Kindertausch

      Долгие и крепкие объятия. Будто бы эти двое не виделись несколько лет, но до расставания дружили всю жизнь и вместе росли. Но это не так. Арсений Антона не знал, как и Антон не знал Арсения. Их встреча — случайность. Их переплетённые судьбы — случайность. Их подмена — случайность!       Дружба тоже рождается из случайностей.       — Не дрожи, — сказал Антон в плечо Арсения.       — Всё в порядке. Я в порядке.       Нет, не в порядке. Арсения трясло. Не от холода, страха или уж тем более слез. От радости. От сбытого невозможного.       От случайности.       Нужно было перевести тему разговора. С этим помог Антон, когда наконец-то отпустил Арсения.       — Долго нас ждали?       — Нет, но деньги за парковку капают.       К ним подошёл не знакомый Антону мужчина. Точнее, он видел его только на фотографии в профиле Арсения в мессенджере, не больше, знал имя…       — Да, Антон, — заговорил Арсений, отступая в сторону, — это Пауль, мой лучший друг.       — Да мы знакомы, — ответил Пауль. — По крайней мере наслышаны друг о друге, верно?       — Точно, — улыбнулся Антон, а потом чуть притянул к себе Диму за плечо. — А это Дмитрий, мой лучший друг.       — Так ты не один, — протянул Арсений.       — Ты против?       — Нет, вовсе нет! — затараторил он, улыбаясь. — Приятно познакомиться, Димитрий.       Антон усмехнулся. Он много раз слышал немцев, много раз с ними общался, и они все, абсолютно все, не выговаривали имя Димы, а говорить коротко почему-то не решались. Поэтому Дима был Димой только для Антона, а для немцев он — Димитрий.       И кажется, Арсению он уже нравился, хотя и был долю секунды удивлён и будто бы расстроен.       — Мне понадобится переводчик, — разочарованно выдохнул Дима.       — Позволишь чемодан? — вдруг спросил Арсений по-русски, снова.       Дима растерялся, не нашёлся с ответом, только протянул немцу ручку своего чемодана.       — Я сам справлюсь, — сказал Антон, бросив короткий взгляд на Пауля.       — Я и не собирался предлагать помощь, — ответил он.       «Ну и пожалуйста, гостеприимный немец».       Вчетвером они вышли из аэропорта, добрались до парковки и загрузили чемоданы в багажник белой машины Пауля. Выехали с аэропорта и поехали на юг: сначала к отелю приезжих, потом к Арсению и только потом к Паулю. Арсений развернулся к сидящим на задних сидениях Антону и Диме и протянул Антону руку, а тот сразу же схватил её.       — Я рад, что ты приехал. Очень рад.       — Не поверишь, но я тоже. Это была моя мечта последние две недели, и вот она сбылась.       — Это круто! Кстати, где вы остановились?       — В вашем югендхерберге. Мы лучше варианта не нашли.       Арсений покосился на Пауля и словил его злобный взгляд.       — Я тебя убью.       — Тогда тормози!       Машина остановилась, и Арсений, схватив телефон с зарядки, выскочил на улицу. Антон подался вперёд и спросил у Пауля:       — Он всегда такой озабоченный?       — С тех пор, как в его жизни появился ты, — вдохнул Пауль. — Раньше его, кроме нас с Ниной, никто не волновал… Сука, не трогай мою машину!       Пауль несильно ударил ладонью по рулю, и машина засигналила. Арсений подскочил на месте, отнимая руку от капота и не переставая говорить по телефону.       — Что он опять удумал?       — Опять? — удивился Антон.       — Вы меня уже бесите своим немецким, который я не понимаю! — возмутился Дима.       В машину сел Арсений. На его лице дёрнулась хитрая улыбка, глаза темно блестели.       — Что? — спросил Пауль.       — Мама разрешила, — ответил радостно Арсений. — Едем ко мне. — Он посмотрел на приезжих и говорил уже по-русски: — Будете жить в моем доме.       — Здорово, посмотрим немецкую жизнь изнутри, — усмехнулся Дима и скрестил руки на груди.       Антон сидел в оцепенении. Он просто услышал слово «мама», и сердце его ёкнуло от непонятного сильного чувства. Парень ничего не ответил, лишь мотнул головой, когда машина дёрнулась с места. В нужный район можно было доехать в объезд, но Арсений попросил Пауля проехать через центр, то есть Альтштадт, или Старый Город.       В Старом Городе очень красиво. Невысокие типичные немецкие домики преимущественного белого цвета, всё в гирляндах, украшениях, на площадях расположены рождественские рынки. Везде яркий жёлтый свет. Германия утопала в Рождестве.       Антон много раз это видел, и каждый раз зрелище поражало его. Это было слишком по-другому, в России таких, именно таких, ярмарок не делают. А в Германии это традиция, особенность. И обыденность, потому что каждый год одно и то же. Если бы Антон был немцем и всю жизнь был в Германии, ярмарки всегда были в списках первых посещений в Рождество.       Арсений любил ярмарки за две вещи — сосиски и глинтвейн. Это время, когда очень дёшево и вкусно можно урвать прекрасный ужин. Ещё ярмарки, Адвент и Рождество самый лучший способ прекрасно провести время с семьёй.       — Повезло, что твой отец уехал в Мюнхен, — сказал Арсению Пауль. — Он бы не одобрил.       — Скорее всего, но удача на моей стороне, как видишь, — с улыбкой ответил Арсений. — Но ему пришлось бы, знай он, что один из них — его настоящий сын.       — Хочешь вот так сразу всё им рассказать?       — Нет, я их подготовлю немного, но если начнут сопротивляться, то придётся действовать по ситуации.       К счастью, Антон совершенно не слушал этот разговор. Так уж он был увлечён видами Альтштадта.

***

      Ворота медленно открылись, и во двор заехала машина.       — Спасибо тебе. — Арсений наклонился к опустившемуся окну у сиденья Пауля. — Завтра как обычно?       — В десять на службе, — ответил Пауль. — Похоже, придётся тебя забирать. Ты ведь с ними пойдёшь?       — Не знаю… Если захотят.       — Надеюсь, нет.       Тем временем Антон с Димой уже успели вытащить чемоданы из багажника. Машина тронулась назад, негромко просигналив на прощание. Антон махнул рукой.       — Кстати, откуда ты знаешь русский? — спросил Дима у Арсения, идя почти вровень с ним.       — Моя мама русская, она меня научила. Сейчас я вас познакомлю.       Арсений в самом деле хорошо говорил по-русски. Не без дефектов речи, не без акцента, но достаточно хорошо, чтобы Дима мог его понять и попросить у него в случае помощи. Антона же начинало трясти. Потому что вот ещё один шаг к крыльцу и…       — Добрый вечер, — послышался добрый женский голос. — Добро пожаловать!       Антон так и выпустил ручку чемодана.       — Это моя мама, — Арсений обнял её за плечи, — Майя. А это мои… друзья Антон и Димитрий.       Они оба смущённо улыбнулись, но вот Антон…       — Ваши комнаты на втором этаже, — добродушно ответила женщина. — Арсений вас проводит.       Майя, или правильнее будет называть её фрау* Шастун, Антону показалась слишком знакомой, будто бы он её уже когда-то видел. У неё светлые пышные волосы, зеленые глаза, худоба, высокий рост и длинные ноги. Последнее Антон чётко для себя подметил. И пока она производила впечатление доброй и заботливой женщины. Как мама.       Арсений медлить не стал. Он проводил приезжих наверх, показал комнаты, ванную с туалетом, комнату родителей и свою, а ещё дал пароль от вай-фая, который в Германии называется WLAN. Потому что это в России всё по-другому, не как у людей. Арсений сказал, что в случае чего его всегда можно попросить о помощи, не стесняться. А отдельно Диме посоветовал говорить со своей матерью на русском, если понадобится. Дима же на это только нервно усмехнулся. Он считал, что Германия окажется страной, в которой под рукой всегда будет переводчик в виде Антона.       Но Дима ошибся. Никогда он так ещё не ошибался.       Кстати, Дима быстро уснул, до этого чуть распаковав свой чемодан. Вот кто и устал, перенервничал, так это русский парень с нулевым знанием немецкого. Антон же не спал до ночи. Он отказался от ужина, который успела приготовить… мама Майя, зато успел украдкой заглянуть в комнату Арсения. Ну как комнату… Жилая коробка от слова «бардак». В какой-то момент Антон решился всё-таки спуститься вниз, поблагодарить за неожиданное гостеприимство, но так и застыл на ступенях, не пройдя и половину лестницы.       Кухня была как раз напротив спуска, без дверей и с небольшим эхом на весь коридор. Нельзя было сказать, что мать с сыном говорили очень громко, но точно не шёпотом. И Антон решил подслушать.       — Я, конечно, рада, что вырастила такого сына, но папа бы не одобрил. Тебе повезло, что он очень неожиданно уехал в Мюнхен.       — Пауль тоже так сказал. Папе бы нечего было делать, кроме как принять их факт временного жилья с нами.       Звякнули тарелки.       — Я бы не была так уверена в этом, Арсений.       — А я уверен. На то есть одна причина.       — Какая именно?..       — Пока не могу сказать. Просто… поверь мне.       Едва слышно скрипнула дверца шкафчика.       — Имей совесть! Завтра второй Адвент, служба утром!       — Мам, я обещал не злоупотреблять в Рождество и Адвент. Только по особым случаям. И сегодня не воскресенье, вообще-то.       — Случай это приезд?       — Да. Я этого очень ждал, можно чуть отметить.       — А как давно ты их знаешь, Арсений? Раз они твои друзья…       — Кажется, всю жизнь… Антона так точно.       После этого Антон осторожно поднялся со ступенек и дёрнулся обратно вверх в свою комнату. Разговор был окончен, а Арсений должен был в таком случае подняться наверх. Лучше сделать вид, будто ничего не было.       — Ещё не спишь?       Он заглянул в Антонову комнату.       — Нет, — без энтузиазма ответил Антон, — а ты что-то хотел?       — Пойдём.       Только в своей комнате Арсений снова заговорил:       — Димитрий уже спит, я не стал его будить, поэтому третью рюмку не взял.       — И не надо, он не любитель выпить, — ответил Антон и взял в руки голубоватую бутылку. Первую из двух. — А ты, я погляжу, в каком-то смысле алкогольный эстет. Я про джин.       — Наверно, — усмехнулся Арсений, — водку уж не стал предлагать, а то будто из дома не уезжал.       — Точно!       Они удобно устроились на полу около кровати и выхода на балкон. Помимо бутылок и двух рюмок Арсений принёс ещё небольшую тарелку с маслинами и лимоном. Сказал, что на всякий случай, вдруг понадобится. Не понадобилось. Точнее только под конец, когда счастью и длинному языку не было предела.       — А он потом берёт и говорит, что я нахуй ему такой не сдался, понимаешь, да…       — Твой Пауль очень плохой друг, вот что я тебе скажу.       — Да ну не-е-ет, он нормальный. Просто ведёт себя как последний ублюдок…       — А ты часто так нахуяриваешься?       — Чего делаю?       — Нахуяриваешься…       — Что?       — Напиваешься, блять!       Арсений схватил Антона за плечо и медленно поднёс палец к его губам.       — Тихо… Мама услышит, будет плохо…       — Точно, я понял, молчу.       Антон сделал вид, будто застегнул рот на замок. А потом съел ключ. Закрытым на замок ртом. Ага. В глазах начинало плыть, головой было тяжело поворачивать, подниматься с пола и идти спать тем более было лень.       — На, — Арсений протянул Антону маслину, — съешь.       — Уже поздно закусывать, идиот! Сам ешь.       — Покорми меня, я устал.       — Иди в пизду! — воскликнул Антон на чистом русском матерном языке.       — Н-н-н-не хочу.       Они вдруг замолчали, а потом снова начал Арсений.       — Антон, — протянул он, — ты понимаешь, какой ответственный шаг мы делаем?       — Понима-а-аю, — ответил Антон и резко вздохнул. — Ой, мамочки.       Арсений засмеялся. Антон непонимающе скосился на него, а потом и его почему-то взял смех. Это продолжалось около двух минут, пока Арсений не свалился Антону на колени, а тот как-то смог его поймать и вернуть в прежнее сидячее состояние. А потом… Арсений взглянул Антону прямо в глаза, криво усмехнулся. Он положил руку на плечо, подался вперёд; Антон почувствовал на кончике своего носа горячее дыхание.       Захотелось оттолкнуть. Или наоборот…       И вдруг Арсений снова засмеялся.       А потом в коридоре зажегся свет.       — Кажется, нам… Как ты там говорил?       — Пизда.       — Вот, точно!       Арсений поднялся с пола и тут же уселся на край кровати, а Антон не дёрнулся с места. Дверь открылась, и в комнату заглянул Дима. Без своих очков.       — Какого хрена вы тут устроили?! — заговорил он. — Время ночь!       — Димочка, — улыбнулся Антон, — а ты спал, и мы не стали тебя будить…       — Я тебе что говорил про сигареты и бухло, водитель Формулы-1?       — Ну… сегодня можно…       — Быстро пошёл спать! Иначе я тебя вытащу отсюда насильно и втащу по самое не хочу, понял?!       Антон нехотя встал и подошёл к Диме, а потом и вовсе вышел из комнаты. Арсений же, словив Димин недовольный взгляд, отправил ему воздушный поцелуй, при этом так махнув рукой, что его чуть не уронил воздух.       — Спокойной ночи, Арсений.       Дима потушил свет и закрыл дверь. Через секунды в комнате послышалась немецкая ругань и грохот.

***

      Утром было хуже. Антону, как ни странно, повезло — у него только чуть кружилась голова. А вот Арсений…       — Господи, три месяца каждое воскресенье, а всё как в первый раз, — тихо причитал он, пока бродил по кухне в поисках… чего-то.       — Надо было отговорить тебя, — начал Антон.       — Заткнись! — перебил его злобно Арсений.       — Слушай, ты, немец, — вдруг встрял Дима, откладывая ложку, — ты же понимаешь по-русски.       — Я тебя сейчас куда-нибудь пошлю на твоём русском!       — Поверь, я сделаю это в разы лучше и изящнее, — усмехнулся Дима. — А вообще тебе хорошо бы тоник помог.       — Тоником разбавляют алкоголь.       — Ну, это не все тоники такие, — ответил Антон.       — Или тебе нужен лимонный сок с водой. Есть лимоны?       — Есть.       — Тогда давай мне их, я всё сделаю.       — Спасибо.       И Дима принялся готовить «антипохмелин». Арсений вытащил из холодильника молочный рис с шоколадом, потом и ложку из ящика и уселся рядом с Антоном.       — Ты ещё неплохо отделался.       — Я ещё в душ успел сбегать. Хуже всего то, что… сейчас, то есть через час, надо ехать в церковь на службу.       — Сегодня воскресенье… и второй Адвент.       — Точно. И в таком состоянии мне нельзя вести машину.       — Дима поведёт, — улыбнулся Антон.       — Только если покажите дорогу, — сказал через плечо Дима.       Послышался скрип, и в кухню заглянула Майя.       — Вы уже встали и даже позавтракали, какие молодцы!