Светлоликий

      Я смотрел на него, пытаясь впитать каждую частичку: черты, жесты, взгляд.       Большая часть его тела была покрыта туманом, он будто был его покровом, его одеждами.       — Ты испугался этих мелких? — Он показал рукой на середину озера.       Я сглотнул и отступил на пару шагов. Он улыбнулся, вокруг его глаз собрались складочки, а на щеках появились милые ямочки.       — Смотри. — Он махнул рукой и туман расступился.       Над озером резвились феи размером с палец. Они о чём-то спорили и пихали друг друга, периодично покрикивая.       На моем лице сперва отразилось недоумение, а потом счастье. Я почувствовал такое облегчение, что вздохнул и привалился спиной к ближайшему дереву.       — Рано радуешься.       Он снова взмахнул рукой, и стайка суетливых крылатых малявок улетела прочь.       Мне открылся вид на озеро: глубокие воды были черны и непроглядны. И дело было вовсе не в ночи. Я чувствовал, что изнутри озера кто-то пытливо смотрит на меня.       Я снова начал нервничать.       Моё личное видение подошло ко мне и приблизило лицо почти вплотную. У существа были андрогинные черты, жёсткие скулы, но мягкие волны волос, что спускались до самой земли. Ах, нет, а волосы ли это? Они нежно светились, постоянно пребывая в движении, то завиваясь колечками, то сплетаясь в косички. Одна из прядей опасно близко придвинулась ко мне.       Я собрал волю в кулак и попробовал прикоснуться к ней. Эта прядь отпрянула, а другая игриво почесала меня за ушком.       Я всегда боялся щекотки, поэтому сейчас немного съёжился. Призрачное чудо фыркнуло. Моему личному сумасшествию нравилось меня мучить. Как я это понял? В его глазах прямо прыгали бесята. Если в прошлую нашу встречу его глаза были темны и бездонны, то сейчас похожи на гальку. И я бы даже решил, что они такие же серые, как у меня, но желтые искры и зелёные зрачки были явно не в тему. Эм, а разве у людей могут быть зелёные зрачки? Обычно только чёрные и бывают.       — С чего ты решил, что я человек? — Он по-птичьи склонил голову на бок.       Опять читает мысли, негодник. Хотя я даже не уверен, а вдруг он тоже одна из них? Такая себе личная шиза*.       — А не ты ли говорил, чтобы я не называл тебя бессмертным? — Я нахмурился и поставил картину, привалив её к дереву.       Моя нога резко зачесалась, казалось, если я не почешу её прямо сейчас, то начну рычать от раздражения.       Я словил прядь, что и была виновницей моей чесотки, и осуждающе посмотрел на видение.       Он притворился, что ничего не произошло, и с сарказмом спросил:       — Ты считаешь, что правом на смерть обладают только люди?       Этот вопрос выбил меня из колеи. Ведь и правда. То, что он сказал, что не бессмертен, не значит, что он человек.       — Так кто же ты?       — Я…