Слова, зажигающие сердце

Прыжок на орбиту Баджора все 11 кораблей должны были сделать одновременно. — Недалеко от этой планеты находится червоточина, которая соединяет ваше измерение с нашим, — сказал Хью, прежде чем отпустить Стамеца в инженерный. — Обычно мой народ не следит за трехмерным миром. Но, почувствовав моё присутствие, они захотят выйти на связь. И я должен буду с ними поговорить. Здесь это будет выглядеть так, как будто я исчезну с мостика сразу, как только мы выйдем из прыжка, — Пол понимающе кивнул. — Я прошу тебя, будь осторожен. Я не смогу наблюдать за тобой так же внимательно, как обычно. Не в этой ветке реальности… Она неполноценна. — Хью… — мягко ответил Стамец. — Ну что со мной может случиться? Прыгнем как обычно, и я вернусь на мостик. Мы подождем тебя, прежде чем выходить на орбиту. — Да…. да, — Калбер погладил партнера по плечу. — Просто… Я немного волнуюсь. — Не переживай, — Пол улыбнулся. — Всё будет хорошо. Вот только из прыжка корабли вышли не только без Хью на борту… Координаты завершения почти совпали с расположением червоточины. Так и было задумано — это оказалось наиболее удачным местом для выхода на орбиту Баджора. Вот только никто не мог предвидеть, как именно гравитационное поле аномалии отразится на работе спорового привода. Никто не мог предвидеть, что оно вообще на нем как-то отразиться. Дискавери выскочил, оказавшись к червоточине чуть ближе других кораблей. Корпус на мгновение исказился в гравитационном завихрении и тут же восстановил целостность. Однако, этого хватило, чтобы практически полностью уничтожить несколько отсеков. Плазма вырвалась наружу, оплавляя стены и превращая всё вокруг в раскаленное месиво. Команда сориентировалась мгновенно, тут же направив все силы на починку важнейших систем и телепортацию выживших членов экипажа. Но никто из них не мог придти в себя от ужаса. Ведь среди разрушенных отсеков оказался и инженерный. А среди исчезнувших сигналов — сигнал адмирала Стамеца. Хью материализовался на мостике в туже секунду и столкнулся с отчаянием в глазах офицеров. — Инженерный отсек поврежден, — дрожащим голосом проговорил старпом. — Он полностью оплавлен и… сэр… — Он жив, — холодно ответил Хью, нахмурившись, и растворился. Инженерный отсек «Дискавери» был похож на внутренности доменной печи. Расплавленный металл стекал со стен. Повсюду догорали остатки оборудования. Положившись на свои ощущения, Хью материализовался максимально близко к тому, что осталось от кабины навигатора. Человеческое зрение не могло увидеть ничего сквозь дым и копоть. Но Хью видел… На полу лежал огромный ярко-белый кокон. «Дегидратация… Так вот как это выглядит» — пронеслось в сознании доктора. Он подхватил кокон на руки и только тут вспомнил, что не сможет сам переместиться в пространстве вместе с другим материальным объектом. — Инженерный! Двоих в медотсек! — закричал он в коммуникатор и лучи транспортера окутали его. Казалось, что все свободные офицеры корабля пришли в медотсек. Сюда же транспортировались люди с других кораблей, в том числе Бернем и Тилли. Доктор Калбер настраивал оборудование, других медиков к столу он даже не подпускал. — Доктор, нейронные связи… — проговорил один из научников, уставившись в монитор. — Я всё восстановлю, — сосредоточенно ответил Хью и положил руки на кокон. — Просто следите за показаниями и докладывайте мне. Офицеров из медотсека никто не выводил. Калбер понимал, что это бесполезно: все они слишком сильно любили Стамеца, чтобы сейчас сохранять полную адекватность. К тому же, процесс регидратации человека действительно представлял еще и научный интерес. В любом случае, работать ему они не мешали. Хью понимал, что медицина, не только уровня федерации, но даже уровня Доминиона, никогда не справилась бы с этим. Им пришлось бы доверить регидратацию телу Пола. Оно могло бы восстановить физическую структуру… возможно. Наверняка, потом пришлось бы заново сращивать кости… Но доктора волновали не кости. Нейронные связи, разорванные даже не на клеточном — на атомном уровне — мозг, сознание — всё то, что составляло личность Стамеца. Это было необходимо восстановить с точностью. И на такое был способен только он. Ведь он мог оперировать чистой энергией на любой глубине пространства. И он был обязан справиться с этим. Офицеры завороженно наблюдали за тем, как медленно разворачивается белоснежный кокон, снова превращаясь в человека. Хью светился первобытным перламутром, лишь частично оставаясь в этом мире. Если бы сейчас за бортом Дискавери началась война, он бы этого не заметил. Всё его межпространственное вневременное сознание было сосредоточенно на том, чтобы сохранить Пола точно таким же, каким он был, поставив на место каждый атом. В трехмерном мире прошло несколько часов, прежде чем Калбер отстранился от Стамеца. Сейчас адмирал выглядел точно так же, как перед прыжком. Казалось, что он просто уснул на больничной кушетке. Белые ресницы дрогнули и веки распахнулись, обнажая голубые глаза. — Что за хрень тут случилась? — хрипло проговорил Стамец, закашлявшись. И после секундной тишины медотсек заполнили яростные аплодисменты, овации и звуки ликования. — Что? — Пол удивленно нахмурился. — Что происходит? Хью? Калбер облегченно выдохнул. — Что ты помнишь, дорогой? — спросил он почти спокойно. — Я прыгнул… — Стамец на мгновение задумался. — Потом… Взрыв? Я не знаю. — Инженерный отсек оказался поврежден из-за аномалии гравитационного поля червоточины. Ты пережил дегидратацию, дорогой…. И регидратацию тоже… — Что? — Пол неверяще уставился на партнера… — Это невозможно… — он уставился в протянутый доктором пад. — Хью… Как ты? — Вы не могли бы нас оставить? — Калбер обернулся к офицерам и все тут же покинули медотсек в полной тишине. Как только комната опустела, Хью устало опустился на кровать рядом со Стамецем и порывисто прижал его к себе. — На секунду я подумал, что не смогу… что потеряю тебя, — прошептал он и их губы слились в поцелуе. — Я больше никогда. Никогда не подвергну тебя опасности, — твердо проговорил Калбер, отстранившись. Вдруг его зрачки резко расширились. Хью на секунду замер, а по его телу пробежала светящаяся перламутровая волна. — Что произошло? — Стамец напрягся. — Я вижу будущее! — воскликнул Хью. — Я вижу его, дорогой! Наша ветка стала полноценной частью реальности. Мы победили! Мы отвоевали часть хаоса! Теперь всё изменится. У нас получилось! — таким восторженным Пол не видел своего партнера никогда. — И что там? Что ты видишь? — голос Стамеца сочился любопытством. — У нас получится? — Да… Да, всё получится, дорогой, — торопливо проговорил Калбер. Его глаза бегали из стороны в сторону, как при быстром чтении. — Не без проблем, но получится. — Ты можешь… Можешь… Показать мне? — голос Стамеца надломился. — Я же не увижу? Не доживу до этого? Хью резко выдохнул. Казалось, что он только сейчас осознал эту непреложную истину. В темных глазах на мгновение мелькнуло страдание. — Я… Я не могу тебе показать, — Хью сглотнул вставший в горле ком. — Твое сознание не выдержит. Я могу попытаться рассказать, но… — Что я успею застать? — спокойно спросил Пол. — Я не увижу расцвет нового мира, да? — Ты… — Полу показалось, что он видит в глазах партнера слезы. — Ты проживешь очень долго, любимый… В большинстве вероятностей… ДНК тихоходки окажет влияние. Но… Но расцвет ты всё равно не застанешь… Не успеешь… — такого отчаяния в голосе Хью Пол тоже никогда не слышал, и эта резкая перемена его смутила. — Это неправильно… — вдруг неожиданно резко сказал Калбер. — Я хочу провести рядом с тобой всю вечность, Пол! — во взгляде карих глаз читалось отчаяние. — Значит проведешь, — Стамец уверенно улыбнулся. — Но… — Хью не договорил, потому что Пол прервал его яростным поцелуем. А, отстранившись, заговорил сам. — Человечество… любая разумная жизнь. Никогда не будет счастливо, пока существует смерть. Поэтому… Хью. Ты обязан победить смерть. Найти способ ее обойти. А потом… А потом и воскресить всех, кто когда-либо жил. Во вселенной хватит места для каждого! — он улыбнулся. — И если ты сделаешь это, мы всегда будем вместе и сможем делать мир всё лучше — целую вечность. Ведь нет предела совершенству, — Стамец подмигнул, как-то слишком игриво в сравнении с серьезностью своих слов. — Но я не вижу… — глаза Хью снова забегали по невидимым линиям. — Я не вижу ничего подобного! Я вижу только, как ты умираешь у меня на руках бесконечное количество раз! — Хью… — Пол с нежностью посмотрел в глаза возлюбленного. — Ты уже доказал, что реальность можно изменить. Что можно создать новую вероятность, которая расцветёт миллиардом веток, раздвигая хаос. А значит, ты сделаешь это снова. А потом ещё раз. Я уверен, что так и случится. Просто не может быть иначе. Ты никогда не отказывался от своих планов. Сомнение на лице Хью сменилось уверенностью. Его глаза заблестели. Он осознал, что Пол был прав. И именно победа над смертью могла бы стать их окончательной и безоговорочной победой. Теперь Хью был уверен, что их борьба только началась. И четко видел конечную цель. Его душа снова наполнилась стремлением в будущее. Ведь Стамец всегда умел найти слова, зажигающие его сердце…