Потребности садиста

Последние еле заметные лучи солнца скрылись за деревьями, медленно погружая землю во тьму. Белый снег слабо замерцал, переливаясь. Наступала ночь — прекрасное время для охоты на кошек. Для терзания плоти, для жёсткого секса. Зелёные глаза сверкнули во тьме, после чего серый кот с размаху налетел на белую хрупкую домашнюю из-за кустов. Короткошёрстая вскрикнула, слабо отбиваясь и с ужасом лупя огромные голубые глазища. Её бубенчик на ошейнике беспорядочно зазвенел. — Привет, — дождавшись, когда домашняя перестанет брыкаться, сказал Пепел, натягивая самую добродушную улыбку, на которую только был способен. Он почувствовал, как кошка, прижимаемая к земле, чуть расслабилась, судорожно выдыхая, но всё ещё со страхом заглядывая в коварные глаза воителя. — Почему домашняя киска не спит в столь поздний час? — издав смешок, спросил Пепел, с интересом наблюдая за чувствами и эмоциями кошки. Страх, недоумение, гнев. Кот с фырчанием придавил сиамскую к земле сильнее, мешая ей дышать. — Отвечай на вопросы, которые я задаю, я не люблю непослушных. Домашняя закашляла, после чего судорожно втянула воздух, пытаясь вырваться из крепкой хватки кота. Пепел со злостью прошёл когтями по носу кошке. Та вскрикнула и затихла, всё всё пытаясь поймать хоть немного воздуха. — Гуляю, — хрипло, почти шёпотом проскулила кошка. На глаза навернулись слёзы. Пепел же только тянул мгновение. Он любил душить кошек. Это была одна из его любимых пыток. — Не боишься? — с издевалкой надавливая лапой на горло, спросил кот, наблюдая как белая хрипит, пытаясь выстроить из себя смелую и сильную и сказать что-то язвительное, после чего от нехватки воздуха пытается отрицательно мотнуть головой и обнаруживает, что это куда затруднительнее, ежели положительно кивнуть. Пепел ухмыльнулся, наблюдая как жалко выглядит его сегодняшняя жертва. Но ведь он любит таких, верно? Голубоглазая со страхом кивнула, переставая сдерживать дрожь и с мольбой заглянула коту в глаза. Пепел неохотно убрал лапу, поднимаясь над кошкой, которая стала жадно ловить пастью воздух, кашляя. Хрупкое белое тельце дрогнуло в последнем порыве кашля, после чего домашняя рванулась вперёд из-под кота в надежде сбежать. Тем не менее, вздыхая, Пепел лёгким движением повалил кошку на спину. — Первая ошибка. Не пытайся сбежать. Если я захотел тебя, то ты уже моя, смирись, — властным голосом произнёс Пепел, всё ещё прижимая кошку лапой, — Просто подчинись мне и всё будет нормально, я хороших кошек не убиваю, поверь, — кот уловил нервное движение кошки хвостом, а поведя носом, обнаружил, что домашняя уже возбудилась. — Что, ваши безяйцевые коты не ставят маленьких мазохисток на место, да? — с насмешкой в голосе сказал воитель. Кошка дрогнула, не зная, надо ли давать на это ответ. Пепел фыркнул. — Смотри мне в глаза, — делая серьёзную мину, негромко сказал хищник, — я хочу видеть тебя насквозь, хочу знать, что ты чувствуешь, хочу иметь над тобой полную власть. Сиамская с боязнью повиновалась. Она надеялась, что в таких условиях останется в живых. Но это, наверное, не всё. Что-то в этом садисте притягивало кошку, он был чертовски восхитителен, хоть и до жути страшен. Кот медленно убрал лапу с белой, наблюдая, как та снова вздрогнула, но больше не поднялась без разрешения. Пепел ухмыльнулся: — Молодец, продолжай также. В эту секунду серый чуть опустился, нащупывая пахом хвост голубоглазой. Приказ убрать хвост не прозвучал, ибо домашняя сама раскрыла свою влажную щёлку, извиваясь под Пеплом. В зелёных глазах кота мелькнул огонь, после чего он с силой вошёл в белую. Послышался вскрик. — Мм, я у тебя первый, сиамочка — довольно замурчал кот, выжидая пару секунд, после чего начиная быстрые толчки, в такт которым самка негромко вскрикивала и выдыхала. Пепел дёрнул ухом, чуть сбавляя темп третьего толчка и наблюдая, как домашняя издаёт хриплый стон, извиваясь под ним, но стараясь не отводить глаз. Пепел сделал небыстрое движение назад, после чего также медленно начал входить в мокрую кошку, а зайдя до упора, сделал резкое движение чуть назад и снова вперёд. Сиамская вскрикнула, выпуская когти и упираясь ими в грудь кота, который вдруг снова сделал резкое движение назад, а потом грубый, ещё резче прошлого, толчок. Восхитительные чувства осознавания того, что он уложил под себя наивную домашнюю девственницу за несколько минут давали мотивацию отодрать её как следует, внушить ей его превосходство. Ещё до жути грубый толчок, после чего Пепел с размаху сделал движение назад, чуть ли не вытаскивая член полностью. Но домашняя особенно громко взвизгнула когда серый резко и быстро вошёл в неё по яйца, после чего также резко вышел. Из дырочки домашней стекли четыре светло-красные капельки. Сама кошка часто измученно дышала, запрокинув голову и неосторожно открыв коту нежную белую шейку. Пепел ухмыльнулся, шлёпая кошку по горячей щёлке твёрдым членом, после чего потянулся к аппетитной белой шее кошки, обнажая зубы. Короткая шерсть зашевелилась от горячего дыхания. Самка замерла, не зная, чего и ожидать. Пепел же упёрся членом во влагалище, чуть проникая головкой, и хищно приставил зубы к напряжённой шее домашней. Бубенчик на ошейнике снова звякнул когда серый его чуть сдвинул. Он ожидал стонов белой, мурчания, потому ласково стал проникать в неё. Послышалось лёгкое скуление, кошачья шея напрягаясь ещё больше. Пепел остановился. — Мурчи, — шепнул он. Голубоглазая мгновенно повиновалась. Но вместе с мурчанием от вибрации зубы кота медленно и осторожно сдирали кожу. Показалась капелька крови. Сиамская заурчала ещё громче, как вдруг Пепел сделал резкий толчок до упора. Кошка вскрикнула. Мурчание прервалось. В этот же миг Пепел возил зубы кошке в шею, продолжая грубые толчки. — Я сказал мурчи, — с каждым движением с нажимом выговаривал серый. Ещё до дрожи глубокий толчок и воитель излился внутрь. Белая тихо заскулила, молчаливо прося кота разжать зубы. Из приоткрытой пасти кошки капала кровь. Зеленоглазый фыркнул и выпустил из зубов пропитанную кровью шею. Но саму кошку он ещё не планировал отпускать. Он продолжил делать резкие толчки, слушая слабые вскрики домашней, которые казались ему музыкой. Однако, он не заставил кошку долго терпеть муку и вскоре кончил в неё второй раз, слазяя с неё и позволяя сперме свободно стечь на снег. После чего оставил на её ухе круглую отметину от его зуба. Кошка издала измученный стон, поднимаяясь на лапы. Пепел уселся, наблюдая, как та со страхом смотрит в его сторону, приклоняя голову и ожидает команды покинуть его общество. Пожалуй, она поняла, что теперь принадлежит ему. — Как тебя называют Двуногие? — прозвучал вопрос кота. Домашнюю передёрнуло. — Тома, — шёпотом ответила кошка, с ещё большим страхом лупя глаза. — Мне не нравится, — фыркнул Пепел, поворачиваясь к ней спиной и двигаясь в направлении соседнего гнезда Двуногих. Для Томы это было сигналом, что она может идти обратно в дом, от куда вышла около часа назад, сразу же попадаясь в лапы Пепла. Сам же Пепел шёл к соседской кошечке, которую оплодотворял около четырёх лун назад. Да, он про неё забыл.