Как и могла я ожидать, что на следующем занятии Октавия уже садится не рядом со мной, а остальные студенты шарахаются от меня, как от прокаженной. Даже сзади меня никто не сидит, а спереди — лишь через ряд усаживаются ребята. Похоже, это — бойкот, а я в нем — главный герой-отшельник. Я сама за себя.
С трудом дождавшись завершения занятий, я спешу на выход из школы, но едва я выхожу за дверь, за ворот рубашки меня кто-то оттягивает в сторону. Руки толкают в мою спину и я догадывалась уже, кто это может быть. Я спотыкаюсь и впечатываюсь лицом в зеленый газон.
— А ну, вставай, давай! Разлеглась тут! — меня поднимают под локти несколько пар рук и доведя меня до угла, заводят за здание школы.
Ощутив резкий толчок в спину, я бьюсь лбом о бетонную стену. Теплая струйка вязковатой жидкости стекает от брови и я моргаю несколько раз, чтобы согнать кровь, норовящую попасть в глаз. От удара и встречи со стеной передо мной бегают искры на темном фоне. Обернувшись, я вижу во главе компании Лексу. С обеих сторон меня окружают парни, придерживая за руки, чтобы я не могла рвануть наутек.
Светловолосая девушка, стоящая справа от Лексы, достает раскладной ножик и приближается ко мне вплотную. Ее холодный взгляд заставляет меня задержать дыхание и когда прохладное лезвие отдаляется от моего лица, я делаю глубокий выдох.
— Оставь её, Стейси, — положив руку на плечо своей подруге, выдвигается вперед Лекса и хватает своими пальцами меня за подбородок. — Мы лишь хотим преподать тебе один урок с первого же дня, Гриффин. Поэтому, будь паинькой и не кричи.
Другая девушка из шайки Лексы достает скотч и оторвав от него длинную полоску заклеивает мне рот.
— Разверни её! Руки сзади, — отдает приказ Лекса и меня впечатывают лицом в стену, заламывая руки за спиной. — Ну вот… Что теперь ты скажешь, Кларк? Ах да, прости. Ты временно не можешь говорить. Какая жалость… Так вот. Рекомендую тебе хорошенько подумать над своими манерами здесь и сейчас. Обмотайте ей ноги!
Оказавшись полностью обездвиженной, моя голова поворачивается вбок, я пытаюсь посмотреть на свою обидчицу, но по моему лицу приходится удар ботинком и я бы закашлялась, если не был заклеен рот. Меня еще несколько раз бьют под ребра и неприятный холодок пробегает изнутри. Брюнетка уходит со своей компанией прочь, оставляя меня лежать на земле полностью обездвиженной.
_______________________________
Телефон разрывается от звонков. Наверное это Эбби, потому что мой номер из школы не мог еще никто знать. Чёрт! Мать ждет меня возле школы, а я не в силах пошевелиться. Я слышу приближающиеся шаги. Чёрт! Это миссис Дюбуа, которая идет сюда, будто зная, что я здесь. Когда ее пальцы срывают с моих губ скотч, а затем разрывают его на запястьях и ногах, я поднимаюсь на ноги с трудом, и не без помощи преподавателя.
— Кларк. Я знаю, что произошло и многие в курсе. Но ты понимаешь, я думаю, что поведение Лексы окажется все равно безнаказанным. Ее отец внес огромный вклад в развитие нашей школы…
— Понимаю. Как и везде — всех и все можно всегда купить…
— Мисс Гриффин. Я прошу вас не связываться с Лексой Ньюман. Первые последствия вы уже остро прочувствовали на себе и если вы будете продолжать в том же духе, боюсь, она и ее компания не оставят от вас и мокрого места…
— Спасибо за проявленную заботу, миссис Дюбуа, но я как-нибудь сама разберусь с тем, как мне быть дальше, — я прихрамывая, закидываю испачканный землей рюкзак, отряхиваю джинсы и рубашку от земли, направляясь к Эбби, которая, как я и говорила, уже сидит в своем кадиллаке. Увидев меня, прихрамающую на одну ногу и с разбитым лицом, мать быстро выскакивает из автомобиля. Ее глаза буквально на лоб лезут от моего нового «прикида».
— Боже, Кларк. Я же тебя предупреждала — будь осторожнее в первый день… Нужно приглядеться к людям…
— Мам… Были бы тут настоящие люди, а так — одно лишь название, — я ныряю на заднее сидение, отдавая предпочтение тишине. Вести сейчас адекватный диалог с Эбби не входит в мои намерения.
— Приедем домой, я обработаю рассечения. Боже…. Это же уму не постижимо. Ты ведь никогда ни с кем не дралась….Ты всегда была спокойной девочкой….
— Была да сплыла. И между прочим, я не начинала первой. Я просто защищалась и всё. Оставь меня пока в покое…
Я молча наблюдаю в окно за смеркающимся Лос-Анджелесом, который, пока что, совсем не доставляет мне радости. Из глаз выкатываются крупные капли и я стараюсь их сдерживать. Рассечение на щеке пощипывает от соленых слез, которые тихо вырываются на свободу.
Приехав домой, я пытаюсь избежать разговора с Эбби, но она хватает меня за запястье и усаживает перед собой на диване. Достав флакон с антисептиком, мать молча обрабатывает мои «ранения» и бросает переживающие взгляды, которые меня сейчас не более, чем просто злят.
— Не смотри на меня так! — рычу я, одергивая лицо от пальцев Эбби, придерживающих ватный тампон с антисептиком, приложенным к моей брови. — Мне не нужны жалость и сочувствие!
— Что с тобой происходит, Кларк? То ты совсем тихая, то теперь — втянулась в разборки, которые довели тебя сейчас до такого состояния. Мы завтра поедем на прием к психологу. В школу завтра ты не пойдешь. И даже не сопротивляйся. Если понадобиться, то придется связать тебя и отвезти тебя всё равно к нему.
— Спасибо! Хватит на меня связываний… , — бурчу я, замечая недоумение во взгляде матери, и отправляюсь к себе наверх, в комнату.
_________________________________
Упав на кровать, я смотрю в потолок и прокручиваю события сегодняшнего дня. Так много всего произошло, что даже не укладывалось в лимит. Завтра меня повезут к психологу, как бы не было велико мое сопротивление. Я поеду, но лишь ради матери, которая за меня переживает.
Поднявшись с трудом с кровати, я подхожу к зеркалу и рассматриваю себя. То, что вижу — ужасно. Лучше бы не смотрела. Под глазом образовался кровавый подтек, бровь рассечена ближе к краю — самая болезненная точка. Левая скула рассечена по диагонали, а губа разбита и уже начинает опухать.
«Мда уж… Это никаким тональником не спрятать… За день точно я не заживу…» — размышляю вслух, находясь в полной тишине своей комнаты.
Приподнимаю майку за края и в области рёбер вижу синеватые гематомы. Эбби не дошла до них, потому что не думает, что меня настолько избили. Пусть лучше и не знает. Хотя… При вдохе между ребрами проходит жуткий холод и отдается под грудной клеткой болью. Знаю точно, что одно или несколько ребер сломаны, но ничего не поделаешь — придется потерпеть. В крайнем случае, моя мать-хирург успеет если что предотвратить последствия.
Я так и засыпаю, не спустившись на ужин. Я слышу, как Эбби заглядывает в комнату, но решает меня не беспокоить.
— Кларк, — моей щеки касается ладонь Эбби. — Пора собираться! На 11 назначен прием, а сейчас — почти 10. И так дала тебе хорошо проспаться!
Я делаю несчастную попытку встать, но тело меня не слушается и невыносимо болит. С моих губ срывается крик, когда все же встаю на ноги, и я снова заваливаюсь на кровать.
— Что с тобой, милая? — с беспокойством подходит ко мне мать и приобнимает за плечи. — Что-то болит?
— Да ощущение, что буквально все болит… — стиснув зубы, из глаз у меня текут слезы.
— Тогда нам нужно в больницу, обследуем на рентгене тебя. Я сейчас позвоню и отменю визит к психологу. Надеюсь, ты всё-таки притворяешься и с тобой все в порядке…
— Хотела бы я притворяться, мам…
Эбби осторожно доводит меня до автомобиля и помогает забраться на заднее кресло. Всю дорогу мать наблюдает за мной в зеркало заднего вида, что меня злит. Могла бы и не пялиться так — и без того хреново.
Зайдя в больницу, Эбби ведет меня к лифту и уже через 5 минут мы стоим возле рентгеновского кабинета. Мать договаривается с врачом и меня сразу пропускают в кабинку.
Уже надев рубашку, я ковыляю до кушетки и присаживаюсь на нее. Очень скоро возвращается врач со снимком и недовольно качает головой.
— Что-то не так, доктор? — с беспокойством спрашивает Эбби, обеспокоенно со мной переглядываясь.
— У Кларк перелом трех ребер. Одно из них едва не прокололо лёгкое. Ещё немного, одно неловкое движение…
— Боже-е-е, — Эбби приоткрывает рот, а на глаза ее наворачиваются слёзы. — Что-то ещё, доктор?
— С рентгеном пока что всё. Но нужно пройти МРТ, чтобы выяснить все более точно… — доктор приглядывается к снимку и бросает тревожный взгляд на меня. — Кто же вас так избил, мисс Гриффин?
— Неважно…
— Она всегда такая. Будет мучаться, но не скажет. Вся в отца. Как проблемы, так он закрывался на тысячи замков…
— Ничего, может когда-нибудь Кларк научится доверять…
— Дело не в доверии. Просто это всё равно ничего не изменит.., — охрипшим голосом говорю я, пытаясь не заплакать.
— Тогда нам придется перевести тебя в другую школу…
— Только не это, мам! Меня тогда примут за слабачку, что я сбежала! Но я так всё не оставлю!
— Нет уж! Больше ты не будешь втягиваться в подобные авантюры! Только через мой труп!
— Хорошо! Я обещаю не втягиваться, только не забирай мои документы. Мне хочется продолжить обучение в этой школе. Проблемы всё равно одни и те же будут везде. Бегство не избавит меня от них, мам…
— Надеюсь, они больше не тронут тебя, посмотри… — Эбби берет пальцами осторожно меня за подбородок и поворачивает мое лицо немного вбок.- На тебе ведь живого места нет… Что за нелюди у вас там учатся?
— Просто богатые детишки, золотая молодежь…, — бурчу я, вспоминая самодовольные ухмылки Лексы и её компании, когда они бросили меня связанной за зданием школы.
___________________________
Я готовлюсь к МРТ, а Эбби выходит из кабинета, чтобы позвонить своему начальнику и предупредить, что с завтрашнего дня она выходит на работу в центральном госпитале.
Когда меня приглашают на обследование, мать еще разговаривает с начальством, а мне приходится последовать в кабинет за доктором. Я всегда боялась замкнутого пространства и проходить МРТ для меня — жуткая пытка. Уже в первые минуты на меня накатывает клаустрофобия, мне хочется выбраться наружу. Но я мужественно терплю, хотя чувствую, как со лба скатываются холодные капли пота в страхе умереть из-за нехватки кислорода.
Наконец меня выкатывают из «тоннеля» и я делаю пару глубоких вдохов и выдохов. Меня обнимает Эбби, посмотрев перед этим извиняющимся взглядом, что не было ее во время МРТ со мной рядом. Она знает, что я страдаю клаустрофобией и поэтому, прекрасно понимает, что я только что пережила.
— Результаты неплохие, в целом, — проговаривает почти по слогам врач, считывая информацию с результатов обследования. — Поводов для беспокойства не имеется.
— Слава богу.., — выдыхает Эбби, которая, судя по всему, все это время не дышала. — Поехали домой, Кларк…
— Да, конечно, — отвечаю покорным голосом и направляюсь на выход.
***
Заняв всё же место спереди, а не сзади, я таким образом решила начать бороться со своими страхами. Я на протяжении последних лет остерегаюсь занимать пассажирское кресло рядом с водителем, потому что мой лучший друг погиб в аварии три года назад, как раз находясь на переднем кресле. На Уэллсе не было живого места. Я знала его с пеленок и мы все детство провели вместе и были неразлей-вода. Лишь в средней школе нас разлучили и парня пристроили в полицейскую академию кадетом, но мы продолжали дружить и виделись достаточно часто.
Эбби захлопывает дверь и пристегивается, при этом проверяя, на месте ли мой ремень безопасности. Я невольно сжимаю кулон на цепочке, который не покидает мою шею уже 7 лет — подарок Уэллса… Почему-то сегодня воспоминания о нём особенно режут по больному, потому что, кроме него, у меня нет настоящих друзей. Только он понимал меня и умел всегда в нужный момент поддержать и быть рядом. Мне особенно его не хватало, когда смерть забрала с собой отца. Несмотря на то, что у меня есть Эбби, пустоту от утраты Джейка и Уэллса никто не может заполнить.
— Боюсь, завтра мы тоже не сможем поехать к психологу, — печально качает головой Эбби, сосредоточившись на дороге. — Но ты отлежишься еще завтра, а там посмотрим, как на следующий день будешь себя чувствовать.
— Как скажешь, — мрачным голосом отвечаю я на указания матери.
Пропинав баклуши весь вечер, я углубляюсь в чтение книги перед сном. Как же мне сейчас одиноко. Впервые мне почему-то не хочется находиться в своем внутреннем мирке, но я понимаю, что мне теперь точно не обзавестись на новом месте подругами. С этими мыслями, меня уносит в тревожное царство Морфея.
______________________________
Проснувшись даже раньше положенного времени, я спускаюсь вниз на кухню, но Эбби уже нет. Она уехала на работу, оставив меня в гордом одиночестве. Мне очень хочется пойти сейчас в школу, но я понимаю, что первые лекции я все равно уже пропустила, поэтому приходится смириться и я плюхаюсь на диван, но мои ребра отзываются глухой болью. Я хватаюсь машинально за них и опускаюсь лицом в подушку, подавляя вырывающиеся стоны. Как же больно! Нет… я бы не смогла доехать до школы. Сомневаюсь, что до завтра боль стихнет и я смогу оценить ее по десятибалльной шкале хотя бы на 7-ку.
Подключив к плазме приставку, я увлекаюсь виртуальным боем. Не заметив, как пролетело время, в дверях материализуется Эбби.
— Кларк! — кричит из кухни мать, осматривая полный еды холодильник. — Ты совсем ничего не ела даже! Ты должна хоть что-нибудь покушать!
— Мам! Я просто ничего не хочу! — кричу из гостиной, все еще увлеченная виртуальными боями. Изо всех сил зажимаю в руках джойстик, а лоб покрыт испариной. Эбби подходит ко мне и загораживает собой плазму. — Ну отойди! Я же сейчас проиграю, ма-а-а-ам…
Женщина устраивает мне на лоб ладонь и она кажется мне жутко холодной. Эбигейл с силой вырывает джойстик у меня из рук.
— У тебя температура, Кларк. Ты вся горишь.., — Эбби возвращается в гостиную с градусником, засовывая мне его быстро в рот, когда я хочу ей возразить и убедить, что я в полном порядке. Спустя пять минут я вытаскиваю изо рта прибор и первая смотрю на цифры, но мать вырывает у меня градусник и ее глаза округляются. — У тебя 39,7! Это совсем ненормально, Кларк! Я вызываю скорую!
___________________________
Моё тело все пылает и с меня стекает пот в три ручья. Сознание путается и я не понимаю, что происходит. Я лишь знаю, что меня погрузили в машину скорой помощи и я услышала звук захлопывающейся двери. На мое лицо зачем-то надевают кислородную маску, но я не испытываю дефицита воздуха. Лишь позже я ощущаю ледяную резь между ребрами, и дыхание прихватывает так, что я то открываю, то закрываю рот, пытаясь поймать хоть каплю воздуха уже под маской. Мои легкие напрягаются и из глаз бегут слезы. Эбби сжимает мою ладонь в своих пальцах, со страхом наблюдая за моим состоянием. Мне становится все жарче и пот застилает глаза, прожигая их. Поворачиваю голову набок и мое сознание начинает улетучиваться.
— Кларк! Слышишь? Не закрывай только глаза, пожалуйста! — срывается в истерике Эбби, все еще сжимая мою руку. — Только не закрывай глаза, моя девочка… Ещё немного. Всё будет хорошо!
Я все еще держу полуприкрытыми глаза и передо ними все расплывается. Мое тело погружают быстро на каталку и везут по коридорам больницы. Сбоку, едва поспевая, не отпуская моей руки, бежит Эбби. В какой-то момент наши с матерью руки расцепляются и вот — я уже в палате. Мои веки становятся все тяжелее.
Я выполнила просьбу матери — я остаюсь еще с ней и не закрываю глаза, пока меня не доставляют уже в больницу.
***
Проснувшись с расплывающимся сознанием, к моему указательному пальцу прикреплен пульсоксиметр, а в нос проведены прозрачные канюли. В боку неприятно болит. Я с трудом приподнимаю рубашку и вижу свежие швы. Какого чёрта?
— Мисс Гриффин, хорошо, что вы пришли в себя, — улыбается хирург.
— Почему меня зашили?
— У вас произошел гемоторакс. Коротко если — это разрыв легкого обломком ребра. Нам пришлось произвести переднебоковой разрез с рассечением нескольких реберных хрящей рядом с грудиной…
— Не продолжайте даже… Неужели всё настолько серьезно? Меня ведь обследовали и я прошла МРТ, но оно ничего не показало…
— Скорее всего, на фоне общего затемнения не было замечено гемоторакса. Это врачебное упущение. Хорошо, что обошлось без лобэктомии. Вовремя вас доставили к нам… Иначе не далеко было бы и до летального исхода.
— А я все время была без сознания?
— Вы находились под общим наркозом, поскольку операция была серьезная. Пригласить миссис Гриффин или же вы хотите побыть в тишине?
— Пусть зайдет, конечно, — не успеваю я это сказать, как в палату влетает Эбби со слезами на глазах.
— Боже, как же я переживала! Не думала, что все окажется настолько серьезным и потребуется операция.
— А сколько меня здесь теперь продержат?
— Когда тебе станет лучше и не будет угрозы твоему здоровью. Тебе необходимо пройти полный курс лечения, внутривенные инъекции.
— Но ведь уколы ты можешь мне и дома делать…
— Сейчас не тот случай. Я работаю в несколько иной сфере и я не хочу брать на себя ответственность. Разрыв легкого — это не перелом…
______________________________________
Время тянется очень медленно и я уже скучаю по дому. Почти неделя уже прошла с тех пор, как я угодила в больницу. Прохожу интенсивную терапию, а также мне прописана дыхательная гимнастика и физиотерапия. Меня начинала напрягать уже эта больничная атмосфера.
Эбби каждый день навещает меня, а я переживаю, что Лекса и ее компания подумают, что я струсила и просто не прихожу в школу. Понимаю, что мой статус в стенах школы сейчас на последнем месте, о чем мне вообще следует переживать, но я все равно не могу спокойно бездействовать.в
Эбби, разумеется, ввела в курс дела директора и преподавательский состав. Мне же остается надеяться, что ни до кого из моих одноклассников не дойдет новость о том, что я отлеживаюсь в клинике Лос-Анджелеса после тяжелой операции. Я боюсь, что если об этом узнают, то сплетни обо мне могут распространиться по всей школе.
И снова я думаю не о своем здоровье, а о том, как меня примут в школе, когда я в нее вновь вернусь.
