Учимся с chanbaek

      — Физика — это скучно. И учиться — тоже скучно, — скуксился парень, почесывая свой темный загривок и пытаясь понять, что за закорючки изображены в учебнике. Он полулежал на односпальной кровати с книгой в голубой обложке в руках, прожигая страницы убийственным взглядом, но те оставались такими же загадочными, как и два часа назад. Бэк закрыл уставшие глаза и потер переносицу.       — Уверен? — дописав решение очередной задачи, спросил сосед по комнате. Он сидел за столом в белой футболке и болотных бермудах всё еще полный сил, хотя занимался физикой столько же, сколько и Бэк. Казалось, что Чан знает что-то, что известно только определенной элите: как сохранять силы, занимаясь скучным делом. Но Бэк догадывался, что разгадка проста — для его соседа физика скучной не была, поэтому он учил ее с удовольствием и не особо уставал.       — Я уверен на все сто, — промычал парень, кладя на лицо книгу, будто подобное могло помочь ему выучить все триста страниц за ночь.       — Хочешь, я докажу тебе, что это не так? — предложил Чан, попутно сверяя значения в своей тетради с таблицами на последних страницах учебника. — Всё верно.       Бэк приподнял книгу и посмотрел на соседа одним глазом. Тот с улыбкой на лице записывал условие новой задачи. В отличие от Бэка, он уже повторил теорию и применял ее на практике, когда как Бэк пытался постичь разум Ньютона и понять, что заставило его присоединиться к созданию пыток для студентов из будущего.       — Ладно, — обреченно согласился он, совершенно не надеясь на успех, но ведь ему было нечего терять. — Попробуй доказать мне, что в английских и латинских буквах есть смысл.       — Ты готов на всё, чтобы понять матушку физику? — Чан даже оторвался от своей любимой, переведя взгляд на соседа.       Бэк начал понимать, что идея кажется теперь хуже и страшней с каждой секундой.       — Да, да, — он снова положил книгу на лицо. — Будешь читать лекцию, писать формулы, танцевать с тамтамом?       Положив карандаш на стол, Чан поднялся со стула и снял с головушки соседа учебник. Их взгляды скрестились. Усмехнувшись, парень наклонился к самому лицу Бэка.       — Начнем с Ньютона и его законов?       — Давай, — немного нахмурившись от столь близкого контакта, сказал Бэк.       — Первый закон механики, — выпрямившись, громко провозгласил Чан, показав указательным пальцем на потолок, будто ему пришла в голову замечательная идея. — Существуют такие системы отсчёта, называемые инерциальными, относительно которых материальные точки, когда на них не действуют никакие силы (или действуют силы взаимно уравновешенные), находятся в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения.       Бэк завис. В его глазах был синий экран, а из ушей пошел пар с искрами. Заметив, что поломал соседа, еще даже не начав, Чан со вздохом сел к нему на кровать. Бэк пришел в себя, не до конца понимая, где он и что он, но на всякий случай отодвинулся от парня к стене, обнимая коленки руками.       — Спокойно, Бэк, это всего лишь слова, — дотронувшись до руки соседа, вкрадчиво сказал Чан. — Попробую тебе их объяснить на…       Парень придвинулся ближе, слегка опустив веки и легко улыбаясь. Тон голоса стал ниже, и Бэк почувствовал, как заискрил воздух между ними. Это как-то связано с физикой? Или это уже химия? Расширив глаза от ужаса, Бэк смотрел, как Чан приближался к его лицу, словно Титаник двигался к айсбергу.       Раздался звонкий хлопок, а на щеке парня через несколько секунд начала проступать красная ладонь. Бэк тут же начал извиняться, прикоснувшись к лицу соседа, но тот, отойдя от шока, лишь улыбнулся.       — Вот тебе и первый закон. Я двигался и продолжал бы это делать, пока ты не приложил ко мне силу. Точнее, твоя рука, — немного отодвигаясь от греха подальше, пояснил Чан. — Это, конечно, слишком просто звучит и не совсем верно. Этот закон открыл Галилей, но не в такой четкой формулировке. Знаешь Галилея?       Бэк кивнул, всё еще думая, Чан и правда хотел показать ему первый закон или стремился поцеловать, но смог придумать оправдание.       — Галилей изучал небесные тела с помощью телескопа и был уверен, что Земля вертится, из-за чего у него случился конфликт с католической церковью, — решил уточнить Чан, неуверенный в знаниях глупенького соседа. — Он проводил опыт с шарами и миской: запускал шар от одного края плоской миски к другому, наблюдая за тем, как тот движется и приходит на ту же высоту, как и в начале. То есть, шар двигался с постоянной скоростью без влияния извне. По инерции.       — Инерция мне знакома, — отозвался Бэк, начиная понимать.       Чан кивнул и, будто невзначай, положил руку на бедро задумавшегося парня.       — История и физика связаны, да? — пробормотал Бэк, прикусывая губу.       — Все науки связаны.       Неожиданно Бэк почувствовал толчок и оказался прижат к кровати.       — Что ты делаешь? — прошептал он, глядя на лицо соседа, нависшего сверху. Чан держал его запястья над головой, прижимая одной рукой, другую он просунул под серую футболку.       — А что такое инерция в твоем понимании?       Бэк мог чувствовать запах мандаринов в чужом дыхании, которые они недавно вместе съели. Отчего-то он начал возбуждаться, поэтому отвел взгляд, боясь показать это Чану.       — Отвечай, — глухо и с толикой угрозы приказал парень, сжимая мягкий сосок.       — Это, — выдохнул Бэк, — когда ты кого-то толкнул с лестницы, а он уже сам продолжает падать вниз, пока его не остановит пол.       Чан слегка отстранился от парня, с легким удивлением смотря на раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза, которые Бэк безуспешно отводил, но всё равно иногда бросал быстрые взгляды на опасного соседа, сумасшедшего физика.       — Интересный пример, — придя в себя, снова склонился к нему Чан. Он поцеловал нежную кожу около чужих губ, лизнув напоследок. — Ты мне угрожаешь?       — Что? — испугался Бэк, резко поворачивая голову. — Нет. Прости.       Отвернувшись снова, парень добавил:       — Ты меня пугаешь.       — Лучше повтори первый закон Ньютона, — приказал Чан, с удовольствием замечая, что соски Бэка затвердели.       — Материальная точка остается в покое или движется… — рука Чана скользнула по его животу к кромке свободных штанов, а губы коснулись шеи. — Движется равномерно и…       Большая ладонь оказалась у Бэка в трусах и обхватила слегка приподнявшийся от ласк мужской орган.       — Прямолинейно и равномерно, пока… — парень невольно простонал, когда Чан начал медленно водить по члену, изредка поглаживая большим пальцем головку — прямолинейно и равномерно, так сказать. — Пока на них не окажут влияния силы извне.       — Правильно, — протянул Чан, оставляя засос на еще чистой шее, но сам себе обещая, что к концу урока она будет красной, как щеки и уши соседа. — Но ответь мне, относительно каких систем отсчета это действует?       — Относительно инерциальных? — несмело сказал Бэк, толкнувшись в чужую ладонь и сразу почувствовав стыд. Руки начали затекать, а запястья болеть. Он свел брови к переносице, боясь заплакать от смущения и доли унижения. Боясь признаться себе, что ему нравится.       — Ты хороший ученик. Первый закон еще называют законом инерции, — он задвигал рукой чуть быстрее, чувствуя, как член парня начал сокращаться, и сжал, когда Бэк выгнулся и закрыл глаза, кончая с громким стоном.       Бэк лежал с опущенными веками, стараясь убедить себя, что всё произошедшее — странный эротический сон. Но когда чужие, горячие руки обняли его, приподнимая над постелью, он понял, что всё слишком реально для сна.       Инерция… материальная точка… равномерное движение… Пак Чан Ёль…       — Теперь, — поглаживая парня по спине, глубоким голосом сказал Чан, — когда тебе надо будет вспомнить первый закон Ньютона, помни этот урок и мои слова.       Урок Чан решил закончить коротким поцелуем в слегка мокрый от пота лоб с прилипшими темными прядями. Бэк до сих пор сидел с закрытыми глазами, но решился их открыть. Сосед вернулся за стол и достал из своей тумбочки салфетки. Он вел себя так, будто ничего не произошло.       «Наверное, мне нужно сделать также», — подумал Бэк, но бросил взгляд на позабытый учебник у края кровати и поджал губы.       — Ты мне дал только один урок, — слегка охрипшим голосом сказал Бэк, и Чан замер. — А мне еще всю книгу выучить надо.       Чан посмотрел на соседа, расплываясь в хищной улыбке и продолжая протирать руки.       — Хочешь узнать о физике больше? Осталось еще два закона, но из них еще вытекают законы сохранения и т.д. Ты готов к такому пласту информации?       Бэк сглотнул и опустил голову, смотря на свои тонкие пальчики, сжимающие толстую книгу, и вспоминая чужие пальцы, грубее, чем его, недавно ласкавшие его член.       — Наверное, готов, — тихо-тихо сказал Бэк, не желая отвечать за свои слова. Он просто хотел остаться с краю, не принимать на себя ответственность и, если что, в последствии обвинить во всем Чана. «Я не хотел этим заниматься. Он меня заставил». Но Чан догадывался о таком исходе. Да он и не хотел никого принуждать, поэтому остановился на банальной дрочке. Но если клиент, а в нашем случае — ученик, хочет большего, то его слово — закон.       — Что ж, — подвел итог Чан, выкидывая грязную салфетку точным броском в ведро для мусора, — я поделюсь с тобою своей любовью к физике.       «Наверное, Ньютон сейчас в гробу вертится, — подумал Бэк. — Но с какой скоростью? Можно ли сделать из него вечный двигатель?»       От бредовых мыслей его отвлек Чан, снимающий бермуды.       — В инерциальной системе отсчета скорость изменения импульса материальной точки, — продолжил он урок, оставаясь в одних трусах, — равна равнодействующей всех приложенных к ней внешних сил.       Бэк сглотнул, видя контуры проступающего мужского достоинства. Урок точно будет запоминающимся.       — Сейчас всё объясню, — улыбнулся Чан, завидев завороженный взгляд соседа и придвигаясь ближе.