Фэш
And how can I escape this place and go higher, higher? How can I avoid the flames from your fire, fire? / Как мне вырваться отсюда и взмыть в небесную высь? Как мне не обжечься о твоё пламя? Avril Lavigne — Birdie
Иногда в жизни бывают моменты, когда кажется, что хуже уже не будет. И когда ты просто настолько побит жизненными обстоятельствами со всех сторон. И начинаешь по-глупому смеяться от всего, происходящего вокруг. Фэш запутался и смеялся с того, что выделил именно эту проблему в ассорти происходящего вокруг ужаса. Его не волновало так сильно ни вынужденное участие в тёмном прошлом и настоящем его подозрительного семейства (с завидной регулярностью это участие одаривало его разнообразными травмами), ни пугающе низкие баллы по недавним пробникам ЕГЭ по математике и информатике, ни находящийся полубедственном состоянии лучший друг, ни маячащую в перспективе непонятную пока поездку бог знает куда, ни группа, которую он просто не в силах был вытянуть. Но всё равно оставался её частью, отчего проблем меньше не становилось. Меланхолично намазывая очередной синяк йодом, Фэш разрывался между двумя состояниями — чувством полного отчаяния, мучительно погибающей надежды на выстроенную в мечтах не идеальную, но неплохую в его понимании жизнь и абсолютной флегматичностью, которая, как Фэш подозревал, граничила на тонкой грани с подкрадывающейся истерикой. Фэш выводил йодную сеточку с невероятным усердием, сосредоточиваясь на переливах синего, лилового и жёлтого на коленях. Он знал, если обернётся, отвлечётся на секунду, то обернётся, столкнувшись взглядом с не открываемыми с декабря книгами по подготовке к экзаменам и горящим экраном компьютера, где был до сих пор был открыт диалог с Ником — Фэш пообещал ему помочь. Правда, пока сам не знал, как. А ещё в углу стояла в чехле гитара и валялись наброски незаконченных песен. Звук пришедшего сообщения заставил вздрогнуть, и Фэшу пришлось оставить собственные травмы. Сигналила недавно созданная Дианой беседа для группы, в которую её создательница сейчас и писала. Речь шла, как и всю прошедшую неделю, о работе над песнями — узнав о необходимости продемонстрировать ещё, большая часть группы загорелась желанием довести каждую из имеющихся строчек до идеала. Диана, напоминая об этом, спрашивала, может ли кто-то сегодня прийти и работать. Одно сообщение в ответ — и Фэш, раздражаясь собственной глупости, чуть ли не полетел собираться, грубо запихивая листки в чехол к гитаре и параллельно пытаясь вспомнить, есть ли у него в комнате хоть одна более-менее чистая футболка. Фэш запутался. В проблемах, но, самое для него страшное, в чувствах. Заглянув в последний перед выходом раз в диалог, он убедился, что именно Василиса написала о том, что уже в студии. Глупая, немного некомфортная для губ улыбка оказалась сильнее желания её сдержать, Фэш нервно провёл ладонью по волосам. Он запутался — это совершенно точно. И одна из причин его состояния — Василиса Огнева.***
По дороге Фэш, к собственной радости, даже зачем-то нашёл себе оправдание. Вероятное наличие в студии Миракла упрощало задачу с помощью Нику — почему-то за неделю скитаний последнего они так и не догадались попросить помощи Миракла (хотя, кажется, этот кудрявый что-то про это говорил). Поднимаясь на лифте, он пытался успокоить почему-то сильно забившееся сердце. Руки немного трясло — то ли от желания что-то поскорее сделать, то ли от нервов. Иногда Фэшу казалось, что он скоро сорвётся. Но, услышав снова знакомые методичные звуки бас-гитары, он отмёл эту мысль в сторону, немного успокаиваясь. Он даже замер около ставшей знакомой двери, прикрыв глаза и вслушиваясь в партию (которую они писали вместе!). Солнце светило в студии непривычно ярко, Фш замер, щурясь от света. Игра на секунду прекратилась. — Привет, — Фэш развернулся, голос был хриплым и каким-то севшим. Василиса чуть улыбнулась (солнце играло в её волосах, собранных в растрепавшийся пучок), так себя вести она начала совсем недавно — ещё буквально месяц назад она бы точно отвернулась и ответила бы чуть слышно и едва разборчиво. — Привет, — кивнув на ответное приветствие, Фэш так и не разорвал зрительный контакт, застывая и сосредоточившись только на суженых от света зрачках собеседницы. Она, естественно, разорвала зрительный контакт первой, но Фэш словно наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Когда это началось, он так и не понял. Чётко осознал, что не остановился вовремя, когда уже лежал со льдом у синяка на лице после злополучной драки с Марком. Он не жалел, да и сейчас не жалеет, несмотря на то, что теперь его жизнь равномерно плавно катилась под откос. Просто в определённый момент Василиса перестала быть неуклюжей угловатой приезжей девочкой, боявшейся своих родственников и частенько своей неуклюжестью доставляющей неприятности. Фэш как-то упустил и момент, когда вдруг стал каждый день пересматривать единственное сохранившееся у него видео с выступления Василисы с соревнований по гимнастике, когда стал бессознательно ждать и тянутся к встречам, ощущать их как глоток свежего воздуха. Совсем не помнил, когда впервые вся его спешно написанная ночами лирика стала принимать романтический (нередко сопливо романтический) характер. Но сейчас он совершенно точно понимал, почему всё это произошло. Василиса, убрав с глаз чёлку, продолжила играть на гитаре. Фэш улыбнулся так, как будто всех тех проблем, с которыми он столкнулся в последние полтора месяца, не было. Хотелось действовать, хоть как-то, хоть пробежать по лестнице до первого этажа и обратно в студию. Но вместо этого Фэш только отбросил куртку куда-то в сторону и сел рядом с Василисой, заглядывая на лежащие на её колене листочки. — Мы же по-другому договаривались, — прослушав сыгранное ещё раз, отметил он. — Я импровизирую, — не останавливаясь, ответила Василиса. А потом остановилась. — Надело, что вы мне выделили место басиста, а я даже партию самостоятельно составить не могу. Она выглядела очаровательно решительно, и Фэш глупо улыбнулся ещё шире. Василиса кивнула, видимо, решив что-то для себя, и Фэш завороженно наблюдал за её пальцами, всё ещё временами соскакивающими со струн и ладов, но очарование спало, когда он поближе пригляделся к пальцам её правой руки. Конечно, он и сам учился играть на гитаре и знал, каково это — натирать мозоли на кончиках пальцев, но Василисе зажимать лады было явно больно, хоть она и почти никак не выражала это. Фэш ещё раз оглядел немного выступающие под тонкой кожей ладони вены и аккуратно, отдаваясь нахлынувшей волне всепоглощающего, но приятного чувства, перехватил василисину правую ладонь. Девушка явно напряглась, но Фэшу было внезапно очень приятно ощущать её кожу своей именно сейчас, он аккуратно коснулся натёртых мозолей своими пальцами (такими же шершавыми), почти невесомо провёл по ним большим пальцем. — Больно? — больше походило на утверждение, чем на вопрос, но Фэш мигом забыл о неправильной интонации, когда василисин большой палец накрыл его. — У тебя тоже есть, — тихо ответила Василиса чуть дрогнувшим голосом, и, с небольшой заминкой, провела ногтем по пальцам Фэша. — Мне не жалко, — Фэш не сдержал улыбку и наконец поднял голову, встречаясь со светлым взглядом Василисы (она смотрела на него?). — Мне тоже, — хмыкнула она. — А вот мне — жалко, — Фэш улыбнулся от собственной глупости, Василиса не сдержала улыбки тоже и прыснула. Руки они не расцепили. И Фэш откровенно наслаждался этим, хоть зажмуривай глаза. — Как Ник? — их пальцы медленно переплетались, Фэш не сдерживал смешков, «догоняя» своими тонкие василисины. Она наблюдала за их руками с улыбкой, и улыбнулась ещё сильнее, когда Фэш переплёл их пальцы, подсознательно сравнивая маленькую ладонь Василисы со своей. — Плохо, — Фэш провёл большим пальцем по её ладони. — Не так плохо, как было, конечно, но всё ещё плохо. И мы додумались поговорить с Мираклом только сейчас. Ну, я поговорю. — Диана же предлагала это пару раз точно, — Фэш в ответ пожал плечами. — Почему ты говоришь, а не Ник? — Ник мой друг, — взгляд Василисы тяжёлый и пронизывающий, но Фэшу нравится ощущать его на себе. Василиса легко провела пальцами по только начавшим заживать сбитым костяшкам пальцев и сжала его руку крепче прежнего. Как будто начинала догадываться, а этого Фэш допустить не мог. Она может начать волноваться, она же очень чувствительная к таким вещам, а тревожить её из-за своей черни Фэш не хотел ни за что. — Ты говорила с родителями? Насчёт поездки? — Сам понимаешь, — Василиса тоскливо ухмыльнулась. — Отпускают на все четыре стороны, бабушка разве что забеспокоилась насчёт ОГЭ, но это однодневная акция. Фэш хотел избавить её от этой тоски в голосе во время разговора про родителей. Сейчас мысль о том, что о Василисе можно не беспокоиться, казалась глупой. — А с ОГЭ всё нормально? — Фэш снова не сдержал улыбки и произнёс вопрос напускным заботливым тоном. — Ты решил восполнить пробел? — искренне хохотнула Василиса и продолжила. — С экзаменами всё хорошо, не волнуйся, пап. Фэш едва удержался от неуместной глупой шутки, и в ответ ещё раз провёл большим пальцем по василисиной ладони, прикрыв немного глаза и всем сердцем наслаждаясь моментом. Частью сознания хотелось быть ближе, не просто держать её руку, но Фэш поледенел от мысли о том, что Василиса всё узнает. Это непривычное чувство было единственной светлой частью его нынешней повседневной жизни, и терять его просто так Фэш не собирался. Сейчас весь его здравый смысл кричал о том, что ему достаточно и того немногого, что у него есть сейчас. Василисины пальцы вновь приблизились к содранным костяшкам, Фэш буквально ощущал, как у неё на губах рождается тот-самый страшный вопрос, он резко накрыл её руку своей второй рукой, отчаянно заглядывая в глаза. Сейчас, казалось, он либо сломается до конца и безжалостно вывалит на пятнадцатилетнюю девочку ворох своих проблем, либо макимально отдалится, боясь этот ворох хоть как-то тревожить. Василиса смотрела в его глаза серьёзно и немного печально, словно знает больше, чем надо, словно понимает, какой выбор сейчас стоит перед Фэшем. Делать не пришлось ни того, ни другого — дверь в студию открылась, впуская внутрь настоящую причину сегодняшнего визита Фэша, а Вачилиса в секунду выудила из захвата свою ладонь, прижимая к себе гитару. Фэш, лишённый тепла чужой ладони, почувствовал себя покинутым и выброшенным на произвол судьбы. Как обычно, в общем. Он успел быстро взять себя в руки. Пришедший Миракл поздоровался, не обращая внимания на немного напряжённую атмосферу в комнате, сел на стул, глянул на Фэша ещё раз и подскочил, приближаясь к нему. Фэш встал, готовый начать свои просьбы помочь Нику прямо сейчас, чтобы побыстрее отделаться. — Фэш! — Миракл пошелестел листами своего блокнота. — Прости, что так долго не читал то, что ты приносил, ты ведь недели две назад это принёс? Фэш с трудом узнал в бумажках Миракла свои собственные, которые он приносил недели назад, когда тот просил провести очередной обзор имеющегося материала. А вот от вида одной из бумажек — помятой, изрисованной, у Фэша чуть сердце не остановилось — это были одни из тех споливо-романтичных ночных стихов, и он очень сильно надеялся, что Миракл просто посмеялся над этим и не обратил внимания. Но продюсер, как назло, выудил именно ту злосчастную бумагу. — Это что за туалетный листочек? — фыркнул он, взмахнув бумажкой. Фэш облегчённо выдохнул, но, оказалось, рано. Миракл посерьёзнел. — А если честно, это очень мощная лирика. Фэш машинально согласно кивнул. За спиной зашавелилась Василиса и выглянула из-за фэшего плеча — видимо, хотела увидеть «мощную лирику». Миракл продолжил. — Ты не думал над мелодией? Что-нибудь лиричное, но не сильно, ты понимаешь… Могло бы подойти, типа Messenger от Linkin Park, — Миракл протянул листок Фэшу, но тот замер, смотрев на собственный почерк как на восьмое чудо света. Молчание затянулось. — Можно? — Василиса юрко схватила листок, и Фэш запоздало протянул руку, как в замедленной съёмке наблюдая как его стихи (сокровенные стихи, если честно), посвящённые одному конкретному человеку, уходят к этому человеку. Стало страшно, Василиса ведь далеко не глупая, она может догадаться. Фэшу нужно было срочно себя отвлечь, уверить себя, что всё нормально, читала ведь Василиса стихи о любви и раньше. И Фэш, тяжело вздохнув, выдал Мираклу всё про Ника, приукрасив всё немного, и говоря максимально серьёзно. Миракл выслушал внимательно, хмурясь и иногда кивая головой. И, к облегчению Фэша, согласился помочь. — Знаешь, этим нужно заняться прямо сейчас, — пробормотал продюсер под нос, глянув на Фэша. — У Мендейры должны быть все контакты… Миракл поторопился к двери, и Фэш, оглянувшись на притихшую Василису, всё ещё что-то вычитывающую на листках, решил, что оставаться с ней наедине теперь страшно, и поспешил за Мираклом, ни за что не оглядываясь. Ни за что. Пронзительный серьёзный взгляд Василисы буравил, прожигал дыру в спине, ровно до тех пор, пока Фэш не захлопнул дверь и судорожно выдохнул. Наперекосяк пошло абсолютно всё.