Адаптация или как не съехать с катушек

— А вариант, что ты мне начала нравиться — исключается? — без улыбки смотрит на меня Лекса, всё ещё придерживая дверь в палату, оставляя небольшую щель. — Кларк… Я совершила много ошибок и не горжусь собой. Я правда хочу всё исправить, но боюсь, что даже машина времени не сделала бы из меня другого человека и я всё равно поступила бы так же… снова и снова. Но знаю только одно, что сейчас я — другая… Я изменилась и только благодаря тебе. До тебя у меня в школе была лишь одна цель — я добивалась расположения к себе одноклассников и с годами всё же добилась этого. Но я понимаю сейчас, что деньги и сила — не те средства, которые делают меня лучше. Я надеюсь и верю в то, что я действительно становлюсь лучше и нахожусь на пути исправления. Когда в нашей школе появилась ты, я не сразу поняла, что ты за девчонка, и просто злилась за то, что ты начала крушить то, чего я добивалась годами. Потом от меня отвернулись даже друзья, они стали по другую сторону от меня, а я… я отплатила тебе не тем, чем следовало бы… — Слишком много слов, Лекса, — я делаю наигранно злое выражение лица, а по горлу брюнетки успеваю заметить, как она сглатывает и на её скулах нервно подергиваются желваки. — Да, да… я сейчас уже заканчиваю и ухожу. Просто, пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Я стану лучше, постараюсь не совершать прежних ошибок… Мы ведь сможем дружить? — Лекса протягивает мне руку, в надежде, что я протяну в ответ, но я намеренно долго тяну кота за хвост, чем вызываю нервозность у брюнетки. Она уже спешит опустить руку, но в последнюю секунду я протягиваю ей свою и губы Лексы вытягиваются в изумительной улыбке (такой улыбки на её лице мне не доводилось еще видеть — настолько она сейчас искренняя и радостная). — Ну… я пошла, ребята ждут в машине. — Сейчас куда поедете? — решаю, что нет ничего страшного, если я задам обыкновенный вопрос, который покажет мою хотя бы малую заинтересованность в продолжении общения с Лексой. — Через 40 минут стрит-рейсинг, я в команде с другом, — улыбается брюнетка, предвкушая гул двигателей спортивных машин и жажду скорости, когда адреналин играет в крови. — Классно. Осторожнее на поворотах, — теперь уже я улыбаюсь, но почему-то на душе у меня беспокойно и я не понимаю причины. ____________________________________       Лекса покинула мою палату и я отвечаю Октавии на её сообщения. Подруга действительно никому не рассказывала про то, что я в больнице, пока преподаватели не забеспокоились из-за моего отсутствия. Я рассказываю Октавии о визите Лексы ко мне в палату, о том, что мы заключили с ней что-то вроде перемирия, на что подруга с не особым энтузиазмом отзывается. Октавия: «Мне не нравится эта птичка — то с одной ветки, то с другой на другую… Ты с ней всё-таки поосторожнее, Кларк.» Я: «Да, я буду на чеку. Только хорошо, что я лежала, а не стояла. Рядом с Лексой я будто немею и ноги подкашиваются» О.: «Всё-таки ты влюбилась в Ньюман, Гриффин! Это вообще эпик!» Я: «Да ну тебя! Ты как всегда, в своем амплуа».       Немного оторвавшись от беседы в вотсапе своими обязательными медицинскими процедурами, я возвращаюсь обратно на больничную койку. Индикатор телефона светится от множества новых сообщений. Среди них вижу сразу же несколько от Найлы. А этой сучке что надо? Найла: «Сегодня Лексу увезли на каталках с городской трассы. Сколько бы ты не защищала её, но сейчас мы с ней снова в нормальных отношениях, так что просто не суйся. Окей?»       Мои руки, держащие телефон, дрожат и обессиленно падают на кровать. Я не хочу верить Найле, мне нужно самой лично убедиться, что написанное ею сообщение — правда. Мысленно молюсь, чтобы это оказалось глупой шуткой, чёрным юмором. Набираю номер Октавии, хотя знаю, что подруга сейчас на свидании с Линкольном и лучше бы мне не мешать им. Когда шатенка принимает мой звонок, я с заплетающимся от волнения языком ввожу её в курс своей проблемы.       Октавия может узнать, действительно ли Лекса попала в автокатастрофу и уже через минут 10 подруга перезванивает. Сначала между нами натягивается продолжительное молчание, видимо, чтобы собраться с мыслями. — Кларк, Найла была на этих гонках. Как я поняла, её машина и подрезала автомобиль Лексы и Клайва. Не знаю точно, намеренно или же это несчастный случай. Ньюман в той же больнице, что и ты, похоже.., — моё сердце пропускает глухие удары и вырывается из груди. Почему у меня текут слёзы? Ведь мы не… Да, чёрт возьми! Я очень переживаю за Лексу и не могу этого скрывать даже от самой себя. И если Ньюман в той же клинике, что и я... — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Гриффин! ты слишком громко думаешь. Но ты не сможешь к ней попасть в реанимационное отделение. Туда вход строго только близким родственникам. «А кто сказал, что я собираюсь туда попасть официально?» — думаю я про себя, игнорируя предупреждения и дальнейшее вещание недовольной Октавии относительно того, чтобы я даже не думала делать глупости. ________________________________________       Я залезаю на сайт больницы и просматриваю список номеров реанимационных палат. Они все размещаются на втором этаже. Единственное — я не знаю, на каком этаже находится моя палата. Судя по виду из окна, больше похоже на третий. Я выдергиваю катетер из вены, поморщившись от боли. Капли крови стекают по локтевому изгибу.       Осторожно приоткрыв дверь, я узнаю номер своей палаты —третий этаж, значит всё верно. Судя по схеме в интернете, первая реанимационная палата находится прямо подо мной. Остается только не заблудиться в коридорах и не попасться никому на глаза.       Медленно пробираясь от одной двери к другой, прячась за угол при малейшем шорохе, я как шпион, уже на цыпочках спускаюсь по лестничному пролету вниз. Добравшись до реанимационного отделения, замечаю атлетического телосложения охранника, патрулирующего входную дверь. Вот же засада! Мимо него незаметно пробраться очень сложно, но я постараюсь улучить момент и когда он развернется патрулировать в противоположную от меня сторону, нужно незаметно прошмыгнуть в отделение реанимации.       Прождав за углом минут семь, охранник, наконец, изменяет траекторию своего движения и я несусь, как сумасшедшая, бегом, но как можно тише, почти на цыпочках в направлении двери реанимационного отделения. Влетев в нее и аккуратно прикрыв за собой, я пытаюсь отдышаться и привести свое дыхание в размеренный ритм. Целых три реанимационные палаты. "А вдруг Лекса всё-таки не в этой больнице, вот смеху будет!" — скверная мысль посещает мой разгоряченный мозг.       В одной из палат я замечаю худощавую пожилую женщину, подключенную к системе искусственного жизнеобеспечения. В следующем окне находится паренёк, также находящийся на попечении "жизненной машины". Добираюсь до третьего окна — вот и она. С виду мирно спящая, в ноздри Лексы продеты канюли, ведущие к тихо попикивающему агрегату искусственного жизнеобеспечения.       Сердце сжимается в маленький комок, а на глаза наворачиваются слёзы. Приоткрыв дверь, я просачиваюсь внутрь. Разбитая голова, множество царапин на лице… а её руки, которые ещё недавно касались моих рук, такие холодные. Пиканье приборов начинает сводить меня с ума, глаза щиплет от горячих слёз. Они падают на прохладную кожу Лексы. Я не понимаю вообще, почему я плачу. Лекса — никто для меня.       Я ненавижу её!       Медленными движениями поглаживаю её расслабленные пальцы.       Или это не ненависть? Сейчас эти тяжелые веки скрывают красивую изумрудность еще недавно светящихся от радости глаз. Больше всего мне хочется, чтобы они открылись и лицо Лексы, как 6 часов назад, сияло в самой красивой улыбке, какую мне доводилось когда-либо видеть.       Прогулявшись пальцами по рассыпавшимся по подушке темным волосам, я наклоняюсь ниже, к лицу брюнетки и приближаюсь к её щеке. Куча проводков не позволяет мне подобраться к губам Лексы, которых сейчас мне так хочется вновь коснуться. Я провожу тыльной стороной ладони по скулам девушки и прикрываю глаза. Мне не хочется, чтобы наш сегодняшний разговор и перемирие стали последним, что между нами было.       Опустившись осторожно на колени, преодолевая боль в рёбрах, я беру обездвиженную ладонь Лексы в свою и едва касаюсь её губами. — Только не вздумай умирать, Ньюман, мы ещё с тобой не всё обсудили.., — мои тихо падающие слёзы сменяются горным потоком, а внутри нарастает ощущение пустоты, словно от меня отрывают кусками душу. Ведь мы никто друг другу, тогда почему же так больно? Вновь… _____________________________________       Я не понимаю, как могла заснуть в палате, прямо рядом с Лексой. Меня кто-то легко расталкивает в предплечье. Открываю глаза и на меня смотрит грузный мужчина в белом халате. — Девушка. Что вы здесь забыли? Как вижу, вы тоже пациентка. Из какой палаты? — Из 309.., — понимаю, что поймана на месте преступления и врать ни к чему. — Доктор Хартс, проводите леди до её палаты, — когда мою руку подхватывают и уводят из реанимационной палаты, до меня доносятся громкие, усиливающиеся по своей интенсивности пикающие звуки, больше похожие на сигнализацию. — Дефибриллятор! — слышу призывной голос врача, который обнаружил меня в палате Лексы. — Разряд! — Пустите! Мне нужно быть рядом! — кричу я, вырываясь из рук доктора Хартса, который старается удержать меня. Он разжимает пальцы и я отлетаю в сторону двери, которую закрывают прямо перед моим носом.       Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу, а по щекам опускаются горячими дорожками слёзы: множество разрядов, приложенных к грудной клетке Лексы, ничего не меняют. На экране жизнеобеспечения скачет график измерения пульса, верхушки которого сначала прыгают, а затем резко сходятся в прямую линию. Моё дыхание сейчас словно тоже останавливается, но я продолжаю наблюдать за происходящим: врач не выпускает дефибриллятор из рук и готовится пустить еще несколько разрядов в умирающую Лексу. — Разряд! — доносятся до меня обрывки фраз. — Ещё! Разряд!       Опускаюсь на пол, прячу своё лицо в ладони, пытаясь сдерживать всхлипывания, вырывающиеся из меня. Словно наживую с меня сейчас сдирают скальпель. Чувствую, как меня осторожно поднимают на ноги. Доктор Хартс уводит меня от палаты №227, а я лишь вижу, как врач убирает дефибриллятор куда-то в сторону и проводит ладонью по взмокшему лбу. — Что с ней? Отпустите! Я хочу знать, что с Лексой! Пожалуйста! Разрешите узнать! — едва не задыхаясь от слёз, моё сердце пропускает удар за ударом, а в грудную клетку будто вываливается целая фура льда.