Без страха совести

Я, как всегда спокоен, ни раздражения, ни лицемерия, никак эмоций я не чувствую. А знаете, почему я люблю зиму? Потому что очень сочно на этом белоснежном ковре смотрится кровь, Алая и багрянистая. Я стою, облокотившись об перила, чувствую, как этот металл медленно пронзал меня холодом. Стою я только в рубашке и в джинсах. А знаете, мне не холодно, я давно привык к этому, посему у меня белое лицо, такое же холодное, как этот металл. Я не знаю обиды, не чувствую боли и не щажу никого... особенно своих жертв. Видимо вы уже догадались кто я? Я Гуль, монстр продающий людей и это мне нужно, чтобы продолжать жить. Я не могу ничего есть, кроме человечины. Часто я завариваю себе кофе, чтобы утолить жажду. Нет во мне человечности, да и в принципе ее не было никогда. Я родился гулем... но об этом я расскажу вам по позже. Перила уже практически приелись к моей коже, практически приклеились. А мне пофиг! Взгляд спокойный, но безрассудный пал на женщину, идущую по этому же кварталу с ребенком, а точнее с маленькой девочкой. Она так сладко пахнет... такой аромат истощает ее тело. Аппетитная малышка. Почему бы мне ее не съесть? По мне нет причин оставлять их в живых, нет причин... Мой глаз с нежно-голубого оттенка стал переходить в красный зрачок, окруженный теплотой. Первый признак Гуля, его взгляд. Второй признак- Кагунэ. А в принципе, голубям хватает и первого, чтобы распознать нас. Я так проголодался, что с жадностью потрапизничал этой парочкой - мамой и дочкой, которые минуту назад и не думали о смерти, такой скоропостижно быстрой. Говорят мозг живет семь минут после убийства тела, он проживает все воспоминания, словно смотря кино. Интересно, смогу ли я съесть мозг и заставить оборваться ими прожитой жизни... Часто во время еды я думаю и мыслишки у меня разные, скорее всего я раздумываю, как их съесть или как убить. Но я никогда не задумывался о их прошлой жизни. Мне кажется, что это лишнее. Ведь они попались мне на глаза, а я мимо проходящих прохожих никогда не пропускаю. А тем более тех, кто прошелся по моему переулка. Те люди, которых я убил сегодня, даже не кричали... Женщина произнесла перед смерттью только одну фразу и улыбнулась. - С Праздником, - промолвила Она. А потом я ее убил. Сейчас я стою над убитыми трупами, хотя правильнее сказать, стою над одеждой... Я съел их полностью, оставив только лужу крови, багрянить асфальт и снег. По обе стороны была размазана алая жидкость. Я очень люблю, когда люди стонут, когда в их глазах отчетливо виден страх, когда они не сопротивляются... и очень люблю людей, они ведь еда! Быстро я смылся с этой местности, вытерев руки салфеткой, которую обогрянив, я выбросил на место убийства. И вновь я , как сама невинность, медленным шагом потопал к себе домой, где уже во всю кухарит сестренка. А в уме промелькнула, что дом скоро взорвется, ведь у плиты Алина... страшно, не хватало на улице остаться И с этими мыслями я прибавил шаг. На мои тёмно-русые волосы падал мелкими каплями снег, который начался только сейчас. Постукивая по крышам домов, он по своему кружился и радовался, покрывая умершие тела, да и землю в общем. Вскоре я зашел домой. Весь наполненный дымом дом, чуть ли не кашлял. Алинка бегает по всем комнатам, открывает окна, форточки, чтобы проветрить. Я занемел, когда прошел в кухню. Вся в саже, стены чёрные при черные... Я не мог глядеть на это безобразие. С тех пор, как умерли родители я стал за главного и порядок в доме наводил я. А сегодня. ДАЙ ХОТЬ НА МИНУТКУ ЗА ДОМОМ ПОСМОТРЕТЬ СЕСТРЕНКЕ, УЖЕ ДОМ В ГАВНО ПРЕВРАТИЛА! Я утихомирил свой пыл, хотя весок нервно подергивался. - Алина, - спокойно произнес я, как можно добрее. От девочки и след простыл . Пошел я ее искать по всему дому... до сих пор вдыхая этот запах гари, я чуть ли не задохнулся. Притом, что человеческая пища что на вкус, что на запах - ОТВРАТИТЕЛЬНА. Открывая дверь за дверью, я нашел ее в маминой с папой комнате, в которую, обычно, вход был закрыт. Я только изредка входил туда и то для того, чтобы вытереть пыль, стряхнуть ее с старых, растрепанных книг. И в конце концов, чтобы вновь вспомнить былые времена. Алина сидела в углу за шкафом, как будто я мог ее не заметить, и плакала, сидела на корточках и боялась, что я ее на ругаю. С серенького шкафа, я в отчетливо видел ее ножки, которые она вобрала В себя. Да и еще она была единственной вкуснопахнущей вещью во всем доме. Но я не смел ее есть, ибо остался бы один и мне было бы грустно... Я бы с ума сошел без нее. - Алина, - вежливо сказал я, встав перед ней. И видел, как ее ноги тряслись, сама она практически поддалась страху. - Не ругай меня, - промолвила она и закрыла руками свое лицо, хотя я ее ни разу не бил, всегда прощал и будущем продолжу это делать. Видимо, ее одноклассники рассказали ей, как над ними глумятся их старшие сестра и братья, как их ругают родители. И теперь она думает, что я ее ударю? - Наивная дурында, - сказал я и погладил ее по головке. - Братик, с Рождеством, - улыбнулась она. Я подал ей руку и Алина встала, утерев слёзы. Братик, а чем это от тебя пахнет? - спросила она, обняв меня, практически, шепнув на ушко. А ведь действительно от меня пахло кровью. Интересно, как она в этом дымном запахе, услышала мой? ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...