***
Вот он, тот день, когда все кругом тебя радостно улыбаются, поздравляют молодоженов, уже обменявшихся клятвами друг с другом, а у тебя лишь единственное желание — напиться до беспамятства и просто сдохнуть. Если бы не постоянно находившаяся рядом Октавия, признаюсь, не знаю что было бы со мной. Я радуюсь лишь тому, что ни Эбби, ни Дэвид не нарушают моего личного пространства. Я стою спокойно на балконе небоскреба, на последнем этаже которого проходит церемония, и попиваю свое игристое, глядя на ночное, усеянное яркими звездами небо. Выпивая уже не зная какой по счету бокал вина, я наслаждаюсь обыкновенной тишиной. Звукоизоляция балконной двери позволяет мне в полной мере расслабиться. Раньше мне не приходилось находиться на такой огромной высоте, и вид, открывающийся на ночной Лос-Анджелес, впечатляет меня более чем. Я ставлю локти на ограждения балкона и пытаюсь поудобнее устроиться, чтобы не прерывать распитие шампанского и любоваться ночным городом. В какой-то миг локоть слетает с ограждения, бокал выскальзывает из пальцев и летит с 47 этажа, а я, в попытках сохранить равновесие, оказываюсь за пределами балкона и с трудом цепляюсь руками за первую попавшуюся резную металлическую балку, которая достаточно остро врезается мне в ладони, а держаться становится больнее с каждой секундой. Я зову на помощь, потому что сильно пьяна и просто не в силах вытянуть себя самостоятельно. Тишина. Никто не слышит, разумеется. Если даже громкая музыка не проникает сюда благодаря отличной изоляции от шума. Металлический прут все сильнее прорезает ладони, а по виску стекает вязкая теплая жидкость. Видимо, когда перелетала через ограждения, ударилась головой. Снова зову на помощь, теперь как можно громче, делая хоть какие-то попытки удержаться и вскарабкаться на балкон. Я не вижу, но кто-то заходит на балкон, а затем молниеносно исчезает. — Замечательно… — сквозь зубы рычу я, сдерживая слезы боли, потому что по рукам, до локтей уже стекают струйки крови. Слишком острые прутья балкона вынуждают меня медленно разжимать пальцы, нет больше сил терпеть. Я кричу на всякий случай еще раз и прикрываю глаза, не удерживая слез. — Кто-нибудь! — взволнованная Найла выбегает на балкон, оставляя открытой дверь, столкнув на бегу официанта с подносами, а затем снова покидает балкон, надрывая в крике горло. — Там… — девушка пытается отдышаться от волнения. — Кларк… Она сейчас сорвется вниз! Нужно помочь! — несколько мужчин, среди приглашенных на свадьбу, быстрее бегут в направлении балкона. Помощь вовремя поспевает, иначе я уже летела бы прямиком на встречу с асфальтом с небоскреба, и от меня бы и места мокрого даже не осталось. Вновь чувствуя пол под ногами, я нахожусь в растерянности, а с виска и ладоней стекает кровь. — Ты в порядке? — Найла опускается перед мной на колени и касается моего плеча. Я слабо киваю, устремляя взгляд в никуда. — Я схожу принесу тебе воды… ________________________________________ Сижу на холодном кафеле балкона и чувствую, как внутри распускается тугой комок страха. Еще пару минут назад я была уже готова к смерти и, с одной стороны, меня это освободило бы навсегда от душевных страданий, а с другой — я как никогда все еще хочу жить. — Привет, — знакомый до боли хриплый голос позади заставляет меня вздрогнуть и на мои глаза медленно наворачиваются слезы. Обернувшись, я просто не верю своим глазам, слезы застилают их, я не могу выронить ни слова, а просто пытаюсь разглядеть знакомые черты лица сквозь пелену: Лекса, в красивом белом брючном костюме, в белой сорочке с черным галстуком-бабочкой, волосы на затылке заплетены в косичку, а виски выбриты. Признаюсь, такой образ ей определенно к лицу и ее ярко выраженные скулы из-за похудевшего лица, вызывают у меня, как впервые, восхищение. Передо мной красивая девушка. Моя любимая, но в инвалидном кресле на электронном управлении. Но она все та же, та же очаровательная улыбка, только сейчас на лице Лексы читается множество переживаний. — Привет, — проталкиваю ком, застрявший посреди горла, и в силах лишь вымолвить приветствие, оглядывая Лексу с ног до головы, восхищаясь ее красотой, грацией. — Что…что ты здесь делаешь? — Меня пригласили Эбби с Дэвидом. Я не могла тебя найти в зале и услышала как Найла зовет на помощь и почему-то сердце мое чувствовало, что вот-вот может случиться неизбежное. Прости, что оставила тебя. Я испугалась тогда и очень сожалею, что пришлось тебе через это все пройти… Я не простила бы себе, если бы так и не увидела тебя и если бы ты сейчас… — Ты слабая! — хотя алкоголь уже и выветрился от пережитого страха разбиться в лепешку, я все же взвинчена и качу буром на брюнетку, которая лишь слушает меня, а я замечаю, как на каждое мое резкое высказывание, она лишь сглатывает, ее желваки на скулах пульсируют и девушка пытается не отводить от меня взгляда и смотреть прямо в глаза. — Ты действительно не представляешь каково мне было после твоего сообщения о расставании или ты посчитала это, как нечто само собой разумеющееся? Мне не страшно было разбиться! Не так страшно, как остаться в этом мире без тебя. Ты была моей жизнью, моим смыслом, и в раз, взяла и все уничтожила! — Да. Я оказалась слабой… Без тебя, — Лекса подъехала ближе ко мне, я отступаю назад, но сердце велит сделать шаг навстречу. — Прости, что разрушила все за одно мгновение. Я совершила самую огромную ошибку в своей жизни, когда написала это сообщение. Я долго думала принять ли приглашение Эбби и Дэвида на свадьбу, зная, что на ней будешь ты. И я не хотела идти, но Найла… Представляешь, она пришла ко мне, как только узнала, что я вернулась в Лос-Анджелес. Она узнала даже адрес отеля, где я временно остановилась… Она открыла мне глаза на то, какая я дура, что отказываюсь от самой большой любви лишь из-за своей чертовой гордости. Она вправила мне мозги, потому что она видела, насколько ты изменилась и страдаешь. И страдала не только ты. Это было моим самым тяжелым решением, которое ранило не только меня. Да, к сожалению врачи не могут прогнозировать, встану ли я когда-то вновь на ноги, но жизнь без тебя, да еще в инвалидном кресле… она полностью теряет свое значение. Мне не нужна та жизнь, где нет тебя, Кларк… — Лекса подъезжает ко мне еще ближе и моей тыльной стороны ладони касаются ее нежные пальцы. Как же я давно мечтала об этом… Но ведь я уже перестала об этом мечтать, считая, что потеряла навсегда эту девушку. — Ты… — Лекса тянется пальцами к цепочке на моей шее, на которой висят два обручальных кольца, — ...до сих пор? — Всегда. Ты думаешь, что я с ними бы распрощалась, даже расставшись с тобой? Ты — это самое лучшее, что было, есть и будет в моей жизни, Лекса, — девушка делает попытку приподняться на руках из кресла, но в расстроенных чувствах возвращается в изначальное положение. Лекса опускает лицо, уставившись на свои руки, лежащие на коленях. Я опускаюсь на колени перед креслом и беру в свои руки эти родные ладони, веду пальцы Лексы к своей скуле и касаюсь ими кожи. Лекса смотрит на меня и мы встречаемся взглядами. — Если бы не Найла, ты бы не попыталась вернуться сама? — Попыталась бы, но, боюсь, слишком поздно я решилась бы. Я люблю тебя больше жизни и даже расставание это нихера не изменит. Я пойму, если ты не захочешь больше быть со мной, несмотря на всю нашу любовь друг к другу... Моя любовь всегда во мне, со мной… — я наглаживаю пальцами руки Лексы и не в силах оторвать от нее своего взгляда. — Ты простишь меня за то, что я так поступила с нами? — в глазах Лексы я читаю лишь печаль, но не надежду. — А разве я могу поступить иначе? — сквозь слезы улыбаюсь брюнетке, сжимая в своих ладонях пальцы любимой. Лекса склоняется в корпусе и приближается лицом ко мне, все еще стоящей на коленях, своими губами… от моих губ их разделяет какие-то пара сантиметров. И, наконец, я ощущаю до боли знакомый сладкий вкус. Я не верю в то, что судьба подарила шанс вновь ощутить вкус ее губ на моих губах. Я не верю в то, что снова вижу Лексу и что мы снова будем вместе. Ведь уже все было так очевидно, хотя и смириться я вряд ли смогла бы с расставанием. — Я не хочу сейчас возвращаться в зал.., — тихо говорю я, а брюнетка касается пальцами моего виска и я морщу нос от боли. Шишка точно уже красуется. — Прости… Очень больно? — Лекса касается губами ранки и мне становится так легко на душе. — Нет, все в полном порядке. Но с руками посложнее, — я раскрываю сжатые в кулаки пальцы, представляя на обозрение свои изрезанные ладони. — Нужно срочно дезинфицировать порезы, Кларк. Они очень глубокие… — вижу беспокойство во взгляде Лексы и от чего-то наслаждаюсь этим, улыбаясь. очевидно, как психически ненормальная. Это что-то вроде садомазохизма и обыкновенного садизма. Мне больно физически, но переживание в глазах Лексы при виде моих «боевых ранений» запускает по моим венам какой-то оживляющий импульс, согревающий и будоражащий кровь. — Пойдем найдем Эбби с Дэвидом. Они беспокоились, куда ты пропала. — А ты здесь давно уже? — я пытаюсь не терять ни секунды, наслаждаясь тем, что Лекса сейчас со мной, словно боюсь, что девушка вновь исчезнет также резко из моей жизни, как и появилась. — Почти с самого начала, — тихо отвечает брюнетка, временами избегая встречаться со мной взглядом. — Почему ты не смотришь на меня? — несколько приказным тоном обращаюсь к Лексе, которая тут же возвращает мне свой взгляд. — Я вот смотрю и не верю, думая, что либо я все же свалилась с сорок седьмого этажа и давно умерла, либо просто напилась… — Я смотрю на тебя и чувствую огромную вину… — Давай просто постараемся забыть… Просто представим, что ты была лишена средств связи в Германии и мы просто не могли поддерживать какое-то время общение? — я беру Лексу за руку и смотрю будто ей не в глаза, а в самую душу. Душа девушки терпит боль. — Как… как ты смогла простить меня? Ты даже не злишься? — А ты хочешь, чтобы я злилась? Ты не видела, что происходило со мной все то время, поэтому все отрицательные эмоции я уже прочувствовала в полной мере, как и окружающие меня люди. Но… ненавидеть тебя? Нет, не смогла бы, как бы не хотела, и ты знаешь, почему. — Знаю… я тоже люблю тебя, — Лекса снимает с моей шеи цепочку и тут происходит очень странное действие. Сделав упор ладонями в подлокотники кресла, Лекса выбрасывает себя из него и устраивается на обеих коленях передо мной, до сих пор сидящей на кафельном полу. Ресницы мои уже прогибаются от накатывающих слез и я прикусываю костяшки своего кулака от того, что делает сейчас Лекса: — Я ведь не сделала тебе настоящего предложения, Кларк, думая, что не останусь в живых и эти кольца просто останутся частью нашей с тобой истории, которая со временем превратилась бы лишь в твое прошлое, — Лекса снимает с цепочки кольцо и, смотря мне в глаза, медленно надевает его на мой безымянный палец. — Я знаю, что этими кольцами мы должны обменяться перед алтарем, но в любом случае, в Вегасе мы поженимся, хотя опять же, пока нам не исполнится 21, вся та огромная праздничная процессия будет недоступна, но зато я буду знать наверняка, что ты — моя, а я — твоя. Я уже определилась со своим выбором в этой жизни. Я выбрала ту, с которой хочу пройти жизненный путь до конца, рука об руку. Помогать во всем и всегда оставаться самой главной поддержкой в любых, даже самых маленьких трудностях. Твои небесные глаза заставили мое сердце биться иначе, дышать по-новому. Пройдя еще совсем маленький совместный наш путь, я хочу, чтобы он превратился в нашу бесконечность. В нашу маленькую вечность. Кларк Гриффин, ты согласна стать моей... навсегда? — Я согласна, Александрия Ньюман, стать вашей навсегда, — меня умиляет, как губы Лексы растягиваются в лучезарной улыбке, когда я произношу с деловитостью ее полное имя. — А теперь… Позволь? — я снимаю второе кольцо с цепочки и устраиваюсь перед Лексой на одно колено. Конечно на колени встают, когда делают предложение, но то, что происходит сейчас между нами, становится обрядом нашей маленькой предсвадебной церемонии и обменом клятвами. Свидетелями происходящего становятся гости свадьбы, в том числе и сами молодожены — Эбби с Дэвидом — нам чисто случайно удается украсть все внимание к новобрачным и перевести на себя. Краем глаза я замечаю, как Эбби держит платок у глаз, а Дэвид обнимает ее, улыбаясь. Слезы матери сейчас — слезы счастья. — Ты стала для меня не просто звездой, упавшей в мою судьбу с неба. Ты открыла для меня Вселенную. Ты стала моей Вселенной, моей душой и сердцем. Каждый день без тебя — это впустую прожитый день. Лишь когда ты рядом — я живу по-настоящему. Я не хочу тебя больше никогда терять и не хочу думать ни на секунду о том, что ты можешь вот так просто взять и исчезнуть из моей жизни. Я уверена, что мы справимся со всеми бедами, свалившимися на нас, и то, что ты сейчас не в полной мере счастлива… в будущем это изменится. Когда мы вместе, мы становимся только сильнее, а значит одержим над всем и всеми победу. Нашу победу. Ты в моем сердечном тандеме, Лекса, навсегда. Наши сердца — это одна кардиограмма на двоих. Ты согласна, как и я, разделить со мной все радости и несчастья до конца этой жизни? Ты согласна стать моей безотлагательно? — несмотря на то, что круг наблюдавших за нами продолжает расширяться, стоит безупречная тишина, что, кажется, я могу даже услышать удары собственного сердца. — Согласна, — после ответа Лексы я надеваю на ее палец кольцо и мы крепко обнимаемся, наконец, впервые за долгое время разлуки, настолько крепко, что я боюсь сдавить девушку в своих тисках, хотя и ее тиски были не менее слабые. Затем наши губы соприкасаются и тут тишина разрушается гулом свидетелей нашей романтичной сцены. — Ничего себе! Сразу почти две свадьбы в один вечер! Совет да любовь! — выкрикивает мужской голос из толпы, судя по всему, изрядно поднабравшийся алкоголем, но искренне радующийся происходящему. — Молодцы, девчонки! — кто-то еще проявляет восторг из гостей. Посмотрев в направлении источника голоса вижу Линкольна, приобнявшего за талию Октавию, которая почему-то держит у глаз платок. Она что, плачет? Сквозь толпу пробивается Найла, со стаканом воды для меня. Блондинка еще не подозревает, что произошло на этом самом балконе, с которого я несколько минут назад чуть было не свалилась. — Возьми, Кларк, — Найла протягивает мне стакан и с непониманием смотрит то на меня, то на Лексу. — Что случилось здесь, пока я бегала за водой? Вижу, определенно все какие-то странные... — Они только что обменялись любовными клятвами, — отвечает на вопрос незнакомая нам девушка, которая с интересом поглядывает на Найлу. — После свадьбы Эбби с Дэвидом — это второе самое романтичное и трогательное событие за вечер, — незнакомка, подобно Найле, прорывается сквозь толпу окруживших нас своим вниманием гостей, и пристраивается поближе к ней. — Мэгги. А вы — дочь Дэвида, Найла, если не ошибаюсь? — миловидная шатенка протягивает руку для знакомства, а мы с Лексой уже переглядываемся понимающими взглядами. Мэгги положила глаз на блондинку и это очевидно. — Может быть вернемся все к молодоженам и пойдём дальше праздновать? — предлагает Найла, стараясь не замечать того, как шатенка держится ближе к ней и как бы случайно задевает ее то рукой, то плечом. В общем — невербальный пикап, самый что ни на есть. Гости, с одобряющим гулом голосов, спешат вернуться в зал, позволив, наконец, остаться нам с Лексой наедине. — Неужели ты веришь в то, что это Найла? — приподняв бровь, ухмыляется Лекса. — С трудом. Причем — огромным. Может быть настоящую украли инопланетяне? Или же это она, но после того, как побывала на Марсе? — и тут мы уже обе усмехаемся на несуразность моих предположений. — Нам тоже, думаю, стоит вернуться к молодоженам. И да, — растекается в улыбке брюнетка, хватая меня за ладонь, но я морщусь от боли. — Ой, прости, забыла, любимая… Хотела пожать тебе руку, с поздравлениями. — С какими? — с недоумением смотрю я на свою девушку. — Теперь круг твоих родственников расширился и у тебя появилась сестра, — прикусив нижнюю губу, Лекса смотрит на меня с саркастическим огоньком в глазах. Ох, как же я скучала, оказывается, по стервозности моей ненаглядной! — Вот же сучка ты! — я притягиваю девушку к себе, забывая о своих испачканных в крови ладонях, и следовательно, на белой ткани пиджака Лексы остаются отпечатки алых следов. Но похоже, что брюнетку сейчас меньше всего волнует ее внешний вид, ведь она выпрыгнула из инвалидного кресла прямо в белых брюках на колени. Так что, помимо моих кровавых следов на новеньком изящном пиджаке, ее брюки пострадали не меньше. — Давай вернемся в зал, — снова предлагает Лекса, исподлобья смотря на меня. Я лишь киваю головой, и забыв, что девушка не может самостоятельно подняться, уже спешу к выходу с балкона. — Э-э-э… кхм? — прокашливается девушка, наигранно обидевшись на меня за то, что я забыла про нее. — Прости, любимая… Вот видишь...— я подхватываю Лексу под локти и аккуратно усаживаю в кресло. — Я уже забыла даже, что у тебя какие-то проблемы. Но я уверена, что все это временно. Теперь мы вместе и ничто нам не помешает поставить тебя вновь на ноги, — стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно и оптимистично, целую свою ненаглядную в щеку и мы вместе возвращаемся на празднику Эбби и Дэвида, которые, увидев нас, спешат в нашем направлении. — Лекса. Мы рады, что ты нашла в себе силы прийти на свадьбу и вообще вернуться в Лос-Анджелес, — Эбби держит в руках бокал с шампанским и я вижу, что искорки в глазах матери — признак не только ее счастья, но и алкогольных эндорфинов. — Мам… Вы с Дэвидом не обидитесь на нас, если мы с Лексой поедем домой? — кидаю я свое предложение, неожиданное и для Лексы. — Кларк нужно обработать руку, да и я слегка валюсь с ног, — улыбается Лекса, бросив шутку про ноги, которую все понимают, но будто боятся засмеяться. — Расслабьтесь, со мной все в порядке, — говорит Лекса моей матери, которая особенно сочувственно смотрит на брюнетку. Меня радует, что девушка находит возможности шутить даже над своей временной инвалидностью. Я буду называть ее временной до тех пор, пока мы не испробуем все методы, чтобы поставить Лексу на ноги. _________________________________________ Эбби с Дэвидом не пытаются нас отговорить, понимая, насколько мы с Лексой истосковались друг по другу и что теперь нам нужно многое наверстать. Вызываю такси максимально вместительное, чтобы можно было в него завезти электронное кресло. Когда приезжает автомобиль, я подхватываю Лексу на руки и осторожно устраиваю ее на заднем сидении. Загрузив в багажный отсек инвалидное кресло, я пристраиваюсь к своей любимой, не желая занять переднее кресло рядом с водителем. Все время пути до моего дома таксист поглядывает на нас с интересом в зеркало заднего вида. Он даже чуть не проезжает мимо места назначения. — Извините, не могу промолчать, но это такая редкость видеть, как влюбленные умеют по-настоящему заботиться друг о друге. И еще, вы обе очень красивые и идеально смотритесь вместе, — водитель очень деликатный и воспитанный человек, которому даже не перечит то, что он везет лесбиянок. Такое лояльное отношение заслуживает отдельной похвалы. — Спасибо, что быстро доставили нас домой, — первым делом спешу выгрузить кресло, но водитель перехватывает инициативу, позволив мне помочь выйти из салона Лексе, которая пытается самостоятельно покинуть такси, но на полпути я ее перехватываю и она по моему взгляду понимает, что я сейчас о ней думаю.***
Оказавшись снова у себя дома, рядом с Лексой, у меня постепенно зарастают раны от пережитого расставания. Моя любимая сейчас здесь со мной и мне большего не нужно для счастья. Лекса стала более мягкой и внимательной, сорвав с себя маску гордости и даже позволяет мне во всем ей помогать, в плане физической деятельности. Переодевшись в свободную домашнюю одежду, мы лежим на кровати и молча смотрим друг на друга. Не хочется пока что говорить. Поговорить мы всегда успеем, а пока мы наслаждаемся присутствием в своих жизнях друг друга. В глазах Лексы светится счастье, собственно, как, наверное, и в моих. — Что-то не так? — обеспокоенно я спрашиваю у брюнетки, которая будто сдерживает слезы. — Все хорошо, любимая. Я просто не верю, что мы снова вместе. Я так об этом мечтала — оказаться вновь рядом, видеть и слышать тебя.., — Лекса проводит подушечками пальцев по моему обнаженному плечу, — касаться тебя… Это для меня непередаваемое счастье. И я была полнейшей дурой, когда отказалась от наших отношений. — Мы, кажется, закрыли эту тему? — прищурившись как можно тщательнее, стараюсь сделать максимальное грозное выражение лица, но судя по тому, что Лекса прыскает смехом от моей гримасы, у меня это не особо получается. — Да, закрыли. Но я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала… — я немного напрягаюсь, когда зеленые глаза буквально заглядывают мне в душу. — Если я вновь начну активировать свою чертову гордость, просто сразу же наказывай меня даже за одно близкое к тому намерение. — Я согласна наказывать тебя до конца наших дней, — провожу указательным пальцем по линии губ Лексы и затем дарю им едва уловимый поцелуй. — Пока смерть не разлучит нас. — Вот про смерть лучше не надо. В контексте нашего прошлого слишком, все это серьезно… — Договорились. Интересно, как думаешь, та девушка… Мэгги? Ей удастся склеить разбитое тобой сердце Найлы? — не знаю почему, но я все же спрашиваю этот вопрос у Лексы. Не сказать, чтобы это меня волнует, но по крайней мере, окажись Найла в отношениях, между нами стало бы возможным перемирие. — Я думаю, что Мэгги уже удалось заинтересовать Найлу. А вот Линкольн с Октавией... и этот случайно пойманный ею букет. Чувствую, что скоро будем гулять на еще одной свадьбе, не думаешь? — Ну когда это еще будет? Линкольну хоть и 24 года, но О еще по закону не может ведь стать его супругой… — Также, как и мы с тобой. Но Вегас, детка, Вегас. Его никто не отменял. И уж жить вместе ни один закон не может запретить. Все это лишь формальности. Главное ведь — сама любовь, чувства, — когда Лекса завершает самую главную мысль, я завлекаю ее в свои объятия. Хотя после свадьбы Эбби и Дэвида мы были немного утомлены, все же находится время для развлечения друг с другом. Я знаю, что Лексе все-равно нелегко принимать от меня любую помощь, но гордость девушки все же отходит на задний план, когда мы находимся наедине. Мы проводим нашу первую ночь после расставания не так активно, как могли раньше, пока у Лексы не было проблем с опорно-двигательным аппаратом, но и я, и брюнетка остаемся вполне довольны.***
Через пару недель после свадьбы Эббигейл, Лекса снова значительно меняется в настроении. Несмотря на активную физиотерапию, которую девушка регулярно посещает в центральном медицинском центре, кардинальных изменений в состоянии Лексы не замечается. Ей по-прежнему приходится принимать мою помощь при желании покинуть инвалидное кресло, чтобы принять душ или лечь в постель. Мы с ней достаточно часто ссоримся по этому поводу, потому что гордость Лексы нет-нет, да активируется. Сегодня в Лос-Анджелес прилетает Николас Ньюман и мы завершаем еще один, предпоследний, круг школы. Впереди еще выпускной год и мы отправимся в свободное плавание, поступим в университеты. Хорошо, что с Лексой у нас много общего, а именно — творческая составляющая и мы будем обе поступать в Академию искусств, что находится в Сан-Франциско. Найла, которая после свадьбы наших родителей несколько изменила линию своего поведения, раз в неделю заглядывает к нам в гости со своей новой подругой Мэгги. — А я знала, что они все же будут встречаться, — довольно говорит Лекса, когда Бергс приходит со своей спутницей к нам домой. — Не могла ты этого знать, — оправдывается Найла, а Мэгги за это шуточно бьет ее по плечу. — Ну серьезно! Тогда меня, конечно, уже подотпустило от тебя, Лекса, но все равно некоторые тараканы у меня плясали в голове, когда я видела ее вместе с Кларк. Я ревновала очень сильно и в прошлом у нас было очень много разногласий, которые часто заканчивались драмами и частыми визитами в больницу. А ты, Мэгги, ведь и не знаешь, что Лекса сначала люто ненавидела Кларк? — Да ладно? — удивляется шатенка и смотрит на нас с Лексой таким умилительным взглядом, что признаюсь, создается ощущение, что мы — щеночки, а Мэгги от нашего милого вида начнет сейчас блевать радугой, хотя ничего в нас нет умилительного. Я просто держу за руку Лексу, а та временами посылает мне воздушные поцелуи. Да, это очень миленько, и девочка моя, несомненно, самая трогательная из всех, кого я когда-либо встречала, но я не выношу, когда буквально любуются как породистыми щенками на международной выставке или же объектом искусства в картинной галерее, чтобы лицезреть нашу с Лексой гармонию. Когда в дверь звонят, я полна намерения резко вскочить с дивана, но Лекса не отпускает меня просто так, а тянет за руку, что я оказываюсь у нее на коленях. Перед приходом Найлы и Мэгги, которые раньше не приходили без предупреждения, Лекса всегда просила меня помочь ей обустроиться на диване, чтобы лишний раз никто не вспоминал о том, что она не может ходить. Этот пункт — самый главный в плане любых намечающихся мероприятий у нас дома после того, как Линкольн и Октавия пришли к нам на следующий день после свадьбы Эбби и Дэвида, а Лекса была в кресле. Хотя брюнетка и была на свадьбе «на колесах», но тогда она лишь старалась побороть свою гордость ради меня, чтобы я увидела — она способна явиться на публике, цитируя ее слова: «слабой и немощной». Когда Линкольн, не подумав, предложил Лексе подняться на второй этаж, то есть донести ее на руках, брюнетка устроила мне потом такую бучу, что с тех пор я всегда прошу всех желающих нагрянуть к нам домой просто предупреждать, чтобы я смогла подготовиться. Выбравшись из объятий Лексы я целую свою ненаглядную перед тем, как пойти открыть дверь. Октавия с Линкольном довольно улыбаются, когда видят меня. В бумажных пакетах Линкольн держит четыре бутылки вина и одну — виски. — Какой-то праздник? — я удивленно приподнимаю брови, принимая алкольные дары и направляясь уже в сторону гостиной, где нас ожидают Лекса и Найла с Мэгги. — Сейчас расскажем, что за повод, — улыбается во все тридцать два Октавия, а я уже догадываюсь о причине, точнее — вижу ее на безымянном пальце Блейк. — Оу-у-у, у вас гости? Привет Лекса. Найла, Мэгги, — Октавия кивает двум последним в знак приветствия и занимает место рядом с Лексой, которая пытается немного сдвинуться, и я, заметив замешательство любимой, быстро подсаживаюсь к ней и, незаметно для остальных, приобнимаю ее за талию, чуть пододвигая, освобождая таким образом чуть больше пространства на гостевом диване. — Вы сегодня пришли спаивать нас? — улыбается Лекса, нащупав мою руку почти у себя под попой и захватив ее в замок. Весь вечер мы не разжимаем своего «замка» и я радуюсь, что в присутствии гостей девушка уже значительно спокойнее, чем раньше. У нее уже возникло что-то вроде иммунитета и она держится просто молодцом. Когда Лексе нужно в уборную, я аккуратно подхватываю Лексу и как невесту уношу из гостиной. Это лишь еще больше красит нас перед друзьями. После одного разговора, когда я собрала их всех, чтобы объяснить причину резких вспышек гнева Лексы, друзья выслушали меня и впредь держались осторожно с любыми упоминаниями об её временно затянувшейся инвалидности. — У нас вообще-то есть одна новость для вас всех, — Октавия уже наглядно демонстрирует перед нами свое обручальное кольцо. — Линк сделал мне предложение. — Поздравляем! Мы рады за вас, ребята, — я действительно очень счастлива за подругу, которая нашла свою любовь. — Постойте, — делает жест, призывающий к вниманию, Линкольн. — Лекса… Кларк… Вы ведь еще несовершеннолетние, как и моя любимая, но я знаю, насколько для вас дороги ваши отношения и вы бы хотели устроить какой-то праздник в честь своей помолвки. У меня есть предложение к вам обеим, — Линкольн смотрит сначала на меня, затем на Лексу. — Поехать большой компанией друзей, можно даже, при желании, пригласить родителей, на один островок. Я понимаю, что это все не совсем официально, но все же... Мы должны устроить праздник незамедлительно. Начать отмечать можно уже на моей яхте, а там, когда доберемся до того местечка, все исполним по высшему разряду. — Интрига? У тебя нашелся пастор, который согласен поженить несовершеннолетних, да еще и парочка из которых — нетрадиционной ориентации? — вытягивается в улыбке Мэгги, обращаясь к Линкольну. — Ну почти что, — Линкольн приобнимает Октавию за талию и перекидывает свой взгляд на нас с Лексой. — Ну как вы смотрите на мое предложение, девушки? А то что-то вы притихли... — Мы только «за». Разве нужно что-то отвечать, когда и без того ясно, что я без этой леди — никуда, а с ней — хоть куда, а по ее глазам я вижу, что она хочет этого не меньше моего? Ведь так, любимая? — я крепче сжимаю руку Лексы в своей и она безмолвно отвечает на мой вопрос, сжимая в ответ мои пальцы своими. — Боже-е-е, ну девочки, — чуть ли не со слезами на глазах проронила Октавия, — почему вы такие милые? — И ничего мы не милые, прекрати, — бурчу я, ожидая, что Лекса тут же поддакнет мне. Я ведь и впрямь рассчитываю сейчас на ее поддержку, но она... — Кларк милее, — губы Лексы растекаются в умилительной улыбке. Ну здравствуйте, приехали! И когда это только Лекса успела пропитаться вот этой ванилькой? — Согласна. Она мне еще с первого дня показалась милой. Особенно, как она огрызалась дерзко, — ну вот, дожилась, что моя лучшая подруга и моя девушка сошлись на том, что я милая. Ладно бы они нахваливали мои какие-то внешние параметры, так сейчас же у меня создается ощущение, что я какой-то мусипусечный малыш, которого, для полного счастья, нужно подергать за щечки. — Да, дерзила Кларк превосходно. Пока не поняла, что втрескивается в Лексу по уши, — еще и Найла присоединяется к воспоминаниям о моих первых днях в школе. — Мэгги, кстати! Реально ты так много не знаешь о нашей когда-то вражде с Кларк. У нас прямо было три клана — клан Лексы, клан Кларк и мой, хотя раньше мы с Лексой всегда были заодно. Но когда я совершила свой проступок, которым не горжусь, наше с ней общение покатилось в тартарары. Я не узнавала Лексу. Она ведь реально была той еще сукой, даже когда чувствовала, что Кларк становится ей небезразлична. Лекса еще больше включала заднюю, когда между ними возникали какие-то сближающие моменты. Когда Кларк ринулась на подмогу Лексе после того, как та довела ее до реанимации, я поражалась, насколько влюбленные готовы закрывать глаза на все дерьмо, которое причинили. — Найла, может быть хватит вспоминать, каким я была дерьмом? — Лекса резко одергивает мою руку, впервые за вечер, и меня это задевает за живое. — Я сама не горжусь своим прошлым и тем, как издевалась над Кларк. Но я это делала не из-за того, чтобы просто поизмываться. После Костии я не хотела никого искать, не хотела ни в кого влюбляться, потому что мне это нахрен не было нужно. Я хотела избежать разочарований, боли. Я не хотела становиться… — …слабой, — заканчивает за Лексу Найла, скрестив руки на груди. Я переглядываюсь с Октавией и Мэгги, которые, как и я, чувствуют, что в воздухе пахнет жаренным. Чем больше девушки уходят в воспоминания, тем атмосфера еще больше накаляется. — Стоп! Остановитесь! — приказываю я, не выдерживая уже создающееся напряжение между Лексой и Найлой. — Я не хочу вспоминать то, что неприятно. Зачем копаться в прошлом, когда сейчас мы ВСЕ изменились? То что было, пусть и останется там, в прошлом. — Знаешь, Кларк, а я удивляюсь, как это Лекса позволяет тебе ухаживать за собой, буквально подтирать за ней задницу... — я сама от себя не ожидая, заряжаю неслабую оплеуху Найле. — Заткнись, — шиплю я сквозь зубы блондинке, уже пятой точкой чувствуя, как ноздри Лексы раздуваются от гнева. — Сейчас бы Лекса принялась уже размахивать кулаками, если бы не... — и тут в конфликт вмешивается Мэгги, оттягивая в сторону Найлу, которая, видимо выпив больше остальных, теряет абсолютно контроль над своими действиями и словами. __________________________________ Лекса сидит неподвижно на диване, сжав пальцы в кулаки, а ее крылья ее носа действительно раздуваются от злости. Найла безусловно права, что Лекса бесспорно бы оттаскала бы ее по полу за подобные неосторожные высказывания. — Я думала, что ты изменилась, но я заблуждалась, — с разочарованием смотрю на блондинку, которую сдерживает Мэгги. — Люди не меняются, Гриффин. Поверь, Лекса все равно не останется с тобой! Она предавала тебя не раз, она предавала не раз своих друзей. Для нее сущий пустяк — предать. Слышишь, Ньюман? Я ненавижу тебя! — Найла успевает поднабраться виски и мы с Мэгги стараемся вывести девушку на свежий воздух. Когда к нам присоединяется Линкольн, цель уже достигнута. Мэгги вызывает такси и хочет уехать с Найлой, но та снова сопротивляется, поэтому шатенка уезжает в гордом одиночестве. Вскоре на веранду выходит Октавия, проверить все ли в порядке. Линкольн возвращается к Лексе, у которой сейчас в душе невесть что творится. А я боюсь очередного нашествия торнадо в виде депрессии моей любимой девушки. — Она очень злится, — тихо говорит Октавия, потому что Найлу вырубило на веранде и она крепко спит, а мы боимся наделать лишнего шума, чтобы девушка не пробудилась и не начала закатывать новых сцен. — Ей явно неприятно вспоминать ваше противостояние, и она еще больше пришла в ярость, когда Найла начала говорить, что Лекса бросит тебя. Знаешь, говорят человека легче всего задеть, когда ему говорят правду и он знает, что так и будет… — И ты в ту же степь. Лекса не бросит меня! — теперь мой черед начинать злиться, в глубине души ощущая страх потерять свою девушку вновь. От грустных мыслей меня отрывает Линкольн, который предложил Октавии поехать домой и заодно прихватить с собой спящую Найлу и отвезти ее до Эбби с Дэвидом. Когда Линкольн пристраивает блондинку в такси рядом с Октавией, а сам садится на пассажирское переднее, я готова уже морально к тому, что у нас с Лексой сейчас начнется ссора. Когда я захожу домой, вижу странную, но очень милую картину: Лекса сидит на полу и пыхтит от злости, не в силах самостоятельно подняться. — И что ты удумала? — присаживаюсь рядом со своей ненаглядной и дарю ей легкий поцелуй в щеку, отчего та моментально добреет и, наконец, находит в себе силы улыбнуться мне. — Я хотела выпить, пока вы все поуходили и шушукались за моей спиной, — Лекса супит недовольно носик, играя обиженную, и мне еще больше хочется обнять ее и поцеловать. — Обсудили все мои прошлые косяки? Наверное, Октавия согласна с Найлой, что я могу бросить тебя? — Лекса с грустью смотрит мне в глаза, а я касаюсь ее руки, не желая лгать. — Да, видимо у Октавии также есть причины думать аналогично, ведь О была со мной все время, когда ты… Мы ведь решили больше к этому не возвращаться? — Решили, но видимо ты мне не все рассказала о том, как переживала наше расставание. Ты меня ненавидела? — Я хотела ненавидеть, но не могла. Я сильно полюбила тебя, что этого никак не выбить из меня, и я не раз тебе это говорила. Моя любовь к тебе сильнее всей ненависти мира вместе взятой, — я смотрю на то, как Лекса вцепились пальцами в стакан с виски и венки на ее руках вздулись, а в глазах играется нетрезвый огонек. Это меня раззадоривает, что влечет за собой еще большее притяжение к этой девушке. — Может быть, на сегодня хватит уже выпивки? — я ожидаю, что Лекса начнет оказывать из-за принципа сопротивление, но она лишь кивает головой и добровольно отдает мне стакан, чтобы я поставила его на столик. — Ты сама дошла? — Скорее доползла, как видишь, — улыбается невесело Лекса. — Ты у меня лучшая. Никогда не забывай, что у нас все будет хорошо, — мы сцепляем наши пальцы рук в замок и я затягиваю к себе любимую, обнимая ее настолько крепко, насколько хватает моих сил. — Мы ведь поедем с Октавией и Линкольном устроить наше бракосочетание? Ты еще не передумала? — А с чего бы мне нужно было передумать? — я приподнимаю удивленно брови, устремив наигранно-сердитый взгляд на Лексу. — У тебя, может быть, имеются какие-то сомнения? — Нет у меня нет никаких сомнений. Я испугалась, что ты просто реально решишь, будто я захочу оставить тебя. Я обещаю тебе, что ни при каких обстоятельствах не оставлю тебя, — Лекса берет мою ладонь в свою и целует ее тыльную сторону, установив со мной зрительный контакт. — Я тебя люблю, малышка, ты ведь помнишь об этом? — Конечно. Только и ты не забывай никогда про мою любовь к тебе, договорились? — и вот губы Лексы настигают моих, завлекая в страстный продолжительный поцелуй. Внутри меня трезвонят колокольчики и приятные спазмы охватывают область чуть ниже живота. Я поднимаюсь на ноги и подхватываю на руки Лексу, устремляясь в спальню. Примирительный секс, даже без прямой ссоры, но с угрозой на нее — тоже отличный повод закрепить нашу любовь.***
Как и задумывалось, через неделю мы отправляемся на яхте Линкольна компанией друзей на остров. Родители очень вежливо отказались от нашего предложения, решив, что мы гораздо больше развлечемся и расслабимся без их общества, в чем, несомненно, есть своя правда. Найла успела за это время разойтись и заново сойтись с Мэгги. Блондиночка признается, что напилась тем вечером и не контролировала свои эмоции. Сейчас же Найла осознает, что прошлое Лексы — это лишь ее личное дело и не стоит лезть в него, пытаясь внести разлад в наши отношения. — А сейчас у меня, надеюсь, приятный для всех сюрприз! — Линкольн встает на возвышенность яхты в носовой ее части и подключает микрофон, настраивая поочередно музыкальную аппаратуру. Двое парней, которые работают на яхте, приносят гитары, синтезатор и комбо-усилители. — Сейчас сюда выйдет музыкальная группа Евы Саймонс. И первой песней будет:— Escape from Love — Я цепляюсь за жизнь, Ведь мне не убежать, Не убежать от любви. И я не хочу сходить с ума из-за этого, Но мне не сбежать, Не сбежать от любви.
— Не находишь, что эта песня так похожа на нашу с тобой историю любви? В этих словах есть смысл.., — двигаюсь в такт музыке, стараясь не вызывать у Лексы разочарования в моих танцевальных навыках и заодно не позволить ей считать себя неполноценной, сидя в инвалидном кресле. Я ведь знаю, насколько имеет значение подвижный образ в жизни моей любимой. Когда Лекса куда-то уезжает в своем кресле, я боюсь, что она все же не выдержала эмоционально той обстановки, которая велит только танцевать, но не сидеть, прикованной к инвалидной каталке. Но через пять минут мои опасения развеиваются, когда к музыкантам выкатывается Лекса и просит солистку склониться к ней, чтобы о чем-то попросить. Еще через мгновение я вижу как гитарист, по просьбе Евы, передает музыкальный инструмент моей девушке. Она что, умеет играть на гитаре? Почему я только сейчас об этом узнаю? Похоже, в шоке не только я, но и Найла, которая стоит рядом со мной, прикрывает ладонью рот. — Ты знала, что Лекса вообще владеет игрой на каком-либо инструменте? — Если только на нервах, — смеется Найла, которая также приятно удивлена сюрпризом, который хочет устроить Лекса, а я удивляюсь не тому, что Лекса умолчала о своих талантах, а тому, что она находится сейчас на публике, перед всеми друзьями (не только с нашей стороны, но и со стороны Линкольна и Мэгги с Найлой), и идет наперекор своим принципам — страх выглядеть слабой, находясь в инвалидном кресле. Сейчас, как никогда, я понимаю, что у меня самая сильная духом девушка на свете. И что особенно трогает меня в данный момент, так это то, что сейчас она настоящая, какой именно я ее и полюбила. Безусловно, я влюбилась в нее, сама того не заметив, и дело не в том, насколько в определенные моменты Лекса была слаба или сильна. Я люблю ее независимо от обстоятельств. — Можно украсть минуточку вашего внимания? — обращается Лекса со сцены яхты, на которой остается лишь ударник, а остальные музыканты отправляются в ряды слушающих, принимая по коктейлю с подноса, который разносит официант, работающий в клубе Линкольна. Меня интригует и завораживает Лекса, стоящая на сцене возле микрофона, с гитарой, устроенной на ее коленях. — Пожалуй, среди присутствующих никому неизвестно о моих увлечениях, в том числе и моей невесте... — Лекса смотрит на меня со сцены и, признаюсь, ее взгляд сейчас хищно меня поедает. — То, что я сейчас хочу исполнить, посвящается не только моей любимой Кларк, но и всем влюбленным, присутствующим здесь и сейчас, — Лекса пристраивает поудобнее гитару на коленях и я замечаю, как желваки на скулах моей любимой нервно задергались. Девушка явно перебарывает себя, потому что публичность она не особо приветствует, хоть и любит находиться в эпицентре внимания в школе.You need my love as much as I do… I'm your universe, you're mine too We believe in dreams that will come true You make me happy, and that's true, too. None of the elements will not destroy our nest Even if we are very tired and want to rest We cannot do without each other, we are one And no one will replace me you, even your clone. Will you be my part? Promise me? The past hurts in the present may not be You will stay with me forever and only my? The fact that we have great happiness you can't deny…***
Голос Лексы еще более шикарно звучит в исполнении лирической песни, а я осознаю, насколько еще мало знаю свою ненаглядную и каких еще сюрпризов с ее стороны можно ожидать. Песня оказывается очень мелодичной и трогательной, что слезы невольно льются из моих глаз, оставляя влажные дорожки на щеках. Рядом стоят Октавия с Линкольном, и подруга приобнимает меня со спины и устраивает свой подбородок на моем плече. — И все же, Лекса — не простая девушка, — говорит мне почти в ухо Октавия. — А какая же? — ухмыляюсь, немного повернувшись лицом к подруге. — Она с тобой реально другая и можно подумать, что она — самое настоящее сокровище… — Так Лекса и есть сокровище, но только мое и ничье другое, — я вновь возвращаю взгляд к сцене, на которую уже возвращаются музыканты, но брюнетка все еще не спешит покидать свое место рядом с микрофоном, и они что-то между собой обсуждают. — А сейчас, с вашего позволения, мы исполним несколько кавер-песен совместно с Лексой, — обращается к нам, слушателям, Ева Саймонс. Я просто поверить не могу, что Лекса скрывала так долго ото всех свой талант. Не только ее вокал оказывается потрясающим, но и игра на гитаре вовсе не любительского уровня, а вполне профессионального. После мини-концерта, я помогаю своей любимой спуститься со сцены и мы предпочитаем после уединиться в выделенной для нас с Лексой Линкольном просторной каюте. Заняв двуспальную кровать, Лекса прижимается ко мне так крепко, что удары ее сердца, кажется, прошибут сейчас к черту мою грудную клетку. Я целую ее в губы, ее щечки, глажу ее волосы и мои пальцы скользят по нежной бархатистой коже, ныряя под рубашку. Расстегнутые верхние три пуговицы открывают обзор на невероятно красивую грудь Лексы, и я, как впервые, когда увидела эту девушку обнаженной, проталкиваю комок, застрявший посредине горла от накатывающего на меня возбуждения, которое затягивается в тугой узелок внизу живота. Сейчас еще день и свет солнца очень ярко озаряет нашу каютку. Понимая, что сейчас не самое подходящее время для занятия любовью, я аккуратно застегиваю пуговки на белоснежной сорочке любимой и поправляю ей галстук, как до момента, пока Лекса не покинула сцену вместе со мной. Как же вовремя мы себя остановили, потому что в каюту стучится Октавия, спрашивая, не отвлекает ли нас от чего-то важного и личного, оповещая нас, что мы прибыли на остров. Выйдя на палубу, мы с восторгом осматриваем идеальный округлый песчаный островок с небольшим пальмовым лесом посреди водного оазиса. Когда мы спускаемся на сушу, нас приветствует тамада, одетый как-то уж слишком по-гавайски, я бы так сказала, что выглядит в наивысшей мере забавным. Еще более удивляет священник в пляжных шортах, но на горлышке рубашки красуется традиционная колоратка. Мы с Лексой не сдерживаем своих улыбок, как, собственно, и остальные. Пастору где-то около сорока пяти лет, ухоженная длинная бородка и он выглядит не слишком серьезно в этих забавных пляжных шортах чуть ниже колен и в сланцах. А еще он имеет сходство с отпетым байкером, причем вкупе с комплектом мрачноватых татуировок. Когда он нас замечает, его улыбка позволяет нам расслабиться и не чувствовать смущения вблизи церковного служителя. — К слову, это не настоящий пастор, друзья, — словно прочитав наши мысли, Линкольн подходит к лжепастору и пристраивает ладонь у того на плече. — Это мой лучший друг Густус, но, надо заметить, он бывший церковный служитель. — Понятно, почему бывший, — мы с Октавией одновременно это говорим и улыбаемся, на что Густус даже и бровью не ведет и лишь присоединяется к нашему веселью. — Зато я знаком со всеми этими процессиями венчания, бракосочетания и прочим, — оправдывается перед нами друг Линкольна, что мы моментально пресекаем и утешаем его. — Нам даже не весь этот официоз и подписи важны, а тот факт, что нам нужен сам праздник, ощущение торжества, которое ты, уверен, только лишь скрасишь и придашь особенную изысканность этому большому событию, — Линкольн приобнимает Октавию за талию и переводит свой взгляд от Густуса на нас с Лексой. — А вот этим девушкам особенно необходимо прочувствовать всю атмосферность задуманного мероприятия, которое стрельнет еще получше любой официальной свадебной церемонии.***
Церемонию решаем начать без всяких прелюдий, но лишь после того, как Ева Саймонс со своими музыкантами перенесли всю аппаратуру на сымпровизированную сцену на островке. Очень душевный жест со стороны Линкольна, что первой проводят нашу с Лексой церемонию. У меня, признаться, ноги все равно подкашиваются от волнения, хотя и понимаю в полной мере, что это даже не официальное бракосочетание. Матушки-батюшки, но что же будет тогда на настоящей свадьбе, если даже сейчас я ужасно волнуюсь, что даже горло прилипло к позвоночнику и когда настает время для клятв, я просто стою и лупаю глазами на Лексу? Вся торжественность разбавляется смехом моей любимой и всех присутствующих. — Кларк, похоже, впала в оцепенение, — комментирует в несколько привычной ей циничной манере Найла, держась за руки с Мэгги. — Расслабься, Кларк, — выкрикивает Октавия, продолжая смеяться надо мной, точнее — над моей растерянностью. — Любимая, ты чего? — Лекса смотрит на меня снизу-вверх из своего инвалидного кресла и я понимаю, что нужно как-то сравняться с ней, чтобы собраться мыслями и произнести давно заготовленную клятву, которую я готова бы повторять до бесконечности, но сейчас я банально понимаю, что все слова мигом улетучиваются из моей головы от волнения. Я немного разминаю шею, как перед какими-то соревнованиями, и присаживаюсь на колени перед Лексой, когда наши взгляды наконец оказываются друг напротив друга и, взглянув в эти изумрудные глаза, я могу наконец собраться с мыслями и слова сами выстраиваются у меня в голове в предложения. — Я не могла подумать, что однажды влюблюсь настолько, что готова буду отдать даже свою жизнь. Я не могла подумать, что однажды человек, как буря влетевший в мою жизнь и едва меня не сломавший в первое время, сделает меня настолько сильной и слабой одновременно. Я не могла подумать, что та девушка, которой я сейчас, стоя на коленях, признаюсь в своей любви к ней, завоюет меня окончательно и бесповоротно. А ты могла бы подумать, что кто-то полюбит тебя настолько же сильно, как волны любят океан? Или как ветер любит гулять по кронам тенистого зеленого леса, цвет которого переняли твои глаза... Я смотрю в них и понимаю, что моя жизнь принадлежит всецело одной тебе и если судьба еще раз посмеет попросить отдать свою жизнь в обмен на твою, я без раздумий соглашусь. Хочу делить с тобой все радости, все испытания, выпавшие на то время, которое нам дано, и я хочу, чтобы это был не какой-то отрезок, а вечность, пускай и не в масштабах Вселенной. Желаю делить с тобой маленькую вечность, которую подарила мне ты. Пусть же теперь это превратится в Нашу личную вечность. Ты согласна стать моей навсегда? — на глаза наворачиваются слезы, но я должна завершить свою речь здесь и сейчас. Приказываю себе собраться с духом. — Александрия Ньюман, ты согласна стать моей женой? —Александрия Ньюман, согласна ли ты стать женой Кларк Гриффин, не властью, данную законами Штатов Америки, а властью двух сердец, которые призваны биться в унисон друг другу? — Густус едва сдерживает улыбку, но до последнего сохраняет абсолютную серьезность на своем лице. — Я согласна, — Лекса протягивает мне свою аккуратную ручку и я, уже в атмосфере праздника, вновь надеваю ей кольцо на безымянный палец. — И хочу произнести свою клятву не только перед лицом Кларк... — брюнетка с любовью во взгляде, улыбается мне в свои изумительных белоснежных тридцать два. — ...но и перед лицом всех здесь присутствующих. Я обещаю хранить нашу любовь, а в случае, если ей будет что-то угрожать, готова буду уложить всех причастных к этому на лопатки. Ты — моя тигрица, а я обязуюсь защищать тебя от всех напастей, которые посмеют появиться на нашем совместном с тобой жизненном пути. Обещаю хранить наш семейный уютный очаг и не выпускать его тепла из нашего гнездышка. Сказать, что ты сразила меня ударом амурной стрелы — ничего не сказать, и меня переклинило по всем фронтам, когда я повстречала тебя. Хочу быть только с тобой. До конца и сколько времени нам даст жизнь, я хочу идти с тобой рука об руку. Навсегда, — Лекса не спрашивая даже уже моего согласия, а читая его в моих глазах, берет мою ладонь в свою и мы уже обе совершаем обмен кольцами и клятвами. Поцелуем скрепляем нашу любовь, и Густус приступает к организации церемонии Октавии и Линкольна. Найла, стоявшая с Мэгги за нашими спинами, ухмыляется. — Что-то не так? — почему-то я нутром чувствую с ее стороны какую-то зависть, хотя пригласили мы Найлу на этот праздник в надежде, что та все же изменила линию своего поведения относительно нас с Лексой. — Все хорошо, голубки, не придумывайте, — вполне искренне улыбается блондинка, а внутри меня все равно натягиваются какие-то ниточки сомнений от ее видимой покладистости, которую я все еще считаю мнимой. После того, как две церемонии завершаются, Ева Саймонс продолжает исполнять свои песни для всех присутствующих. Найла с Мэгги где-то уединяются и мы не видим их вплоть до темноты. Бар с гавайскими венками и бармен, удивляющий нас различным жонглерством коктейлей, освещается настоящими факелами. Под конец вечера все уже немного утомляются и предпочитают разойтись по парам в разные уголки островка. Мы с Лексой сидим на мягком, уже подостывшем от дневного пекла песке и смотрим на мирно шумящий прилив и падающее в воду розоватое солнце. — Я бы осталась на таком острове навсегда, — тихо говорю я, поглаживая пальцами руку Лексы, лежащую на песке. — Ну только нам пришлось бы все равно, минимум раз в неделю, мотаться в Лос-Анджелес для заполнения нашего холодильника и бара, — растягиваются в улыбке губы Лексы, которая протягивает мне бокал с фруктово-ромовым коктейлем и крученой соломинкой с лаймом. — За нас и наше счастье! — наши бокалы радостно звенят и мы осушаем их до дна. — За нас и наше счастье. Большое и маленькое, — мои губы закрывают губы Лексы еще более сладким от коктейля поцелуем. Девушка на мгновение разрывает наш поцелуй и я уже паникую, что возможно сделала что-то не так. Прочитав мой испуг в глазах, брюнетка берет мою руку в свою ладонь и прикладывает (бо-о-оже, я же сейчас просто взорвусь) к своей груди, с левой стороны. Моя похотливая ладошка желает сжать бугорок, выступающий под рубашкой, но Лекса приподнимает брови в удивлении от моей наглости и покачивает шуточно-неодобрительно головой. — Ты слышишь, как оно бьется? — хрипловатым тихим голосом спрашивает брюнетка, еще крепче прижимая мою ладонь к области ее сердца. Несомненно, моя ладонь, сразу же, еще в первое прикосновение, пропускает через жилки и вены удары сердца Лексы, но сейчас оно бьется гораздо сильнее. — Слышу… — у меня словно заканчивается кислород в легких, и я, не отрывая взгляда от Лексы, всматриваюсь прямо ей в глаза, а изумрудные радужки — в мои. — А ты?.. — я хватаю ее пальцы, сжимая в своей ладони, и прислоняю к своей груди, и тут Лекса прыскает смешком. — Теперь я понимаю, почему ты не сразу среагировала на мой вопрос. Плохая же ты, моя девочка… — Лекса завлекает меня к себе и теперь смеюсь и я, понимая всю комичность и одновременно серьезность ситуации. Удары наших сердец сливаются и бьются в унисон. Моя ладонь находится на груди Лексы, ее — на моей, и мы, как две безумные, просто кайфуем от столь милой интимности этого момента. Наши слушатели лишь океан, да шорох пальмовых листьев от легкого теплого бриза. И нам по-настоящему хочется остаться здесь навсегда, вдали от городского шума и людей.***
Конечно, навсегда на островке остаться никто бы не позволил, но Линкольн преподнес нам с Лексой огромный сюрприз, разрешив провести нам «медовый» в прямом смысле месяц на этом райском песчаном уголке мира. Месяц пролетает просто незаметно, зато происходят определенные сдвиги Лексы в ее домашней физиотерапии, отдаленной от городской больницы. По просьбе моей ненаглядной, я страхую ее в воде, когда она всякий раз решает устроить себе испытание, подъехав максимально близко на своем инвалидном кресле к песчаному спуску, и выбрасывает себя из зоны комфорта, ныряя под воду с головой.--- MARUV & Boosin — Focus On Me --- Do you feel the same strong attraction? Now I’m looking on the aim, your direction Now pretty pretty girl pay your attention
Водные процедуры и ежедневное плавание, в совокупности с получением заряда солнечной и позитивной энергии от нашей совместной с Лексой аквааэробики, дают уже первые плоды спустя неделю в виде сдвигов в неподвижности ее ног, которые понемногу начинают обретать чувствительность. Впервые брюнетка узнает об этом удивительном радующем факте, наткнувшись на колючего ежа, оказавшегося в воде возле массивного камня, когда она нырнула с головой. Пришлось мне даже для обеззараживания пописать на ранку, но сколько радости принес нам обеим этот ежик. Лекса никогда так не радовалась физической боли, как ощущала иголки морского ежа у себя в пятке и поняла, что к ногам возвратилась чувствительность, а значит, вполне возможно, что через какое-то время она все же сможет встать самостоятельно на ноги и избавиться от надоевшего ей инвалидного кресла раз и навсегда. Я же какое-то время смеюсь над неловкостью своего положения, когда мне пришлось корячиться, чтобы помочиться на пятку своей возлюбленной. Лексу эта ситуация позабавила поболее меня, ведь она непосредственно, со стороны лицезрела мои мучения в попытке попасть, в буквальном смысле, в струю. Я люблю эту девушку от макушки до её опписанных однажды мною на песчаном райском островке пяточек. Я люблю Лексу со всеми ее периодически случающимися нервными срывами, с нашими ссорами (мелкими и более крупными), но, несмотря ни на что, я чувствую ее любовь, а она — мою, и от того мы обе счастливы. Не всегда нужен компромисс, чтобы найти взаимопонимание. Порой достаточно приложить свои похотливые ладошки к груди друг друга, чтобы услышать, как ваши сердца бьются в унисон единым слаженным механизмом.THE END