Маар
Слышишь? Правый путь ведет на пристань, Путь окружный — в горы, к югу, но на свете нет дороги, Чтобы нас вела друг к другу! Мельница — Дороги
— Ну и гадость! — не вынес Маар, откатываясь по снегу от вспыхнувшего вождя мирового пролетариата. — Мы как будто настоящего Ленина в Москве кремируем! — Счастливый. Ещё можешь чувствовать запахи, — мрачно отозвалась Захарра, медленно отводя зажигалку от скульптуры. За пару часов они вместе обошли почти весь лес, в разных местах поджигая разнообразные скульптуры. Маару только начинало казаться, что он привык к отвратительному запаху горящего скульптурного пластилина, как появлялось что-нибудь вроде Ленина, источающее поистине невыносимый запах. — Хотя… — Захарра наклонилась к горящему вождю опасно близко и медленно втянула воздух носом. — Да, он действительно особенно гадкий. А ты чего разлёгся? Для тебя, между прочим, мы проводим мини-инквизицию. Маар поморгал слезящимися глазами и, собравшись с силами, вернулся к фотографиям. Всё-таки, пока лицо Владимира Ильича не до конца расплавилось, и горела только рука, кадры должны получиться вполне оригинальными. Терпеливо засняв скульптуру со всех возможных ракурсов, Маар удовлетворённо потушил её о снег. Захарра, словно читая его мысли, мигом перехватила остатки скульптуры и кинула в один из пакетов. — Нужно будет всё выбросить, — не дыша носом, сказала она, тряхнув пакетом. — Лучше прямо сейчас. — Мы же не всё сожгли. Не ты ли страстно желала предать ритуальному огню всё это? — Маар кивнул на ещё два нетронутых пакета, к сжиганию которых он уже был морально готов. — Ну нафиг, — тяжело вздохнув, ответила Захарра. — Больше всего я хочу сохранить способность различать запахи. Я не смогу жить без запаха жареного масла. Маар понимающе усмехнулся, полностью солидарный с высказанной точкой зрения, и поспешил спрятать камеру обратно в рюкзак, надеясь поскорее уйти подальше от места сжигания скульптуры. Захарра тоже собиралась крайне быстро, спешно растасовывая скульптуры по пакетам. — Блин, я весь день думала: что же с тобой не так? — внезапно начала она, оказавшись рядом с ближайшим к Маару пакетом. — Ну у тебя и синячищи под глазами, жуть! У меня такое только когда я очень яркий макияж смываю бывает. Не думаю, что подобное оправдание сработает в твоём случае. Вообще, сегодня не один Маар выглядел в какой-то степени странно — сама Захарра сегодня была почти не накрашена: не было ни яркой помады, ни теней и подводки, а наличие туши выдавало лишь то, что к концу дня она начала осыпаться. Однако Маару не накрашенная Захарра нравилась даже больше, да и в принципе она сегодня вела себя как-то более по-настоящему. Маару оставалось только гадать, перешли ли они на новую стадию дружеских отношений после двух личных встреч и почти неинформативных переписок в Инстаграме. — Я просто до двух проект по физике делал, — подумав, Маар решился излить душу и высказать причину подобного внешнего вида. — Когда писал вывод, оказалось, что он противоречит цели работы, потом оказалось, что я неправильно посчитал дисперсию и пришлось всё переписывать и заново измерять… — Воу-воу! — Захарра даже замерла над пакетами. — Что угораздило тебя, несчастный, попасть в пропасть под названием «физика»? — Желание наблюдать за запуском ракет не через прямую трансляцию, а в реальной жизни? — пожав плечами, выдал один из аргументов Маар. — Постой, то есть ты серьёзно любишь физику? — Захарра уставилась на Маара так, словно он умел временем повелевать. — Такие люди действительно существуют? — О да, — понизив голос и попытавшись придать ему самое загадочное звучание, Маар наклонился немного ближе. — Нас больше, чем ты думаешь. Захарра продержалась с удивлённым лицом недолго, буквально пару секунд, а потом прыснула и расхохоталась. — Ну всё, мой друг, теперь ты от меня точно не отвяжешься! Будешь объяснять мне домашку, темы и главное… — сделав паузу, Захарра гордо подняла вверх указательный палец, — физические мемы! — То есть мемы для тебя — главное? — Маар, не сдерживая смешки, оглядел слегка покрасневшую от смеха Захарру. — Именно, — гордо ответила, чуть успокоившись, Захарра, вставая и отряхивая джинсы. Маар, застегнув рюкзак, встал тоже, стряхивая снег с колен. — У тебя все джинсы сзади мокрые, — почему-то сказал он, поднимая глаза на спутницу. — Ну, не с трубы же мне опять падать, чтобы опять попасть к тебе домой? — чуть помолчав, улыбнулась она. — Эх, пользуешься моей шведской гостеприимностью, — наигранно расстроенно вздохнул Маар. — Нет-нет, что ты… Я просто хочу снова посмотреть на уголок имени Карла Шестнадцатого. — Ну, ты хотя бы запомнила, как зовут правящего монарха Швеции. Такими темпами мы скоро выучим причины появления такого понятия, как «Шведское великодержавие». Не дожидаясь очередного остроумного ответа, Маар начал движение к дому. Уже начинало темнеть, а оставаться одному в ночном лесу, даже в знакомом лесу, даже с вполне симпатичной девушкой, — не самое лучшее времяпрепровождение. — Ты что, будешь пытаться сделать из меня что-то умное? — Захарра резво догнала его, вызывая улыбку. — Святой человек. — Ты хотя бы не путаешь Швецию с Швейцарией, на том спасибо. — Кстати, вулканчик, а ты случайно не умеешь корме фотографии и видео там снимать… монтировать, может быть? — тон Захарры внезапно немного изменился также резко, как и тема разговора. Маар оглянулся на неё, прищурив глаза — не нужно быть экстрасенсом или уметь слушать сердца людей, чтобы понять, что девушка подводит к очередной просьбе. — Может, и умею, — задумчиво протянул Маар. — Только задавай вопрос поконкретней. Захарра замолкла ненадолго, уставившись под ноги. — Ладно, так и быть, я тоже расскажу про своё странное хобби, — драматично начала она, вскинув голову, но сразу же опустив взгляд вниз — они приблизились к той самой трубе. Маар, прекрасно помнящий последствия их последнего перехода, машинально подхватил девушку под локоть во избежание всяких случайных неприятностей. — В общем, — продолжила Захарра. — У меня есть друзья, и мы вместе создали группу. Ну, музыкальную. У нас, правда, пока только одна цельная песня и одна прям сырая-сырая, вот я и подумала… Ну знаешь, очень сложно добиться какой-либо популярности, просто выгружая песни ВКонтактик, и я подумала, что мы сможем добиться этой самой популярности как раз с помощью креативного клипа. Сможешь помочь? — Ну, сначала песню услышать надо, — начал Маар, сам не до конца осознавая, зачем на это соглашается. — А потом можно и подумать. — Спасибо-спасибо! — Захарра благодарно сжала руку Маара, и он вдруг понял, что они уже давно прошли и опасную трубу, да и в принципе приближались к нужной остановке, а руки до сих пор не расцепили. У остановки Захарра гордо выбросила два пакета в мусорку и кинулась распутывать свои ужасно спутанные наушники. Саму песню она смогла включить только в автобусе и пристально наблюдала за выражением лица Маара всё время прослушивания. Своё мнение он так и не успел высказать — они доехали до нужной остановки. — Ух ты! — вдоволь налюбовавшись распечатанным портретом Карла Шестнадцатого, Захарра обратила внимание на раритетное фортепиано, которое дед тащил ещё со Швеции. — Ты играешь? Маар неопределённо пожал плечами, машинально заваривая чай. — Так, время от времени… Я даже школу музыкальную не закончил, — Маар поставил две кружки на стол. — А вот дед успел и консерваторию закончить. Он хотел, чтобы и я тоже закончил, но физика мне нравится больше. — Ты ещё и на пианино играть умеешь, — Захарра осмотрела Маара, усаживаясь за стол напротив него. — Что ты ещё можешь? Летать? — Плести фенечки, — мрачно ответил Маар, отвечая абсолютно честно. Захарра прыснула в кружку чая, но умудрилась не поперхнуться. — Так, ладно, а что насчёт песни? — чуть закусывая губу, начала она. — Ну, звук, конечно, ужасный, — Маар с видом эксперта отхлебнул чая. — Но мне очень понравился припев. Но я бы кое-что подправил. Захарра выжидающе вскинула брови. — Во-первых, ксилофон на вступлении слишком высокий, аж слух режет, — продолжил Маар. — А во-вторых, мне кажется, что в конце лучше не так резко всё обрывать, а сделать так, инструменты затихали постепенно. Очень круто было бы, если бы в конце оставалась та же фортепианная мелодия, звучало бы более сказочно и по-космически. — Ага! — Захарра гордо поставила кружку на стол. — А я и говорила подобное Лазареву, а он не послушал, мол, слишком затянуто! Ха! Маар удивлённо вскинул брови, и Захарра, заметив этот взгляд, смутилась. — Прости, просто наш барабанщик настаивал, что так, как на записи, будет звучать лучше. — Захарра глубоко вздохнула. — А что насчёт видео? После того, как ты мне заброшенный лагерь показал, я прям детально представила, что события там разворачиваться будут… — Я кстати, тоже об этом подумал. Ещё если достать что-нибудь, смахивающее на скафандр, дождаться, пока навалит побольше снега… Но вообще, нужно более глубоко об идее подумать, может даже ещё локаций найти. А что если каким-нибудь образом сделать что-то вроде левитации? — А это идея! — глаза Захарры зажглись. — Только я ничего в монтаже не понимаю. Но могу поискать локации! — Сначала песню перезапишите и мне перешлите, а тогда подумаем, — Маар гордо допил остатки чая. — Хорошо-хорошо! — Захарра радостно глотнула чая, довольно выпрямляясь. — А тебе в принципе песня понравилась? — Вполне, — не сдерживая улыбки, признался Маар. — А кто слова написал? — Большую часть — я и мой брат двоюродный, но моя подруга немного подправила, чтобы под ритм подходило, — Захарра прямо светилась от гордости. — Вот блин! Я же брату обещала с плакатом по ОБЖ помочь! Прости, мне пора бежать! Торопясь, Захарра несколько раз роняла телефон, не могла завязать ботинки, и надела не тот рукав куртки. Маар наблюдал за этим и, не скрываясь, тихо посмеивался, напевая припев только что услышанной песни. Пальцы впервые за два года так и тянулись к позабытым клавишам фортепиано, Маар уже сейчас с неведомым ранее удовольствием представлял, как будет подбирать запомнившийся мотив. Возможно, клип для этой группы и не будет просто странной авантюрой.