Без страха совести

— Извини, но не мрогла бы ты рассказать мне, что здесь произошло? — спокойно спросил я. — То, что было, то прошло, — фыркнула Хиранэ и отвернулась. — Расскажи мне? — уже начал настаивать я. — Извини, но… — она замолчала на несколько мгновений и задумалась и спокойно произнесла, — А ты разве сам не понимаешь, что здесь произошло, Максим? Я заткнулся. И, действительно, зачем мне расспрашивать ее о том, что я понимал. Я ее чуть не убил! Ее израненное тело, больной вид и мокрые глаза, да и в общем все говорило о том, что она — всего лишь смертная… и мне похоже нельзя с ней больше разговаривать, видится, ведь от этого я причиняю лишь боль, навожу досаду и заставляю страдать. Но почему же мне не хочется ее оставлять? Странно, но я, кажись не в силах отпустить своих друзей, кажись, я не смогу оставить Алину совершенно одну, она, ведь обычная младшеклассница, которая не может за себя постоять, которой я нужен, как никогда. Если бы я оставил их, что же стало б со мной? Меня бы убило чувство совести, убило бы одиночество! Я все же боюсь остаться один. — Хиранэ, — окликнул я ее, которая шла медленно передвигая ноги, вперед, чтобы выйти от этого переулка и никогда сюда не возвращаться. Наверно, ты боялась… Мне жаль, мне очень жаль, что именно я принес тебе мучения. — А? — повернулась она. — Хира, я тебе помогу. — сказал я, но задумался, прервав свою речь, и внезапно предложил, — Я понесу тебя на руках, если ты не против? — а после мои глаза начали бегать по сторонам. — Нет, я сама, — проговорила она, а я то видел, как ей больно, но на удивление раны девушки заживлялись со скоростью света. И я решился на трудный шаг, за который я, возможно, буду сожалеть. Хот я, тфу на это! Плевать! Я поднял ее на руки. — ОТПУСТИ, ИЗВРАЩЕНЕЦ! — кричала она, сопротивляясь. — Аха. — ухмыльнулся я, хотя мне бы вата не помешала, чтобы заткнуть уши, а ту так и оглохнуть можно. — ТЫ — ДЕБИЛ! ПРИДУРОК! ЧМО! — кричала девушка. — Лалалалала, ничего не слышу, — проговорил я, готовый быть завтра размазанный за эту выходку. — Макс, — что-то утихомирилась шатенка. — Говори, — холодно проговорил я, стараясь ее не обидеть или не отматериться на всякий раз. — Максим, — Хиранэ обвила мою шею руками, а я в свою очередь слегка покраснел. — Я сегодня потеряла дорогого мне человека, — начала она, — Мне сегодня было очень печально. Хорошо, что ты сумел развеселить меня… — и за этим наступила мелкая пауза. Кого же она потеряла? Кого? Жаль, но ее голос был таким жалостным, как будто это удар в самое сердце, то в котором мне нет места! — Сегодня на меня напали… — КТО? — вопросительно вскрикнул я, перервав Хиранину речь.  — Его зовут — Цукуми… Цукуми Гекко. Я не смогла его спасти. — в этот момент с ее глаз покатились теплые и горькие слезы, а голос перестал быть таким мужественным и безрассудным, — Я сбежала, — дрожали ее губы при этом предложение. — Сбежать могут все, — проговорил я, продолжая нести ее на руках. Девушка отпустила мою шею, а почему-то мне вначале казалось, что это была попытка меня задушить. Ошибся, пардон! — Ты не понимаешь меня! — вскрикнула истощно она. Инте5ресно, почему же? Я же не глыба льда, а даже наоборот, ранимая личность, которая не способна защать других… От меня одни неприятности. Увы, эта кара преследует меня и ходит по пятам, куда бы я не пошел там обязательно будет какой-нибудь переполох. Но хватит о грустном, хотя… Мне кажется, сегодня я услышу ее историю и смогу сопоставить ее мир со своим. Хотя я и в начале нашей встречи понял, что мы слишком разные и быть вместе нам не суждено. Моя доля — Страдая прожить жизнь, ее — Пасть и научиться вставать с этой бездонной бездны. Мысли этой девушки о том, что она — гуль, глубокое заблуждение. Ей даны силы, чтоб встать на ноги и продолжать бороться, даже если весь Мир обернется спиной. Ей уже пора надеяться только на себя! На слове — мастер и чуть ли не герой, а действия и как она поступает, сопоставимы с трусостью. Хотя у нее героическая и самоотверженная душа! Она не прогнала меня, когда ей стоило это сделать! Хиранэ постаралась мне помочь, хоть этого исправить нельзя! Она попыталась показать мне не темную и заблудшую и слегка изгнившую сторону, а радостную, такую что, приведя это все, можно невольно подумать, что Мир не так худ, как кажется на первый взгляд! Она приютила меня, хотела помочь, а я все равно буду бездушно отворачиваться! Она никогда не смотрела на меня, как будто я враг, я для нее друг, а дружба — это святое чувство, это когда можно поделиться тайнами и когда, если больно одному, то обязательно начинает страдать другой, видя это все! И почему же я до сих пор не сбежал от этой сумасшедшей?! И все же она меня поражает, не хуже, чем Алина, которая умеет улыбаться, смотря на какое-то темное небо, которая видеть Мир раскрашенный полностью, а не как я. В моей голове только темная палитра! Темные деревья, хмурые дома, серые цвета машин… всё темно, так же темно, как на моей израненной душе, чьи раны уже не залечить не чем! Если попытаться все склеить во едино, все равно это шрам, который не оттереться, не исчезнет, который я ношу с самого Рождения! И, наверно, самый худший день в моей жизни, это тот, когда я научился мыслить, научился осознавать, что я делаю! И жаль, что я не могу уже ничем помочь себя! Да, и вряд ли я способен проявлять доброту, иль все-таки могу? Хотя, к черту, этот Мир! Плевать я хотел на то, что я — гуль! Пошли бы куда подальше мои мысли! Я остаюсь… остаюсь жить! И изменять ничего я не намерен! ВЕДЬ Я ВСЕ ЖЕ СВОБОДЕН! — Цукуми Гекко — это мой парень. Я его любила, — наконец произнесла что-то Хиранэ. — И? — почему-то меня это не смутило. Скорее всего, я отношусь к ней, как к другу, а не как к девушке, которая способна сделать меня счастливым. — Цукуми умер у меня на глазах! — вскрикнула шатенка, своими пальчиками пройдя по моей рубашке, а точнее рубашки ее отца, как бы сказав: Ты не мог бы остановиться на пару минут? Я остановился и аккуратно спустил ее, посадив на скамейку, которая к странности еще не покрылась тонкой корочкой льда. На улице морозильник, но и на это я начихал! Не было мне не больно, ни холодно, кровь, текшая внутри меня, грела. Над скамье нависала маленькая сакура с ростом, как я. Такая маленькая, беззащитная и замерзшая… Не бойся скоро весна и закончатся холода! Остался только месяц и терпение, единственный месяц февраль, в котором двадцать семь — двадцать восемь дней. Перед нами открывался вид на большой ботанический сад, который временно закрыт и откроется лишь весной к числу этак десятому. Девушка показала краем глаза на скамью, намекнув мне сесть возле нее. Я сел. Уже слез на глазах Хиранэ было не видно. Почему же она так любит плакать? Наверно, все-таки жалеет себя и окружающих, находится в страхе, чтобы не причинить другим боль и не пораниться самой! Она упрямо защищается! — Хира, продолжай, я готов тебя выслушать, — сказав, я немного прижмурил глаза, в знак того, что никому не скажу. Я же могила! — Это случилось сегодня утром, — начала свой рассказ девушка и видимо теперь она все-таки доверяет мне. — Я и Цукуми прогуливали школы. Увы, мы часто так делали, — поставила меня в известность своей дурной привычке сбегать гот занятий шатенка. О, Боже с кем я дружу! Неучем што ли? — пробежалась мысль у меня в голове. — Цукуми — хороший парень, отзывчивый и он мне очень сильно нравился, — продолжала говорить Хира, а я уже предчувствовал, что ее разговор затянется надолго и я угадал. Через три часа хвалы своего парня с гордостью и не забыв упомянуть о его достижениях в спорте, шатенка перешла к самому плачевному к тому, как умерла ее надежда на продолжение жизни, как умер он и как она похоронила свою душу и, как ощутила истинную суть словосочетания: Терять — больно! (П.А. Дорогие читатели, если Вас вдруг заинтересовала история Цукуми, то я могу ее напечатать, а пока, извиняюсь, я в состоянии лени… да, и зачем знать биография второстепенного героя?) Из ее разговора я учел, что не было человека, кому Хира так доверяла, как Цукуми. Он за нее готов был жизнь отдать, душу дьяволу продать, лишь бы она жила, Как и в принципе Хира за него. Крач, у них слезливая история, как в Корейских сериалах, только без соперниц, но с унижениями полными. Он ее даже защищал. Хотя, я тут подумал, а разве не Хира его защищала? Девушка та монстр и отдубасить может, положив на обе лопатки и добить до полусмерти… Подумаешь об этом и считаешь, что с такими людьми лучше знаватся не стоит! И не забываем о ее дедуле — Психе и шизике. История: «Как погиб парень Хиры» Со слов Максима или с того, как он понял болтовню Скороговоруна Хирачки Карай. Вначале они сбежали от школы, от учебы. После отправились гулять по парку, а дальше вообще, держа друг друга за руку, гуляли по дороге. Кстати, Цукуми знает, что Хира — гуль. Любофь, крач у них не описанная! Гуляли, гуляли и разгулялись, а после вернулись в школу, ибо забыли портфели. На минуточку! Не забываем тот факт, что они не разговаривали друг с другом, а лишь переглядывались, а потом уводили взгляд. Конеш, любимые луди понимать друг друга без слов! Че за бред, не могу понять?! Хира и Цуру решили пройтись прямой дорогой в школу, и не забываем, оглянувшись, поняли, что надо пройти через переулок, где алкашня всегда шныряет, попивает свою горюгу! Водку, крач. Им случайно на встречу попались следователи, которые без разбору перебили алкашню и начали нападать на нашу выше представленную парочку. Размахивались голуби своими орудия долго и Цугу и Хире пришлось от них уклонятся, но они не нападали, а лишь защищались. Внезапно у Хиранэ лопнуло терпение и она превратилась в гуля! От этого у следователей аж слюнки потекли (шизики какие-то!) Агрессия голубей стала увеличиваться с каждый разом и наконец они начали задевать девушку! Ей было больно и вскоре эта оболочка Гуля испарилась. В этом состоянии она не сумела сопротивляться никому из этих трех. И в один прекрасный момент Цугу-саме предложил ей сбежать. На что она, как я понял, ответила: Да! И сбежала наша трусиха! Но все же одумавшись, вернулась, и увидела, как эти трое начали издеваться над ее парнем. И она узрела, как быстро, умирают люди! Хира увидела, как он умер, как истекал кровью… и она сбежала. А дальше я встретился с задумчивой миссис Карай… и только теперь понял, почему она такая грустная. Она не верит в то, что нет ее любви. Хотя остается вопрос: Умет ли Хира вообще любить? По мне, эта девушка просто привязалась к первому попавшемуся парню, который принял ее такой, какая она есть на самом деле. Увы, но Хира не способна любить! Она — железная, но когда-то и железо ржавеет и может расплавиться… Увы, эта история меня и не удивила и не растрогала. Наверно, это и есть стойкость и хладнокровность, и отсутствие сожаление и самого главного человечности. Люди умирают каждый день, и увы, мне никогда не постичь той горечи, какую испытывает потерявший человек. Я не способен жалости и любовь для меня лишнее чувство, которое лишь прибавляет груза на твои плечи. — Хира, а где твой портфель, — невзначай спросил я. — И ТЫ… — начала злиться шатенка. — Что? — надулся я, ведь меня это действительно, интересовало. — ДЕБИЛ! — фыркнула она, ударив меня по башке. Голова начала побаливать. Теперь я точно был в непонятках. Внезапно в голове пробежала мысль, Хира ведь не дошла до школы! — Придурок, — проговорила она и отвернулась. — Кто это тут у нас? — приближались к нам какие-то мужчины — следователи. Их было трое. У Хиры увеличились глаза, видимо, этот голос был ей знаком. — БЕЖИМ! — крикнула шатенка, взяв меня за запястье руки. — Это они? — задал я ее вопрос. Она лишь покачала головой. Ее глаза горели болью, а лицо уже совсем зажило. Я встал на ноги, … и побежали мы, как угорелые, я бежал лишь потому, что не хотел заставлять ее чувствовать Потерю. — Что уже променяла того парня, — специально сказал один из следователей, у которого были сиреневого цвета волосы и этого же цвета глаза, чтобы задеть шатенку. — Повторись, — вскипела Хиранэ, остановившись. — Не пачкай свои руки на таких отбросов, — спокойно проговорил я и сам тоже остановился. Следователи немного разозлились. — С кем ты нас сравниваешь? — вскипели все хором. — Отбросы, да и только, — хладнокровно произнес я, и, потерая свои кулаки, добавил — Хира, я сам… — НЕТ! — крикнула она, перебив меня. И мы вновь побежали. Я мог бы напасть на тех троих, но все же не оставлять же мне слова девушки на ветер. Если она говорит, что бежать лучшее решение, значит это так на самом деле. Хотя… Нет, я лучше повинуюсь, ведь пока не знаю, какого уметь управлять кагунэ, оно еще может поглотить меня, не правда ли? Мы бежали быстро. Увы, не отпускали друг друга руки. Я это делал, чтобы она не отстала, ибо ей еще сложно держать такой темп, но если убавим скорость — эти ненормальные следователи вполне могут нас нагнать! — Хир, почему ты так тяжело дышишь? — внезапно спросил я. — Ничего, — улыбнулась девушка, а я то видел, что ей больно. И, конгечно же, пришло время, когда тащить Хиранэ уже нельзя было. Она уставала, это лишь причиняло ей боль. — Хира, извини, но я размажу их, — хладнокровно сказал я, остановившись. Мы были около большого дома, такого знакомого, как будто я здесь когда-то был. Или просто во сне видел? — НЕ НАДО! — крикнула сумасшедшая. — Почему? — спокойно спросил я. На дворе уже была темнота. Мы так далеко бежали, мы не останавливались. Ее ноги наверно, ужасно болели и ныли. Она не способна больше стоять на своих двоих. Следователи наконец нагнали нас. Мы оказались прижаты к стене. Я посадил Хиру на кокой-то старый стульчик, который был готов к выброске. — Вот, мы до Вас и дошли, — чуть не смеясь, произнес один из шизиков. — Вон отсюда! — фыркнул я. — ЭЭЭ, детка, ты так и продолжишь прятаться за спинами людей? — нахально спросил другой следователь, обратившись к Хире. — ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — прорычал я, — Аж, тошно стало! — Тебя разве не тошнит от таких сук, как она… — проговорил третий, у него голос был немного детским и совершенно не взрослым. Не удивлюсь, если его никто не воспринимает всерьёз. — Замолкните, — готов был к битве, но глаз пока не становился красным. К нам медлено кто-то приближался, я слышал эти шаги, но запах… Аромат, исходящий от этого человека, был таким знакомым…