Ник
Is it still me that makes you sweat? Am I who you think about in bed? / При мыслях обо мне тебя до сих пор бросает в пот? Это обо мне ты думаешь в постели? Panic! At the Disco — Lying Is the Most Fun a Girl Can Have without Taking Her Clothes Off
Нику кажется, что он постепенно падает в пропасть лени и безответственности, на душе тяжёлым грузом лежали прогулянный пленер, со скоростью барабанного соло увеличивающееся количество не выполняемой домашней работы. И, честно душевно страдая, он, ещё раз покорив себя за подобное состояние, с относительно чистой совестью, решил до конца закрыть глаза и заснуть, пока не прозвенит звонок с урока. Вообще, довольно опрометчиво было засыпать сейчас — Диана, бессменная соседка по парте уже как одиннадцать лет, не пришла, а если она, вечно пунктуальная, не пришла, значит, заболела. Но мысли об этом постепенно путались, и Ник, уже поругавший себя, воспринимал лекцию о графиках как колыбельную. — Простите, — знакомый голос показался частью начинающегося сна, но что-то тяжёлое задело порезанные тарелками пальцы, и Ник, тихо заскулив от боли, проснулся. — Прости-прости… Ник посмотрел на Диану, как на восьмое чудо света — на его памяти она опоздала в первый раз. Девушка в ответ на его взгляд покраснела и виновато пожала плечами, спешно раскладывая по парте учебники. Ник наблюдал за скорым полётом учебников на парту, всё ещё не понимая, что происходит. От Дианы пахло морозом, веяло холодом, а красные замёрзшие на морозе пальцы почему-то особенно ярко смотрелись в свете школьной лампы. Ник следил за движениями её пальцев, то ли засыпая, то ли любуясь. — Ник! — прошептала Диана, и в расфокусировавшееся зрение уловило её серые глаза, широко раскрытые. — Ты спишь что ли? Ник стыдливо захлопнул рот и зажмурился на несколько секунд, надеясь, что это поможет пробудиться. Диана терпеливо поджала губы, ожидая ответа на вопрос и всё ещё тяжело дыша после быстрой ходьбы. — Нет-нет-нет, — Ник чудом подавил зевок, вздрагивая от громкого голоса математички. Диана усмехнулась и пригнулась ниже к парте, чтобы их разговор не было заметно. — Послушай, — на губах подруги заиграла совсем незнакомая Нику заговорщическая улыбка. — Ты же барабанщик. Значит, и с ритмом на «ты», да? — Ну, — Ник несколько воровато оглянулся на доску, спешно делая вид, что что-то записывает. — Вроде да. Диана оперативно переписала всё нарисованное на доске в тетрадь и как-то слишком резво нырнула под парту, к сумке, выуживая оттуда помятый листок в клетку. Ник её действия в силу заспанности воспринимал не до конца, всё ещё слишком сонный для быстрых действий и разговоров. — Вот, — Диана аккуратно пододвинула к Нику листок, а её рука быстро взметнулась вверх. Как она только успевает разговаривать с Ником и слушать и отвечать учительнице одновременно? Поразительно. Ник, с трудом собрав мысли в кучку, вчитался в написанное (вопреки устоявшимся стереотипам об отличницах, почерк Дианы был, мягко говоря, не очень), машинально расставляя пропущенные запятые в стихах, призванных, судя по всему, быть песней. На полях листочка были несмело набросаны планеты и звёзды, да и тема написанного была космическая. Вообще, Ник был уверен, что почти все песни либо про любовь, либо про всякие вечерники-тусовки-вписки (нужное подчеркнуть), поэтому был сильно удивлён, когда услышал песню Захарры с Фэшем (в голове так и прозвучал сварливо-насмешливый голос Драгоций: «Ты просто нормальную музыку не слушаешь, дятел»), но написанные Дианой стихи выглядели совсем по-другому — строчки были длиннее, слова — сложнее, а смысл, хотелось верить, — глубже. Отвлёкшись от урока совсем, Ник задумчиво отстукивал пальцами по парте ритм стихотворения, помечая в тексте сбивающие его места. Когда звонок с урока прозвенел, Ник уже вошёл в раж — рядом со строчками даже появились написанные педантично-аккуратным почерком комментарии.***
— Спасибо, — на перемене Ник вручил Диане отредактированный текст, и та, смущённо улыбнувшись, свернула лист и спрятала в карман — Ник знал, что Диана до сих пор смущается всего, что написала, и прочтёт всё только в гордом одиночестве. — Ты же знаешь про конкурс? Ник удивлённо моргнул. — Что за конкурс? — Захарра тебе на рассказывала? — Диана удивлённо вскинула брови, но продолжить не смогла, потому что Ника отнесло назад от грубого столкновения с чьим-то костлявым плечом. Посмотрев вслед причине «аварии», Ник едва сдержал стон безысходности. Как любил говорить Фэш, вспомнишь солнышко — вот и лучик. Очень странный и красивый лучик. — Чего это она? — Диана остановилась вместе с Ником, удивлённо смотря Захарре вслед. Ник обернулся на неё, по выражению лица пытаясь понять, притворяется ли Диана или действительно не замечает постоянного напряжения между ним и Захаррой. — Не знаю, — почти не стыдясь, соврал Ник, провожая взглядом тёмную макушку до тех пор, пока она не скрылась в одном из кабинетов. Пальцы машинально потянулись к месту соприкосновения их плеч, но Ник быстро опомнился. — Так вот, — запросто продолжила Диана. — Оказывается, в нашем городе будет проходить конкурс музыкантов, в декабре. Мы ещё успеем подать заявку на участие. — Ну… — Ник нахмурился, не отпуская плеча. — Тебе не кажется, что вся эта затея с группой — как-то непостоянно? Ну, я имею в виду, что у нас только одна песня готовая, и максимум, на что мы можем её записать — диктофон айфона Фэша. — Я тоже так думала, — Диана ловко увернулась от пробегающих пятиклассников. — Но ты помнишь нашу песню? Возможно, это мои высококультурные закидоны, но она особенная. Потому что мы сделали её вместе, впятером, и в музыке и тексте есть частичка каждого из нас. И я думаю, что это самое главное, ведь когда что-то сделано с душой, это заметно. Мы ведь для души группу создали? Так почему бы не поделиться частичкой нашего мировоззрения и наших душ с другими? Ник посерьёзнел, машинально лавируя в толпе на лестнице. Впервые написанный ими припев вспомнился просто так, как вспоминается мотив хорошей песни, а сказанные Дианой слова стали не просто какой-то пафосной речью в конце фильма, а чем-то большим и личным для него самого. Ведь большинство его ровесников и мотив на гитаре придумать не могут, а у него в репертуаре есть целая песня, написанная с его непосредственным участием, ещё и не о любви и тусовках, а по-особенному волшебная и много значащая для Ника. Если то, что он ощущает, и есть музыка, то можно и в конкурсе поучаствовать. — Так, я что-то заговорилась, — Диана не сдержала смешок, возвращая атмосферу в привычное школьное русло. — У нас же география последняя сдвоенная! Нужно быстро сделать. Ник усмехнулся тоже, сам не понимая чему — тому ли, что Диана тоже каким-то образом не сделала домашнее задание, или тому, как просто прошло это внезапно нахлынувшее чувство окружающего его искусства?***
Весь день Ник чувствовал себя как жертва какого-нибудь тайного шпионского агентства. После их Захаррой неудавшегося почти-поцелуя девушка не упускала возможности каким-либо образом подставить ему подножку в коридоре или посильней задеть плечом, но сегодня количество этих нападок аномально увеличилось, и Ник, в душе не понимавший, чем заслужил такой внезапный всплеск ненависти в свою сторону, сначала смеялся, когда в очередной раз спотыкался об внезапно оказавшейся на его пути ноги, но на предпоследней перемене его накрыла слепая усталая раздражённость, такая, что он чуть не вырвал страницу из учебника географии, когда пытался повторить домашний параграф. — Никита, — от звука своего полного имени Ник сморщился и уже хотел было вылить всё накопившееся раздражение на неудачливого любителя полного имени, но вовремя прикусил язык, поняв, что обращается к нему завуч, которая и вела у его класса географию. — Да? — с трудом оставшись в спокойном состоянии, Ник встал со стула, оказываясь выше завуча на добрые полтора головы. — Ты же у нас в художественную школу ходишь? — учительница зацепилась рукой с длинющими ногтями за Ника. Он неуверенно кивнул, в глубине души понимая, что просто так он от неё не уйдёт. — Там у нас в учительской плакаты недоделанные лежат, доделаешь? Нужно срочно, ко второй смене, а я тебя от последних двух уроков освобожу. Перспектива прогулять нудную географию была слишком удачной, чтобы отказываться, тем более радовало наличие обещанного географичкой помощника, так что плакаты можно было бы закончить раньше, чем закончится шестой урок. Приободрённый, Ник покидал свои вещи в рюкзак и чуть ли не побежал в учительскую. Но приподнятое настроение быстро вновь опустилось ниже плинтуса, стоило увидеть обещанного помощника. Почему, ну вот почему из всех школьников, умеющих рисовать, Анна Геннадьевна выбрала именно Захарру? — Ты меня преследуешь? — игнорируя наличие психолога в комнате, взвыл Ник. — Больно надо, — Захарра неестественно спокойно окунула кисть в стаканчик с водой. — Из нас двоих художественное образование есть только у меня, так что это я должна тебя спрашивать. Ник не сдерживая накопившейся за весь день ярости, швырнул рюкзак, не следя, куда он прилетел, встал по другую сторону стола с плакатом, молясь, чтобы подобных плакатов было мало. Их работу назвать слаженной было просто невозможно. Захарра с просто выбешивающим Ника хладнокровием пару раз якобы случайно забрызгала его белую рубашку красной гуашью, размашисто мазала его пальцы, задевала его, когда ходила менять воду, и Нику безумно хотелось вылить всю эту воду ей на голову, но наличие психолога позволяло ему лишь люто мысленно материться и перенимать правила игры, пачкая чёрную водолазку и волосы Захарры синей гуашью. Когда был закончен третий плакат, напряжение, возникшее между ними, можно уже было использовать в промышленных целях, составляя электрические цепи. Самими плакатами они уже почти не занимались, а в ход их противостояния шло всё — и отбирание единственной нормальной кисточки, и использование гуаши на всех доступных кисточкам местах, и якобы случайное кидание друг в друга бумажными палитрами. — Ой, — в голосе Захарры было ни грамма сожаления, а пятно бледно-розовой воды из опрокинутого стаканчика расползалось на джинсах Ника. Психолог подняла на них голову, и Ник сжал кулаки до боли, чтобы не начать ответные боевые действия. — Так, — Ник ещё раз воровато оглянулся на психолога, почти не взвешивая «за» и «против», схватил Захарру за запястье специально самой грязной рукой и быстро вышел из учительской, бросив напоследок что-то вроде «мы за тряпкой». Выйдя в коридор, он едва успел развернуть так сильно раздражающую его Захарру к себе лицом, как заметил краем глаза приближающуюся из-за угла завуча, и, почти не соображая из-за ярости и паники, толкнул Захарру в женский туалет. Путаясь ногами и тяжело дышавшие, они застыли у кабинок, как совсем рядом с дверью простучали учительские каблуки. На этот раз первой среагировала Захарра, затолкнувшая Ника в ближайшую кабинку. Дверка отпрыгнула, слишком резко захлопнутая, и Ник, погрязший в том безумии, потянулся к ней и задвинул задвижку. Осознание того, что дотягиваясь до задвижки, он прижался к Захарре всем телом, пришло не сразу. Её тёплое частое дыхание щекотало кожу под рубашкой, и это убавило ярость Ника, но не намного. — Что это было? — Ник в сердцах ударил кулаком по стенке, а Захарра даже и не дрогнула. — Что ты вытворяешь? Слишком странно было чувствовать её поднимающуюся от тяжёлого дыхания грудь своей. — А что ты вытворяешь? — Захарра усмехнулась, явно намекая на то, где они оба сейчас находятся. Её испачканная ладонь попыталась отодвинуть руку Ника, но парень не собирался быть спокойным, слишком выбесила его эта Драгоций. Захарра, поняв, что Ник не собирается уступать ей на этот раз, почему-то облизнулась. Как в замедленной съёмке Ник наблюдал, как проходит её язык по неизменно красным губам, как слой помады становится не таким ровным, вместе с ударами сердца вспоминался тот момент у двери, мысли о поцелуе… Почти не контролируя себя, Ник прижал её к стенке кабинки сильнее, наблюдая как растягиваются её губы в насмешливой улыбке. Как же она бесит! Нику хочется кричать и вопить. Достала! Раздражает! Сердит, злит, гневит, досаждает, бесит, бесит, бесит… …бесит! Ник с жестоким наслаждением отмечает, что её помада на вкус гадкая. Руки Захарры обвиваются вокруг его шеи, явно оставляя пятна краски, но она отвечает на поцелуй, больно кусая его за губу, но позволяя прижать себя к стенке ещё сильнее. Ник не отстаёт — их поцелуй очень странный, они словно пытаются подраться, губы щиплет, а отрываются они друг от друга только ради того, чтобы слизнуть кровь с прокусанных губ. Ник не знает, что творит и до чего докатилась его жизнь — вместо географии и работы на пользу школы он, как последний идиот, целуется с сестрой своего лучшего друга в женском туалете, но руки притягивают Захарру за талию ближе, они оба дышат тяжело, и прекращать вообще не хочется. Мелькают жёлтые крапинки на глазах, и Ник тянется к её губам опять, каждой клеточкой тела ощущая, как тяжело поднимается её грудь.***
Диана добросовестно дождалась его, даже несмотря на то, что с плакатами Ник задержался ещё на двадцать пять минут. Они вместе обсуждают несостыковки в Дианиных стихах и медленно идут к остановке. — Вы же красным преимущественно рисовали, да? — внезапный вопрос застаёт Ника врасплох. — У тебя на губе краска. Ник отрешённо потянулся к распухшим покусанным кубам. — Я просто как задумываюсь, грызу кисточку, — наспех сочинил он, надеясь, что не краснеет сейчас. — Ага, понятно. Диана заговорщически улыбается, и Нику кажется, что он попал.