Сделка с совестью

Трансмутация золота, она же «создание золота алхимическим путем», формулы для подобного превращения вы не найдете ни в одном труде по алхимии. Таков закон: «Один из запретов алхимии – создавать золото». И только дурак поверит в то, что этот закон имеет некое мистическое или религиозное обоснование. Все гораздо проще: создание золота и других драгоценных металлов, драгоценных минералов, подделка валюты алхимическим путем являются уголовным преступлением, карающимся смертной казнью. Создание иных ценных металлов, сплавов, минералов, а также пороха, иных взрывчатых веществ, ядов, оружия в масштабах, превышающих личное использование, незаконное предпринимательство предметами алхимического преобразования также является уголовно наказуемым деянием, подразумевающим различные виды и сроки наказания, такие как: три, пять, десять, пятнадцать, двадцать лет заключения, в зависимости от тяжести преступления. Это законы общества, регулирование экономики, чтобы никто не посмел безнаказанно обогащаться, минуя государство. Именно эти законы сильно сузили круг желающих заниматься изысканиями и значительно маргинализировали образ алхимика в глазах общественности. Для выполнения этих законов требуется максимальный учет алхимиков, создание государственных списков. Требуется уведомление каждого алхимика, что не следует ему заигрывать с системой, ни ради науки, ни ради выгоды, ни по глупости. Незнание закона не освобождает от ответственности. Закон суров, но это закон. В связи с этим также требуется специальный человек, который и займется выявлением, оповещением, учетом и вербовкой. В условиях военной диктатуры этот человек должен быть офицером армии, из-за специфики работы – алхимиком. Молодой подполковник Восточного Штаба, герой Ишварской кампании, государственный алхимик Рой Мустанг подходил по всем параметрам идеально, потому и получил себе эти обязанности. Из-за особого отношения командующего Восточным округом – генерала Груммана – без отрыва от основных служебных обязанностей. Сам Рой Мустанг был этому не рад совершенно. Не имей он грандиозных, далекоидущих планов на свою службу, не побывай в Ишваре – такая работа была бы самое то. В меру сложно, в меру интересно, в меру несправедливо и паскудно. С учетом же планов и амбиций – дополнительная головная боль, бумаги и командировки к черту на рога. Спасибо, хоть в пределах Восточного округа. А если он дослужится до перевода в Централ? Там округом не отделаешься – получи всю страну, распишись. Мустанг заканчивал отчет о предыдущей такой, по делу неучтенного алхимика, командировке. Пришлось ехать в немыслимую даль и все ради какого-то недоучки деревенского, который ничего, кроме кривобокого горшка, трансмутировать при всем желании не сможет. Еще и машину казенную чуть не угробили. Кто же знал, что под «переправой» следовало понимать брод, которым коров гоняют? Предложивший этот «короткий» путь Хавок знал. Не учел, правда, что после затяжных дождей берега размыло… Так и засели в реке почти на сутки. Алхимик задумался: писать ли об этом в отчет? Решил, что не стоит, иначе огребет и он сам и только переведенный с юга лейтенант. К тому же машина цела, в отличие от самомнения Мустанга. Надо же было – упасть в эту треклятую реку, наглядно продемонстрировав, что не умеешь плавать. - Подполковник, вас запрашивает сельский округ Ист-ривер, - доложила лейтенант Хоукай. - Как запрашивает? - Телефонный разговор. "Опять этот треклятый округ! Только что ведь оттуда!" - возмутился про себя алхимик. В ходе разговора с военным представителем округа Мустанг понял, что случилась беда. В одном из городков проворонили сразу двоих алхимиков, семейную пару. И не просто семейную пару, а владельцев маленькой ювелирной мастерской. Подозревали этих людей, ожидаемо, в воссоздании золота. - Мы их пока не трогали, но за мастерской наблюдение установили, чтобы не сбежали. Сидят пока что на месте, ни о чем не подозревают. Обыск не проводили, ни в открытую, не скрытно, так как хотелось бы под вашу подпись и задержание, и обыск, - разливался соловьем местный капитан. Понятное дело, подстраховаться хочет, расстрелять или повесить - всегда успеется, только оживить обратно в случае ошибки - совсем никак. Тем более, что казни за такое преступление всегда освещаются и по радио, и в газетах, совсем недавно преступников такого плана вешали и вовсе прилюдно, на площадях, чтобы боялись и знали, что наказание неизбежно. - У нас доказательство есть, нам передали кольцо, один эксперт утверждает, что золото трансмутировано, но выделка обычная. Эксперт надежный, но хочется серьезной экспертизы, дело ведь такое, - продолжил капитан. "Подстраховщик, - думал Мустанг. - Звание хочет новое, но от ответственности избавьте его". - Продолжайте наблюдение. Скоро прибудем, - закончил разговор алхимик. И закрутилось, только успевай соображать. Недаром уже не первое поколение писателей описывает некую "государственную машину", что заводится так медленно и неохотно, но если уж разошлась - нет спасенья. Размажет. Командировка заняла две недели. Дело было простое. Муж с женой действительно оказались алхимиками. Доказательств этому в их доме и мастерской - хоть отбавляй. Десятой части хватило бы. И несомненно преобразованный слиток золота нашелся, и по кольцу свой, доверенный и проверенный эксперт однозначный вывод сделал. Оба признались, каждый взял всю вину на себя. Простое дело, элементарное. - Что ж, подполковник Мустанг, готовься к новой звезде на погоны. Отличная работа! - радостно возвестил по телефону Грумман. Мустангу же было противно до боли под ребрами, до тошноты. Он не видел в этих несчастных обреченных людях преступников. Два одинаково слабых алхимика, достаточно самокритичных, чтобы с юности понять надобность в ином ремесле. Выучились. И работали по-началу честно. Пока не родился у них больной ребенок, но больной излечимо. Лечение же требовало больших денег. Так и решились. Осторожны были невероятно. Все у них получилось: и ребенка вылечить, и не попасться. Только давно известно: встав на скользкую дорожку, просто так с нее не свернешь. Большинство дом бы себе новый поставило, в шелка бы оделись, а эти... Как есть - глупцы. Решили людям помогать. Тихо. Осторожно. Щедрые драгоценные подарки делали беднякам, больным, сиротам. Люди семью любили и ни о чем не догадывались. Или вид делали. Пока не появился конкурент. Который тоже не догадывался ни о чем, просто хотел заниматься своим ремеслом в этом городишке единолично. Люди же предпочитали земляков - благотворителей, а не пришлого мастера. Конкурент оказался тем еще подлецом, сразу понял, что добром ничего не добиться, решил вмешать государство. Надеялся донести на нарушения разные: может быть, с налогами связанными или с контрабандистами, или речи какие-нибудь против власти подслушать. Начал следить, в окна заглядывать. И увидел даже больше, чем планировал. Доказательство - кольцо - раздобыть было совсем просто, заплатил за него тройную цену. И бегом докладывать. А у Мустанга перед глазами ночами тот домик стоял. Столь тихий и уютный, что хоть картину пиши. И люди эти, простые невероятно, суеверно-добрые. Алхимик думал, что такие только в книгах бывают: которые хотят счастья всем и даром, а об экономике, системе, законах и доносах знать не знают. В их мире такому до последних событий места не было. От себя, представителя власти, было противно. Опускались руки. Хотелось напиться. Ведь это мы, государство, не помогли с лечением ребенка. Мы же оставили бедняков помирать с голоду. Это нам наплевать на немощных стариков и малолетних сирот. Теперь тех, кому было не наплевать - под расстрел или же на виселицу. И где-то у дальних родственников, на севере, двенадцатилетняя их дочь теперь будет жить. В нищете и с клеймом дочери особых преступников. Это значит - без надежды не только на светлое, но и просто на сытое будущее. И как смотреть в глаза подчиненным, Мустанг не знал совершенно. Столько сил положил, строя репутацию человека не только адекватного, но и справедливого... Теперь же вот это свалилось. - Делайте, что должны, тут нечем помочь. Хоть в чем-то повезло, в глазах своих товарищей он не увидел осуждения, или еще страшней - отвращения. "Где-то, в другом мире, мы могли бы быть друзьями. Просто так, как оно у нормальных людей", - почему-то подумалось. Последняя подпись в протоколе. Дело закрыто. Фактически, приговор вынес он, без пары месяцев полковник. "Если обо мне когда-нибудь напишут книгу, через много лет, то в ней упомянут, что полковника я получил, угробив этих двоих", - подумал, идя по перрону к поезду. В толпе увидел того самого конкурента-ювелира, доносчика. Тот буквально светился от счастья, смотрел с восторгом, преданными глазами. "Пристрелить бы урода. Ведь он продолжит... Со скользкой дорожки не сходят". И алхимик просто прошел мимо, изо всех сил думая о будущем. Очередной шаг к которому был сделан.