Без страха совести

— БЕГИ! — крикнул я. — Извини, — присела она передо мной на корточки и, взяв мое лицо в свои теплые ладоши, которые она грела в карманах, добавила, — Я не собираюсь еще и тебя терять… А после я ее уже не слышал. Мне показалось, что я нахожусь в пустом, темном коридоре, в конце которого свет, яркий и манящий меня. А сзади кто-то есть, и этот кто-то аккуратно ко мне приближался. — Бежать? — подумал вслух я. — А разве можно бежать от судьбы? Я еще помню ее слова, значит я еще не псих! — ухмыльнулся я. Эти шаги все приближались и приближались. Слышался стук каблуков… А после к этому добавился хруст костей и скрежет меча, которого упорно проводили по стенке. И мелодия… мелодия умерших душ, внемлющих свободы. Они кричали, они просили, они молили… А я не сделал ничего, хотя я их убил. Именно прикончил, отняв жизнь у человека, чтобы продолжать жить самому. Интересно кого мне надо жалеть? Себя? Или мертвых? А знаете, их остатки даже не смогли похоронить их родственники. Им пришлось их сжечь, сжечь, как будто мои жертвы были больны. Представляете, как больно сжигать свое дитя, свою подругу или друга, а возможно мать или отца? Как печально видеть, за место тела пепел, прах, который аккуратно развеет ветер. Видеть пожар. И в такие моменты нельзя сказать «Я увидела, как он улыбался. Он неверно счастлив!». Остается память и долгое время текучие слезы, словно вода, не прекращающие. А как неприятно об этом вспоминать. В Этом Мире ничего не забывается и не прощается! Всё остается, остается в сердце, в памяти. Я не оставлял ничего, съедал до последней капли крови, до последней косточки! Я не щадил никого, не выслушивал их стоны и молитвы и мольбы. Не думал о том, что и у них есть семья или возможно, вся жизнь только и начиналась, … но я ее оборвал, жестоко разрезал нить их судьбы, обреча их на вечные страдания! Нельзя ломать рамки и считать себя «БОГОМ»! Нельзя постоянно скитаться и никогда не пойматься. В этом Мире всё возвращается обратно, словно бумеранг! Возможно, и я буду убит как-нибудь изощренно и безжалостно. Интересно, я буду сопротивляться? Хотя страх перед смертью не позволит мне добровольно сдаться в плен. Хотя одной ногой я уже в могиле! Зачем мне бежать? Зачем уходить от проблем? Зачем БОЯТЬСЯ? И на эти вопросы я уже не знаю ответа… Интересно, есть ли смысл в этой жизни, а? Или мы сами создаем свое Мир и наполняем его смыслом? В этом Мире, который я уже возненавидел за то, что появился, ничто иное, как тюрьма! Здесь даже не чем дышать, вдыхать озон, видеть ужас и смерти, видеть небо, которое для меня уже залилось алой краской, смотреть, как страдают… Только на это я обращаю внимание, и для меня это и есть Мир, в котором так много безжалостности, хладнокровности и боли. Мир, в котором уже нет места истенным чувствам, в котором зла больше чем надо и мы этого стараемся не замечать. А знаете, что зло все-таки победило добро. И что такое доброта? Может, ли называть себя добрым человек, который для других улыбается, а другим воткнувает нож в спину? Может, ли? Кто-то говорил, что у человека есть внутренний демон и ангел… но мы предпочитаем слушать демона, не правда ли? Или мы настолько устали, что не можем сами что-либо решать? Ну, легче же подумать о свое шкуре, чем позаботиться о других! Эгоистичен абсолютно каждый человек… Я, кажется, схожу с ума, ведь слышу приближающиеся шаги, вижу темень и не пытаюсь идти вперед. — Максим, — услышал я истощенный голос, доносящейся из темноты. Я обернулся. Испугался. Ко мне приближалось чудовище, которому и нет описания. Оно было черным, глаза горели и жаждяли моей смерти. Не уже ли это мое страшное внутреннее «Я». Оно вздыхало сильно и четко, и в эти моменты у меня забиралось все дыхание и, я боялся, мурашки то и дело бегали по коже. — Кто ты? — еле проговорил я, и страх овладевало мое тело, коленки потрясывались. Черт знает зачем, но я побежал. Я все-таки любил жизнь, не хотел останавливаться. — Макс, — услышал я знакомый голос Акашу. — ТЫ ЧТО ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! — сказал я первое, что пришло на ум. — Я тебе помогу, — пролепетал он, достав из ниоткуда меч и произнес коронную фразу, которая засела у меня в душе, — Мы ведь друзья! — и последовала за этим улыбка. — Мы — друзья, — хором сказали кто-то, я не знал из всех этих лиц никого, кроме Акашу и Хиранэ. Я обомлел. Почему друзья? — Мы — друзья, — ко мне подошла Хира-сан и тронула за плечо и встала передо мной, — Друзья — это, когда мы никого не бросим, когда друг за друга мы горой. И, если сейчас у тея проблемы, то мы будем их решать хором… Ведь одна голова хорошо, а несколько лучше. — Ты не один, — ко мне подошел какой-то старик и тоже тронул меня за плечо, — Мы рядом. — Ёшимура, — шевельнулись мои губы и внезапно на глаза накатились слезы, — Ивините меня за то, что я вас всех забыл! — я сел на колени от бессилия. — ЭЭЭ, — ко мне подошла «Дьяволица» и затем последовал пинок. Она ногой попала мне прямо в лицо. — Больно? — спросила Тоука, и я узрел, что и она — гуль, — Нам всю жизнь будет больно! — Антейка! — улыбнулся я. — Беги, — проговорил Канеки. — Лучше умереть вместе с Вами, чем нагло бежать! — крикнул я, а позади до сих пор слышались стоны мной убитых жертв и шаги и скрежет. — Ну, всё! — разозлилась Хиранэ, а потом взяла меня за руку и потащила вон от сюды. Почему же они все улыбаются? Почему они назвали меня своим другом? Разве я достоин так и называться? Я — никто. Почему я не одинок? — Привет, братик! — услышал я знакомый голос и увидел девочку с голубыми глазами, а Хира внезапно куда-то испарилась. — Алина? — задался вопросом я, как будто увидел призрака. — Братик, давай уйдем от сюда, — предложила она. — Ты, значит, и есть тот человек, ради, которого мне все-таки стоит жить? — спросил я, а на глаза вновь налетели слезы теплые и алые. — Ага, — улыбнулась девочка, — Давай сбежим, подальше от этих бед. — это было последнее, что я слышал. Сбежим? Уйдем? Потеряемся? Кем мы будем, если не посмотрим в глаза Смерти? Каждый проходил через это и каждый видел боль, каждый боялся… Но перебаривали лишь единицы! Почему же я должен сбегать и почему я обязан трусить? Почему? Я только и делаю, что прячусь за их спинами… это совсем не смело! И кем я был и кем я стал? Я — трус, негодяй и бесчувственная тварь. Я то… Нет, я ничто! Привет, Мир, я сдаваться не собираюсь, прости, — шевельнулись мои губы, а потом, посматря на вверх, в темноту, моя улыбка растянулась на лице, как у безумца, а после превратилась в ухмылку. — Неа, сдыхать я не собираюсь, — проговорил я, а страх испарился куда-то, я пылал, стремился к Свободе и, черт возьми, хотел жить. Не было на лице ни боязни, ни полного хладнокровия, которое могло дойти до безумства, а только решимость и жажда встречи сегодняшним днем. Я шел вперед, ноги функционально не переставали отступать. Ни шагу назад, бездарь, — щебетал внутри себя я, подбадривая попутно. Не бояться, не чувствовать, не трястись, не колебаться — это все, что не может не испытать человек. Знаете, страх, фобии — главный враг всего живого. Нет того, кто бы ни раз не заплакал, хотя никто его уже не видел, кто бы не пожаловался на жизнь, что она — полная срачь и что у него ничего не выходит из рук. Абсолютно всё живое способно чувствовать. Бесчувственных не бывает, знайте, есть лишь те, который тщательно скрывают и прячут свои эмоции под маской… Что же я должен сделать, чтоб изменить этот Мир? Что я должен отдать взамен своему счастья?.. Хотя, наверно, все-таки свою жизнь, ведь пока это единственное, чем я дорожу. Теперь я не знаю никого! Зачем мне возвращаться туда, где меня все равно никто не ждет, где меня не приемлют и не обнимут, как будто мы — семья! Нет у меня ни крепости… Наверно сейчас, когда я вспомнил каждый момент, свое прошлое, мне все-таки стоит самостоятельно постараться все забыть снова. Ибо терять я не собираюсь, а я — ничто иное, как опасность во плоти. Хотя… кому я оставлю Алину, она — человек, привидя, которого мое сердце бьется, которым я дорожу и хочу не бросить… но нельзя. Я лишь заставлю ее страдать, сотру улыбку с ее лица! Больно? Нет, ни капли. Просто грустно, очень грустно прощаться с прошлым. — Извините меня, Тоука, Канеки, господин Ешимура я не смог вечность работать с Вами, я не смог стать частью доброй и отзывчивой семья «Антейки», да и работничек я был слабенький и хилый. Вам много раз пришлось мне все объяснять по порядку. Прости! — пробубнил я, но не хотел прощаться на самом деле. Мне интересно, зачем обещать, что вернешься, когда назад пути нет? Зачем врать, лицемерить и обманывать? Для чего нужны обещания? Наверно, для того, чтобы их нарушали. — Прости, Алина, — проговорил я, но почему же ее присутствия не чувствовалось. Она исчезла, испарилась, как будто ее здесь и не было. Затем последовал затяжной вздох, но я продолжал медленно вступать вперед. — БЕГИ, МАКСИМ! — крикнул Акашу, который упрямо пытался остановить «монстра». Интересно, сколько в нем силы? Как он может, зная, что болен, продолжать идти вперед и улыбаться? Хотя тот еще гад, а его мыслишки, его «До Киева» уже довели наверно. Я не забуду, как потерял тебя, как постарался сбежать, как оставил тебя наедине с двумя гулями… Не забуду! Но почему ты жив вновь, почему ты до сих пор дышишь это вопрос не оставит меня покое, ведь я видел, как виднелись кости на твоем теле, как кровь царила кругом, как ты сомкнул свои глаза… видел и поэтому не могу поверить, что ты живой! А может, это был и не ты… Всё возможно! И все-таки глубокие вздохи стали неотъемлемой частью моего существования. Почему я не человек? Так жаль, что вся жизнь, которую я прожил, которую я ценил и не буду ценить, я превратил в пепел. И начну я все с самого начала, перепишу историю с чистого листа. Открою новую страницу, начну том, но так, чтобы не оперяться на прошлое. Я когда-нибудь приготовлю лекарство, которое могло бы помочь гулям излечиться от этой болезни, от этого скверного порока! И я продолжу верить в то, что смогу этого добиться! Хотя остается вопрос: Гуль — болезнь или привычка организма? — Акашу, я больше не сбегу, — спокойно произнес я и продолжал ступать. — БЕГИ, ДЕБИЛ! — услышал я крик Хиранэ, — ЖИЗНЬ… — Знаю, Хира, но по другому тут нельзя, как и не нельзя быть слишком добрым и стараться все прощать! — Всегда есть выбор! — злобно сказанула девушка с ярко красными глазами. — И поверь, мой выбор — победить самого себя, не правда ли? — хладнокровно говорил я, как будто был готов на все. Позади все начинало исчезать, силуэты испарялись и развивались… Сон, кажись, подходит к концу! — Прятаться? — спросил я у «монстра черного, своего главного злодея, у самого себя», подойдя к нему поближе, а точнее приближаясь к нему, а потом добавил, — От судьбы не сбежать… Я перестал на лице выражать эмоции, чувства, оно было каменным и холодным, все пропало, ни досады, ни страха, ничего, пусто. И теперь я остался наедине с «монстром». Стоял к нему упор, ни он, ни я старались не двигаться. — Теперь мы станем единым целым, — проговорил я и обнял его, — Теперь я больше не боюсь… До сих пор играла свою мелодию музыка мертвецом, смешанных со стонами. «Монстр» воткнул в меня свой меч. Мне было больно, да и несколько раз он это сделал. И пусть, мои жертвы все равно страдали страшнее и эта пытка никогда не сравниться с их! У вы, никогда. Я не стану отчищаться и избавляться от грязи, ведь это все заслужено, это всё чего я достоин. Моя жизнь — боль, кровь и бесчеловечность. Но и с этим я смерился. Я больше не буду плакать. Внезапно в меня стали проникать силы. В меня стал проникать «Мое второе я»! интересно, кто же сильнее? Он окутывал меня, мой глаз вновь стал красным, окруженный тьмой. Вновь я стал ощущать Голод. «Борись, Максим. Борись!» — кричало что-то внутри. И когда я уже полностью приобрел Кагунэ, тьма, коридор, стоны, меч испарились. Передо мной возникло зеркало. — Ты боишься? — спросил незнакомый мне голос. — Нет, — холодно ответил я, посматривая на свое отражение. Ей Богу, я — ангел с красными жилками, я то, что победить уже нельзя. Я победитель, блин! — Совсем-совсем, — продолжал тот же голос. — Поверь, в этом нет ничего страшного, в этом нет ничего… — В своем взгляде… — она не смогла закончить предложение. — Есть взгляд, который в сто раз страшнее неугомонного гуля, — это взгляд, который тебе ни о чем не скажет, который не покажет эмоций… Ты никогда не знаешь, что от него ожидать! И я знаю одного обладателя такими глазами — это Акашу. Ты никогда не узнаешь, что у него на душе и это пугает страшнее, чем какая-нибудь страшилка. — Акашу, ой боженьки, ты говоришь о мальчике, который не ведает пощады! Ты хоть знаешь, кто он? — Он мой друг, — настойчиво проговорил я. — ОН — СЛЕДОВАТЕЛЬ! — Он спас меня… — на этой ноте закончился наш разговор. Все стало вновь темнеть и вдруг… Свет? Земля? Ой, кажись, ошибся. — УСПОКОЙСЯ, МАКСИМ! — кричала Хиранэ, на которой я сидел, и кулак мой хотел ей врезать по лицу, чей взгляд был гульским, видимо, я ее собирался съесть. От нее и живого места и не осталось. Одно мясево. Кровище везде, ее кровь… — Хира, — проговорил я ее имя и наконец-то встал и приобрел человеческую внешность. — Давай, забудем, — проговорила она, вставая и потирая кровь, текущую из губы. — Твой запах, — шевельнулись мои губы, и я ее обнял. — Я так рада, что ты вернулся! — обрадовалась девушка, который вид был очень болезненным. Что же я сделал? Я побил собственного друга, потерял контроль! — Извини, но ты не могла бы рассказать, что здесь произошло.