Мириады звезд

      IV. Со скукой боремся в постели       Скука толкает человека на глупые, порой безумные поступки. Шла третья неделя съезда. Бездельники устали бездельничать. Пьяницы устали пить. Картежники устали играть в карты. Нудная утомляющая тишина настораживала. И не зря. Совсем скоро разразилась буря. Опустошители решили заняться самодеятельностью.       Самые находчивые открыли курсы мастерства, за пару часов обучая новичков воровству и тактике разбойного нападения. Кто-то начал обмениваться оружием. А девочки Алеты вспомнили, что они девочки. Началось все со вполне безобидного желания покрасоваться перед мужчинами во всеоружии, то есть, натянуть платья, сделать макияж и проверить свои способности соблазнять одним только взглядом. А закончилось — громкой музыкой, морем выпивки и сооруженным из подручных средств (а если точнее, из обеденных столов) шатким подиумом. Кто был тем гением, подавшим идею Опустошительской недели мод, так и осталось тайной.       Опустошители оккупировали уютную полянку и сотворили на ней небольшую сказку. Под темным звездным небом в лучах корабельных прожекторов возвышался ряд приставленных друг к другу столов. Подвыпившие (для храбрости, разумеется) девушки виртуозно вскарабкивались (на каблуках! где только туфли откопали!) на дальний стол и, пританцовывая, шагали по освещенной дорожке. К огромному удивлению Йонду, Лачи не упустила возможности пройтись по ненадежной конструкции. И это несмотря на ярые протесты своего братишки. Медленно охренивающий Краглин стоял рядом с капитаном, и скрип его зубов был слышен даже сквозь музыку.       Когда опьяневшая Лачи, умудрявшаяся весь вечер скрываться от бдительного брата, выползла на подиум во второй раз, да еще и в слишком откровенном наряде, поплохело даже капитану. Сначала от волны легкого возбуждения, прокатившейся по телу мужчины, а в следующий миг уже от количества похотливых взглядов, направленных на глупую девчонку. Пошатываясь на высоченных каблуках, она шла по скользким столешницам, пытаясь увернуться от тянувшихся к ней рук. Глубокий вырез темно-синего платья абсолютно не скрывал розовеющую от пьяного возбуждения кожу, а две бледные ножки, флиртуя, мелькали в широком разрезе от бедра. Лачи выглядела так, будто только что выползла из чьей-то постели и для удобства решила завернуться в простынь на голое тело.       Йонду находился в ступоре ровно до того момента, пока девушку нахально не стащила с подиума в самую гущу толпы пара нетерпеливых рук. Издалека послышался воинственный рев Обфонтери. Началась потасовка, стремительно перерастающая в крупную драку, а потом и в пьяный махач всех со всеми. Удонта, заключив, что Лачи помощь нужнее, чем его первому помощнику, ловким движением выдернул девушку из гущи событий. С легким сожалением глянув на Краглина, в боевом экстазе избивающем сразу нескольких опустошителей, капитан печально вздохнул о пропущенной возможности размять кулаки, закинул светловолосое яблоко раздора на плечо и удалился под акомпанемент возмущенного девичьего бурчания.       Когда центавриец поднимался по трапу, безвольно висящее всю дорогу до Эклектора тело вдруг ожило и начало барахтаться и выкрикивать ругательства где-то под правую лопатку Йонду, но тут же затихло, стоило только мужчине отвесить смачный шлепок по мягкой заднице. На корабле капитан прижал красотку к стене и строго почти по-отечески сказал:       — Ты что себе думаешь? По-твоему, выползти пред очи пары сотен разбойников почти что голой это нормально и безопасно?       — Эй! Я, между прочим, в дорогом модельном платье! — возмутилась Лачи.       — Лучше бы ты вышла голой, и то было бы не так заметно! Эта модельная тряпка привлекла к тебе больше внимания, чем объявление о борделе с бесплатными шлюхами! Заставляешь моего первого помощника сходить с ума от волнения за целостность твоей тушки, — Удонта так пристально смотрел на Лачи, что девушка окрасилась в бессовестно лихорадочный румянец.       — Только Краги обо мне и волнуется, — обиженным шепотом объявила она, стреляя в капитана блестящими глазами и тут же отводя взгляд. — Но он мой брат, ему положено. А я просто повеселиться хочу! — вдруг Лачи снова бросила на капитана упрямый обжигающий взгляд, ее губы растянулись в пьяной улыбке. — Здесь так скучно одной, кто бы меня развлек… — томно прошептала девушка, скользя обеими руками под капитанскую куртку.       — Нарываешься! — рыкнул Йонду, перехватывая девичьи руки и снова впечатывая Лачи в стену.       — Нарываюсь… — глупо хихикая, девушка попыталась достать зубами до чужой шеи, а когда это у нее не получилось, ласково провела коленом по внутренней стороне ноги Йонду, после чего закинула ногу на его бедро и добавила, — я ведь мягче, чем кажусь.       — И пьянее, чем думаешь, — с легким укором ответил медленно сдающий свои позиции капитан.       — И раскованней, чем думаешь ты, — продолжала наседать сестренка Краглина.       Руки капитана плавно переместились на девичью талию, а Лачи, одной рукой поглаживая мужскую грудь, медленно притягивала Йонду к себе за шею.       — Сейчас ты скажешь, что у тебя еще и губы невероятно вкусные? — с долей сарказма пошутил Удонта.       — Сейчас я скажу, что мои бедра еще вкуснее, чем губы… — прошептала Лачи в рот капитану, чтобы в следующую секунду быть впечатанной в стену в поцелуе.       Стоит ли упоминать о том, что всего через несколько минут капитан пробовал упомянутые бедра на вкус в запертой капитанской каюте, наслаждаясь приглушенными стонами глупой девчонки. Йонду был груб и несдержан, удерживал чужие руки и бедра слишком крепко, оставляя на светлой коже краснеющие отметины, впивался зубами в мягкий живот, вжимал в кровать всем своим весом. Он будто пытался наказать Лачи за ее глупость и нетерпеливость, вытрахать из нее дерзость и непослушание.       Однако Удонта не мог не признать, что синий цвет неимоверно шел девушке. Причем капитан имел ввиду совсем не платье, неприглядной тряпкой валяющееся на полу каюты. Его привлекал контраст собственных синих рук, сминающих податливое розовеющее тело. Несмотря на всю боль, принесенную этими руками, Лачи мурчала даже от грубых прикосновений, откровенно ими наслаждаясь. Йонду был очарован этой хитрой покладистостью. Хотелось взять как можно больше, поглотить каждую эмоцию, каждый вздох, каждый стон.       Потом Йонду просил прощения за грубость легкими прикосновениями к взмокшей разгоряченной коже спины, целовал в висок уставшую, но довольную девушку и неслышно смеялся в спутанные светлые волосы. Девчонка знала, чего хочет, а он так легко пошел у нее на поводу.       — Не боишься залететь от страшного жестокого капитана Опустошителей? — насмешливо спросил Удонта хриплым голосом. Лачи в ответ хрюкнула со смеху.       — Чего-чего, но залет мне точно не грозит, — сказала девушка, утыкаясь носом в теплую синюю шею.       — С чего бы? Надеешься на генетическую несовместимость? — удивился Йонду.       — Нет. Не совсем. Не знаю, чем именно меня обкалывали крии, но из плена я вернулась уже бесплодной, так что можешь ни о чем не беспокоиться, — сдавленно хохотнула Лачи, пытаясь скрыть все еще кровоточащую душевную рану. Йонду и сам прекрасно помнил, кто такие крии, поэтому благоразумно промолчал. Ему незачем это знать. Мужчина глубоко вдохнул девичий запах, притянул Лачи ближе к себе, и вскоре они уснули.       Утро следующего дня выдалось… сложным. Они забыли о Краглине. Старпом, успев поучаствовать в самой жаркой рукопашной драке месяца, еще полночи искал Лачи. А не найдя свою сестренку, переключился на поиски капитана. В общем, следующим утром под строгим взглядом первого помощника Йонду и Лачи чувствовали себя двумя провинившимися подростками. Ладно Лачи, она по возрасту еще подходит. Но Йонду! Капитан сам от себя не ожидал, что так быстро стушуется под этим взглядом.       Общими усилиями Лачи и Йонду смогли убедить Краглина, что ничего плохого они не сделали. Девчонка даже вскрикнула что-то больно похожее на «я уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения», на что получила уже два скептических взгляда и быстро заткнулась. Однако, несмотря на чрезмерную заботу и постоянную бдительность старпома, последняя неделя съезда прошла намного приятнее, чем первые две. В основном благодаря таскающейся за капитаном Лачи. Но больше из-за того, что эта девушка, вопреки советам своего братишки, постоянно ночевала в капитанской каюте.       В день отъезда Лачи горячо (действительно, очень горячо) попрощалась с Йонду, крепко обняла Краглина и крикнула что-то ободряющее, но ее голос утонул в гуле стартующих кораблей. Больше они не встречались. Где-то спустя полгода до Краглина дошел слушок, что Лачи ушла из команды Алеты, но причины так узнать и не удалось. А капитан к тому времени уже и думать забыл о встреченной ими однажды ксандарийке. Все шло своим чередом.