Сон ушёл, и мне ждать его долго. Я пускаюсь в пространный рассказ… (И. Рубцов)
Аберфорт не любил Геллерта, этот человек всегда вызывал в нём массу пренеприятных эмоций. Но Альбус считал Геллерта своим другом, а переубедить его было невозможно. С появлением в их ранее размеренной жизни старший братец практически забыл о сестре. Но так же Дамблдор-младший не мог отрицать, что эти двое были очень похожи, но, в тоже время, и сильно различались: они оба были расчётливыми манипуляторами и талантливыми магами, жаждавшими власти и революции в магическом мире, но Дамблдор не был безумным в своей гениальности, он был просто менее талантливым, но более человечным. Вчера днём Аберфорт нечаянно подслушал их разговор. Они сидели в комнате Альбуса. Грин-де-вальд пытался что-то доказать Альбусу, он эмоционально и довольно громко говорил, а брат сидел и внимательно слушал. Аберфорт тоже прислушался. — На самом деле, власть сама по себе нейтральна, но в руках несознательного человека, она оборачивается проклятием… У власти не должен стоять глупец или одержимый, ведь тогда, именно тогда, рождается народное недовольство, — объяснял Геллерт. — Но, я думаю, ты прекрасно знаешь про революцию в России… Разве у власти стоял одержимый или глупец? — возразил брат, и Аберфорт мысленно ему зааплодировал. — Нет, Альбус, он просто не хотел видеть ситуацию целиком и не просчитал заранее все ходы. Нам не стоит повторять его ошибок. — Ты слишком увлекаешься, Гелт, ты не представляешь последствий своих поступков и действий. — У власти будут стоять только чистокровные волшебники, маглорождённые и полукровки не могут стоять у власти, потому что у них нет должного авторитета. А маглы, что-нибудь придумаем… — Некоторые маглорождённые сильнее полукровок и, даже, чистокровных. Не стоит забывать, что маглы биологически такие же, как и мы… Просто у них нет магии. — Я всё прекрасно представляю и всё вижу! Магия, вот что нас отличает, а значит — мы особенные, те, кто должен стоять у власти… — Тут я с тобой согласен, действительно, стоять у власти суждено нам, но угнетать и ущемлять маглов не стоит, — одобрительно кивнул Альбус, и сердце Аберфорта в негодование забилось сильнее. — Я хочу провести эту революцию, она изменит мир. Когда мы станем у власти, мы сможем добиться большего… Ну что, ради общего блага? Ты со мной? — Раз ты так во всём уверен, и всё ради общего блага — с тобой. Аберфорт потихоньку удалился, он не понимал их дружбы. Когда-то он читал книгу А. Дюма «Три мушкетёра», «Один за всех и все за одного!» — этот девиз служил для него олицетворением мужской дружбы и, вообще, дружбы в целом, с её единством и взаимопомощью. Но дружбу этих двух он понять не мог, им было скучно — они познакомились, стало скучно — решили править миром. Всю ночь Аберфорту снились кошмары, снился Альбус, пытающийся захватить мир, снился Геллерт, убивающий направо и налево. А когда брат его разбудил и велел собираться «на завтрак к тётушке Батильде», сердце сжалось в плохом предчувствие. У тётушки Батильды их ждал сюрприз, в виде юной девушки, с вьющимися волосами и красивыми, но печальными глазами. Её звали — Гермиона Грейнджер, похоже она не относилась к чистокровным, иначе её фамилия была бы ему знакома. Девушка вела себя очень осторожно и периодически просматривала на Альбуса, похоже что Альбус её знал — он иногда ловил её взгляд и подбадривал улыбкой. Грин-де-вальд напротив — постоянно хмурился и не сводил с девушки настороженных глаз. Завтрак прошёл в полной тишине, но как только они закончили приём пищи, Альбус, подскочив, стал бегать по комнате (похоже он уже давно пытался сдерживать эмоции и порывы, но начал сдавать). — Альбус, мальчик мой, сядь и успокойся, объясни, что случилось, — мисс Бэгшот ободряюще улыбнулась. — Случилось то, что наша юная гостья перенеслась в наше время из будущего и, теперь, неизвестно когда вернётся… И сможет ли вернуться вообще… Грин-де-валь фыркнул, Аберфорт не знал как реагировать, поэтому хранил молчание, тётушка Батильда охнула и прижала руки к груди, Гермиона вздрогнула, на глаза навернулись слёзы, но сидела и смотрела на Альбуса.***
Душа девушки рвалась на части — она больше не увидит ни Гарри, ни Рона, ни Джинни. Какой же она была дурой! Строила из себя героиню из бульварных романов. Зачем надо было выделываться? «Рон, нам нужно проверить свои чувства, понять, что мы друг для друга значим, дай мне полтора года…» Довыделывалась! Познакомилась с молодыми версиями Дамблдоров, живёшь у Тёмного Лорда. Чего ещё? — Наверное есть какой-то способ, — нарушил молчание Геллерт. — Конечно, но его нужно найти, — огрызнулся Старший из братьев. — Можно найти тот артефакт, из-за которого я перенеслась сюда, — осторожно предложила Гермиона. — Я тоже так думаю, но где его искать? Ладно, разберёмся… Аберфорт, покажи нашей гостье сад, нам нужно поговорить, — сказал Альбус. Аберфорт и Гермиона поднялись и вышли из гостиной, а Тётушка Батильда ушла на кухню. Сад был просто прекрасным, у Гермионы создалось впечатление, что она попала в сказку. Цвела сирень, наполняя всё вокруг свежим, душистым, чуть сладковатым ароматом, нежно–голубые незабудки рассыпались по клубам. Аберфорт шёл рядом с Гермионой, переодически шпыняя ногой камни, девушка уже хотела нарушить молчание, когда Дамблдор остановился и повернулся в её сторону. — Какое оно будущее? Кто-нибудь из них чего-нибудь добился? — он кивнул головой в сторону дома, подразумевая Альбуса и Геллерта. — Да… Сейчас в будущем всё хорошо, наша последняя война стёрла некоторые границы между чистокровными и маглорождёнными, но много хороших и талантливых людей погибло, — горько улыбнулась Грейнджер. Ей почему-то хотелось рассказать Аберфорту всю свою жизнь, от начала и до рокового вчерашнего дня. Они были почти ровесниками, может быть он — чуть младше. Странно было то, что в своём времени с Аберфортом она почти ни разу не общалась, а здесь, почему-то, доверяла ему даже больше чем его брату. Дамблдор-младший вызывал у неё тёплые чувства, он напоминал ей Гарри, такой же добрый и искренний. Она уже была готова рассказать ему всё про будущее, которое она вчера усиленно закрывала окклюменциионными щитами от Альбуса, что бы тот не увидел того, что будет. Если они будут знать дальнейшие события, то может измениться её время и не в лучшую сторону. Аберфорт вывел её изнерадостных размышлений: — Война? Я надеюсь не с Грин-де-вальдом и Альбусом? — Нет–нет, что ты… — Тогда хорошо, — вздохнул собеседник. — Скажи, а почему ты так не любишь Геллерта? — Он плохо влияет на Альбуса, похоже, жажда власти такая же заразная, как и Драконья оспа… — Тебе не нравиться их дружба и общее стремление? — Да, я не понимаю их, они стремятся к мировому господству, только один хочет подчинить себе маглов и маглорождённых и возвысить чистокровных, ради общего блага. А другой — построить светлое будущее… — Они очень сильные волшебники, но Грин-де-вальд сильнее, поэтому Альбуса и тянет к нему. — Они оба стоят друг друга! Когда Ариане было плохо, и она убила двух маглов знаешь что сказал Альбус? Он сказал, что это интересный феномен использования стихийной магии… Гермиона покачала головой: — Ты наверное преувеличиваешь… — Я преувеличиваю?! — начал было он, но осёкся. Он только что рассказал что его тревожит малознакомой девушке, причём девушке из будущего. Но эта Грейнджер спокойно слушала его и, похоже, во многом была согласна. — Извини, не знаю, что на меня нашло, — взлахматил волосы Дамблдор. Гермиона улыбнулась, и вскоре они увлеклись спором о том, как лучше ухаживать за садом с помощью магии. За этим занятием их и застали будущий директор Хогвартса и Тёмный Лорд. — Ну и что тебе даст власть над миром? Что это вообще для тебя? — Гермиона отложила книгу про перемещение во времени и посмотрела на Геллерта, сидящего рядом. Он поморщился, всём своим видом показывая нежелание общаться, но всё-таки ответил: — Власть — отношения между людьми, основанное на доминировании одних над другими… В основе доминирования лежит неравенство, которое существует и будет существовать. Эта власть мне даст многое. Ещё есть вопросы? — Да, по-моему, лучше всех сделать равными и в правах, и в обязанностях. — Но тогда всё равно будет нужен тот, кто стал бы регулировать и контролировать эту ситуацию, он и будет стоять у власти. — Ты придерживаешься теории Макиавелли о светском характере власти, по-твоему, власть необходима для сдерживания эгоистичной природы человека. Тебе нужны отношения «государь — подданные», не так ли? Но сдерживать, регулировать и контролировать может и закон. — Ты не понимаешь! Власть должна быть в руках одного человека, потому что во-первых: это исключает глупые ошибки; во-вторых: за всё отвечает только один человек; в-третьих: исключает разногласия среди органов высшей власти. — Неужели?! И таким правителем, конечно же, собираешься стать ты? С чего начнёшь? Убьёшь всех маглорождённых и полукровок, хотя, нет, это не твой вариант, ты просто превратишь их всех в своих рабов. Так? — распалялась Гермиона. — Это необязательно, достаточно будет ограничить их в правах… Видишь, всё довольно просто! — И зачем? — Во имя общего блага… — пожал плечами Геллерт. — Во имя общего блага… Так значит… То есть, ты можешь точно сказать, в чём нуждаются все люди? Учти, я не имею в виду биологические потребности… Как ты можешь решать, что всем нужно? — Им так будет лучше… И Грин-де-вальд заговорил о своих целях и задачах. Вскоре Гермиона обнаружила, что не может сдерживать свои эмоции и, что почти уже, соглашается с его идеями. В её голове всё перемешалось и перепуталось, возможно, потому что сама по себе вся его идейно-политическая речь была ей не понятна, хотя в его устах все абсурдные фразы звучали совсем по-другому. Девушка вспомнила один из рассказов бабушки, которая, однажды, из любопытства, пошла послушать Гитлера на митинге, и, через час, с удивлением обнаружила, что истерически рыдает, охваченная эмоциями. Каждое слово Гитлера казалось ей тогда мудрым и вдохновляющим, а бредовые идеи — откровением, но, позже, когда пришла домой бабушка не смогла вспомнить ничего, кроме банальных и бредовых фраз. Больше бабушка на митингах с участием Гитлера не появлялась и переехала обратно в Англию. Нечто в этом роде происходило и теперь. Гермиона переполняли эмоции, а Геллерт говорил и говорил. Из его речи она поняла, что ставки делает он на себя, Альбуса и на таких как он, которые, по его мнению могли построить будущее человечеству. Когда Гермионе стало совсем плохо, она быстро подошла к окну и распахнула его — этот опьяняющий туман нужно было развеять.***
Грин-де-вальд внимательно следил за ведьмой, он первый раз видел человека (Альбус не в счёт), который попытался ему возражать. Что было странно, так это то, что мнение этой ведьмы очень даже интересовало его. Он успокаивал себя тем, что всё из-за того, что магическая аура Гермионы очень сильная и ему, просто, хотелось бы иметь на своей стороне такого симпатичного, точнее сильного союзника. Когда мысли и чувства пришли в порядок, она обернулась: — А что будет с теми, кто тебя не поддержит? Геллерт прикрыл глаза и тяжело вздохнул: — Их уберут… Или в тюрьму, или убьют, это довольно просто… — Довольно просто убить человека? Довольно просто сломать кому-то жизнь?! А если Альбус будет против тебя, его ты тоже убьёшь? — Альбус не будет против. — Время течёт, всё меняется… Как знать… — Постой, ты что-то знаешь! Что будет дальше? — Нет, я не скажу. И, кстати, я против твоих идей… Что ты теперь сделаешь? — Я? Запасусь терпением, благими намерениями твёрдыми, как кремень. Во всяком случае, теперь мне придётся слушать все твои морально–нравственные выступления и идеи, основанные на демократии. Можешь начинать прямо сейчас… — То есть, меня ты убивать не собираешься? — Зачем? Во-первых: ты из будущего; во-вторых: ты неглупая, иногда говоришь умные вещи; в-третьих: каким бы сильным магом я не был, я просто не смогу тебя убить, что бы произнести «Авада Кедарва», нужно захотеть убить человека… — Ты не хочешь меня убивать? — Я кажется всё ясно сказал тебе… Грин-де-вальд вышел из комнаты, но вскоре вернулся: — Тебя Аберфорт ждёт внизу… Гермиону передёрнуло от его тона, обычно, таким тоном Драко Малфой разговаривал с ней (если это вообще можно было назвать разговором). Аберфорт ждал её в саду, внешне он совершенно не походил на Гарри, но всё равно Гермионе периодически хотелось назвать его именем лучшего друга. — Гермиона, я очень рад, что встретил тебя… Ты не можешь мне помочь, посидеть с сестрой… Вообще Альбус в Хогвартс уехал за какими-то книгами, а мне нужно… вообщем, я у меня дела… — проговорил Дамблдор, стараясь не смотреть на гриффиндорку. — Конечно, а что мне нужно делать? — Просто присмотреть за ней и не давать ей волноваться, короче, ты сама всё увидишь, пошли, — Аберфорт схватил её за руку и потянул за собой. Сад Дамблдоров сильно отличался от сада мадам Бэгшот, но он тоже был ухоженным и аккуратным. Особняк был больше, но выглядел мрачнее, а от особняка Батильды Бэгшот веяло теплом и уютом. В гостиной сидела светловолосая девушка, перед ней лежало матовое стекло, на котором она выводила руками замысловатые узоры. — Это её успокаивает, — пояснил Аберфорт: — Ариана, познакомься, это Гермиона. Светловолосая девушка подняла голову и по-детски, открыто улыбнулась: — Хорошо, что ты пришла… Мне хочется в сад, а Альбус уехал, мамы тоже нет дома. Ты погуляешь со мной? Гермиона кивнула, Дамблдор-младший попрощался, сказал, что Гермиона может вызвать эльфа Тинки, если понадобится что-то, и удалился. Они вместе вышли в сад и устроили ланч в беседке, Ариана знала много интересных сказочных историй, а Гермионе нравилось их слушать. Ариана любила цветы, бабочек и дождь, поэтому, когда Гермиона убрала всё со столика, она наколдовала дождик и стала кружиться в танце. Мисс Дамблдор очень понравилась Гермионе, не каждый день встретишь настолько открытого и лёгкого человека. Ариана, словно солнце освещала всё и всех своим светом. — Я надеюсь, вам не помешал? Ариана замерла, а Гермиона обернулась, около беседки стоял и смотрел на них Геллерт. — Нет, что тебе здесь надо? — нахмурилась Гермиона, а Ариана заплакала. Грин-де-вальд не ожидал такой реакции, поэтому появившийся во время Аберфорт спас положение. — Геллерт… — Аберфорт… Они вежливо кивнули друг другу, Дамблдор поблагодарил Гермиону, высушил девушкам платье, и повёл Ариану в дом. Геллерт посмотрел ему вслед и повернулся к мисс Грейнджер: — Идём, уже поздно… Тётушка Батильда будет волноваться, не знаю чем, но ты ей понравилась. Гермиона кивнула и взяла Геллерта за руку, тот вздрогнул, потом поднял на девушку глаза: — Здесь нельзя аппарировать… Он аккуратно вытащил свою ладонь и, сложив руки на груди, не оглядываясь, пошёл к калитке, Гермиона отправилась за ним. До особняка Бэгшот они дошли в полном молчании, потом попрощавшись, отправились по своим комнатам.