Кудрявая любовь

Они повзрослели. Она уже не бегает за ним по всей школе, не высматривает его фигуру у окна часами и не копит деньги на билет в его родной город. Не говорит глупые вещи, считая это милым, не делает комплименты, хотя всё так же считает его удивительным, и уж точно никогда больше не станет дарить ему какие-либо подарки. Она больше не стесняется так сильно. Не боится разговаривать с ним. И (К счастью ли? К сожалению?) она больше не горит. Он уже не прячется от неё по всевозможным углам, не убегает. Они давно уже не играют в эти игры. Он стал ещё более уставшим, чем был, а улыбается теперь до того редко, что и сам забыл, как выглядит его улыбка. Да и так ли оно надо?.. Он вырос. Он повзрослел. Вот и всё объяснение и его усталости, и его характера, который стал в разы хуже, чем был. Только контролировать эмоции стало намного проще, потому что это уже вошло в привычку. Грустно, но правда. Они пересеклись совершенно случайно. Просто он был проездом в её городе. И кто бы знал, что он, вопреки ожиданиям, не убежит, а лишь криво ухмыльнётся и кивнёт в ответ на приветствие? И кто бы знал, что она даже не попытается его обнять и сохранит его личное пространство? Чудеса, да и только. - Как ты? Этот вопрос звучал бы более робко, будь он задан годами ранее. Но она стала увереннее, и сейчас в голосе слышна лишь тихая радость встречи и искренний интерес к состоянию человека напротив. К его состоянию. - Живу, как видишь, - он пожимает плечами. И даже без сарказма. Только усталость. Они смотрят друг на друга и молчат. Радость встречи притупляется осознанием - они повзрослели. Они больше не сыграют в их любимую игру. Они больше не будут называть друг друга глупыми прозвищами. Не будет больше их вечных догонялок. Не будет ссор, игнора и чёрных списков. Не будет глупых попыток примирения с её стороны. Не будет неловких ситуаций. Не будет всего этого. Ничего не будет. Годами ранее он бы этому радовался. Но не сейчас. Он вдруг замечает кольцо у неё на пальце, и в груди неприятно колет. - Замуж вышла? - кивает на кольцо. Голос звучит как-то странно - что-то среднее между равнодушием и насмешкой. - Помолвлена... - рассеянно отвечает она. Дотрагивается до кольца, теребит его и в конце концов снимает. - Просто удобнее носить на безымянном. Он хмыкает, когда она убирает кольцо в карман. - Если это кто-то из моих бывших одноклассников, я даже не удивлюсь. Она вдруг краснеет и отворачивается. А его сердце почему-то ухает вниз. В точку. У неё скоро будет муж. Один из его прошлых одноклассников. Кто-то из тех, с кем она подружилась за годы беготни за ним. Кто-то из её новых друзей. Он так и остался один. И даже не думал о том, чтобы найти себе хотя бы девушку. "Ох, неужели ты ревнуешь? Её? И к кому же? Как убого, ха-ха." Он прикусывает язык и хмурится. Его внутреннему голосу самое время заткнуться. Она всё ещё мнётся и не смотрит на него. Теребит рукав чересчур длинной кофты, и парня вдруг передёргивает - такой привычный жест... Он моргает и по привычке тянется к кепке, но вовремя одёргивает руку. Всё меняется, и это нормально. Они повзрослели. Детство кончилось. Он уже не тот, кем был раньше, как, впрочем, и она. Вот только... - Не... - прочищает горло. - Не составишь мне компанию? Ну, то есть... Я имел ввиду... - это его слова? Его голос? Правда? Глупо. Он ругает себя всевозможными словами, а она вдруг улыбается. - Конечно. *** Они гуляют по городу до самого вечера. Даже не разговаривают - им вполне комфортно молчать друг с другом. Хотя у обоих наверняка есть целый букет историй, в конце концов, они не виделись так долго, но они молчат. Ему не интересна её жизнь. А она просто не хочет портить момент. По молчаливому согласию они гуляют вдали от тех мест, где когда-то вместе пересекались, учились, гуляли, да и в целом - жили. Но ноги всё равно приносят их именно туда. В их двор. И она наконец нарушает тишину. - Надо же... Тут почти ничего не изменилось. Он только хмыкает. Ничего. Разве что дом снова покрасили (вернее, обновили старую краску), наконец-то починили вечно сломанные качели, а гаражи, на которых он часто сидел, покрылись ещё одним слоем непристойных рисунков и слов. За исключением этого действительно ничего не изменилось. Она садится на качели и отталкивается. И вопреки ожиданиям, он садится рядом с ней. Разве что не раскачивается. - Знаешь, - она снова отталкивается, раскачиваясь, - я помню, что ты не любишь ностальгировать, но... - И не хочу, - перебивает он. - Но ты ведь так любишь всё портить. Она улыбается. Качали взлетают всё выше. Он смотрит на неё, на то, как взлетают в воздух её светлые волосы - она остригла их ещё короче, но ей даже идёт, - на её всё то же безмятежное выражение лица, на всю ту же кофту с чересчур длинными рукавами, смотрит на неё саму. И думает, что хоть они и повзрослели, многие вещи всё равно остаются неизменными. И трудно сказать, хорошо это или плохо. Качели немного замедляют свой ход, и парень наконец отводит взгляд. К его счастью, она качалась с закрытыми глазами, но он всё равно немного смущён. Поправляет кепку привычным движением и смотрит уже на небо. Качели останавливаются. - Что особенного ты всегда находила в небе? Она готова была к любым вопросам и даже к неловкому молчанию, но явно не к тому, что вдруг заданный вопрос будет касаться её. Однако, быстро спохватывается. - Ну... - тянет, поднимая глаза и глядя на облака. Она уже не видит, но он смотрит вовсе не на небо. - Не знаю. Тут должно быть очень много философских мыслей, но на самом деле я правда не знаю. Оно просто всегда как-то притягивало. Оно вроде бы близко, а вроде бы далеко, понимаешь? Кажется, вот оно, рядом, как потолок - вытяни руку, встань на цыпочки и прикоснись, - но на самом деле... Недосягаемое. Абсолютно. Любое небо, будь это те же облака на нём или звёзды. Всё одно - слишком близко, чтобы разглядеть, но слишком далеко, чтобы дотянуться. Она замолкает. И кажется, вот-вот погрузится в свои мысли. И парень отвлекает её от предстоящего анализирования своих мыслей (мало ли, что она там ещё придумает). - Ты говорила, что философских мыслей не будет. Она переводит взгляд на него. - Разве? Он хмыкает и не может сдержать улыбки. Слишком хорошее настроение, чтобы бросаться колкостями. - Так вот что ты во мне нашла, - слова вырываются как-то сами. Но ему уже всё равно. - Что?.. Вопрос остаётся висеть в воздухе, но она всё понимает сама. На миг её лицо приобретает совершенно невообразимое выражение, и он бы рассмеялся, но держит себя в руках. А потом она краснеет и отворачивается. - Я не... Я даже не... Я не думала... То есть... Это просто небо? - она пытается что-то мямлить, но замолкает, когда он издаёт смешок. - Послушать тебя, так ты вообще не думаешь. Она недовольно на него смотрит. Вопрос исчерпан. Они сидят на качелях ещё какое-то время. И вроде бы надо что-то спросить, о чём-то поговорить, в конце концов, вспомнить то, что давно прошло, но они всё ещё молчат. А между тем на небе зажигаются первые звёзды. Он встаёт с качель. - Сидеть надоело, - поясняет он, хотя итак всё понятно. Пора уходить. - Ты надолго в городе? - она едва не спрашивает, встретит ли его снова, но вовремя прикусывает язык. Он качает головой. - У меня нет времени тут торчать. Уеду может завтра или послезавтра - как придётся. Впрочем, - смешок, - тебе какое дело? Будто у тебя других дел нет, как за мной по улицам шарашиться. Она лишь глупо улыбается. Он смотрит на неё несколько секунд, потом отводит взгляд и поправляет кепку. Снова смотрит на небо. Она встаёт с качель и подходит к нему. - Многое бы хотелось сказать и попросить, - начинает она, - например, иногда созваниваться и списываться. Чтобы когда в следующий раз будешь проездом, ещё раз пересечься. Или когда я буду проездом у тебя, а такое тоже возможно. Хотелось бы сказать, что на тебя у меня всегда найдётся время. Но... - она улыбается, и эта улыбка кажется ему слишком грустной. - Зачем оно тебе надо? Писать мне, звонить, да ещё и встречаться. И какое тебе дело и до этого города, и до меня, верно? Он молчит. Поражается, как она хорошо его знает - знала тогда, - и молчит. И хочется переубедить её в обратном, ведь, как бы он того не отрицал, тоже хотел встретиться как-нибудь ещё раз. Но будет слишком невыносимо смотреть на то, как они всё больше и больше взрослеют, как прошлое блекнет на фоне настоящего и кучи проблем, и как быстро уходит время. Будет слишком больно, во всяком случае, ему уж точно. Поэтому он молчит. И ждёт. - Но, - она продолжает, - всё-таки, если мы вдруг больше никогда не увидимся... Я бы хотела знать точно, когда ты уедешь. Ну, то есть... Если ты не возражаешь, конечно. В смысле... - она снова запинается. - В смысле, мне бы хотелось проводить тебя. Когда ты уезжал в прошлый раз, мне было слишком мало лет, чтобы иметь на это право. Да и отношения были не самые лучшие, понимаешь ли, - она с трудом выдавливает из себя смешок. До него только сейчас доходит, что она чуть не плачет. - Сантименты, Сосиска. Прекрати быть такой чувствительной, я не умираю. Она вздрагивает. А до него доходит. "Я только что назвал её Сосиской?.." Она шмыгает и выдавливает из себя улыбку. - А ты всё такой же скупой на эмоции, а, Кудря? Теперь вздрагивает он. И поправляет кепку. - Завтра в три часа. Можешь подъехать сразу к вокзалу, если тебе будет ближе. - Что? - она моргает. Он хмыкает, разворачивается и идёт по направлению к своему дому. Дому, где он прожил несколько лет. - Ты куда? - летит вслед. Он оборачивается. - Я тут проездом. И всё ещё тут живу. Очередной смешок, очередное привычное движение руки - и вот он уже скрывается за углом. А она остаётся стоять посреди двора, глядя ему в спину. Прямо как несколько лет назад. *** Не сказать, что она опаздывала, но лучше бы ей появиться прямо сейчас. Он поправляет кепку, наверное, раз в двадцатый за последнюю минуту и постоянно смотрит на огромные настенные часы. Без десяти три. Десять минут до трёх. Десять минут до отправления поезда. И всего десять минут, чтобы эта дура появилась. Не то чтобы он так сильно хотел её видеть, тем более перед своим отъездом, да и в принципе здесь и сейчас... "Хватит врать самому себе." Он вздрагивает и снова поправляет эту чёртову кепку. Восемь минут. "На кой чёрт мне всё это сдалось?.." Он уже думает, не залезть ли в поезд, как вдруг краем глаза замечает её. Она выглядит такой потерянной среди большого количества людей, постоянно озирается по сторонам и теребит рукава. Нервничает. В очередной раз, когда она крутится вокруг своей оси, он высоко поднимает руку. И она видит. И улыбается до того широко и искренне, что становится похоже на маленькое солнышко среди всех этих мрачных и серых людей. Кажется, вчера они обсуждали небо... - Прости, что опоздала, были некоторые трудности... - она запыхалась, но рада, что успела. Он замечает, что на её руке нет кольца, как и вчера. - Трудности с потенциальным мужем? - он хмыкает, а в груди всё ещё что-то болезненно сжимается. - Да хватит постоянно попадать в точку, это я должна знать о тебе всё, а не наоборот! - возмущается она. И выглядит очень забавно - сердитая, растрёпанная, но всё же счастливая. Он искренне смеётся, чего не было уже очень давно. Поезд отходит через пять минут. - Знаешь, - начинает она уже без улыбки, - на самом деле я... - Если это опять твои сантименты, то оставь при себе, - прерывает он её. - А если это лёгкое ощущение дежавю? - она снова улыбается. В ответ на его вопросительный взгляд, она достаёт из рюкзака потрёпанную тетрадку. Сборник писем. Как и в прошлый раз. - Там другие, - поясняет, - уже после твоего отъезда. Он берёт тетрадь и бездумно пролистывает. - Когда-нибудь мне будет за это стыдно, но пока этого не произошло... Он сам не знает, что на него нашло. Просто до отправления поезда осталось всего три минуты, и он совершенно не хотел слушать её болтовню. Слова ничего не значат. Намного важнее то, что происходит. Он обнял её. Сгрёб в охапку (с их-то разницей в росте) и прижал к себе. И она наконец-то замолчала. Так много хочется сказать, но даже при всём желании не получится выдавить ни слова. Она обнимает его в ответ - сначала нерешительно, а потом прижимается очень крепко. И становится плевать на всё и всех. Даже если поезд тронется с места прямо сейчас. Даже если все будут смотреть прямо на них. Плевать. - Не звони мне, - выдавливает он, не разжимая объятий, когда видит на часах "14:59". Она кивает. - Можешь иногда писать. Постараюсь не так часто кидать тебя в чёрный список, но ничего не обещаю. Она снова кивает и тихо фыркает. - Не приезжай ко мне. Не надо. Там не на что смотреть. Вновь кивок. - И хватит реветь по пустякам. Ты дура, если считаешь, что я или ещё какие-нибудь мелочи стоят твоих слёз. - Стоишь, - тихо шепчет. Он слышит. Спорить совсем не хочется. Он чувствует тепло где-то в районе плеча и то, как её трясёт. - Я же сказал, хватит реветь. Перестань быть такой сентиментальной. Поезд отправляется, и десяти минут было крайне мало. - Ненавижу долгие прощания, но ещё хуже прощания, на которые не хватает времени, - она шмыгает и пытается вести себя непринуждённо. Он снова понимает, как она повзрослела. А пока он на секунду отключился, она взяла его за ворот кофты, потянула на себя и легонько чмокнула в щёку. - Беги, опоздаешь. Очнулся он уже в поезде, когда за окном был далеко не городской пейзаж. Место поцелуя как-то странно пекло. А когда парень прикоснулся к нему, он понял. У него просто горели щёки. Забавно, ей всё-таки удалось его смутить. И впервые за все годы настолько сильно. Никто из них не знает, встретятся ли они когда-нибудь снова. Честно говоря, он и сам не знает, что лучше - не встречаться больше никогда и оставить в прошлом и её, и все воспоминания, связанные с ней, или снова приехать в её город на пару дней и "случайно" встретиться? Чего он сам хочет? Он не знает. Пейзаж за окном меняется слишком быстро. Парень открывает тетрадь, пробегается глазами по строчкам и в самом деле чувствует лёгкое дежавю. Как будто и не было всех этих минувших лет. Как будто он и не уезжал никогда в свой родной город так надолго. Как будто всё по-старому. Он прикрывает глаза и тихо смеётся. Дышать становится труднее, и слёзы сами катятся по щекам. "Мелочи не стоят твоих слёз? Сантименты - глупости? Смешно." И кто бы мог подумать, что такое вообще когда-нибудь случится? Пожалуй, именно по этой причине он и не ностальгирует. Прошлое должно оставаться в прошлом. Иначе жить сложнее. И ему пора бы уже смириться с тем, что даже если они где-то там случайно пересеклись, то это ничего не значит. Смириться с тем, что всё меняется, независимо от того, хочется того или нет. Они уже давно не дети, и никогда ими не будут. Они повзрослели. Детство кончилось.