Good for you

      Когда вас двое, одного всегда любят больше. Балуют больше. Дозволяют больше. Прислушиваются чаще. И верят.       В моём случае всеми этими привилегиями пользовалась не я. Две минуты решили всю мою жизнь. Две минуты сделали её практически невыносимой.       В любом случае, я хочу поделиться своей историей. Пусть даже моментами она будет скучной, грязной и неприемлемой другими. Может, рассказав всё без утайки, мне станет проще решить, чем она закончится. В этой истории будет несколько имён - люди, чьё влияние было слишком велико, и человек, которого я бы хотела любить, но не могу. Но начнём с самого начала - начало решает всё. Ваше осуждение и ваше сочувствие.       По словам мамы, это были ужасные тяжёлые роды. Я никогда не отличалась особой удачливостью, так что и здесь подвела родителя - две минуты неслыханной боли, которая, как будто в отместку, преследует меня всю жизнь. Мой брат - Чонгук - никогда не испытывал её. Любимый сын. Гордость семьи Чон. Знакомьтесь.       Я опущу тот возраст колыбели и начну с того, что хорошо отложился в памяти. Моё подсознание в этом плане просто ужасно. Оно помнит каждую обиду. Но я постараюсь быть объективной, насколько смогу.       Так же, как вы знакомитесь с незнакомцами, так и я узнавала характер моего брата. Постепенно и лаконично, я подмечала странности и несхожести по отношению его поведения лично со мной и, скажем в общем, с остальным миром. По моему мнению, именно так он и делил всех. Я и всё остальное. Я всегда была где-то в стороне от его жизни, словно десятая, необитаемая, никому неизвестная планета, а он был - солнцем, центром всех орбит, он знал, что лучше остальных, ведь это то, о чём ему всегда говорили. И я тоже хотела внимания этого мальчика, хотела греться в его лучах и была не против сгореть.       Невмешательство моего брата в мою жизнь было всего лишь иллюзией, как ни странно, возникшей ещё в детстве. Как пишут книжки, многие дети-близнецы чувствуют друг друга на совершенно другом уровне, нежели простые брат и сестра. По идее, мы должны были дорожить друг другом, защищая и поддерживая, но, однако же вопреки, мы были отдалены.       В детском саду, без прикрас, к Чонгуку тянулись все. Я оставалась в тени брата, дружа только с двумя девочками. Некоторые моменты начисто стёрлись из памяти, но одно я помню точно. Чонгук очень любил кричать про мои "мокрые штанишки", закрепляя этот статус на целых три года, пока, по некоторым причинам, нас не разделили. Впервые я почувствовала, как влияние брата, оказывается, было велико. Проблем с общением больше не возникало вплоть до поступления в школу.       Конечно сейчас мне проще делать выводы и предвидеть итоги моих действий или действий Гука, но то было детство и многие эмоции, как и события и решения, были мне неведомы и неподвластны. Я на своём ограниченном уровне мышления всего лишь чувствовала словно не любовь брата ко мне. Я видела улыбку Гука только тогда, когда его окружали друзья или дома при родителях, но никогда лично мне. Такое игнорирование продолжалось до двенадцати лет.       Перемена произошла слишком внезапно, чтобы я почувствовала подвох. На самом деле, я неслыханно обрадовалась, теша себя мыслью, что наконец-то Чонгук одумался и разглядел во мне друга. Я нуждалась в нём. Мои попытки заговорить с родной кровью всегда заканчивались плачевно. В прямом смысле. Гук словами доводил меня до кродильих слёз, говоря, что лучше бы меня вообще не было. Он не мог понять смысла моего существования. А потом произошли перемены и моей радости не было предела.       Чтобы понимать лучше, я постараюсь описать характер Чонгука в то время. Он был вежлив со взрослыми, всегда помогал отцу и часто засиживался с ним в гараже, был заводилой. Он был золотым мальчиком, коим и является сейчас. Он умел всё: мастерить, придумывать, организовывать. И все видели в нём лидера. Поэтому быть в его компании хотели все и однажды там оказалась я - его сестра.       Это было весной. Не очень холодно, не очень жарко. И я была счастлива. Мы стали общаться. Он узнавал меня: мой любимый цвет, мультфильм, на что аллергия. До двенадцати лет он понятия не имел, что у меня была аллергия на шерсть. До того, как я влилась в компанию Гука, я мельком слышала про охоту в парке. Это была такая игра, где выбирали "жертву", за которой охотились охотники, но я не очень понимала, почему никто не хочет быть ей, ведь всего лишь надо убегать. И Чонгук мне это продемонстрировал. Когда группа мальчишек поймали запыхавшуюся меня, то по команде Гука: «Огонь!» в меня полетели камни. От камня Чонгука я потеряла сознание, а очнувшись дома, услышала историю, как брат разогнал тех мальчишек и, как герой, дотащил меня до дома. Он не сказал, что был одним из них. Я тоже этого не сказала и это была моя первая ошибка.       На следующий день он пришёл в мою комнату, присев на корточки и убрав со лба чёлку, прикрывающую пластырь.       - Я больше не трону тебя. Так, - проведя пальцем по контуру раны, Гук хмыкнул. - В благодарность за молчание.       Я лишь несколько раз моргнула, провожая его уход. В моей голове творился полный хаос. Поступок брата был непонятен, нелогичен и до боли говорящим о том, что по какой-то нелепой причине он меня терпеть не может. Шрам, который я прикрываю до сих пор, тому подтверждение.       И каким бы Чонгук не был плохим, но своё слово он держал всегда. Он действительно больше меня не трогал, но нашёл другие способы подвергнуть всеобщим насмешкам. Слухи - то, с чем бороться практически невозможно. Они облетают каждого и так по цепочке, а тебе приходится либо молча глотать всё это, либо яростно защищаться. Мой слабый характер не позволил мне второго варианта, к тому же я уже хорошо знала, к кому люди будут прислушиваться. Такие вещи, как нижнее бельё, меня никогда не волновали, пока в четырнадцать Чонгук не заявил, что я всё ещё ношу те детские трусы с мишками, ягодками и в горошек. Мальчики не отказались проверить сей факт, убеждаясь в его правдивости. Мне пришлось упрашивать маму самой выбирать себе бельё и с тех пор я ограничивалась простыми одноцветными комплектами и, по возможности, штанами. Эту обиду мне тоже пришлось проглотить.       На самом деле, мне многие вещи приходилось спускать с рук Чонгуку. В учёбе я не блистала в отличие от брата, который купался в благосклонности родителей. Проводил свободное время, как ему вздумается и время от времени заходил на мои занятия с репетитором, в кулак посмеиваясь над моими знаниями математики. Я хочу сказать, что Гук всегда казался мне выше остальных во всех смыслах. Мне вообще кажется, будто только я видела его настоящего. Его реальное отношение к окружающим было не лучше отношения ко мне. За его кроличьей улыбкой всегда проглядывался расчёт. С кем дружить выгоднее, с кем полезно, кто пригодится в будущем. Чонгук для меня и сегодня остаётся гением, ведь его манипуляций никто так и не увидел.       Как могло бы показаться, у меня не было настоящих друзей. И это правда. Люди, которые в тот или иной момент времени заступались за меня, оказывались в не милости у брата, словно у них на спине появлялась мишень. Всяческие подножки, подсовывание неприятных записок или того хуже вытерпеть мог не каждый и со временем помощь мне прекратилась. Общения вовсе Чонгук лишить меня не мог, но и того, что было, полноценными отношениями между друзьями не назовёшь. Я была самым настоящим изгоем благодаря родному брату. Меня не воспринимали как личность, и я понимаю, что и сама виновата в том, что позволила этому случится. Но менять хоть что-то было поздно, поэтому я ждала шестнадцатилетия. Мы переехали в Сеул.       Ах да, я не упомянула наших родителей. Поверьте, они видели моё подавленное состояние, но причину так и не узнали. Я говорила, что у меня просто не получается завести друзей, но ни разу не упомянула Чонгука, который, облокотившись о дверной косяк, внимательно слушал каждое моё слово, периодически подтверждая мои истории и добавляя, что даже его помощь не производит эффекта. Родителям пришлось оставить эту тему, а мне услышать унизительное "умница" от брата. И ещё не один раз.       Но вернёмся к Сеулу. Мои надежды на этот город были несоизмеримы. Это был мой чистый лист и я почти выбралась из депрессии, напрочь забывая, что для чистого листа требуется ещё и совершенно новое окружение, но куда бы я дела своего близнеца. В новой школе, пока Чонгук вновь не обрёл всеобщую любовь, я успела найти подругу. Первую и единственную, которой было абсолютно всё равно на моего брата и его поступки. Меня это радовало. Я давно мечтала о человеке, который бы под маской пай-мальчика разглядел настоящего Чонгука. К сожалению, обаяние Чона и её не обходило стороной.       - То, что он пытается сделать, всего лишь попытка доминирования над ситуацией. Он, видимо, из того типа людей, которым важно, чтобы в нём нуждались. Посмотри, он же делает тебя зависимой от него. - Джо всегда была прямолинейной.       И я это знала. В шестнадцать лет многое становится понятным. Но от осознания проблемы проблема ведь не испаряется. Моё спокойствие было лишь наружным, но глубоко внутри я ощущала постоянное напряжение и ожидание чего-то плохого. По правде говоря, я боялась, что Чонгук заберёт моего единственного друга, настроив её против меня.       Мало кто замечал, что моё положение в классе целиком и полностью зависело от брата. Чонгук никогда открыто не показывал свою неприязнь ко мне. Он был мил, даже иногда помогал мне и мне приходилось улыбаться и благодарить его. Хладнокровно, он дарил мне ответную улыбку, а после меня могло ждать ведро с грязной водой или мусором, невзначай опрокинутое из открытого окна. Нам было шестнадцать, мы должны были любить друг друга, но почему-то ненавидели. Моя ненависть росла и крепла.       Каждое лето, когда мы ещё жили в Пусане, было временем, когда я спокойно могла выходить на улицу и не опасаться, что мой близнец будет караулить за углом со своей компанией, чьи насмешки в спину заставляли проронить глупую одинокую слезу. Обычно, летом Чонгук был занят. Не знаю точно, чем именно, но очень часто его звали с собой на отдых и приглашения эти Чонгук любезно принимал. Летом я свободно передвигалась, делала, что душе угодно и засыпала спокойно. Моё шестнадцатое лето было исключением из правил.       Новая школа была большой и обратить всех против меня брат не мог. К слову, девушка я симпатичная, поэтому интерес противоположного пола не стал неожиданным сюрпризом. Джо постоянно говорила, чтобы я забыла о Чонгуке и подумала о себе.       - Тебе всего шестнадцать! Попробуй с кем-нибудь повстречаться, почувствуй, что мальчики могут не только обижать, но и защищать и лелеять. Ну же!       Так моим первым парнем стал Чон Хосок.       Хосок был скромным, однако совсем неспокойным парнем. Он входил в ученический совет школы и был помощником старосты, организовывал различные мероприятия, занимался садом школы и был в курсе всех внутришкольных событий. Также он был старше меня на год, что тоже повлияло на моё согласие, ведь они никогда не пересекались с Чонгуком.       Наши отношения начались после летнего фестиваля, который устраивали для привлечения новых учеников. Нужны были любые свободные руки, поэтому я почти без раздумий вступила в команду волонтёров. Хосок был нашим непосредственным руководителем, направляя и помогая в работе.       Я и без помощи Чонгука довольно неуклюжая, цепляющая всевозможные углы. Помощь Хосока была мне крайне необходима. И так получилось, что мы часто оставались наедине, обсуждая насущные вопросы и просто разговаривая о наших жизнях. Как оказалось, Хосок знал, что меня сторонились, но не вникал в ситуацию. У меня была возможность рассказать ему, и не один раз, что в этом виноват Чонгук, но не сказала. Честно говоря, я и сама не знаю, почему не воспользовалась шансом. Может быть, я боялась, что могло произойти после. Что бы сделал Хосок? Публичное унижение брата непременно сказалось бы на мне. В любом случае, я промолчала и просто пожала плечами.       После месяца с нашего знакомства Хосок без ложной скромности признался в своей симпатии и предложил стать его девушкой. И об этом очень скоро узнал Чонгук.       Всё лето мы с Хо гуляли по городу, подолгу засиживаясь в парках, на реке Хан, облюбовали все кафе, переплетая пальцы под столом. Наши горящие глаза кричали о всех чувствах, что могут испытывать два влюблённых человека, но понимающих, что ещё рано для подобных заявлений вслух. В одну из таких прогулок мы наткнулись на Чонгука, выходящего из магазина с новой колонкой в руках. Мой брат встал как вкопанный, отзеркаливая и моё удивление от встречи, а потом растянул губы в милой улыбке.       - О, так вы и правда вместе. Сестрёнка, почему же ты не сказала мне? - Чонгук подошёл ближе, приобнимая меня, и прошептал в самое ухо. - А ведь должна была, непослушная девчонка.       Хосок сразу же стал представляться, рассказывая про наше знакомство, а взгляд Гука прожигал во мне дыру. Я чувствовала гнев брата по поводу моего согласия на ухаживания со стороны Хосока, но могла только улыбаться.       После той встречи Чонгук и Хосок стали чаще видеться и вскоре стали неразлучными друзьями. Хосок постоянно нахваливал моего близнеца, повествуя о достижениях и всяческой помощи Гука. Тогда я думала, что Чонгук просто смирился с моей первой любовью. Джо тоже была в этом уверена. Она говорила, что Гук, возможно, повзрослел и теперь хочет влиться в мою жизнь. И эта дружба с Хосоком попытка извинения за все прошедшие годы. Как же мы ошибались.       В последние деньки августа я шла домой после моих уже начавшихся занятий с репетитором. Было уже довольно поздно, но я без проблем дошла до нашего дома. Всё случилось очень быстро. Не успела я открыть железную дверь подъезда, как меня прижали к ней же. Резко развернув лицом к себе, ко мне прижался совершенно незнакомый парень, зажав мне рот холодной ладонью и придвинувшись вплотную к моему вмиг застывшему телу. Сладкий аромат парфюма окружил меня, а тихий с хрипотцой голос успокаивающе стал говорить:       - Тише, малыш, всё хорошо, мы просто постоим так минутку, а потом я тебя отпущу, будто ничего и не было. Ну как, постоишь спокойно? - я судорожно кивнула головой. Мне было страшно и я была озадачена просьбой парня. Он ничего не делал, даже перестал прижиматься и просто провёл ладонью по волосам в успокаивающем жесте. От него не исходило опасности и я нахмурилась.       Как он и сказал, через минуту в тишине вечера раздались весёлые голоса брата и Хосока, а когда они подошли ближе, повисла тяжёлая тишина. Первый пришёл в себя Хосок.       - Чаги, что происходит? - он переводил взгляд с меня на незнакомца, который снова прижался ко мне и косо смотрел на моего парня. Громко цокнув, неизвестный ответил за меня:       - Чаги? Какого хрена ты так называешь мою девушку?       - Твою девушку?! - крикнул Хосок.       - Что?! - пискнула я почти одновременно с ним. Глянув на меня, незнакомец быстро заговорил:       - Именно, что мою девушку, а ты ещё кто такой? - схватив парня за рукав лёгкой ветровки, Хосок потянул его на себя. Первый удар пришёлся в челюсть, а после завязалась первая в моей жизни драка. Я зажала рот рукой, слёзы застилали глаза и я была абсолютно бесполезна, дрожа от страха. Паника накрыла с голой, в то время как Чонгук вмешался в драку и откинул незнакомца в сторону. Тот, оценив численное превосходство, решил дать дёру.       Парни, тяжело дыша, перевели взгляды на меня. Один - непонимающий, второй - с чувством удовлетворения.       - Почему? За что ты так со мной? - обида в голосе, как и в глазах, исходила от Хосока. Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь осознать случившееся и соображая, как сказать, как объяснить.       - Хосок, а я ведь тебе говорил, что моя сестра не такая уж и святая. И вот на тебе - оказалась маленькой изменщицей, - я округлила глаза ещё больше, неверяще смотря на брата и в моей голове сложилась картинка. Но Хосок уже не хотел меня слушать, медленно отходя дальше.       - Боже мой, твой брат прав. Не хочу слышать жалкие оправдания! Не хочу иметь с тобой ничего общего! Неудивительно, что с тобой не хотят общаться. Какая же ты сука! - проорав всё это в моё ошарашенное лицо, Хосок стал быстро удаляться.       - Хо... Хосок! - надрывая голос, я звала его, идя за ним и уже собираясь побежать, как попала в руки брата.       - Не-а, забудь, - обхватив мою голову, Чонгук улыбнулся, прижавшись к моему лбу губами. - Забудь, - повторил он.       - Это ты подстроил, - шептала я. - Ты всё испортил!       - Не испортил. Исправил.       - Разрушил нас! - я искала в его глазах хоть каплю сожаления, но там плескалось веселье и что-то ещё, не очень понятное мне.       - Ты же знаешь, что только моя. Я и так дал вам целое лето. Знаешь, как было сложно удержать себя в руках и не вмазать этому придурку. Девочка моя, пойдём домой. На улице холодает.        - Что ты несёшь, - из-за криков мой голос сел, так что прозвучало жалко, еле слышно. Но Чонгук вдруг переплёл наши пальцы и потащил меня в подъезд, всю дорогу поддерживая и не давая осесть на ступенях. Слёзы он тоже вытер, напоследок оценив моё лицо у входной двери и покачав головой.       - Мам, завтра поговорите, - сказал Чонгук, когда мы зашли, и быстро повёл меня в комнату. Скинув кофту, он велел мне ложиться, а сам пошёл обратно. - Она рассталась с Хосоком, только что, на улице поругались. Мы с ним немного поцапались, ничего серьёзного. Пусть завтра посидит дома, хорошо? Я передам учителю, что сестра заболела, - перед тем, как провалиться в сон, я услышала согласие мамы.       После этого случая по школе пролетел слух, что я встречалась с двумя одновременно. Единственные, кто знал правду - Джо и Чонгук, который никак не реагировал. С тех пор Гук стал для меня потенциальной опасностью: как оказалось, он мог зайти намного дальше. У него были знакомства и были возможности контролировать мою жизнь по-новому. Я попросту не знала, чего от него ожидать. Предательство Хосока тоже меня подкосило. Попытки поговорить с ним заканчивались презрительным взглядом в мою сторону. Он не хотел слушать и не давал никаких шансов оправдаться, вынуждая меня с покрасневшим лицом и мокрыми глазами убегать, словно дворовую кошку с поджатым хвостом. В тот год я приняла важное для себя решение. Тяжёлое. Мне стоило немалых усилий уговорить родителей перевести меня в частную школу для девочек. Я говорила, что хочу полностью погрузиться в учёбу, чтобы после получить высокие баллы и поступить в престижный университет. После споров и слёз папа всё-таки дал своё согласие. Следующие два года я провела в новой школе.       Без Чонгука моя жизнь заиграла новыми красками. Меня никто не знал и я могла притвориться совершенно другим человеком. Жизнерадостным, беззаботным и самостоятельным. Конечно же, с Джо я поддерживала связь, но в остальном всё было другим. Меня легко приняли в классе, а познакомиться с соседкой по комнате, с которой мы должны были жить до выпуска, оказалось до смешного просто. Я и не думала, что это будет так.       Как и в любом обществе, в классе оказались свои лидеры, но на меня они не обращали никакого внимания. Я была бесцветной и по большому счёту неинтересной. Именно здесь я поняла, что из-за брата не имела каких-либо увлечений. И именно здесь они у меня появились. Я начала ходить в кружок по танцам, к которым, к моему огромному удивлению, у меня был талант. Также я ходила на рисование, где тоже показывала успехи. Чонгук всегда был талантлив, что в спорте, что в учёбе, но также, я больше чем уверена, никто об этом даже не догадывался, Гук очень любил рисовать. Просто я никогда не думала, что раз мой брат такой разносторонний, то и я могу оказаться такой же. Поэтому я стала усиленно стараться догнать Чонгука. У меня появилась цель во всём стать лучше него. Мои оценки после полугода обучения стали высокими, а в рейтинге по школе я была на десятом месте. Благодаря моим внезапно открытым талантам, ко мне потянулись люди и вскоре я стала местной знаменитостью. Через год жизни вдали от своего близнеца я научилась любить и уважать себя. Я не позволяла словам завистниц задевать меня. Мне вдруг стало всё равно на мнение окружающих, ведь у меня была любящая семья в лице мамы и папы, а также новоприобретенные подруги. Как можно было бы догадаться, общение с братом я ограничила максимально. Да, иногда он мог сидеть в комнате при звонке родителям и попасть в объектив камеры, но мы не разговаривали. Иногда я ловила жадный взгляд Чонгука на себе и в такие моменты мне казалось, что он пытается запомнить все детали, услышать мой голос и различить все интонации, а иногда это был осуждающий взгляд. Я размышляла: а вдруг он обижен на меня или чувствует предательство, ведь я уехала. Но подтвердить или опровергнуть свои мысли не могла, втайне этому радуясь.       Родители старались приезжать через каждые две или три недели, уговаривая съездить домой хотя бы на каникулах.       - Мы соскучились по тебе, родная. И Чонгук тоже. Мы все ждём тебя.       Маме я охотно верила, но часть про Гука ставила под сомнение. За весь год он ни разу не приехал навестить меня, да я и не хотела этого. Я боялась, что весь мой прогресс канет в Лету, стоит мне его увидеть. Я считала, что его присутствие заставит меня вновь сомневаться в себе или того хуже, я почувствую себя виноватой. Поэтому постоянно отказывалась, аргументируя своё решение желанием дополнительно позаниматься в тишине, ведь очень многие ученицы уезжали. И я действительно занималась на новогодние праздники, отвлекаясь только на видеозвонки от родных.       На самом деле, те два года были самыми лучшими в моей жизни. Я поняла, что только боязнь Чонгука ограничивала меня буквально во всём. Я понятия не имела, что могу превосходно играть в баскетбол, волейбол и даже прыжки в длину оказались мне по силам. Ночные разговоры в моей комнате или комнатах одноклассниц были до боли простыми, ничем не обязывающими и удивительно интересными. Я могла поддержать практически любую беседу, мастерски избегая разговоров о брате. Я чувствовала себя прекрасно и легко, понимая, что сильно выросла и изменилась. Раньше я не обращала внимания на то, как выгляжу, ведь мою школьную форму могли в любой момент испортить, а лицо приходилось особо часто умывать из-за грязи или слёз. Но когда ты живёшь в окружении одних девушек, то начинаешь невольно интересоваться такими вещами, как мода, косметика и, конечно же, парни. Те деньги, что родители присылали на личные расходы и нужды тратились на недорогую, но красивую одежду, которую мне помогали выбирать знающие в этом толк люди. Впервые у меня появились платья, не скрывающие округлившееся где надо формы, и открывающие длинные ноги семнадцатилетней меня. Я смотрелась в зеркало и не узнавала себя. А когда мне в первый раз сделали макияж, подчеркнув большие карие глаза в обрамлении густых ресниц, я поразилась, что вообще могу выглядеть так красиво. Я никогда не получала столько комплиментов, как за один вечер в комнате общежития от своих одноклассниц.       Но близился выпуск, экзамены требовали постоянных тестов и работ над ошибками и вскоре мы стояли у входа нашей частной школы с дипломами в руках, позируя на камеру. Два года подошли к концу едва ли незаметными для меня, пролетев слишком быстро, но оставаясь в моём сердце нежной россыпью воспоминаний. Мы пробыли там всё лето, как это обычно разрешалось директором, и только в августе освобождали комнаты для новых учениц. Я любила то место и не хотела покидать его.       Рано утром меня разбудил звонок от папы:       - Ты меня извини, солнце, но я не смогу забрать тебя. Тут вызвали на работу, не знаю, что у них случилось.       - И что мне делать? Попросить директора разрешения остаться ещё на день? - я откинула длинные волосы с лица, пытаясь разлепить ещё сонные глаза.       - Я попросил Чонгука забрать тебя. Он уже выехал и будет у тебя примерно через полтора часа. Ты ведь уже собрала чемоданы? - весело сказал папа, а я шумно выдохнула. - Всё нормально?       - Да, пап, в полном. Хорошо, я поняла. Пойду собираться. Увидимся вечером?       - Конечно! Мама приготовит ужин. Как в старые добрые. Ну, вставай, соня, и иди умывайся.       - Пока, пап. Скоро обнимемся. - И откинула телефон куда подальше. Он плюхнулся на самый край, медленно соскальзывая с одеяла, пока с громким "бам" не упал на пол. Так ему и надо. Мысль о том, что Гук скоро приедет и мы увидимся впервые за два года чертовски пугала, но также и волновала меня. Сильно ли он изменился? Вырос? А что насчёт его характера?       Я вспомнила, как поздравляла его с восемнадцатилетием.       День тогда был отличный, и поэтому я гуляла в парке недалеко от общежития, примечая для себя скамейку. Утром меня уже успели поздравить, распевая всем известное "С Днём Рождения!" и осыпая всю меня и кровать разноцветными конфети, попутно обнимая и смеясь. Нечего и говорить, в каком прекрасном настроении и душевном равновесии я находилась, и на радостях решила позвонить по видеозвонку своему близнецу, а не отправлять простое сообщение, как делала это иногда, поддерживая хоть какую-то связь.       Чонгук принял звонок только со второго раза, демонстрируя свою сонную физиономию и открыв один глаз.       - Ох, так ты ещё спишь? - замялась я.       - Как видишь, - пробурчал он. Чонгук перевернулся на спину, подложив подушку под голову и уже более внимательно посмотрев на меня. Одеяло сползло, открывая довольно широкие плечи брата и оголяя рельефный торс. От такого домашнего Чона я почему-то смутилась.       - Э-эм... Извини, что разбудила. Я просто хотела поздравить тебя с днём рождения.. И вот, - я неловко рассмеялась. - С днём рождения, Гук.       Чонгук подтянулся выше на подушке и провёл рукой по волосам, ещё сильнее взъерошивая их. Он потёр глаза, а после посмотрел прямо в камеру, чуть улыбнувшись:       - Точно, совсем вылетело из головы. Спасибо. - Чонгук на мгновение замер, вглядываясь в экран. - Эй, малыш, поздравляю тебя. Уже такая взрослая, надо же?       - Да, ты прав. - И мы снова замолчали. Мы так давно не разговаривали и мне было невероятно непривычно вот так просто говорить с ним. Хотя и разговором это не назовёшь, но мы и не пытались прекратить звонок. Если подумать, я с Чонгуком никогда не разговаривала по душам, или просто долго, и мы ни разу не смеялись над шутками друг друга, да у нас и не было общих. Мне вдруг стало очень грустно. Почему наши отношения не могли быть как у обычных брата и сестры. Я бы не сбежала от него. И была бы совсем другая жизнь, но разве это наша история?       - Ладно, полагаю, ты бы хотел ещё поспать, или пойти позавтракать, и я слышу, как мама шумит на кухне. Делает торт?       - Вроде бы, - Гук повернул голову в сторону двери. - Хочешь с ней поговорить?       - Не-а, позвоню позже, когда освободится.       - Как хочешь. Тогда.. - Чонгук снова замолчал, смотря в мои глаза. Не знаю, что он хотел там найти, минуту изучая их, поэтому я решила быстренько попрощаться, сказав, что мне пора идти.       Неловкий разговор быстро закончился, оставив после себя странное чувство незавершенности, будто был момент, когда я могла спросить что угодно и действительно получить ответ. Но я трусливо решила им не пользоваться, успокаивая себя, что мне просто показалось. Да, он был сонным и может поэтому выглядел таким готовым к откровениям. И после этого звонка мы ещё долго не разговаривали, а теперь он едет сюда. Я со свистом выпустила воздух.       Соскочив с тёплой и уютной кровати, я пошла в душ, а после ушла с головой в сборы, не следя особо за временем. Из автопилота меня вывело сообщение. Короткое "я у ворот" от Гука. Мои руки тут же вспотели, а сердце забилось быстрее, приводя меня в недоумение. Я быстро глянула в зеркало, накидывая лёгкий кардиган и сумку на плечо. Обведя комнату взглядом в последний раз, вспоминая все весёлые и не очень моменты, проникаясь болезненной ностальгией, я развернулась на каблуках. Схватив чемоданы, я вышла, и, закрывая дверь, приложила руку к прохладному дереву.       - Я буду скучать.       Моё время в этом месте вышло, но сколько нового я здесь ощутила! Я выходила из здания взрослой, почти девятнадцатилетней девушкой, на каблуках и с уверенным взглядом, с новым мироощущением и уважением к себе. И это было драгоценно.       Чонгук, как и написал, стоял у ворот спиной к ним, осматривая окрестности. А здесь было на что посмотреть. Школа находилась за пределами города, небо тут было ослепительным, отдавая таким ярким голубым оттенком, что глаза невольно начинали слезиться. Природа тоже поражала воображение, деревья с насыщенной зеленью успокаивающе покачивались от лёгкого ветра, свежесть развевалась повсюду. Чонгук в чёрной футболке и таких же джинсах, облегающих его ноги, как вторая кожа, и белый внедорожник рядом смотрелись гармонично с этим местом, и я притормозила, завороженно глядя на брата. Когда я видела его по-настоящему два года назад, мы были примерно одного роста и, возможно, комплектации. Оба худые, с милыми чертами лица. Но сейчас Гук был на две головы выше меня, а плечи стали намного шире, футболка также не скрывала его подкачанные руки, намекающие на упорные тренировки в зале. Ноги брата тоже заслуживали отдельной похвалы, приковывая неосознанно взгляд к мышцам бёдер. И хоть я уже видела его через экран телефона, я всё равно удивилась переменам. Чонгук стал мужчиной. Его детская припухлость пропала, сменившись на резкие линии челюсти, высокий лоб, чуть прикрытый слегка растрёпанной от ветра чёлкой, и уверенностью как в себе, так и в своём внешнем виде. Мне снова стало немного завидно, ведь у этого парня всегда всё выходило легко и просто, поэтому от него и исходила постоянная уверенность и знание, кем он точно являлся. Не то, что у меня. Мне понадобилось на это уйму времени, терпения и работы. Как мы вообще могли быть родственниками, ведь между нами была такая огромная пропасть? Я негромко покашляла за его спиной.       - Привет, Чонгук.       Он легко развернулся на пятках, снимая очки, и посмотрел прямо в глаза, слегка улыбаясь уголками губ.       - Привет.       Стало неловко. Как бы поступили брат и сестра с нормальными отношениями, без год обид и всех тех поступков, которые просто очень соскучились друг по другу? Полагаю, они бы элементарно обнялись, уткнувшись и терпя хруст костей, смеясь из-за этого и приглушенно вторя "не могу дышать, пусти". Но мы не эти гипотетические люди.       - Поможешь с чемоданами?       Гук кивнул, подходя ближе и с очаровательно-раздражающей лёгкостью поднимая их, ведь я-то тащила их с великим трудом, пыхтя и немного потея от усилий и страха навернуться с лестницы от явного перевеса. А он уже засунул их в багажник машины. Я быстро запрыгнула на пассажирское сиденье, пристёгиваясь и морально готовясь к долгой поездке.       - Как твои дела? - Чонгук непринуждённо взялся за руль, разворачивая нашу машину и выезжая по гравийной дороге, увозя меня от той жизни, к которой я так привыкла.       - У меня всё хорошо. Что у тебя нового? - провожая взглядом крышу общежития, пока она не скрылась за верхушками деревьев, спросила я. Посмотреть прямо на брата было проблематично, хотя и очень хотелось.       - Если бы ты еще знала старое, - усмехнулся Гук. Я сделала вид, что меня не задели его слова. Так получалось, что Чонгук знал обо мне всё, ведь я буквально не выходила за территорию школы, отлучаясь лишь на выходные сходить по магазинам или в кафе, но больше предпочитая проводить время здесь. Так что все разговоры с родителями крутились вокруг уроков либо о каких-то смешных случаях внутри класса. Обо всех своих успехах я тоже докладывала. А вот жизнь брата была для меня потёмками, как и для наших родителей. Чонгук всегда был довольно закрытым человеком, делясь только общей информацией. Я знала, что дела в школе у него были всё теми же, и экзамены он сдал с высокими баллами, так что мог поступить в абсолютно любое заведение, впрочем, как и я, чем гордилась. О его личной жизни я могла только догадываться. Вроде бы, у него был лучший друг - Тэхён, если они вообще всё ещё дружат. И, насколько я помнила, постоянную девушку Чонгук никогда не имел, предпочитая пользоваться правилом "попробуй всё и даже больше". Но мало ли, что могло измениться. В разговорах с Джо мы почти не трогали темы о Чоне, лишь изредка что-то всплывало: то он сорвал урок, получая ещё больше любви, то его видели в компании старших ребят, возможно, студентов и, иногда, со студентками.       - Это твоя машина? Или папа снова поменял?       - Моя. Подарок от него. Не переживай, тебя тоже кое-что ждёт.       - Не скажешь, да?       - Папа хотел сам обрадовать. Просто ты была тут и презент был бесполезен. Так что сейчас самое время. - Я всегда умела контролировать своё любопытство, в момент гася его разрастающееся пламя, и больше не задавала вопросов на эту тему, но тут Чонгук прервал тишину:       - На самом деле, я могу кое-чем поделиться. Как ты знаешь, мама очень хотела, чтобы мы поступили в один университет, - Гук быстро глянул на меня, а плохое предчувствие уже нависло надо мной, как та маленькая туча, что виднелась вдали. Неожиданно надвигался ливень. - И я сказал, что совершенно не против этой затеи. Что скажешь?       Что я могла сказать? На мгновение я потерялась в мыслях, продумывая возможные исходы моего решения. Если я откажусь, Чонгук из принципа мог бы пойти за мной, а скрывать документы на поступление у меня бы не вышло, но что, если бы он принял это решение и сказал "конечно, без проблем", но это так не похоже на брата! А согласие повлекло бы точное и неоспоримое, каждодневное, вездесущее присутствие Гука в моей жизни. От чего я и сбежала. Но ведь университет не школа, и Чонгук ведь уже не тот мальчик, который будет задевать и обижать меня. И сейчас он вёл себя дружелюбно, так что я даже могла расслабиться. Он давал мне выбор, в конце концов.       - Думаю, это неплохая идея. Нам осталось только выбрать - куда?       - Да, только это. - Чонгук что-то щёлкнул и тишину в машине нарушила сладкая "Baby Came Home". Какая ирония. Чонгук любезно предложил мне немного поспать, а разбудит он меня на подъезде к городу. Чем я и воспользовалась. Я просто не знала, что ещё у него спросить, хотя вопросов крутилась тьма.       Через час с небольшим Гук слегка потряс меня за плечо:       - Минут через десять будем дома.       Я реально уснула. Поворчав, что надо было раньше разбудить, я уставилась в окно, вспоминая знакомые улицы, магазины, кафе, и тот фонтан с памятником, что должен быть на следующем повороте. Наш дом появился неожиданно и быстро, от чего я тихо ахнула. Как говорила мама, мою комнату они не переделывали, оставив все мои вещи практически нетронутыми.       Припарковавшись, Чонгук помог выгрузить чемоданы, почётно вручая мне тот, что был на колёсиках. Всю дорогу до квартиры я лишь украдкой поглядывала на своего близнеца, в который раз поражаясь его внешнему виду и, стыдно признать, восхищаясь им. Он вырос. Его энергетика притягивала, а улыбка, хоть и только одними губами, радовала моё сердце и дарила надежду, что Чон действительно изменился.       Мама ждала на пороге, широко открыв дверь и часто поглядывая на часы. У меня навернулись слёзы. Я была дома, в кругу семьи. До вечера я проведу время за разговором с мамой и, возможно, Гуком, а после приедет папа, и мы сядем за стол, вкушая мамины блюда. Уют и тепло окутали меня, когда я буквально упала в мамины руки, что нежно, с нескрываемой любовью и тоской заключили меня в объятия.       - Родная моя, ну проходи же! - причитала она, а я лишь смеялась, вталкивая нас в квартиру. Чонгук закрыл дверь.       Папа зашёл в комнату незамеченным, под аккомпанемент наших с мамой голосов, громко обсуждающих моё и брата будущее.       - Ну-ну, потом. Всё потом! Все за стол!       Через час мы уже доедали остатки ужина, а упоминание Чонгука о подарке внезапно всплыло в памяти. Я решила намекнуть о позабытом:       - Пап, а мне Чонгук сказал, что ты что-то приготовил для меня. Правда? - невинно хлопая глазами и прижав руки к щекам, я ждала ответ.       - Ну ничего не скроешь в этой семье. Ладно-ладно, помнишь, на твоё восемнадцатилетие мы с мамой подарили тебе сертификаты - это так, ерунда. Отвлекающий манёвр. Настоящий подарок - это двухкомнатная квартира, которая полностью в твоём распоряжении начиная с сегодняшнего вечера. - С этими словами он полез в карман, доставая маленькую коробочку и поднося её мне. Я широко раскрыла глаза, убирая длинные волосы за уши и неверяще смотря на протянутую руку. Квартира?!       - Квартира?! О боже мой! Правда квартира? Папа, я с ума сошла, не иначе! - Я спрыгнула со стула с завидной скоростью гепарда, опрокидывая его с грацией бегемота. У меня была своя квартира и маленький ключ в маленькой коробочке, и я была самым счастливым человеком в тот момент. Пока:       - И, надеюсь, вы с Чонгуком поступите в один университет, поэтому ты ведь не будешь против, если твой брат пока поживёт с тобой?       Я замерла так резко, напугав маму, но это было не важно. Я смотрела на Чонгука, ища в нём намёк на такое же удивление, но обнаружила только вежливую улыбку, говорящую о том, что он прекрасно осведомлён о таком решении и был явно не против.       - Всё в порядке, сестрёнка?       - Конечно, Гук, буду рада.       Я хотела провалиться сквозь землю, но только бы не видеть то удовлетворение в глазах брата. Как раньше.