Эти летние каникулы

Я упаду. Упаду и умру, потому что от верхушки забора до земли, кажется, пролегает целая миля. Одно неловкое движение и всё — Твик Твик превращается в не более, чем размазанную по земле лепёшку с торчащими наружу органами. Даже смерть от собственной рвоты меня так сильно сейчас не пугала, как факт того, что Крэйг на полном серьезе сказал мне спрыгивать вниз.       — Ты уверен, что это безопасно? Стоящий подо мной Такер выразительно выгибает бровь, и поднимает вверх руки. Кончики его пальцев касаются подошвы моих кроссовок. Что же, это успокаивает, но не до конца.       — Твик, тут от силы десять футов. С тобой ничего страшного не случится, если ты спрыгнешь. — и, стукнув пальцами мне по ступне, Крэйг добавляет: — Со мной же не случилось. Верно, с Крэйгом ничего не случилось. Но прыжок с моим ростом и прыжок с ростом Крэйга — это не одно и то же.       — Ты высоты боишься?       — Только с неё падать. Снова на лице Крэйга отображается что-то среднее между раздражением и удивлением. Но он быстро в себе это давит, и хватает меня за ногу. Я ойкаю, и вцепляюсь в наголовник столба забора с такой силой, что почти слышу скрип собственных ногтей.       — Твик, твоя кровать находится на той же высоте, что и ты сейчас.       — Я слажу по лестнице, а не прыгаю с неё! — дёргаю ступнёй так активно, что у Такера не остается иного выбора, кроме как меня отпустить. — Ладно-ладно, я понял тебя. Просто не дай мне разбиться, хорошо? Крэйг кивает головой и делает пару шагов назад. Но теперь кажется, что он отходит слишком далеко. Между ним и забором места ровно столько же, сколько и длина моего тела — будто бы приглашение на падение, лицом и коленями прямо в землю. Но не могу же я ему об этом сказать. И так достаточно нанылся за сегодняшний день, к одиннадцати вечера можно было уже и перестать. Поэтому, ухватившись за последние позитивные мысли в голове — ну, типа, даже если я упаду, тут вряд ли хотя бы до перелома дойдёт, — я двигаюсь вперед и не очень изящно соскальзываю со своего насиженного места на заборе. Падение длится секунды две, но их хватает, чтобы я успел занервничать: нужно согнуть ноги в коленях, как учили на уроках физкультуры, или в данном случае это наоборот будет травмоопасно? Проанализировать ситуацию не успеваю. Стоящий напротив меня Крэйг так и не даёт мне кубарем приземлиться на землю. Еще в моём прыжке успевает подхватить под подмышки и, сравняв наши лица, довольно улыбнуться. Я вижу, как на его левой щеке появляется небольшая ямочка.       — Ты выглядишь очень довольным, Крэйг.       — Потому что я наконец вылез за территорию этого ёбанного лагеря, — с этими словами, Крэйг осторожно ставит меня на землю, — ещё и вместе с тобой. Побег из лагеря — явно незаконная хрень, за которую при её обнаружении мы с Такером совершенно точно отправимся домой. Ещё утром, когда вскрылось посещение озера Скоттом, администрация лагеря заставила нас подписать бумаги о том, что нам был прочитан инструктаж и свод правил, одним из важнейших пунктов которого являлось: «Не покидать территорию закрепленного за школьниками дома без вожатых». Наказание за ослушание, по словам вожатых, было «страшным» и даже «ужасным», но нормально объяснить, чем светит такая вылазка, никто не удосужился. В прочем, как и всегда. Крэйг ударяет по железному указателю «Летний лагерь им. Сабин». Раздаётся неприятный звон, словно кто-то уронил на пол кастрюлю. Я слегка пугаюсь, и тоже хватаюсь за столб указателя, в намерении успокоить его дребезжание.       — Нас поймают!       — Кто? Тот пьяный охранник? — Крэйг хмыкает, и кладёт свою ладонь поверх моей, помогая «утихомирить» указатель. — Всё равно служба безопасности здесь отстойная. Все маньяки уже давно влезли в шкуры лагерных вожатых. Такеру понадобилось около десяти часов, чтобы окончательно прийти в себя. И то, по большей части я уверен — это заслуга Клайда, который на пару с Кенни и Стэном разворотили всю комнату Ричарда, и достали-таки пускай и хуёвую, но какую-никакую наводку на вожатого. Радость от такой информации продержалась секунды три. Вырванный из ежедневника листок с мужским именем, а также загадочной припиской «Ночной Тигр 150», могли оказаться чем угодно. И только всё ещё не втыкающий в ситуацию МакКормик, увидев название радостно сообщил, что «Ночной Тигр» — крутое место, если хочешь расслабиться.       — Я там в первый день смены побывал. Буквально в часе езды от лагеря, — нараспев рассказывал Кенни, попутно скручивая самокрутку, — классный игровой клуб в Вест Сквере. Ещё никогда я не был так сильно рад тому, что знаком с Кенни.       — В игровых клубах чаще всего зависают школьники. Может, этот Юджин молодой любовник Ричарда? — пытался проанализировать ситуацию Токен. — Или тот самый светловолосый вожатый, про которого говорил Твик? Предположений было много. Начиная от несовершеннолетнего гомосексуала, заканчивая поставщиком первосортного кокса. Последняя догадка, к слову, принадлежала Баттерсу, который, несмотря на всё своё безучастие в истории почему-то всегда оказывался в центре событий. А ещё в одном домике с нами. И именно Стотч предложил не строить теории, а отправиться в короткое путешествие в «Ночного Тигра», отбывая в одиннадцать, когда лагерь уже якобы спит, и прибывая раньше, чем успеет проснуться Люси или Лоис. Или вернуться Ричард — но об этом никто не сказал.       — Я что-то не догоняю, пацаны, что здесь происходит, и почему вы ищете бойфренда нашего вожатого. Кеннета и Стэна в курс дела так и не посвятили. Хотя по взгляду последнего было ясно — Марш всё понял. Так или иначе, я уже мысленно готовил себя к тому, что в скором времени об этом может узнать весь лагерь. Не знаю, как после всего мне удастся смотреть в глаза своим одноклассникам. Наверняка при каждом взгляде на меня в их головах будет проноситься жалость, смешанная с лёгкой насмешкой. Парень до которого домогался другой мужчина. Который не смог дать отпор сразу, а когда и решил влезть в драку, то едва не совершил убийство. Юноша, у которого в роду явно были парнокопытные, иначе поведение типичного несообразительного оленя объяснить было нельзя.       — Ты в порядке? Поднимаю взгляд на Крэйга, но сразу же его опускаю. Я точно не первый раз наедине с Крэйгом. Но сейчас — особенный случай. Мы не в третьем или шестом домике, мы в лесу, и нам не стоит опасаться, что в любой момент из-за какого-нибудь ствола дерева выскочит Скотт, Люси или любой другой обитающий лагеря. Единственные, кто мог наблюдать за нами сейчас — мелкие животные и птицы, чьи домики были раскиданы по целому ряду деревьев. Но и они уже спали. Вряд ли двое бродяг на лесной дороге могли заинтересовать их настолько сильно, чтобы они отвлеклись ото сна.       — Крэйг, ты знаешь, кто такой Токугава Цунаёси? Мы идём рядом, рука об руку. Я могу сделать одно движение самыми кончиками пальцев, и ладонь Такера окажется в моей. И тогда дальше мы продолжим путь уже держась за руки, но… Это не слишком?       — Без понятия. — спокойно проговаривает Крэйг и поправляет свисающую с его плеча лямку от рюкзака. — Какой-то мангака?       — Думаешь, раз японец, то сразу рисует мангу или аниме? Крэйг усмехается и кладёт свою ладонь мне на плечо, помогая обогнуть небольшую ямку под ногами. Дорога хоть и относительно ровная, благодаря катающемуся по ней несколько раз за летний сезон школьному автобусу, но всё равно не без неприятных сюрпризов. Помимо разбросанных птицами (или школьниками) упаковок из-под чипсов и вафельных батончиков, в некоторых местах я отчетливо различаю учебные принадлежности, в роде тетрадных блоков и поломанных карандашей. Внезапно захотелось свернуть с пути. Соскочить с золотистого песка под ногами и рвануть под нависающую над головами листву деревьев. В самую чащу, туда, куда не ступала нога человека и не могли пролететь птицы. Где не было мусора, грязи, и где действительно можно было скинуть вещи, снять обувь, оступиться — грохнуться прямо в сухую траву, утаскивая за собой не ожидающего подвоха Такера. Просто чтобы побесить. Без какого-либо похабного умысла. Мне катастрофически не хватало перерыва от всей этой череды событий.       — И кто же этот Цунаёси такой?       — Он первый создатель питомников для животных. Крэйг как-то заумно мычит, абсолютно плохо притворяясь, что услышать эту информацию ему и правда было интересно. И даже прикрывает на секунду глаза, будто не американский школьник, а стереотипный мудрец из старых фильмов.       — Планируешь почитать мне лекцию по истории, пока мы добираемся до города? Я хочу сказать Крэйгу, что не пытаюсь выпендриться знанием такого внезапного факта. Мне просто кажется, что Такер чем-то схож на этого парня. Только вместо бездомных щенков, Крэйг решил отдать свою заботу юному идиоту. Я не смогу ему отплатить. Никогда в жизни, за то, что он сделал для меня сегодня. Помимо предостережения ото всех истерик на протяжении целого дня, ночью Крэйг также остался со мной. Об этом не пришлось просить. Более того, это даже не пришлось обсуждать. Ещё утром стало ясно, что Крэйг останется до конца. И от этого у меня перехватывает дыхание. Ещё никогда за меня никто так не беспокоился. Такер не даёт мне время для оправдания. Хватает за руку, нарушая те милиметры пространства между костяшками наших ладоней, и резко сворачивает, отступая с дороги и почти сразу заходя на территорию самого леса. От такой смены местоположения, в голову приходит лишь одна мысль. Странная. Внезапная. Очень грязная, и вгоняющая в краску. Не только меня. Крэйг в упор не хочет показывать мне своё лицо, постоянно смотря то под ноги, то в противоположный от меня бок. Но даже так, я вижу кончики его покрасневших ушей. У Крэйга Такера краснеют уши от смущения. Я просто обязан буду рассказать об этом Джимми и Скотту.       — Если ты не хочешь слушать лекцию, то можешь так и сказать. Незачем сразу в лесу душить, я хороший учитель. Я пытаюсь отшутиться, чтобы это всё не было настолько неловким. Но Крэйг мой юмор игнорирует, и от этого у меня пересыхает во рту, а внизу живота начинает гореть комочек предвкушения. Крэйг ведь тоже понимает, что мы одни в этом лесу. Когда Такер останавливается, я по наитию облизываю свои пересохшие губы. Сердце начинает стучать сильнее, и моя свободная рука почти касается шеи Крэйга. Благо, я не успеваю осуществить задуманное. Остановка моего спутника была вызвана не внезапным желанием поцеловаться, а потребностью отодвинуть наклоненные ветви сломанного дерева, чтобы мы смогли пройти дальше и за несколько минут срезать путь через лес, выходя на заасфальтированную часть магистрали. Придурок Крэйг.       — Куда ты так рванул? Голос Такера слышится уже позади. Я разрываю наше «дружеское» рукопожатие и иду вперёд, не отдавая себе отчёта в том, что неплохо так расстроился исходом событий. Я не должен этого делать: сам придумал, сам приготовился, сам разочаровался. А мы ведь даже не встречаемся с Крэйгом, так почему я уже представил его губы на своих? Придурок Твик.       — Думаю, такси мы здесь вряд ли сможем поймать. — Крэйг догоняет меня в несколько полушагов-полупрыжков, и вновь оказывается рядом. — Ты когда-нибудь ездил автостопом?       — Только не говори мне, что планируешь сесть в машину к незнакомым людям…       — Если пойдём пешком, то не успеем вернуться в лагерь до подъёма. Не волнуйся, Твик. Я смогу отличить обычного водителя от отбитого маньяка. В слове «любовь» шесть букв. В слове «деньги» тоже. Но ни первого, ни второго, у согласившейся нас подвезти парочки, не было. Уже за первые сорок минут совместной поездки, я успел насчитать четыре посыла нахер, два слова «сучка» и три «я тебя ненавижу». И такие взаимоотношения поставили в тупик не только меня. Сидевший слева Крэйг напрягся ещё сильнее — он буквально вцепился в ветхую ручку автомобильной дверцы, на случай, если эти двое достанут пушки и решат открыть пальбу друг по другу.       — Так вы, Стив и Габриэль, только начали путешествовать автостопом? Стивен, ещё недавно являвшийся Крэйгом Такером, угрюмо кивает и снова отворачивается к окну. И тогда внимание женщины с растрепанными фиолетовыми волосами переключается на меня, которому отвести взгляд не давало висящее на двери полотенце. Эти чудики на полном серьезе вывесили полотенце за стекло, видимо, намереваясь его таким образом посушить. В машине достаточно темно, но я всё равно разглядываю безумность во взгляде Сасы — так она представилась.       — Мы, когда были молоды с Давидом, тоже часто ездили автостопом. Я хмыкаю. Если то, что происходило в машине на протяжении всей поездки — участь, которой подвергаешься после нескольких покатушек автостопом, то я прямо сейчас выпрыгну из машины. И прихвачу с собой Такера, чья рука сжимает моё колено с такой силой, словно пытается его оторвать от остальной части ноги. «Я отличаю маньяков от простых смертных, Твик» — хочется мне передразнить Такера его гнусавым голосом, но я сдерживаю себя. Крэйг и так сидит ни жив, ни мёртв, от этих обстоятельств. Его взгляд, прежде спокойный и холодный, сейчас метался от крутившего руль Давида, к рассыпанному под моими ногами табаку.       — И как давно вы вместе? — внезапно подаёт голос Саса, которая за всё это время так и не отвела от нас взгляда. Ни на одну грёбанную секунду.       — С восьмого класса. Крэйг отвечает вместо меня. Я поднимаю на него взгляд, стараясь понять, что заставило его придать нашим отсутствующим отношениям такое большое количество лет, но Такер в очередной раз меня игнорирует.       — И кто первый признался?       — Я. Не знаю, чего именно добивается Крэйг — отвлечь себя от подозрений насчёт адекватности супругов, что согласились нас подвезти, или отвлечь от подозрений их, ведь всё же на заднем сидении старой машины, в каком-то смысле, сидели два малолетних беглеца.       — Ух! — Саса подаётся вперед, едва ли не перелезая на заднее сидение между нами. — А что насчёт других вещей? Как вы, мальчики, впервые… Договорить ей не даёт Давид, резко хватающий свою жену за ремень на талии, и перетягивающий её в одно движение обратно на переднее сидение. Женщине, судя по громкому «ай!» достаточно больно от таких жестов мужчины.       — Впервые за долгое время общаюсь не со старым хрычом, так ты сразу на дыбы?! — Саса, в свою очередь, впечатывает ладонью по щеке Давида. Я нахожу в потёмках руку Крэйга, крепко её сжимая, и теперь, честное слово, потела уже его ладонь. Она ударила мужчину за рулём! Пускай мы были единственной машиной на всём шоссе, но выскакивающих из леса оленей ещё никто не отменял. — Они же геи!       — Хватит к ним лезть, дура. Приятно бы тебе было, начни тебя допрашивать о подобных вещах? Внезапно, Саса замирает. И не успеваем мы с Крэйгом расслабиться, как женщина, на манеру дикого зверя, начинает отчаянно завывать, параллельно вытирая появившиеся от такого накала страстей слёзы.       — Да, было бы! Ведь тогда бы мной хоть кто-то за последние десять лет интересовался. — Саса размазывает по лицу прозрачные сопли. — Ненавижу тебя. Какой же ты… Я уже принял факт того, что эта ночь, возможно, последняя в лагере. Но то, что она в принципе может оказаться последней в моей жизни, в голове как-то не укладывалось. Давид резко сворачивает с главной дороги, и со всей силы бьёт по тормозам. Я по инерции дёргаюсь вперед, а вот Такер, напротив, сильнее прижимается спиной к сидению, чтобы не повторить мой печальный опыт. Теперь мы уже не просто держались друг за друга — пока я вцепился в ладонь Крэйга мертвой хваткой, Такер сжал большим пальцем кнопку внутреннего замка, намереваясь разблокировать машину и вытащить нас из неё. И я даже не был против, тем более, судя по виду из окна Крэйга, мы уже въехали на территорию города. Вот только, переживаю, что моё бездействие в ситуации приведёт к чьей-то смерти.       — Сэр, Вам нужно успокоиться, — миротворно начинает Такер, подтягивая меня ближе к себе.       — Ну что же вы, мальчики. Он всегда спокоен, если только дело не касается его дурацкого гольфа… Давид бросает на Сасу такой взгляд, что даже у меня в горле пересыхает. Но вот женщине ничего, она спокойно выдерживает недовольство мужа и даже прекращает плакать. Более того — на её лице появляется лёгкая тень улыбки, когда она понимает, что попала точно в цель. Действительно, дурацкий гольф. И как только ей удалось отвести тему от наших с Крэйгом отношений к этому виду спорта?       — Если они начнут драку, виноваты будем не мы, а гольф. На мой шёпот Крэйг не реагирует, полностью напрягаясь, в незнании: вытаскивать нас из машины, или защищать Сасу от Давида. Или Давида от Сасы… Женщина была крупного телосложения — не в плане веса, а благодаря проступающего под её платьем рельефа мышц. Даже пожилая дамочка сильнее меня. И Крэйга, кажется, тоже. Когда Саса в один рывок хватает Давида за воротник футболки, мы с Крэйгом оба поддаёмся вперед, пытаясь её остановить — и больно стукаемся головами друг об друга. Крэйг матерится, но всё равно выставляет вперёд руку, пытаясь преградить женщине путь. В своей устойчивости он определенно лучше меня: голова Такера крепка, словно камень. Меня даже подташнивать начинает, и я безвольно откидываюсь обратно на спинку сидения. Но увиденное нами ставит в неловкое положение и Крэйга, чья рука так и не оказалась помехой для старушки, и для меня, у которого от лёгкого толчка видимо мозг перевернулся; Саса, продолжая удерживать мужа за одежду, вцепилась в его губы с таким страстным поцелуем, что мы с Крэйгом видим, как их языки агрессивно начинают сталкиваться друг другом через приоткрытые рты. И лишь когда Давид, в не менее пылком ответе, начинает лизать зубы женщине, Крэйг первым отходит от шокового состояния. С неопределенным звуком между «бе» и «пиздец», мой напарник по вылазке наконец щёлкает кнопкой замка, открывая дверцу машины с такой силой, что она едва не остаётся у него в руках отломленной. Если бы мой отец увидел такое обращение с транспортным средством, он бы запретил мне общаться с Крэйгом. Но папы рядом нет. Перед глазами только незамечающая никого, кроме друг друга, парочка стариков. И Крэйг, который подхватывает рюкзак под своими ногами и выкидывает его на улицу, едва не попадая по случайному прохожему.       — Пошли отсюда. Два раза повторять мне не нужно. Мы так и выбираемся из машины, держась за руки и стараясь смотреть строго перед собой, чтобы не разглядеть эти «плоды любви». Нет, конечно, романтика прекрасна, но… Явно не та, которую легко можно перепутать с накатывающим конфликтом. Мы находим «Ночного Тигра» по карте на смартфоне Крэйга, и на это уходит ещё сорок четыре минуты.       — Не могу поверить, что уже вся школа побывала в этом городе, кроме меня. Откровение от Такера, который спокойно рассказал, как они с Клайдом уже приезжали в Вест Сквер за едой, заставило окончательно разочароваться в своём положении внутри школьной иерархии. Что вечеринка на озере, что «алкогольная точка» внутри домика компании Картмана — вся информация поступала ко мне к самому последнему. Зато Крэйг, который никогда ни к чему не проявлял особого интереса, почему-то оказывался в курсе буквально всего. Он даже внутри почти незнакомого города ориентировался лучше, чем я на окраине Южного Парка. Шагал смело, игнорируя взгляды редких пьяных прохожих. Иногда проводил через закоулки и, даже заметив преграду, делал вид, что так оно и должно быть, повторяя: «Этот город ещё более ущербный, чем наш». И в этом Такер был, несомненно, прав. Население Вест Сквера на одну сотню меньше, чем население в Южном Парке — это мы вычитали из статьи Википедии, которую Крэйг по ошибке открыл вместо карты. Городок славился своим пивным заводом, который развозил алкогольный напиток по всем штатам, и самым большим количеством ВИЧ-инфицированных в Колорадо. Ещё, исходя из новостной ленты, здесь жестоко убивали бездомных каждые три недели, а трупы скидывали в реку. Ту самую, фотографиями которой был завален весь интернет по запросу, и пестрели обложки городских поздравительных открыток. В общем, крутое место для отдыха. Самое то для такого человека, как Ричард.       — Не нравится мне это место, — фыркает Такер, и дёргает железную дверь под вывеской «Ночного Тигра». Когда Кенни назвал это заведение игровым клубом, он просто нассал нам в уши. Ни одного компьютера или игрового автомата мне не удалось насчитать. Вместо этого — десятки липких взглядов, замерших на Крэйге как только он зашёл внутрь помещения. В клубе лишь мужчины: взрослые представители мужской части населения, восседавших за столиками и все, как один, потягивающие разноцветные напитки из пластиковых трубочек. Несмотря на то, что на входе не было охраны и удостоверения личности у нас никто не просил, я не увидел ни одного юношу, который был хотя бы одного года рождения со мной, что уж там говорить про более младших. Возникло острое ощущение, что мы пришли не в игровой клуб, а на сходку только что вернувшихся из рейсов дальнобойщиков. «Республиканцы!» — недобро засело в голове, пока я не увидел на сидевшем ближе всех ко входу мужчине короткие розовые шорты. И макияж: с пышными наклеенными ресницами и ярко подведёнными красными губами. «Не республиканцы» — уже более лояльно удалось заключить в мозгу. Но ненадолго. Такер тоже почувствовал на себе любопытный взгляд этих возрастных любителей мальчиков — он напрягся и сделал шаг назад, так и не выпуская ручку от двери. Потоптался на месте, раздумывая, стоит ли ему идти дальше, а потом взглянул на меня. Губы Крэйга стали ещё тоньше, когда от поджал их, нахмурился, и всё-таки в миллионный раз ухватился за мою ладонь, провожая следом за собой внутрь клуба. Прямо через ряд занятых столиков, огибая особо шумные компании и двигаясь в сторону самого заметного объекта клуба — барной стойке. Кто-то присвистнул, кто-то ляпнул что-то грязное, кто-то цокнул языком и сказал, что мы слишком юные, чтобы пребывать в таком месте. Но даже последние всё равно пялились. И от этого меня бросало в неприятный жар.       — Помойка. Я соглашаюсь с Крэйгом, и мы занимаем места возле активно натирающего бокалы полотенцем, бармена. И он, наверное, самый молодой представитель этого клуба. Через обилие пирсинга и татуировок на лице парня, я различаю черты лица человека, что только-только окончил школу и сразу же бросился во взрослую жизнь, так неумело выбрав способ заработка.       — Чего желаете? Сразу предупреждаю: несовершеннолетним не наливаю. Бармен улыбается, и его уздечка тоже оказывается проколотой. И мне отчего-то спокойнее, глядя на эту расслабленность в тёмных глазах парня. Будь всё так плохо, вряд ли бы он здесь работал.       — Знаешь кого-нибудь по имени Юджин? — Крэйг, дёрнув плечом от подоспевшего подсесть сбоку от него старика, наклоняется немного ниже. — Или парня по имени Ричарда? С дурацким британским акцентом. Бармен перестаёт драить посуду и задумчиво потирает подбородок, рассматривая зал гостей. Я следую его примеру, в предвкушении того, что смогу спокойно за одним из этих столов увидеть улыбающееся лицо своего вожатого. Это было уже параноидальным расстройством. Большинство мужчин, так и не получив внимания от Крэйга, продолжили заниматься своими делами и чинно болтать друг с другом. И только самые настойчивые всё ещё пытались добиться внимания забредшего в их обитель школьника, лукаво подмигивая всякий раз, когда взгляд Крэйга случайно останавливался на ком-то из них. Только вот Такер, как и я, пытался увидеть знакомое лицо. От призывно похлопывающих себя по коленкам мужчин его воротило. А у меня впервые после событий с Ричардом зачесались руки. Особенно на мужчину с крупной бородой и отчетливой проплешиной на голове, который даже подбородок рукой подпер, чтобы его уж точно ничего не отвлекало от изучения стройных ног Крэйга. И, клянусь, накатывающая злость на такое животное поведение в адрес моего недо-парня, могла стать причиной уже окончательного убийства. На этот раз оно бы было спланированным. И я бы не плакал. Но взвинченный юноша, чуть больше, чем пять и пять футов в высоту, не казался серьезной угрозой для бородача. Какие бы взгляды я не бросал, мужчина меня игнорировал.       — Что за ган…       — Кажется, я понял о ком идёт речь, — отвлекает на себя обратно бармен. — Вы пойдёте вдвоём или по одному? Мы с Крэйгом переглядываемся. Это звучит подозрительно, особенно в этом грязном заведении. И оставаться в этом переполненном клубе один на один с толпой мужчин никому не хотелось.       — Вдвоём, — заключает Крэйг и уже было приподнимается со своего места, но его тормозит смущенная фраза бармена.       — О. Ну, вы же знаете, что Юджин только в активной роли? А то ваш Ричард очень сильно разочаровался, когда узнал об этом, — бармен трогает себя за серьгу в ухе. –Юджин в туалете. Вторая кабинка справа. Игра стоила свеч. Вся ситуация начинает проясняться. И от накатившего осознания, что мы действительно приехали сюда не зря, у меня в диком мандраже начинают дрожать ноги. Бармен замечает эту нервозность — спокойно улыбается и подталкивает ко мне по барной стойке наполненный чем-то коричневый снифтер. Судя по запаху, коньяком.       — В первый раз что ли? Ладно, сделаю исключение для тебя. Я беру снифтер быстрее, чем успеваю понять, о чём подумал бармен. И уже едва было не делаю на автомате несколько глотков, но меня успевает перехватить Такер, кладя руку мне на спину и бросая недовольный взгляд на парня за барной стойкой.       — Нет. Мы не за этим. И он пилит бармена взглядом до тех пор, пока тот не пожимает плечами и не возвращается к натиранию бокалов. Тогда Крэйг наклоняется ко мне и бросает короткое:       — Идём. Приходится вновь пройтись мимо всех столов с мужчинами, потому что табличка туалета оказалась у самого выхода. И пока мы были вынуждены «наслаждаться» повышенным вниманием к собственным персонам, я так и не смог удержаться. Пробираясь мимо бородатого наглеца, в момент, когда он чуть не свернул себе голову, пытаясь на этот раз оценить уже задницу Крэйга, я наступил ему на ступню. С чувством, силой. Мужчина даже прокряхтел что-то неразборчивое, но я об этом не задумался. Просто проследовал за ничего не заметившим Такером дальше. Сказал бы: «Отсоси», но этот парень может воспринять данную фразу как предложение. За дверью туалета убитое временем и алкогольной зависимостью пространство. С бледной, выбитой в некоторых местах, плиткой, и периодически мигающей лампочкой, уборная напоминала скорее сцену из фильма ужасов, нежели место для перекура и быстрого перепихона в гей-клубе. Конечно, глядя на обстановку внутри, я не ожидал увидеть здесь неоновые красоты и дорогую фурнитуру. Но всё было уж слишком плохо. Крэйг слегка морщится: то ли от обстановки, то ли от соответствующего запаха.       — Подождешь меня здесь?       — Нет. Крэйг не спорит. Найти нужную кабинку чертовски легко — бармену даже не стоило объяснять, в какую именно дверцу нужно заходить. Ведь на изрисованной деревяшке розовым маркером осторожно выведено «Юджин». Такер стучит в дверцу пару раз, но нам так никто и не отвечает. Поэтому мой спутник, немного замедлив, тянет дверцу на себя.       — Крэйг, погоди! — в панике спешу остановить его я, но не успеваю. — Ты хоть представляешь, что там может…? Фраза прерывается на середине. Нет, никто не трахался. Всё оказалось куда прозаичнее: сидевший на сливном бачке парень выдыхает дым электронной сигареты прямо в лицо Крэйга. И улыбается.       — Твой дружок прав. Не стоит врываться в занятые туалетные кабинки. Мало ли, что можешь увидеть. Несмотря на тёплую погоду, на парне красуется коричневая парка, натянутая прямо на голое тело. Типа, абсолютно голое. Молодой человек не удостоил себя такой ерундой как нижнее белье. Зато на его ногах было много татуировок — совершенно разных, никак не связанных с собой рисунков, кажется, нарисованных детской рукой, настолько безобразными и простыми они казались в своём обилии. Я попытался прикинуть его возраст. Но светлые пряди волос почти полностью закрывали глаза парня, а по нижней части лица определить было невозможно. Хотя что-то всё равно мне подсказывало, что ему далеко не пятнадцать.       — Здравствуй.       — Привет-привет, — весело отвечает мне Юджин и убирает электронку в карман. — Один час — восемьдесят долларов. С каждого. Если хотите в мотеле, то снимаете номер сами.       — Юджин, мы не…       — Без презервативов не трахаюсь, на лицо не кончаю. Вставлять не даю, — игнорируя мою вставку, продолжает парень. — Если хотите снять на камеру, то ещё двести долларов сверху. И без моего лица на видео. Когда Юджин смотрит на меня и щурится, я невольно кусаю себя за губу. Ситуацию спасает Крэйг.       — Мы не твои клиенты.       — Лучшие друзья? В Юджине определенно есть что-то от Клайда.       — Мы просто хотели узнать про одного мужчину, который приходил к тебе. После этих слов, дружелюбное настроение Юджина превращается в равнодушие. Но Крэйг — это Крэйг, а я — это нынче близкий товарищ Такера. Так что ни одному из нас к человеческому эмоциональному холоду привыкать не пришлось.       — Не, парни, тогда уходите. Я про клиентов ничего не рассказываю. «Коммерческая тайна» — слышали про такое?       — Ага, — к моему удивлению, очень саркастичным тоном отвечает Такер, а после тянется к карману своих джинсов. — Просто назови цену.       — Думаешь, раз я проститут, то буду нарушать абсолютно все свои моральные устои? По Крэйгу видно, что он очень сильно хочет ответить положительно. Но когда Юджин внезапно поднимается со своего места, оказываясь ростом лишь немногим ниже Такера, Крэйг чудом сдерживается. В отличии от Юджина. В пару шагов он оказывается рядом с нами, то ли намереваясь закрыть дверь, то ли ударить Крэйга по лицу. И, честно, если Крэйг прямо сейчас начнёт драку с проститутом, я этот день помечу чёрным цветом у себя в календаре. Ведь хуже уже просто быть не могло.       — Юджин, прости, мы не хотели тебя обидеть. Просто этот мужчина… Достаточно опасен для общества. Я успеваю встать между Крэйгом и Юджином. На лице последнего сперва проносится лёгкое удивление, но очень скоро оно вновь заменяется безразличием.       — И чем он опасен?       — Ну он… Вроде как вожатый в лагере, который домогается до своих подопечных.       — О, блять. Детей?       — Ну… Скорее подростков. Молчание Юджина кажется слишком долгим. И заканчивается оно одним недовольным хмыканьем, после чего парень поправляет на себе минимум своей одежды и возвращается обратно на сливной бачок, лишь напоследок бросив недовольный взгляд на Крэйга. Наверняка тот ответил ему тем же — вот только я стою к Крэйгу спиной, и проверить этого не могу.       — Тогда в чём проблема? Возраст согласия есть — трахайтесь. Если по согласию, то у нас в штате с семнадцати можно. Я вот на панели с шестнадцати, и ничего, жив ещё.       — Возраст согласия может быть и есть, но вот самого согласия… У Юджина зелёные глаза. Даже светлее, чем мои. Я замечаю это в момент, когда он просовывает ладонь в волосы и одним движением убирает чёлку назад. Милое, даже красивое, лицо. Только видно, что оно со своих шестнадцати пережило уже всё, что только можно.       — Ладно. С этого и стоило начинать тогда. Чем тебе помочь? Юджин так выделяет это самое «тебе», желая всем видом показать, что к помощи для Крэйга это никак не относится, что брюнет за моей спиной… Да ничего не делает. Замолкает, и только дышит угрюмо в затылок.       — Вообще, я надеялся, что ты будешь помладше.       — Мне двадцать пять в следующем месяце. Хочешь поймать мужика на педофолии? Тогда прости. В этот момент, дверь в туалет открывается, и на пороге появляется тот самый мужчина, которому я несколько минут назад отдавил ногу. Мы видим друг друга и, клянусь, между нами буквально происходит немой диалог, где каждый посылает друг друга нахуй. Но ни один из нас ничего не говорит. И дядька даже не пытается больше смотреть на Такера, лишь угрюмо проходит мимо нас в соседнюю от Юджина кабинку, на что проститут реагирует очередной короткой улыбкой. Раздаётся журчание и всплеск воды. Теперь я точно никогда не смогу воспринимать это событие как свидание.       — Может, ты вспомнишь его? Британский акцент, имя Ричард. Такой… Шатен.       — Британского акцента достаточно, — вновь затяжка. Но больше Юджин ничего не говорит, пока внезапный фанат Крэйга не заканчивает со своим важным делом и не уходит в другой конец уборной, чтобы помыть руки. — Очень долго уламывал меня быть снизу.       — А потом?..       — Сдался и подставил задницу. А что ему ещё оставалось? Крэйг на заднем плане едва не давится воздухом. Да и я немного… Удивлён.       — Ты трахнул Ричарда?       — Да. Я не могу это представить. Но пытаюсь. Потому что для меня факт того, что Ричарда кто-то выебал оказывается удивительно приятным. Едва удерживаюсь, чтобы не спросить, как Ричард на всё это отреагировал. Надеюсь, было чертовски больно.       — Парни, так что вы узнать пытаетесь? Я совершеннолетний, против не был, ещё и ебали не меня. Думаете, пойду на вашего Ричарда заявление в полицию писать?       — Может, он под наркотой был?..       — От него даже пивом не пахло. Симпатичный, вежливый. Правда, очень громкий и определенно ёбнутый — на протяжении всего процесса называл меня Кристианом. Но так многие делают… — Юджин в середине разговора внезапно поднимает средний палец правой руки и показывает его кому-то за мою спину. Первым делом я решил, что Крэйгу, но потом понимаю — тот противный мужчина всё ещё не ушёл. — Хули уши развесил? Съебался нахуй, пока я тебе ебасосину не переломил. Уже через секунду дверь уборной закрывается одним хлопком.       — Гнида. Вечно пытается бесплатно облапать. И правда гнида.       — Так вот, короче. Мне, конечно, ебать как жаль, что Ричард трахает подростков, но я не понимаю, причём тут я. Если так хотите его поймать за чем-то незаконным, то снимите на камеру, как он руку вам в трусы пихает. Ну или кокс ему подбросьте. Хотя не знаю, за что дадут больший срок. Разочарование оказывается слишком сильным. Я ощущаю, как на меня вновь начинает накатывать приступ тошноты. Слишком много я поставил на эту встречу, а она оказалась совершенно бесполезной. Если не считать спонсирование деятельности проституции, Ричард был абсолютно чист. Но за это его привлечь нельзя. И не только потому, что у нас не было доказательств. Ведь тогда и Юджин может пострадать.       — Да чего ты раскис так? Идеальных людей не существует, ещё поймаете своего вожатого на косяке, — Юджин гладит меня свободной рукой по волосам. — Хочешь, отсосу тебе? Ты милашка, даже платить не заставлю. Ну? В какой-то момент, Крэйг крайне жестоко отбивает руку Юджина своей собственной. Новоиспеченный знакомый ойкает, и прижимает ушибленную конечность к голой груди.       — Не трогай его. Юджин на это лишь закатывает глаза.       — Если будете трахаться только друг с другом, то ваши отношения пойдут ко дну. Возмутиться насчет отношений не успеваю (да и не хочу), ведь Крэйг уже ведёт меня к выходу. И при этом он ощущается таким злым, что едва не набрасывается на парня, который открыл дверь в тот же момент, что и рука Крэйга легла на ручку. И это замечаю не только я. Случайный гость шарахается в сторону, пропуская нас вперед. Но я всё равно слышу раздавшийся голос Юджина:       — Привет-привет. Один час — восемьдесят долларов… Мы выходим из клуба в полнейшей тишине. Мне даже на секунду кажется, что голоса в зале действительно стихли, но потом понимаю, что это просто мысли в моей голове такие громкие и настойчивые, что я почти ничего не разбираю в окружающем меня мире. И даже порыв прохладного ветра не приводит в чувства. Что я имел на сегодняшний день? Тонну и одну проблему, и ни одного стоящего решения. Единственный плюс, который произошел со мной за сегодня, сейчас тащит меня за собой сквозь столпившихся на «перекур» мужчин из клуба. И пускай Такер не показывает этого, он тоже расстроен — единственная зацепка оказалась и не зацепкой вовсе. Крэйг почти не поднимает взгляд с тротуарами под его ногами. И это становится ошибкой. Не только Крэйга — моей тоже. Ведь разглядывая спину Такера и думая над тем, как правильнее теперь мне следует поступить, я слышу рёв мотора и громогласное: «Грязные пидорасы!» слишком поздно. Сперва всё кажется беспросветно чёрным. Потом — токсично зеленым. И только спустя пять секунд разглядывания собственных ног и одежды я понимаю, что на меня только что пролили целое ведро краски. Стоящий рядом мужчина взвизгивает:       — Снова эти гомофобы бушуют! Каждый вечер здесь проезжают. А теперь такую булочку обидели… Ну-ка, котёнок, давай тебя… Его голос заглушает мат от притянувшего меня к себе перепуганного Такера. Я почти не вижу его, потому что краска с волос стекает прямо на глаза, и мне ничего не остается, кроме как закрыть их, наивно пытаясь убрать краску со своего лица. Но она слишком жидкая — я просто размазываю зелень по своему лицу.       — Ёбанные… — шипит Такер, и я чувствую, как он присоединяется к размазыванию краски по моему лицу. Потом матерится ещё раз. — Я…       — Что ты тут бормочешь? Они ведь трусливые ослята, уже давно уехали. Лучше мальчику своему помоги. Краска определенно вредная. Голос всё того же заботливого незнакомца приводит Такера в чувства. Мне так кажется. Но на деле я не успеваю даже развернуться, чтобы вернуться обратно в туалет и умыть лицо, как Такер бросает: «Жди здесь». И убегает. А я так и остаюсь посреди улицы в толпе геев. И, судя по раздавшимся вокруг меня причитаниям, в краске я тоже стою один. Я больше никогда не буду после хуевых ситуаций думать, что хуже быть не может. Потому что всегда именно после таких мыслей, происходит что-то ещё.       — Неужели решил за мотоциклом побежать? — шепчет кто-то сбоку.       — Какая романтика. Крепкая любовь! — вторит другой голос.       — Подумаешь. Я бы ради тебя с ними знаешь что сделал?       — Что?       — Убил бы! А потом идут влажные, причмокивающие звуки. И вот я уже рад, что на моём лице краска. Крэйг возвращается очень быстро. Кажется, его не было минуты две или даже меньше.       — Не открывай глаза, — даёт наказ Такер, после чего касается моих щёк, а потом и глаз, чем-то влажным. Я слышу лишь шорох. — Твик, глаза! Мир становится видимым только через ещё три минуты. И в руках Такера я различаю целую охапку перепачканных краской влажных салфеток. Теперь я понимаю, куда бегал Крэйг — прямо напротив клуба расположена круглосуточная аптека.       — Знаешь, я мог помыть лицо в уборной. Крэйга этот факт ставит в замешательство.       — Ага. Мог. Ещё через пару секунд молчания, Крэйг добавляет:       — Извини, Твик. Я занервничал и не подумал. Ты в порядке? — после того как я киваю, Крэйг отходит в сторону и выбрасывает салфетки в урну. — Лучше сходить и сполоснуть лицо ещё и водой. Когда мы возвращаемся в уборную клуба, то Юджина в ней уже нет. Да и вообще здесь ужасно пусто и тихо. Атмосфера ужастика так и нависает. Снова. Я включаю холодную воду (горячей здесь в любом случае не было), и промываю глаза ещё раз. Мне повезло — они не щиплют, и на лице нет никаких покраснений. Вот только в зеркале над раковиной я вижу, в каком я ужасном виде. Все волосы слиплись от успевшей засохнуть краски, а разноцветная одежда приобрела лишь один оттенок.       — В таком виде нас вряд ли кто-то захочет подвозить, — умозаключает Крэйг, тоже рассматривая мой внешний вид в зеркале.       — Предлагаешь пойти пешком? Или помыть голову в этой ледяной воде?       — У меня есть идея получше. Пошли. И вновь Такер первый выходит за дверь. Я нагоняю его уже только на улице.       — Куда?       — В место, где можно будет и постирать твою одежду, и помыться. Мотель обязан быть рядом с клубом.