Конечно, ты лучше знаешь, Перси

      — А правда, что Блейз Забини купил себе в Косом переулке золотые шарики для игры в плюй-камни? — тон голоса Стеббинса, которым он задал вопрос Боулу, показался Перси слегка заискивающим.       Ребята играли в плюй-камни прямо посреди Большого зала, начертив несколько кругов на полу. В эти рождественские каникулы собираться здесь в послеобеденное время стало почти традицией для оставшихся в школе учеников. В гостиных факультетов теперь было пусто и тоскливо, а здесь всегда можно было найти компанию.       — Мать прислала ему их на Рождество, он хвастался этими шарами в нашей гостиной, — ответил Боул, наклоняясь и делая свой ход. — Черт, не попал…       — Вот это да! — восторженно воскликнул Стеббинс.       — Вы ведь знаете, что это не работает так же, как покупка новой метлы для квиддича? — звонкий голос Пенелопы в очередной раз заставил Перси прислушаться. Он сидел за столом, боком к камину, вытянув ноги на скамье, и читал. Правда, прочитанное не откладывалось в голове, и приходилось по нескольку раз возвращаться к предыдущим абзацам. Он не был сосредоточен, потому что наблюдал за Пенелопой. Перси знал, что она уже на пять очков обыгрывает Стеббинса, и на десять — Боула.       — Все камни одинаковы, из чего бы их ни сделали. Пусть будут хоть драгоценные камни, это не повлияет на ход игры, — продолжала девушка.       — Так говорят те, кто не в состоянии себе позволить предметы роскоши, — вмешался Белби. Он не играл, а предпочитал наблюдать и от нечего делать подсчитывать очки. От того, с каким высокомерным самодовольством он произнес эту фразу, Перси едва не скривился. Белби презирал бедность, считал небогатых людьми второго сорта, приравнивал их к магглам. Но он не имел права никого судить, ведь он ни сикля сам не заработал, а получал все блага от родителей. Сам Перси этим летом нанимался в аптеку, чтобы накопить на новую школьную мантию и книги. Ведь староста должен выглядеть респектабельно, а родители не могли купить ему новые вещи. И каждый раз, подсчитывая аптекарскую бухгалтерию или взвешивая жабью икру, он думал о том, что в следующем году ему не придется носить старые мантии Билла или Чарли. И он готов был поспорить, Маркусу Белби не знакомо это чувство. К своему удивлению, Перси осознал, что ему жаль, что здесь нет близнецов. Они бы быстро поставили Белби на место в своей шутливой манере. Сам же он не решался вставить слово — ведь что бы тогда подумала Пенелопа? Ему незачем ее защищать, они с ней даже не друзья. Вдруг бы тогда она догадалась, что он… что он к ней что-то чувствует? Только вот, что именно — он и сам до конца не мог разобраться. Нет, он точно не влюбился. Это было бы невыносимо — так потерять контроль над своим разумом. Хотя сейчас он отлично понимал, что гораздо комфортнее и продуктивнее было бы читать в своей спальне, но все равно приходил сюда, потому что ему хотелось быть здесь.       — Ты можешь так думать, — с улыбкой парировала Пенелопа, — но Кевин Хопвуд (1) выиграл первый чемпионат со своим счастливым набором, высеченным из совершенно обычного камня, — сняв с шеи длинную цепочку, которая опускалась вниз каждый раз, когда девушке приходилось наклоняться, и мешала, Клирвотер положила ее на ближайший стол и продолжила бросать камни с еще большим азартом. Похоже, сегодня она твердо решила обставить всех парней.       — Мой троюродный дядюшка, Флавиус Белби (2) был президентом клуба по игре в плюй-камни. У отца хранится его счастливый набор из драгоценных камней, — продолжал хвастаться Белби, настаивая на своем.       — Но только твой дядюшка прославился вовсе не своими победами в плюй-камни, так что этот набор не помог ему, — сделав очередной бросок, Клирвотер выбила последние камни Стеббинса с игрового поля, и один из них даже выстрелил в него чем-то зеленым.       — Гиппогриф бы подрал эту игру! — в сердцах воскликнул тот, а затем повернулся к Пенелопе. — Ты эти факты придумываешь на ходу, или у тебя шпаргалка под юбкой? — грубо съязвил он, утирая лицо рукавом.       Перси, услышав это, едва не поднялся со скамьи, чтобы высказать Стеббинсу все, что он о нем думает. Но его опередили близнецы, ввалившиеся в Большой зал.       — Стеббинс, похоже, это тебе нужна шпаргалка, чтобы не забывать, как вежливо говорить с девушками, — сказал Фред, на ходу натягивая шапку с помпоном и обматываясь гриффиндорским шарфом. Его тон был шутливым, но в то же время в нем слышался вызов.       — И я даже знаю, куда мы ему засунем ее, если он не извинится, — подмигнул Джордж, который уже был полностью одет для прогулки и надевал варежки.       — Извини, Пенелопа, — пробурчал Стеббинс, которому ничего не оставалось, кроме как подчиниться — ведь кто будет связываться с шутниками Уизли? Слишком рискованно — можно стать предметом насмешек или какого-нибудь унизительного розыгрыша. Перси отлично знал, как это бывает.       Даже не посмотрев на извиняющегося хаффлпаффца, Клирвотер повернулась к близнецам.       — Так вы идете гулять? Я с вами.       — Давай. Будем строить ледяную гору, идущую от замка к Хогвартскому озеру, — ответил Джордж. — Зашли узнать, кто захочет присоединиться.       — Возможно, случайно засыплем пару круглых окошек на цокольном этаже, — со смехом добавил Фред, поглядывая на сконфуженного Стеббинса. Белби и Боул захохотали, как будто это была смешная шутка. Но, насколько Перси знал своих братьев, подобную угрозу они могли и выполнить.       — Отлично, я оденусь и догоню вас, — пообещала девушка.       — Идет, — ответил Фред, и они с Джорджем и Пенелопой вышли из Большого зала.       Перси усилием воли заставил себя не смотреть им вслед. Вместо этого он перелистнул страницы книги вперед, чтобы понять, много ли осталось до конца главы. Не сказать, что книжка по методике обучения Трансфигурации была ужасно скучной, но она явно не была и увлекательной. Тем не менее, кое-что полезное для себя он почерпнул.       — А я бы с удовольствием проверил, что там у Клирвотер под юбкой, — смакуя каждое слово, произнес Боул, плотоядно облизнувшись. Услышав это, Перси едва не подпрыгнул на скамье.       — Можно было бы ее вдвоем зажать в каком-нибудь уголке. Стопудово поняла бы разницу между драгоценными шарами и обычными, — подхватил Белби. Стеббинс мерзко захихикал.       — Да вы что, совсем!.. — Перси задохнулся от возмущения и вскочил с места, захлопнув книгу. Заметив, что все трое уставились на него с недоумением, Перси попытался сформулировать причину своего недовольства.       — Разве можно так говорить о девушке? Пенелопа умная, порядочная… Она староста! Сейчас же прекратите! Да вы все трое и мизинца ее не стоите! — Перси тяжело выдохнул и поправил сползшие с носа очки. Он сам не ожидал от себя подобного пыла, но отчего-то ужасные, несправедливые, скабрезные слова в сторону ничем не заслужившей подобное обращение Пенелопы вывели его из себя. — Если я хотя бы краем уха услышу, что вы продолжаете грязно обсуждать Пенелопу за ее спиной, я лично прослежу, чтобы на отработку по отмыванию фестральих конюшен отправили именно вас, невзирая на все регалии ваших отцов, — отчеканил он, высоко подняв подбородок, как обычно делал это, когда поучал кого-либо.       Ребята, как он успел заметить, действительно прониклись. Они ничего не ответили, а лишь замолчали, опустив глаза, и даже выглядели пристыженными. Конечно, именно такую реакцию Перси и хотел бы видеть в ответ на свою тираду, хотя скорее, следовало ожидать, что они набросятся на него с кулаками.       — Да, пожалуй, мы зря это сказали, — после некоторой паузы добавил Белби, покосившись куда-то в сторону выхода из Большого зала.       Обернувшись, Перси понял, в чем дело — в дверях, замерев, словно статуя, стояла Пенелопа. На ее лице играл румянец, хотя она вряд ли уже успела замерзнуть на улице за такое короткое время. Наконец, она сдвинулась с места, медленно пройдя к центру зала, где находились юноши. Глядя на ее решительный и гордый вид, Уизли было подумал, что она влепит кому-нибудь из них пощечину. Но вместо этого она, быстрым движением взяв со стола что-то блестящее, повернулась к Перси и зачем-то пояснила:       — Забыла свою цепочку.       Уизли кивнул, не найдя слов для какого бы то ни было ответа. Глядя вслед уходящей Пенелопе, он думал о том, давно ли она там стояла и много ли услышала?       Ночью Перси не спалось. Лежа в своей кровати в большой и пустой спальне, он слушал, как дребезжат от ветра оконные рамы и стучат ставни. Возможно, будь он здесь не один, а с соседями по комнате, он давно бы заснул. В Хогвартсе он всегда отлично засыпал под непрерывное тарахтение Оливера Вуда о квиддиче, барабан Орсайно Трастона (3) или болтовню постоянно подкалывающих друг друга Питера Джонса (4) и Райана Генри (5), дома — под топанье и шарканье в коридоре, под приглушенные голоса и звон посуды на кухне. Тишина оказалась для него непривычной, да и мысли о Пенелопе не покидали голову. Что она могла подумать, услышав его слова о ней? Может быть, решила, что он лезет не в свое дело и она сама в состоянии себя защитить? Или посчитала его глупым, а его угрозы пустыми? Как бы ему хотелось, чтобы она поняла, почему он сделал это, и чтобы перестала его избегать. А может быть, так и будет? — с надеждой подумал Уизли. Интересно, если бы он сейчас заглянул в то зеркало, которое показывало будущее, то, может быть, увидел что-то об этом? Пару раз повернувшись с боку на бок, Перси понял, что теперь не уснет, пока не заглянет в зеркало.       Надев мантию поверх пижамы и нацепив очки на нос, Перси сунул ноги в тапочки и вышел из спальни. В гостиной в этот поздний час уже никого не было, лишь в камине потрескивал огонь, словно приглашая погреться в одном из мягких кресел, но Уизли даже и не думал поддаться этому соблазну. Скользнув за дремавший портрет Полной дамы, он вышел в коридор и едва не вскрикнул от ужаса, столкнувшись с плывущим навстречу долговязым привидением ведьмы.       — Фух, — вытерев лоб рукавом мантии, вздохнул Перси.       — Если уж ты покинул ночью гостиную, то хотя бы зажги свет, — услышал он у себя за спиной голос разбуженной Полной дамы.       — Пожалуй, я не воспользуюсь вашим предложением, рискуя привлечь гуляющую по коридорам миссис Норрис или самого Филча, — огрызнулся Уизли.       — О, конечно, ты лучше знаешь, Перси, — сонно зевнула дама и, закрыв глаза, вновь погрузилась в дремоту.       Найти тот самый пустой класс на пятом этаже оказалось не так сложно — это была единственная открытая дверь. Она все так же скрипела, как и в тот вечер. Перси протиснулся внутрь, оглядел знакомый интерьер — нагроможденные одна на другую парты, пустая мусорная корзина… Но у той стены, где стояло зеркало, было пусто. Похоже, он опоздал, кто-то перенес зеркало. Он зря пришел сюда ночью, рискуя баллами своего факультета.       — Его забрали, — произнес девичий голос у него за спиной, заставив его едва ли не подпрыгнуть от испуга. На подоконнике у дальней стены, закинув ногу на ногу, сидела Пенелопа. Ее распущенные волнистые волосы рассыпались по плечам. — И правильно, оно было опасным.       — Откуда ты… — заикаясь, начал он, — с чего ты это взяла?       Клирвотер в ответ лишь пожала плечами и задумчиво пояснила:       — «Поиск запретного. Проникновение в сокровенные тайны души».       — Понятно, — кивнул Перси, подходя к ней и усаживаясь рядом. Он не знал, что еще сказать, но не хотел уходить, поэтому просто молчал, глядя на освещенный луной профиль повернувшейся к окну Пенелопы. «Интересно, тот парень, которого она видела в зеркале тогда, все-таки пригласил ее на свидание?» — подумал он, чувствуя, как сдавило грудь от этой мысли.       — Его называют «Зеркалом Сокровения». И оно показывает самое сильное желание, идущее из самой глубины сердца, — продолжала девушка, поворачиваясь к Перси. — И, если смотреть в него слишком долго, можно сойти с ума.       Перси подумал, что он мог бы сойти с ума, глядя в ее болотно-зеленые глаза, но вслух сказал:       — Я бы взглянул еще раз. Наверное, теперь я увидел бы там совсем иное.