамятство. Эурона забавляло бросать племянницу за борт и смотреть, как она сражается за глоток воздуха. Умереть он ей не давал. Измывался, бил, угрожал, но даже язык ей не вырезал. Все повторял, что ждет Теона и уж тогда на глазах брата избавит Яру от ненужного.       О том, что происходило в мире, Яра так же узнавала от Эурона. Ему нравилось рассказывать ей обо всем и видеть, как гаснет последняя надежда во взгляде племянницы. Последние дни, которые женщина помнила, выдались особенно тяжелыми. В Браавосе Эурона ждала неудача, и свою злость он выместил на Яре, избив ее до полусмерти. Все остальное она помнила смутно. Ее мало интересовали попойки, которые устраивали моряки, как на кораблях, так и в порту.       И, видно, потеряв сознание однажды ночью, она пропустила что-то важное, раз ее окружали привычные корабельные звуки, но она лежала не среди ящиков и бухт веревок в трюме, а сидела в каюте и ее брюхо грел эль.       Наконец оглядевшись, Яра заметила склонившегося над столом и расстеленными на нем картами старика. Сухого, тощего, седого, но крепкого, как высушенная соленым ветром кость. Она смотрела на него и не узнавала. И, даже когда старик оторвался от карт и взглянул ей прямо в глаза, не узнала.       Теон, сообразила женщина лишь через несколько долгих мгновений. Брат.       И даже теперь не поверила, что перед ней он.       Не узнавала в нем что-либо знакомое.       Да и знала ли?       Яра помнила самоуверенного горделивого мальчишку, каким Теон приехал домой впервые спустя много лет. Ни в облике, ни во взгляде она не обнаружила в нем ничего от того брата, каким мальчик покидал Пайк.       Она помнила горящий безумием взгляд паренька, захватившего Винтерфелл и мечтавшего что-то доказать отцу, себе и каждому в этом мире. Перепуганного и потерявшегося... волчонка. Но не кракена, каким Теон должен был быть.       Она помнила сломленного, убогого старичка. Помнила белесую тень, что осталась от ее младшего брата после пыток в Дредфорде. Помнила этот опустевший взгляд, полный боли и ужаса. Помнила перекошенное полоумием лицо.       Человек у стола был ей не знаком. Он смотрел прямо. Спокойно. Открыто. От него веяло внезапной уверенностью, какой прежде Яра не замечала.       Не смотря на увечья, Теон держался гораздо прямее, чем в их последнюю встречу. Будто что-то вселило в него уверенность. Будто море и Утонувший бог подарили ему мощное попутное течение, а Штормовой бог наполнил паруса ветром.       - Ты... - произнесла Яра и замерла. День изо дня она мечтала, как выберется и собственными руками придушит братца. Это давало ей силы. Это позволяло ей выжить. Но сейчас Яра растерялась.       - Где мы? - хрипло спросила она и кое-как подсела к столу, чтобы взглянуть на карту. - Как ты вытащил меня с «Молчаливой»? Что произошло?       Она не думала, что брат отправится ее спасать. Кто угодно, но не Теон. Но вот он здесь. И они оба живы. За бортом умиротворяюще плещет вода, а на палубе перекликаются моряки.       - Почему?.. - Прости меня, - прошептал он, и Яра увидела в глазах брата признание вины, но теперь к этому примешивался только стыд. Неуверенность и потерянность ушли бесследно. - Я предал тебя. И я бросил тебя.       - Но ты за мной пришел. Почему?       - Знаешь, на Драконьем Камне я встретил Джона... Джона Сноу, - медленно произнес Теон. - В Винтерфелле мы росли вместе. Я, Робб и он. Я не любил его. Только терпел. И всячески старался подчеркнуть, что хоть и заложник, но я лорд, а он всего лишь бастард. Пусть и бастард Хранителя Севера. И все никак не мог понять, почему его так любит Робб. Почему сам Джон спокойно сносит мои слова... Мне было девять, когда меня забрали. Я потерял отца, на которого мог равняться. Но я хотел, чтобы у меня был отец. Я так старался всякому напомнить, что я Грейджой...       Брат пристально взглянул ей в глаза.       - И я очень хотел быть Старком. Я ведь жил с ними, спустя столько лет они перестали быть просто моими тюремщиками…       Яра слушала, не пытаясь перебить. В ушах начало немного шуметь из-за выпитого, но ее разум остался чист.       - Я так долго пытался понять, кто я. Но у меня было только имя. И я пытался помнить свое имя. Цеплялся за него. Даже в самые сложные секунды сохраняя в глубине сердца это знание. Даже когда отчаяние готово было поглотить меня. Даже когда безумие на время освобождало от мучений.       Голос брата был тих, а глаза оставались сухими, но Яра слышала в словах Теона такую боль, что напрочь позабыла, что мечтала придушить младшего, если бы сумела до него добраться.       - Но я все равно сомневался. Пытался понять. Найти хоть что-то, кроме имени. А понимать и искать было нечего. Я столько совершил, столько ошибок. Я железнорожденный по крови, - медленно сказал Теон. - Я ношу фамилию Грейджоев. Но я и Старк, сестра. Они тоже моя семья. На моей совести много грехов. Я не могу ничего изменить, но я могу защитить то, что мне дорого. Семью.       Яра нахмурилась, тяжело сглотнула, но потом кивнула. Она не знала, что должна была сказать, но слова брата внезапно убедили ее, что на этот раз перед ней на самом деле ее брат. Не тот сломленный человек, что говорил за нее на вече. Но тот брат, каким должен быть настоящий Грейджой.       - Где мы? - В Узком море, - кивнув на карту, ответил Теон.       - Ты... как-то выкрал меня с «Молчаливой»?       Яре хотелось знать, чтобы убедиться, что все происходящее ей не снится. Сама за свое спасение женщина не взялась бы. Слишком уж свирепыми были люди из команды дяди, молчаливыми и яростными.       Эурон не мелочился, всегда сообщал племяннице и где они, и самые последние новости. Так она и узнала, что Железный Банк отказал выдать деньги, которые вроде как обещал Королеве Серсее.       Сотни кораблей не могли войти в порт Браавоса, поэтому туда Эурон отправился малой частью, а остальные корабли отослал к Браавосийскому побережью. Так что некому было углядеть в корабле, вошедшем в порт Браавоса несколькими днями спустя даже тень железнорожденных. Теон не стал демонстрировать гордость и дурную смелость, а сменил паруса, появившись в свободном городе под расцветкой обычного торгового судна из Бора. Среди других кораблей этот вскоре затерялся, и у команды появилась возможность побродить по городу, послушать разговоры.       Теон с корабля не сходил, но ловко воспользовался своим новым статусом, чтобы пообщаться с мелкими лавочниками и другими капитанами.       Очень быстро команда выяснила в каком из борделей беспробудно пьет Вороний Глаз. Еще пары дней хватило, чтобы выяснить, где ошивается большая часть железнорожденных и сколько человек охраняют «Молчаливую».       Утонувший бог был на стороне Теона, и спустя еще сутки начался сильный шторм, небо ливнем разверзлось над Браавосом. Теон не стал терять такой удачной возможности и напал на «Молчаливую». Он не сказал Яре, скольких лишился и скольких убил, но мелкие ссадины на руках и неглубокий шрам на подбородке говорили, что сражение не было бескровным. Так или иначе, но Яру они отбили. А пока сам Теон спасал сестру, остальные захватили стоявший ближе всего к Титану корабль, и на рассвете под прикрытием утихающего дождя из порта вышло два судна.       На захваченном корабле были железнорожденные, прежде преданные Яре. Они-то и рассказали, где именно искать остальные корабли и на каких из них есть верные Яре люди.       - Мы захватили пятнадцать кораблей, - сообщил Теон. – Это не много…       Яра и этому количеству удивилась. Меньше всего она ожидала, что брату удастся спасти хоть часть ее флота. Большую часть ее кораблей Эурон сжег.       - Пришлось спешить, чтобы Вороний Глаз не смог нас поймать.       - Где он сейчас?       - Уже должен был достичь Королевской Гавани. Он, видно, решил, что я увел захваченные корабли на восток. Решил, что я собираюсь спрятаться где-нибудь в Спорных землях или отправиться еще дальше, в Нефритовое море.       - А куда мы плывем? – спросила Яра, указав на карту. – И что это за флот?       После рассказа брата, она теперь могла оценить разложенные по карте ракушки и камешки.       - Дейнерис с Джоном уже должны быть в Винтерфелле, - сказал брат и указал на выкрашенные черным и белым камешки. – С ними весь Север, дотракийцы, Безупречные. Рыцари Долины. – Брат по очереди указал на серые, зеленые, коричневые и синие камни. – Им предстоит противостоять армии мертвых. Они надеялись договориться с Королевой Серсеей о перемирии.       - Но она их обманула, - покивала Яра.       - Да, она послала Эурона за Золотыми Мечами, но Железных Банк отказался оплатить их, - продолжил брат. – Тем не менее, сейчас в Королевской Гавани есть армия и Вороний Глаз охраняет город с моря.       Яра с сомнением тронула алые камни на нарисованной Королевской Гавани и многочисленные черно-золотые ракушки.       - Победит ли Джон на севере или проиграет, рано или поздно, но столкновения с войсками Серсеи не миновать, - развивая свою мысль, продолжил Теон.       - И что ты предлагаешь?       - Лорд Варис, когда я покидал Драконий Камень, посоветовал зайти в Пентос, - усмехнулся Теон и указал на смесь из черных и желтых ракушек, сгрудившихся между этим городом и побережьем Вестероса. – Иллирио Мопатис добавил нам кораблей. И не только их.       - О чем ты? - Золотых Мечей можно купить золотом, а можно привлечь, соблазнив возможностью, - сказал брат. – Их капитан сказал, что когда-то Визерис Таргариен попытался нанять их для завоевания, но он отказал ему. Время было неудачное. Да и союзник не из приятных. Все же этот отряд основали Блэкфайеры, вечно воевавшие с Таргариенами.       - И что? Теперь они готовы выступить союзником Королеве Дейнерис? – удивилась Яра.       - Есть Дейнерис, Север и Восток, - перечислил Теон. – Если они выстоят, то это уже половина Семи Королевств. А если на стороне нашего альянса будет Дорн, Простор и Штормовые земли, то Королева Серсея окажется зажата в тиски.       Теон сдвинул ракушки, распределяя их от Ступеней и до самого Гневного мыса.       - Мы разделили флот, корабли идут не под парусами кракенов, - сказал Теон. – Нам предстоит быстро захватить как можно больше замков на побережье. Нам нужны Грифонье Гнездо, Воронье Гнездо, Дождливый Дом. Оттуда мы отправим сообщение лорду Тарта. Его дочь на нашей стороне, он должен ее поддержать. Свяжемся с лордами Штормовых. Среди них обязательно сыщутся те, кому выгоднее договориться с нами, чем воевать. Отправим послания и в Дорн. Мартеллы мертвы, но лорды Дорна все еще сильны. Отец Элларии Сэнд – один из самых влиятельных лордов Дорна. Его дочь гниет в темницах Красного Замка. Если не на нашей стороне, то уж на сторону Серсеи Дорн не встанет.       Яра еще раз осмотрела карту, оценивая расстановку сил. Что ж… если им повезет, то все сбудется. Пока Утонувший бог помогал Теону. Может и на этот раз поможет.