Эти летние каникулы

Найти мотель с ванной казалось каким-то чудом. Но Крэйг был непредсказуем на чудеса, поэтому через меньше чем пятнадцать минут, я уже сидел в дьявольски узкой, но всё же ванне. Вода из душевой лейки настроена на самый сильный напор, но мне всё равно кажется, что этого недостаточно. Капли падают будто бы в замедленной съемке, да ещё и криво — приходится потратить ещё минут двадцать только на то, чтобы вымыть в таких условиях краску из волос. И еще минуты три, чтобы прийти после такого эксперимента в себя. Пальцы путались в слипшихся прядях, краска постоянна текла на лицо вместе с пеной, отчего действовать было в разы тяжелее. Разумеется, в домашней ванне всё было бы также, но там хотя бы можно было действовать наощупь. Тут же постоянно приходилось открывать глаза, а после пускать слёзы от попавшего в них шампуня. Внезапный голос сбоку заставляет вздрогнуть.       — Твик?       — Что?       — У тебя всё в порядке? Мы обмениваемся с Крэйгом всего тремя предложениями, и все они оказываются с вопросительной интонацией. Я кусаю себя за собственный ноготь.       — Ага, — мой голос вздрагивает. — Всё отлично. Крэйг стоит за дверью. Я вижу тень от его ног и замечаю, как он мнётся, не зная, как правильнее ему поступить. Но в конце концов, он тихо вздыхает и отходит, бросая напоследок:       — Зови, если что. Не знаю, что может произойти такого в ванной, из-за чего мне придётся звать на помощь своего одноклассника. Но чем больше я узнаю Крэйга Такера, тем сильнее мне начинает казаться, что это просто в его человеческой природе — помогать всем нуждающимся. Если просто сесть и задуматься, что хорошего для меня успел сделать Крэйг за это лето, то наверняка не хватит для перечисления всех пальцев на руках. А вот если начать думать над тем, что сделал хорошего для Крэйга я, то можно впасть в тоску. У этого парня есть ровно ноль причин для того, чтобы помогать мне и спорить с владельцем мотеля из-за лучшего номера. За дверью слышится шум телевизора. Он немного тормозит, отдавая той же старостью, что и всё содержимое номера. Однако мне все равно удается распознать звук наигранных аплодисментов: Крэйг либо включил комедийное шоу, либо баловался просмотром старого ситкома. А я даже представить не мог, что ему нравится подобное. Я, в целом-то, ничего об интересах Крэйга не знал. Рост, цвет глаз и оценки по химии — мы какое-то время были вынужденными партнерами на лабораторных, и оба знатно лажали даже в процессах с обычным нагреванием колбы, — вот и всё. Сглатываю слюну и поднимаюсь на ноги. Нет, одна причина, почему Крэйг так добр ко мне, всё же есть. И окружающие её знают. И для самого Такера это не секрет — он ведь прямо говорил мне, что я ему нравлюсь. А я всё ещё это игнорирую. Пользуюсь тем, что он готов поддержать меня в любой ситуации, и ничего не даю в ответ. Может, мне стоит… Взгляд невольно цепляется за длинный шланг душа. Я могу сделать это. Сегодня самый удобный момент для того, чтобы не разочаровать Такера. Ладони немного дрожат, когда я снимаю лейку из держателя на стене. Щёки горят так, словно собираюсь сделать что-то незаконное. Это и правда очень смущает. И даже не само мое желание совершить подобное, а факт того, что в этот момент Крэйг находится от меня на расстоянии одной жалкой стенки. Я даже не уверен, что здесь на дверях надежные замки — одно его желание, и он увидит меня в подобном виде. Хочется хлопнуть ладонями себе по щекам и успокоить. Но руки уже заняты тем, что пытаются справится с плотно закрепленной лейкой. Может, вся моя тормознутость идёт из-за волнения, но в итоге мне удается раздобыть свободный шланг, при этом содрав всю кожу вокруг ногтя большого пальца. Теперь напор воды, ранее казавшийся медленным, напоминал собой потоки водопада, что с дикой скоростью разбивались о камни. Только здесь камней не было, и вся вода била мне прямо в грудь. Становится неприятно, и даже больно. Когда отодвигаю шланг вниз, на месте «удара» остаётся красное раздражение по коже. А это ведь ещё не самое нежнейшее место моего организма! Мысли начинают путаться в попытке понять, правильно ли я поступаю, или просто из этой ванны попаду сразу в носилки скорой помощи. Благо, мы жили в двадцать первом веке, и ответ на любой интересующий тебя вопрос можно найти всего в пару кликов по смартфону. Из минусов: телефона у меня с собой по-прежнему не было. Зато я знал у кого он точно был.       — Крэйг! Напускной смех в телевизоре становится тише. Видимо, Крэйг решил убедиться, что ему не послышался мой голос. Тогда я повторяю его имя, и уже через несколько секунд, слышу приближающиеся шаги к двери ванной. Такер вновь тактично замирает у двери.       — Всё хорошо?       — Ага, — чересчур бодро сообщаю я. — Можешь дать мне свой телефон на минутку, пожалуйста? Я не вижу лицо Крэйга, но представляю, как оно выглядит в данный момент. Наверное, вытянулось от удивления: сидящий в ванне нагой юноша просит у тебя твой мобильник для неизвестных целей. Только встав на место Такера, я понимаю всю абсурдность своей просьбы.       — Мне просто нужно позвонить маме.       — Глубокой ночью, сидя в ванной? — Такер хмыкает, и я едва не взвываю. — Сейчас принесу тебе телефон. Передачка происходит через тонкую щель между дверью и дверным косяком, после чего Крэйг снова уходит к телевизору. Я устраиваюсь на закрытой крышке унитаза, и провожу по экрану слегка влажным пальцем. Открывается предложение соединить девять точек в некий узор, чтобы разблокировать телефон. Но я уже знал, что это буква «L» — видел, как Крэйг вводил подобное. На обоях у Такера стоит фото Токийской башни. Я уважаю личное пространство Крэйга, и не открываю ни одно приложение, кроме Интернет-браузера. Хотя приложений было не просто много, их было дофига. Особенно игр. И ярлыки на каждой такой однотипный… Сплошные «три в ряд» и «гонки». Крэйг развлекает себя тем же, чем и мой отец, когда в кофейне нет клиентов. От такого сравнения непроизвольно улыбаюсь.       — О, — выскальзывает из моего рта, когда первой открывшейся страницей оказывается не ранее просмотренная нами страничка с новостями города, а какая-то врачебная статья на тему того, как может вредить попадание краски в глаза. Я бегло пробежался по тексту, написанным очень трудночитаемым красным шрифтом. Но из всей занудной писанины вынес лишь то, что зрение у меня вряд ли ухудшится — этого и было достаточно, так что смело переключаюсь на пустую вкладку. Теперь оставалось лишь правильно сформулировать свой запрос перед Интернетом, и не накидать Крэйгу вируса в телефон. «Как подготовиться…» — отбивают пальцы прежде, чем я додумываюсь переключиться на режим инкогнито. Предлагаемых страниц для посещения много. Но каждая вторая — это видео с гей-порно, и мне приходится приложить усилия, чтобы найти не кончающих друг на друга парней, а что-то действительно толковое. Но чем больше домашних кинокартин мне попадалось, тем сильнее я начинал сомневаться в своём решении. Выглядело не страшно, но что-то во всём этом было такое грязное и неромантичное, что меня тянуло на триллионный выплеск рвоты из своего желудка. Заняться сексом с Крэйгом было странным решением. Очень неожиданным. Ведь еще пару часов назад я даже подумать про это не мог. Мне всегда до этого казалось, что мой первый раз пройдет как минимум в отношениях, с хорошей моральной и физической подготовкой, а также очаровательной девушкой. Но вот я в мотеле с Крэйгом Такером, и собственная идея для меня хуже свалившегося на голову снега. Вряд ли Такер тоже думает сейчас об этом. Или мне хочется считать, что в его голове не возникло ни единой мысли на тему того, что может произойти за эти несколько часов, пока мы торчим в крохотной комнатке совсем одни. Без вожатых и друзей, что могут в любой момент ворваться внутрь и разрушить что-то особенное между нами. Потому что, если в голову Крэйга не залезли похабные дьяволята, конечное решение принимается лишь за мной.       — Блять… — вырывается изо рта, когда я наконец нахожу подходящую «фото-инструкцию». Конечно, типичное порно, да ещё и с какими-то стремными приписками, ведущимся от лица «госпожи», что мелькала на некоторых кадрах рядом со своим сабмиссивом. Но это лучше, чем ничего. Поднимаюсь на ноги, и перешагиваю обратно в ванную. Теперь она казалась ещё уже, и в голове неприятно помутнело. Струя оказывается холоднее, чем мне казалось изначально. Я пытаюсь выстроить нужную температуру наощупь, потому что открывать глаза и смотреть на происходящее мне не хотелось. Но это слишком сложно, потому что кран в мотеле просто допотопный, и крутится сразу с двух сторон. Приходится снова выругаться, и крутануть винт почти на всю. Промахнулся. Холодная вода стала ледяной. И этот мороз проникает прямо внутрь. И хоть эффект явно должен быть совершенно другим, внутри всё начинало гореть от неприятных проникающих движений. Мышцы сжимались, словно несуществующий инстинкт самосохранения пытался вытолкнуть из меня инородный предмет. Но с каждой секундой мне казалось, что шланг уходит только глубже (хоть я уже ничего не пытался сделать), пока не встречает какую-то преграду. И теперь боль стала просто невыносимой. Воде попросту некуда было двигаться дальше, и она лишь заполняла всё внутренне пространство настолько, насколько это возможно. Пока я не выдерживаю. Больно, холодно. Мерзко.       — Сука! Свободной рукой упираюсь в стоящую рядом раковину. Шланг выпадает из другой ладони обратно в ванну, и дикой змейкой начинает крутиться по белому дну. Это почти забавно — кажется, в нормальных душевых устройствах такого быть не должно. Но я не могу быть уверен, да и не очень хочу разбираться, потому что ноги словно перестают держать. Всё ещё хватаясь за край раковины, сажусь на корточки. И почему я решил, что показать свою признательность Такеру лучше всего через подготовленную задницу? Она ещё и так ныть начала внутри после струи воды и уж слишком большого диаметра шланга… Несмотря на поиски в Интернете, я всё равно облажался. «Спасибо, Крэйг» — я должен просто сказать эту фразу. «Спасибо, Такер, что помогал мне всё это время. Ты и правда мне нравишься». «Можно я тебя поцелую? Твоё присутствие в моей жизни заставляет моё сердце трепетать, и я не знаю, как ещё справится с этими чувствами». Я не могу точно назвать момента, когда до меня начало доходить, что взаимоотношения с Крэйгом это не игра в одни ворота. Он не нравился мне раньше. Искренне не нравился — это не было близко к ненависти, но эти ощущения занимали одну полочку с «неприязнью». Слишком горделивый, слишком мрачный, слишком самовлюбленный. Я описывал Такера в своей голове самыми разными словами. И, честное слово, даже сейчас я знаю, что попал в абсолютно все определения. Но после недавних событий, мне открылась и другая сторона. Забота, нежность, переживание даже по самым пустякам. Крэйг не закрытая книга, но, чтобы понять все его чувства, просто пришлось приложить немного больше усилий. Не мне. Ему. Крэйг сам открылся. Крэйг сам признался. И только благодаря этому, а возможно и эгоистичному «нравлюсь ему», я начал воспринимать его иначе. Вода стекает по ногам. Мне стыдно смотреть на неё, стыдно думать, что я хотел сделать что-то такое. Внизу все пульсировало, но это точно не возбуждение. Скорее, наоборот. Я снова разочаровался в себе. Крэйг заслуживает большего. Встать могу лишь минут через пять. И когда мне это удается, меня оглушает тишина. Нет ни шума телевизора, ни надоедливого ропота бегущей по трубам воды. На меня почти что накатывает умиротворение, когда я, наскоро вытираясь, залезаю обратно в свои перепачканные краской штаны и предоставленную Крэйгом чистую футболку (стиральных машин в мотеле не оказалось), принесенную им в рюкзаке еще из лагеря. Зачем он брал с собой сменную одежду, конечно, хороший вопрос, но я его не задал. Повезло, что Такер страхуется на каждый момент своей жизни. Ткань футболки пахнет, на удивление, не Крэйгом. У Такера обычно аромат очень тёртый и «мужской». То ли от одеколона, то ли от геля для душа. Эта же одежда пахла по-девичьи сладко, будто бы специально обшиканная порцией дешёвых, но очень приторных духов. Мне нравится.       — Крэйг? В спальне-гостиной было пусто. Телевизор выключен, ровно как и свет во всем номере. Я с трудом нахожу выключатель, пользуясь освещением, получаемым из-за открытой двери в ванную. Хоть уже и было понятно, что Крэйг ушёл, я всё равно осматриваю всю комнату ещё раз. Лучше, чем лагерный домик, конечно, но всё равно отстойно. Блеклые обои, черт пойми какого цвета, две кровати, отделяемые друг от друга покосившейся тумбочкой. Да и кресло с телевизором. Больше прелестей для людской жизни внутри номера не было. За исключением яркого пятна, обнаруженного мной на стене за одной из кроватей. Не хотелось бы мне знать историю происхождения этого эксклюзивного экспоната в номере. Я усаживаюсь на кровать без пятна, рассматривая выключенный экран телевизора. Крэйг явно не сбежал — в углу комнаты все ещё лежал его рюкзак. Но ни единой весточки на тему того, куда мог Такер деться, не было. Крэйг возвращается, наверное, минут через двадцать. Он выглядит немного недовольно, когда, заметив меня, ставит принесенный им бумажный пакет на кресло.       — Что случилось?       — Где ты был? — вновь вопросом на вопрос отвечаю я, и Крэйг недовольно закатывает глаза. После чего, его ладони открывают пакет, и достают оттуда банку с колой и завернутый в фольгу… Тако? По запаху именно это блюдо. Через секунду, еда кочует мне в руки.       — Это самое нормальное, что мне удалось раздобыть. Ещё какой-то старик торговал хот-догами. Ночью. На улице. Он пытался втюхнуть мне два по цене одного, но я побоялся брать. Мало ли, чем местные приправляют свои сосиски. Я невольно усмехаюсь, и делаю несколько глотков из банки. Есть не хотелось, а вот пить — очень.       — Спасибо.       — Так что произошло? — Крэйг садится рядом со мной на кровать. Я чувствую тепло, идущее от его руки. — На тебе лица нет. Ты всё ещё думаешь про тех идиотов?       — Нет. Про одного, другого идиота. Не знаю, сколько ещё раз в своей жизни с мне посчастливиться восхищаться глазами Крэйга. Пленительной синевой, что окутывала неприятным холодом с начала, но, вместе с тем, утягивало в пленительную истому после. Такер смотрит прямо в душу, и хотя по нему видно, что он ни черта не понял, молодой человек всё равно утвердительно кивает головой, ближе подтягивая к себе собственные руки.       — Ты про меня? — наконец завершает свой мыслительный процесс Крэйг. И я впервые в жизни вижу по-детски отобразившуюся обиду на его лице. Такую умилительную и забавную, что улыбка сама растягивается на лице. — Может, колу и не пьют по ночам, но зачем же сразу идиотом…       — Крэйг. Я прерываю его поцелуем. Сейчас это кажется самым естественным, что я делал в своей жизни. У меня немного подрагивают губы, но Такер быстро их перехватывает, устраивая свои ладони у меня на плечах. Поцелуй сладкий: спасибо Крэйгу, что не додумался съесть тако по пути в номер.       — Прости меня, — отстранившись, произношу я.       — Да ладно. Если после каждого «идиота» ты будешь меня целовать, то я не против. Опускаю взгляд на ладони Крэйга, которые он уже успел переместить с моих плеч обратно на кровать. У него очень красивая форма ногтей — длинная, не слишком широкая. Правда, один мизинец отчего-то был предательски кем-то искусан. Уж больно сильно он выделялся на фоне остальных, что были явно специально подпилены.       — Я назвал идиотом не тебя, Крэйг. А себя.       — Почему? — после недолгого раздумья, наконец уточняет Такер. Сложно объяснить. В голове я легко описывал все причины, почему мне стоит себя ощущать конченным придурком. Они шли от самого малого, и заканчивались той глупостью, что я пытался раздробить голову Ричарда настольной лампой.       — Я думал, что мы сегодня займемся сексом. В оправдание ко всему тому, что я делал полчаса назад — Крэйг не выглядит уж слишком удивленным. Скорее, на его лице отображается смущение перед тем, что я решил озвучить эту мысль, чем шок из-за планирования любовных утех. Такер немного теряется, и его взгляд стремительно принимается за рассматривания того самого зловонного пятна, когда брюнет сдавленно мычит. Эти эмоции поставили меня в тупик.       — Вот как. А сейчас… Уже не думаешь? Мой ступор заменяется нервным хихиканьем. «Крэйг достоин большего» — кричал разум. Но вот сейчас я сижу перед Такером, у которого от смущения шея покрылась едва различимыми розовыми пятнами, и четко осознаю: я представил облик Такера слишком святым. И в первую очередь передо мной сидит не герой-благодетель, а такой же подросток, что и я сам. И, как любой парень нашего возраста, оказавшийся с объектом своей заинтересованности наедине, у него возникают не самые чистые мысли. От этого осознания не было неприятно. Я предполагал, что может стать грустно от идеи, что Крэйг планировал со мной сегодня переспать, ведь еще недавно я толкал внутрь себя шланг с водой и думал, какой я грязный. Но мне, на удивление, стало безумно спокойно.       — Крэйг, ты хотел со мной переспать? С ответом Такер теряется. Он смотрит мне в лицо лишь тогда, когда я кладу свою ладонь поверх его.       — Хотел. Я и сейчас хочу. Тон Крэйга звучит так же, как и обычно: холодно и рассудительно. Но я так часто слышал его голос в последние дни, что не заметить внезапную высоту сказанного, было просто невозможно. Крэйг волновался.       — Но это не значит, что я тебя к чему-то принуждаю, хорошо? Это просто естественно: я ведь люблю тебя, — Такер так спокойно произносит «люблю», что я даже не сразу обращаю внимание на это слово. — И ты мне ничего не должен. Ох, блять. Чувствую себя извращенцем. Крэйг берет мое лицо в свои ладони. Они прохладные и слегка влажные.       — Ты мне нравишься, и я хочу быть к тебе как можно ближе. Но именно из этих вещей вытекает то, что я никогда не трону тебя, если ты не будешь готов. Когда-то Крэйг очень агрессивно угрожал мне меня трахнуть.       — Знаешь, тогда тебе не стоило приносить тако. Ведь я мог съесть его раньше, чем это бы вскрылось.       — И что? — свободно спрашивает Крэйг. Доходит до него почти сразу. — Ох, блять, Твик… Не знаю почему, но становится смешно. Что вообще сейчас за ситуация складывалась? Я думал, что, переспав с Крэйгом, я смогу опорочить себя и отблагодарить этого засранца за все его поступки. Но потом мне показалось это слишком мерзким — ведь Крэйг не кажется тем, кто согласится на секс вместо «спасибо». Однако, сейчас я сижу рядом с Такером, что нервно размышляет о постельных делах вместе со мной. Теперь до меня доходит — это никогда и не было благодарностью. Это было подавленное желание, которое я хотел перекрыть чем-то грязным. Сделать свою романтичность не сводящей низ похотью, а попыткой удовлетворить чужие желания. Но в первую очередь, я первый подумал об этом.       — Давай. Выходит так просто.       — Что?       — Давай сделаем это, Крэйг. Такер удивленно моргает, а потом улыбается. Я не могу понять, пытается ли он меня передразнить, или просто искренне не может понять, о чём я толкую. В любом случае, Крэйг продолжает вытягивать из меня полную фразу.       — Сделаем что?       — Давай займемся сексом, Крэйг Такер. Здесь и сейчас. Крэйг прикусывает нижнюю губу и отворачивается в сторону. Его поза кажется очень задумчивой, и мне начинает казаться, что брюнет вот-вот меня отошьет. Но он лишь тихо уточняет:       — Ты уверен? Я был уверен. Через пятнадцать минут мы сидим друг напротив друга. Я прижимаю к себе обе ноги, а Крэйг рассматривает брошенную между нами упаковку презервативов. Двенадцать штук латексных колечек, с выделяющейся надписью: «Классические: с гелем-смазкой». Хотя смазку Такер купил и отдельно, а сейчас пилил её взглядом так, будто это был не предмет из аптеки, а артефакт из другого мира, который необходимо уничтожить. Впервые, глядя на Крэйга, у меня проскочила мысль, которая раньше с Такером никак не могла ассоциироваться. Высокий, красивый, популярный… Так еще ко всему этому ходячий по земле ангел. Я сам множество раз становился свидетелем, как девушки флиртовали с Крэйгом. И мне казалось, что с такой репутацией можно было легко перешагнуть через как минимум третью базу и несколько раз стать жертвой «хоум-рана». Но… Такер пялится на гандоны с таким живым интересом, что даже меня это напрягает.       — Крэйг, ты когда-нибудь до этого… Я не заканчиваю вопрос — и так ясно, о чём идет речь. Крэйг отрицательно качает головой.       — Я смотрел видео.       — Мы все смотрели видео…       — Я смотрел видео с парнями, — обиженно перебивает Такер, будто просмотр порнушки делает его гуру секса. — Так что всё будет хорошо. «Хорошо так хорошо» — успеваю подумать я, глядя, как Крэйг, видимо задетый моим осознанием его девственности, начал стягивать через голову футболку. Одежда быстро отлетает на пол, и Такер выпрямляет плечи. Красивое тело — и Крэйг явно это знает. Обычно говорят, что люди несимметричны. Но к Крэйгу это явление точно не относилось. Нельзя представить человека более идеального, чем этот синеглазый брюнет. Крэйг и правда очень сильно загорел за лето, хотя и ходил почти всё время в одной и той же толстовке. Его кожа была приятного оттенка, чем-то напоминающий зрелый персик. И на ней, пытаясь спроецировать звездное небо, россыпью разбросались родинки. И не только они — приглядевшись, с умилением замечаю лёгкие веснушки на юношеских плечах. Они немного переходили на руки, но обрывались резкими шрамами на плечах.       — Откуда это? Сегодня можно. Сегодня можно было делать многое, и я позволяю себе коснуться кончиками пальцев шрамов. Делаю это осторожно, хотя и знаю, что вряд ли те всё ещё болят.       — В средней школе пытался перелезть через разбитое окно.       — Ох, — только и вырывается у меня. Крэйг терпеливо ждет, пока я его рассмотрю. А смотреть и правда было на что: под одеждой, Крэйг выглядел совершенно не так, как я его себе представлял. Тело определенно было спортивным и крепким, но у брюнета не было ни выделяющегося пресса, ни перекаченных рук. Такер плоский — в хорошем смысле. Занимающийся собой, но не до изнурения, как это было у Клайда или Токена.       — Теперь твоя очередь. Я снимаю с себя верх. Я сбит не так хорошо, как Крэйг, и знаю это. Но Такера это не волнует. Он лишь с улыбкой подвигается ко мне и мягко целует в губы, рукой касаясь впалого живота, от чего по телу невольно проносится волна мурашек, и я сдавленно ойкаю. Брюнет не давит, но его рука так и остается между моих бёдер, перебирая пальчиками так, словно Крэйг отстукивает мелодию. И хоть Крэйг действует более уверенно, чем я, всё же было понятно — он тоже не знает, как начать. Поэтому мы снова целуемся, и на этот раз, я слышу щелчок от расстегивающейся пряжки ремня. Дрожь предвкушения проносится по телу, и я прикрываю глаза, самостоятельно выцеловывая Такера, пока он мне это позволяет. А происходит это не долго; как только Крэйг справляется со своими джинсами, его губы соскальзывают с моего рта на мою шею, и на ней остаётся влажная дорожка из губ брюнета. Он целует аккуратно, но быстро, и пару раз задевает ушко, насмешливо хватаясь за него зубами и немного прикусывая. Это показалось мне щекотным, и я пытаюсь прижать щёку к плечу. Крэйг этим пользуется, и уже через мгновение, я чувствую, как что-то твердое и мокрое сперва обхватывает, а потом оттягивает кожу шеи с другой стороны, что я так бессовестно подставил.       — Ах! Крэйг, погоди, — вырывается сбивчивая фраза, когда чужая ладонь хватает резинку моих шорт.       — Что-то не так? Голос обеспокоенный, и слышится совсем рядом. Крэйг выдыхает в самое ухо, и его дыхание — жаркое и желанное, опаляет кожу, отчего сердце начинает биться сильнее, а внизу затягивается предательский узел, сотканный из похоти и молчаливой мольбы.       — Всё так, просто… — я сам не нахожусь, что ответить. — Просто ощущения такие… Странные. В улыбке Такера мелькают два белоснежных клычка. Его ладони с легкостью снимают с меня шорты и, зная, что он увидит внизу, я со смущением прикрываю лицо ладонями. Но даже так осознаю, куда и с каким видом Крэйг смотрит. Всё вокруг замирает в те секунды, пока молчит Такер, рассматривая растянувшееся пятно на боксерах.       — Твик, ты…       — Заткнись.       — У тебя такая чувствительная шея?       — Закройся, Крэйг. Короткий смешок. Рука Такера скользит по бедру сперва вниз, а после вверх, приподнимая светлую ткань и проскальзывая под нее. Я мычу сквозь ладони, когда большой палец Крэйга оглаживает лобок. У него дьявольски большие руки и пальцы — нужно было заметить это чуточку раньше. Но теперь я лишь безвольно откинулся на спину, пока брюнет продолжал меня трогать в местах, где ещё никто никогда не касался.       — Я хочу это увидеть. Можно я сниму с тебя трусы?       — Нельзя. Я рассматриваю встревоженное выражение лица Крэйга из открывшейся щели между моими раздвинутыми пальцами. Мы встречаемся взглядами: испуг Такера и половинка моего зелёного глаза.       — Ты первый сними с себя. Крэйг загадочно, и немного несогласно, хмыкает. Но и правда приподнимается с меня, берясь за своё белье и начиная медленно, то ли стесняясь, то ли дразня, его припускать. Но пока я смотрел за самым худшим стриптизом на планете, я замечаю ещё одну вещь.       — Стой!       — Да что такое? — с уже спущенным наполовину бельем, недовольно стонет Крэйг.       — Сними носки! Я не смогу, если они на меня будут пялится. Выражение лица Крэйга буквально кричит: «Дружище, у носков нет глаз. Может, стоит вызвать тебе скорую?». Но потом Такер смотрит на свои ноги и понимает, что я говорил про изображение двух целующихся верблюдах, вышитых на его носочках.       — Да брось. Зато можно сказать, что была групповуха. Ты, я. Они.       — По паре на каждой ноге. У нас что, секстет?       — Угадал. И всё же, носки отлетают в сторону футболок и штанов. Теперь ничто не может отвлечь меня от Крэйга, с театральной затянутостью, стягивающего с себя белье. Я буквально сглатываю, когда юноша остается совершенно голым, и это заставляет меня почувствовать настоящим извращенцем. Настолько, что я даже не могу больше прикрывать лицо. Я даже сразу не осознаю, что с меня тоже снимают последний предмет одежды, и сейчас мы, как два придурка, просто смотрит друг другу на члены. В прочем, нет. Член был у меня. То, что находилось между ног Такера, принято называть чем-то более грациозным. Например, пенисом. Потому что даже чертов хер у Крэйга был просто произведением искусства. Но Такер, словно смутившись, делает такой жест ладонью, что мне кажется, будто он планирует прикрыться. Я перехватываю его руку, так и не отведя взгляда от натянутого внизу парня возбуждения.       — Ого. Крэйг это никак не комментирует, и переплетает наши пальцы, прижимая мою руку к кровати. Оба голые, немного вспотевшие от волнения, мы почти не пересекаемся взглядами друг с другом. Я всё ещё не мог отойти от увиденного достоинства Такера, а он, незаметно для меня, исследовал мою грудь. Не только глазами. Опускает на неё голову, и целует в ложбинку. Как-то слишком влажно, слишком слышно. Слишком приятно. Крэйг раздвигает мне ноги, устраиваясь между ними. Я обхватываю его ногами за талию, а он поддерживает меня под коленями, ни на секунду не отвлекаясь от поцелуев. Я вижу собственные кончики пальцев ножек и чёрную шевелюру Такера, и это оказывает просто чудесное воздействие на член. Он начинает хотеть прикосновений больше, чем когда-либо в жизни.       — Крэйг… Крэйг, пожалуйста, — я пропускаю пальцы в его волосы, пытаясь оттянуть от себя, но встречаюсь с немым протестом. Не дав мне сориентироваться, Крэйг оставляет след собственных зубов чуть выше соска. Больно — я выгибаюсь, со стоном пытаясь сдвинуть ноги, но Крэйг не даёт мне этого сделать. — Ну же, давай. И он даёт. Наощупь находит упаковку презервативов, и зубами раскрывает один из них. На лицо и пальцы Крэйга сразу вытекает куча смазки, и в этом липком и холодном безумии, он растягивает латекс себе по указательному пальцу правой руки. Выходит до одури забавно, когда презерватив рвётся прямо на ногте Такера и тому приходится выключить режим страстного самца, и отстраниться, вытягивая ещё одну упаковку, и на этот раз помогая себе другой рукой. Но моё хорошее настроение пропадает сразу же, как я чувствую, куда через секунду упирается мне этот палец в презервативе. Всё становится более напряжённым, и яркие пятна, замеченные мной минуту назад в приступе возбуждения, вновь превращаются в горизонты блеклой комнаты мотеля.       — Я буду осторожен, — заметив мои переживания, выдаёт Крэйг и наклоняется, оставляя на моей щеке короткий поцелуй. — Если что, мы сразу прекратим. Ладно? Вряд ли кто-то из нас будет способен сегодня что-то прекратить. Я киваю, и шире раздвигаю ноги, спуская их с Крэйга. Он смотрит вниз, и слегка трёт пальцем о вход прежде, чем без всякого предупреждения протолкнуть его внутрь. Медленно, но без малейшего перерыва, заставляя за один раз принять сразу всю длину. Я выдыхаю, и сжимаю простынь не первой свежести между своих пальцев. Разволноваться я ещё не успел, и всё оказывается настолько безболезненным, что я даже в легком замешательстве. Раньше всегда казалось, что протолкнуть что-то себе в задницу — чертовски больно, и получать от этого удовольствие могут только отбитые мазохисты. В прочем, всё может зависеть от партнеров. Ричард мог проделать то же самое, и это было бы в сто раз неприятнее, чем делает Крэйг…       — Ты как? Заботливый голос, и не менее заботливое поглаживание по волосам.       — Всё в порядке. Это чистая правда. Даже когда Такер начинает шевелить пальцем внутри меня, это не доставляет дискомфорта. Просто непривычное, немного раздражающее внутри, ощущение проникновения. И совсем скоро, Крэйг, вновь не поставив меня в известность, входит внутрь и вторым пальцем. Это уже ощущается немного больнее. Я морщусь, а Крэйг оставляет у меня на кончике носа поцелуй, сбивчиво умоляя немного расслабится. Лишь глянув в напряженное, но пытающееся сконцентрироваться, лицо Крэйга, до меня доходит — тот ведь тоже возбужден. И ему наверняка хочется начать всё быстрее, а тут я, со своей узкой задницей.       — Не беспокойся за меня. Внутри растягивают, сперва просто раздвигая пальцы «ножницами», а после, выждав где-то с пару минут, переходят к более активным действиям. Когда Крэйг начинает бессовестно меня трахать своей рукой, я впервые не сдерживаюсь. Стон вырывается непроизвольно, и я не успеваю прикусить себе губу, давая услышать столь пошлую трель своему мучителю. Такер не останавливается. Теперь уже становилось больно, но это было не совсем те ощущения, к которым я был готов. Может, благодаря смазке. А может, стихийностью Крэйга, что не давал ни к чему подготовиться, а просто брал и делал. Захотел, и протолкнул пальцы так глубоко, что у меня вздрагивали ноги. Захотел — просто вытащил их, и вошел обратно лишь когда я хрипло об этом попросил. А был раз, что Крэйг попытался раздвинуть внутри сразу три пальца, но мне показалось, что меня вот-вот порвет, и Такеру пришлось отставить свои извращения при себе. Один, два, три — мне не давали привыкнуть ни к одному количеству, постоянно их меняя. Я ловил собственные стоны от боли и удовольствия, и осознавал, что периодически и вовсе отрекаюсь от собственного мозга, прислушиваясь лишь к движениям внизу.       — Твик, — протягивает Крэйг, когда я, скуля, впервые толкаюсь навстречу. — Можно? Вместо ответа, гостеприимно раздвигаю ноги ещё сильнее, хотя секунду назад казалось, что больше некуда. Но вот, пальцы исчезают из меня с пошлым хлюпом, а Крэйг тянется за новым презервативом, нервно раскатывая тот по самое основание своего члена. На этот раз повезло — не рвется. Мне жарко. И в комнате так душно, что можно умереть, но, когда Крэйг подхватывает меня под бёдра и своим членом скользко проезжается по моему, я понимаю — сегодня точно не сдохну. Слишком много планов на эту ночь. Крэйг входит внутрь за один толчок сразу наполовину, и я вскрикиваю. Пристыженный Такер останавливается, и, будто пытаясь извиниться, снова принимается за поцелуи моей шеи. И хотя это помогает отвлечься, постоянные, немного грубоватые толчки внизу, ощущаются гораздо отчетливее. Цепляюсь за плечи Крэйга руками, притягивая к себе и, поддавшись странному желанию, кусаю за первое, что попадается.       — Как мне потом объяснять отпечаток зубов у себя на брови? — оповестив о полном проникновении громким шлепком, спрашивает Крэйг. Он выпрямляется, но я по-прежнему держу его за плечи, и на несколько секунд буквально «висну» на нём, пока не устаю и не падаю обратно на подушки.       — Как мне потом объяснять засосы на шее? Вместо ответа, Крэйг полностью вытаскивает из меня член. И в то же мгновение проникает внутрь обратно, толкаясь прямиком по простате, отчего я стону так, что из глаз брызгают слёзы. Внутри всё горит, а ещё чешется, и вообще обилие эмоций настолько зашкаливает, что, если бы Крэйг не проехался по «той-самой-точке» ещё раз, я бы попросил всё прекратить. Но от неё, словно от лучшей травы, бросает в настоящую эйфорию. Ту, где ловят звёзды, а тело начинает напоминать мягчайшее облако, и все движения превращаются не в попытки «нормального» первого раза, а в настоящий танец, с умелым ведущим.       — Крэйг, блять, Крэйг! Я не могу объяснить, чего хочу. Хочу, чтобы было быстро. Но вместе с тем, мне хочется нежности. Настолько глупой и неправильной, что я кусаю Крэйга за губу во время очередного поцелуя, отчего тот недовольно стонет и ускоряет движения бёдрами. Сквозь пелену наслаждения мне даже кажется, что Такер рычит, когда я хватаю его за заднюю часть шеи и больше не даю отодвинуться от меня ни на сантиметр. Мы всё ещё не смотрели друг другу в глаза, хотя и трахались в миссионерской.       — Ага. Знаю. Меня подхватывают под бёдра, немного поднимая их над кроватью и меняя угол проникновения. От этого срываются все ранее установленные правила, и секс превращается в еблю, потому что я не могу сдержать слёз от удачного угла, а Крэйг, тот самый молчаливый и «похуистический» человек, стонет так низко и так часто, что наверняка перебудил всех соседей. В бреду понимаю, что нужно помочь себе рукой, иначе я попросту не смогу закончить. Но в ритм Такера не попадаю, и собственная ладонь смешно балансирует, пытаясь ухватиться за член. Крэйг это замечает с какой-то слишком мягкой для ситуации улыбкой, и сам устраивает свою ладонь у меня внизу. Мацает, лапает — совсем не умело и не так, как я привык делать сам. Кажется, лишь создавая видимость дрочки, а по факту лишь позволяя мне толкаться в свою ладонь. Но этого было достаточно. Даже одна мысль, что я так спокойно могу тереться о Такера, доводит до последнего рывка. Мне кажется, что проходит минимум час, но на самом деле я кончаю в первые две минуты, пачкая пальцы Крэйга своей спермой. Простонав, и невольно царапнув Такера за спину своими короткими ногтями, я обмякаю, так и продолжая держаться за Крэйга. В оргазме меня брюнет не поддерживает, и сам изливается лишь через пару минут. Наверное. У меня всё ещё не включился мозг, и время я здраво оценивать не мог.       — А-ах, сука, — выдавливает из себя вместе со стоном Крэйг, почти сразу отодвигаясь и стягивая с себя презерватив. Наконец, мы смотрим друг другу в лицо. Крэйг пытается отдышаться, а я пытаюсь начать различать другие объекты, помимо Такера. Не получается. Этот парень въелся мне в мозг. Сон оказывается коротким и незаметным. Я просто понимаю, что открываю глаза от настойчивой трели мобильного, и нахожу себя не где-то на кровати, а на самом Крэйге Такере, по-свойски уткнувшись ему в шею носом. Такер тоже просыпается. Правда, гораздо быстрее, чем я. И, не отпуская руку с моей спины, прикладывает телефон к уху.       — Слушаю. Сонный голос Крэйга ещё ниже его обычного голоса. И к тому же, звучит так успокаивающе, что я вновь закрываю глаза, пытаясь вернуться ко сну. Но Такер резко садится на постели, чем-то встревоженный. И я, автоматически, сажусь следом за ним, хотя даже не пытаюсь разлепить глаза.       — Когда вернулся? Только что? Ему что-то ещё говорят в трубку. Подслушивать не хорошо, но громкость позволяет мне различить голос Клайда. Забавно, в лагере ведь нет связи. Так как тогда этот дурачок умудрился дозвониться до Крэйга? Но от мысли, что он зачем-то позвонил Крэйгу в ночи, меня прошибает ледяной пот. Последние остатки сна уходят, и я просто жду, когда Такер наконец положит трубку. Это происходит почти сразу же. Юноша бледнеет, но мне советует не волноваться. А волноваться есть о чём.       — Ричард снова в лагере.