Агония

Жрецы полвека назад покинули величественный храм, но пустота, бездной раскрывшаяся внутри, была куда более древней. С собой ее принес мастер тени, как приносил смерть и тьму. Добровольно, покорившись главе ордена, они следовали по его шагам, скользили по земле вечными спутниками и берегли неустанно. В глухой ночи среди высоких сводов, под куполом руин пантеона, таилась тишина, не нарушая покой медитирующего мастера. Околус из непроглядной темноты выхватывал рыжеющий бок полной луны. Водой сквозь пальцы утекли многие часы, Зед скрывал нетерпение, уходя в мысли подальше от гнетущего ожидания. Прошли не первые сутки с их последнего с Каином разговора, один на один, выказывая полное доверие, учитель впервые поравнялся с учеником. Было слышно, как клокочет в юном теле одержимость новым испытанием, как разгоняет кровь по венам встревоженное сердце. Дерзкий, порывистый как гонимый морем ветер, бесшумный как тень, Шида был лучшим, был достойным. И знал это. Зед не хотел видеть ноксианское честолюбие, слепо гордый тем, что сотворил своими руками, — мастер прощал Каину куда больше, чем стоило бы. Возможно я не раз пожалею об этом, думал Зед, представляя картины трагичной смерти единственной надежды на превосходство в предстоящих боях. Отклик тревоги – удар хлыста по спине. Орден тени потеряет подающего надежды адепта, а Зед – соратника и верного послушника, того, кто не стал сыном и не будет другом, но навсегда останется первым, кто внушил в холодную душу веру и восхищение… Если упрямец лишь мнит себя способным покорить древнюю магию, а Зед позволил ослепить себя юношеской бравадой, Каина ждет не просто крах. — Смерть… — шепот был столь легок, что даже в безмолвном храме никто бы не расслышал движение пересохших губ, робкий вздох. Хотелось попробовать это слово на вкус, какое оно, когда речь о Шиде. Оказалось холодное. Как кусок льда, с языка по горлу в тело, забирая с собой тепло. Богиня Дианы взошла над его головой, обагрив тусклым свечением. К кровавой луне отряд уже должен был вернуться, с оружием ли, без, в полном составе или единственным вестником дурных новостей. Мастер сжал ладони в кулак, незнание делало его беззащитным, слабым, и повергнутым в смятение — это недостойные чувства. Погрузившись в секундное помутнение, Зед не сразу расслышал звук шагов и отдышку. Послушник не ступил дальше в залу, упав на колено в десятках метрах от главы ордена. Вестник. — Слушаю. — Посланные Вами адепты вернулись, Мастер Зед, — голос подвел ученика, хрипло смазав обращение, тот откашлялся и продолжил, зная, что нетерпеливый мастер в гневе страшен, -— Несколько ранены, один мертв… — Что с оружием даркинов? — гулкий голос пресек доклад, сейчас потери интересовали куда меньше, чем приобретения. — Каин, — на сей раз не загнанность скрипнула в имени ученика, а испуг, — завладел оружием, — сухо оборвал послушник, не решаясь договаривать. За маской скользнула усмешка. Торжество ширило грудь, юнец оправдал надежды, что Зед возложил на плечи тяжким грузом. Верность и жажда превосходства у него в крови, а все остальное Орден Тени бережно взрастил на этой плодородной почве, пока Каин не стал близок к совершенному оружию сам по себе. Сама тень, сам Фобос, дитя Ноксуса что жаждет свергнуть нерадивого отца. Молча махнув рукой, Зед отпустил адепта. Тени сгустились, их давно не двое в этом пантеоне, так же, как и Шида, мастер теней желал сам увидеть, на что способно легендарное оружие. Как можно скорее. «Делай то, что должен». Рааст ответил ему, раскатисто, голодно рыча. В отражении пустеющих безжизненных глаз Накури, он разглядел новое свое воплощение. Чистый страх, живой и горячий, заструившийся по телу, как только кровь напитала лезвие косы. Даркин был… живой. Проникая под кожу, он отравлял собой, и вместе с ядом приносил неописуемую, еще чуждую Каину силу, сравнимую с одержимостью, из которой черпаешь силы как из бездонного колодца. Это было восхитительно ровно настолько, насколько ужасало. — Ты не должен был сюда приходить. Коса, занесенная над склоненной к груди головой, прошла сквозь, рассеивая дымку тени. Каин бы разочаровался, будь исход иным. — Но я пришел, — теперь в алеющий круг вышел юноша, в руках сжимая тяжелую косу, словно та ничего не весит. Изогнутый клюв лезвия сверкал отблеском, бережно отполированный, подготовленный к тому, чтоб забрать жизнь мастера с одного удара. Багровый, налитый светом демонический глаз всматривался в темноту, искал новую жертву. Зед мог поклясться, что тот замер, в темноте отыскав именно его. «Кто ты?» Хриплый, не принадлежащий Каину голос, обращался к мастеру. Гремел, как гром, раскатываясь по стенам храма и множась, растекаясь по всей зале дрожью. Оружие даркинов, истинно древняя могущественная магия. Разумная магия, живая смерть. — Мастер Зед, — отвечал Раасту адепт, кидая вызов в пустоту, — я хочу показать, на что он способен. «Мы…» Глаз даркина сверкнул. Миг – и Каин кидается вперед, за спину занося косу, описывающую в воздухе красный полумесяц. Там, где только что был Зед – остается глубокая борозда, по стенам храма бьет лязг и грохот, в унисон с боевым рыком Каина. Разочарованный возглас, тлеющий огонь былой битвы разгорелся в пылкость и жадность, Шида хотел драки, а не игры в прятки, однако мастер временил, изучая, выискивая слабость, место, куда ударить. Но видел лишь то, что превосходило смелые ожидания: Рааст направляет, не просто инструмент, партнер, что ведет, когда нужно и уступает, давая потешить себя иллюзиями. Никогда не державший столь громоздкое оружие, предпочитая голыми руками отбирать жизнь, Каин дрался так, словно многие годы оттачивал мастерство. Сколь же силен потомок даркинов? И все же не долог был триумф. Спустя десяток минут в ровный ритм неслышного дыхания пришла усталость, в твердую стойку – надломленность, а непробиваемая уверенность дала трещину, как только Шида ощутил, что сдает, медленно, но верно. Рассекать в холостую воздух, слишком большая роскошь для того, кто не смыкал глаз сутки и сутки – не выпускал демона из рук, из тела и разума. Сюрикены со свистом рассекли воздух над головой. Предупреждение — не благородство, а вызов. Адепт припал к земле, скатился в бок, изготовившись контратаковать. Луна скрылась, забирая с собой свет. Зед нападал сверху, всем весом атакуя и без того лишенного маневренности Каина. Перехватив косье второй рукой, Шида выставил его перед собой, надеясь заблокировать удар. Осознание пришло тогда, когда в глазах сверкнуло: это была одна атака, закончить, без шансов. Древко выдержало, издав скрипучий жалобный звук. Клинки Зеда – хруст и треск металла, после – звон. Точеные лезвия сломались, едва дойдя до плоти. Удар пригвоздил к холодному камню, вес мастера, сдавившего грудь, не давал вздохнуть. Что-то липкое и теплое стекало к животу, по ребрам, боль пришла, когда вернулось зрение. Не требовалось слов. За слишком дерзкий вызов это слишком малое наказание. Не случившийся бой стал еще одним уроком, неоспоримым напоминанием о том, кто есть Каин и кто Зед. — Встанешь сам. Презренно проигнорировав истекающего кровью ученика, мастер тщательно осмотрел сколы и трещины на том, что осталось от наручных клинков. — Я сломал Ваше оружие, — Шида улыбался, из последних сил стараясь распробовать жалкий триумф. — Не ты, а твоя коса. «Верно…» — Молчи… — прикрывая глаза, шипел адепт, чувствуя горечь бесчестного поражения, сотни оправданий которому крутились на языке. Но он не в том положении, чтоб упрямиться и змеиться. Даже просто встать на ноги уже испытание: молча, всем весом опираясь на косу, он только и сумел некрепко приподняться. «Слабый.» — Тс… Дерьмо. Зед резко обернулся на грохот. В тусклом свете зашедшей за тучи кровавой луны, Каин лежал почти без дыхания, не выпуская из рук Рааста, хотя, скорее Рааст все еще не отпускал его.