Синяя бабочка плетельщика судеб

Как вылечить простуду, знает каждый, кроме вашего врача. Неизвестный

Не послушавшись совета Гуахаро, я быстрым шагом — но стараясь не сорваться на бег, — направился на крышу здания. Нет, не на зло императору, как подумал Олест, просто я лучше знаю, как мне успокоиться.       Дорогу даже не пришлось спрашивать: достаточно было дойти до конца коридора, где обнаружилась лестница, и подняться по ней до самого верха. Как потом буду добираться до выделенной мне комнаты, я даже не думал, это сейчас не важно. Люк на крышу, как ни странно, оказался не заперт. Хотя чего их запирать-то? Почти все свои, от них ничего скрывать не надо, а единственный чужой не выйдет отсюда живым.       В последствии эта мысль стала пророческой, но совершенно в другом смысле, нежели я предполагал.       Крыша оказалась черепичной, имеющей форму шестигранной пирамиды, несмотря на то, что сама башня была круглой. Вершина пирамиды казалась срезанной, из нее торчал шпиль, оставляя свободным бортик примерно двадцати сантиметров шириной, как раз можно пристроить задницу.       Я сел, оперевшись на шпиль спиной, и уставился перед собой. Леса, леса и только у самого горизонта была видна желтая полоска степей. Если бы я смотрел с противоположной стороны, то после небольшой полоски покрытых лесом холмов, взгляд бы упёрся в величественные Срединные горы. А ведь ещё на территории империи мертвых пустошей есть и болота, и пустыня, и цепь озёр с целебной водой…       И все это совершенно безлюдно.       Примерно триста лет назад, может чуть побольше, — людям тогда было не до запоминания точной даты — тут были процветающее королевства, славящиеся своими ремесленниками, чуть дальше на восток стояла Академия Магии, не чета нынешней. Говорят, маги тогда умели даже вызывать души мёртвых! Впрочем, от ужасной участи их это не спасло.       Триста лет назад жители территорий, на которых теперь находятся Мертвые Пустоши, начали умирать от неизвестной болезни, с которой ничего не смогли поделать даже лучшие целители. Люди бежали, стараясь скрыться от угрозы, но куда им было податься? У соседей те же самые проблемы… Хотя нет, приморские районы почти не пострадали от чумы, там вымерло всего лишь около пятидесяти процентов населения. По сравнению с центром, где процент зараженных приближался к девяносто пяти, это сущие пустяки. А потом появилось оно.       Черный туман полез из болот, убивая людей, но всего лишь изменяя животных и растения, превращая простых коров и пшеницу в жаждущих крови хищников. Этот туман впитывал магию, кормился ею и не желал исчезать даже самым солнечным днем. Несмотря на всё своё сопротивление, королевства пали. Города, попавшиеся на пути тумана, обращались в пыль. Та же участь постигла и Академию, вместе с её величественной библиотекой.       Когда все люди немаленького материка зажались по углам в страхе за собственные шкуры, наступление тумана затормозилось, чётко очертив границы новоявленной империи. Тогда же Гуахаро, изобретатель этого жуткого оружия, явил общественности свой бледный лик, объявив, что вся эта территория принадлежит ему. Народ немного взбодрился, живой человек, пусть даже не-человек, это вам не непонятный туман, его и убить можно.       Но все попытки оканчивались неудачей.       Почти вся центральная область материка оказался оккупирована изменённой природой. Кроме того, небольшие клинышки вторгались в незаражённые территории. Заклятые звери не хотели сидеть на месте, а людей становилось всё меньше.       В какой-то момент появился человек, — летописи не сохранили его настоящего имени, сейчас его называют просто Основателем, — и заявил, что люди пока ещё слишком слабы, чтобы бороться с Гуахаро напрямую, и что надо просто чуток поднакопить сил. Он основал Обитель Охотников, людей, помогающих бороться с вырвавшимися за пределы леса монстрами или, наоборот, спасать случайно зашедших в проклятый лес недоумков. Он же основал новую Академию магии и Университет для не-магов.       После того, как все хоть немного устаканилось, мир начали сотрясать природные катаклизмы. Цунами и землетрясения едва ли не полностью уничтожили всё население планеты. Климат начал стремительно менятся, мы бы просто не смогли приспособиться, но нам помогли. В небе появилось второе солнце, не такое яркое, как первое, но несущее не меньшую благодать.       Появилось Малое Солнце, дом соладоров, расы, которая помогла нам выжить.       Поговаривают, что они такие же люди, как мы, только мне что-то слабо в это верится. По-моему, единственное, что нас объединяет — это количество рук-ног и отсутствие хвоста. Маленького росточка, большеголовые, тонкокостные, они больше всего напоминают вставших на ноги головастиков, чем людей. Они казались бы смешными, если бы не огромная физическая и магическая сила соладоров.       Хм, может Гуахаро из них? Нет, вряд ли, он появился на сто двадцать с чем-то лет раньше, да и внешне может напоминать большеголового только тем, кто знает о них лишь понаслышке, а вот те, кто видел хотя бы картинку, ни за что не перепутают.       Во-первых, он намного выше. Столичная статуя большеголового в полный рост была мне где-то до пояса. Во-вторых, у соладоров кости гораздо тоньше, чем у нас, а у императора конечности были нормальной толщины, только совсем без жира и почти без мышц. А в-третьих, все большеголовые щеголяли лысыми черепами. Так что Гуахаро явно что-то на основе человека.       Но вернёмся к истории. Большеголовые в большинстве своем владеют предметной магией, которую они почему-то называют технологией. Они же помогали нам в период катастроф, щедро делясь информацией.       Обычно великие открытия магов никак не влияют на быт обычных людей, но тут был совершенно иной случай. Канализация, мельницы, единая система измерений, медицина, кораблестроение и многое, многое другое помогло облегчить жизнь простого трудяги. Конечно, не все знания, дарованные соладорами, оказались полезными, молодёжь, к примеру, быстро переняла все жаргонизмы и мат. Разумеется, наши бледные и невыразительные ругательства не могли составить конкуренцию целому языку нецензурщины.       Оказалось, что мир гораздо больше, чем представляли наши предки. На юго-западе от нашего материка обнаружился ещё один континент, единая Империя Солнечного Света. Люди там жили по совершенно диким законам, страннее чем у большеголовых, хотя в это и сложно поверить. Даже если не обращать внимания на тот факт, что они до сих пор верят в богов, то уж их преданность своему бессмертному Императору казалась просто поразительной для нашего народа, отвыкшего ждать помощи сверху.       Мой учитель был оттуда родом. Мастер боевой магии, он был вынужден скрываться в живом кольце, как ещё называют окружающие пустоши страны, от преследования. Причины он не называл, объясняя тем, что знание это мне совершенно ничего не дает, а из-за праздного любопытства не стоит ворошить прошлое.       На северо-востоке от нас располагается архипелаг Альянса сильфов и шелки. Флота, в привычном понимании этого слова, у них нет, да и зачем им? Расы разумных тюленей и оборотней-амфибий не нуждаются в дополнительных плавсредствах.       «Это всё было ещё задолго до твоего рождения, так что наплюй и забудь», — предложил Олест в ответ на мои воспоминания о лекциях учителя.       «А отца тоже до моего рождения убили?!» — возмутился я, слегка ежась под порывом ледяного ветра. Высота приличная, как-никак.       «За это — отомсти, раз уж начал, а в остальное не суйся. Какой бы сволочью не был Гуахаро, одно он сказал совершенно верно — правда многогранна. И он тебе это вполне убедительно доказал».       «Да уж, убедительнее некуда».       Я встал и неторопливым шагом спустился к краю крыши. С интересом посмотрел вниз. Ну и высотища! Так сразу и не определить, сколько метров, но точно больше ста. Из центра это было заметно слабо, землю загораживает край крыши, сравнивать не с чем, а тут…       Очередной порыв ледяного ветра едва ли не сбросил меня вниз, но я удержался благодаря тонким, но крепким металлическим перилам.       «Эй, поосторожнее там», — попросил Олест. — «Ты… Ты что, придурок, делаешь?!»       А я что? Я ничего… Гуляю вот… По перильцам. Раскинув руки в стороны идти по тонкой трубе, предугадывая малейшее движение ветра — это так здорово!       «Придурок, ёб… то есть грохнешься с такой высоты — и даже я спасти тебя не смогу!» — предупредил бабочка.       Зачем падать? Я не хочу! А вот потрепать нервы Олесту — самое милое дело.       Я шёл прогулочным шагом, не смотря под ноги. Зачем? Я уже проверил, труба ровная, качественная, изгибается почти незаметно, так что в любом случае не упаду. Давно уже прошли времена, когда я боялся встать на цепь демонолога[5], а два метра внизу или двести — не важно.       Пройдя две грани пирамиды, я заметил внизу какое-то шевеление. Ха! А у воинов тьмы, оказывается, тренировка на свежем воздухе. Может, присоединиться? Я в задумчивости остановился и слегка поднялся на цыпочки. Присоединиться хочется, а вот спускаться по лестнице — нет.       «Даже не думай!» — возмутился Олест. — «С такой высоты навернешься — никакой хранитель не спасёт!»       Я только улыбнулся и прыгнул вниз головой.              — Что он делает? — с интересом спросила струйка дыма, на мгновение приняв форму змеи.       — Провокацию, — ответил император, улыбаясь с ничем неприкрытым безумием. — Умный мальчик, только вот не учёл, что в эту игру тоже можно играть вдвоем.              Я на личном опыте убедился в правильности тезиса, что падение — это почти полёт, только финал печальнее. Олест что-то вопил, стараясь увеличить качество объединения и замедлить падение, но куда там, сто двадцать килограмм[6] живого веса не поднять даже соколам, что уж говорить о бабочке…       Однако, строго в соответствии с моим планом, печального финала не случилось: за три метра до земли я попал в телекинетическую подушку и меня почти мягко опустили на площадку.       — Ну? Что застыли? — злорадно спросил я, не обращая внимания на маты Олеста. — Падения никогда не видели?       После подтверждения моей догадки жизнь снова заиграла всеми красками. Я зачем-то нужен Гуахаро живым, а значит есть шанс его нае… надуть.       «А если бы он тебя не поймал?» — рявкнул Олест.       Так как это была первая цензурная фраза, которую он мне сказал после падения, я решил всё-таки ответить.       «Тогда бы мы умерли, но Гуахаро бы пережил несколько не слишком приятных минут, разбираясь с богами. А это обязательно бы случилось, будь я обычной игрушкой».       — Видели, причём много-много раз, — заметил один из воинов.       Характерные мешочки над верхними веками указывали на то, что кто-то из его предков был из Солнечной Империи, но крупный нос и узкое лицо просто кричали о том, что этот предок был очень дальним. Возраста он был уже пожилого, где-то тридцать есть. Короткий ёжик тёмно-русых волос и жёлтые глаза завершали картину. Ну да, конечно, он ещё был одет в тёмно-фиолетовую мантию воина тьмы, но она стандартная и не стоит описания. Кроме того, она ещё вполне качественно скрывает фигуру, так что и про неё ничего не могу сказать.       –… Но вы первый, кто не раскрасил нам площадку, — закончил он. — Присоединитесь к тренировке?       Я молча кивнул. Кажется, это один из тех, кого Гуахаро лишил эмоций.       Разумеется, среди человеческой расы не могло не найтись дегенератов, которые были бы готовы служить создателю чёрной чумы, только вот император, опасаясь предательства, лишает всех своих сторонников эмоций и намертво привязывает их к себе. В общем, предавшие род людей становятся просто големами.       — С радостью, — искренне улыбнулся я в ответ, предвкушая драку.       И ожидания меня не подвели. Вопреки сложившемуся среди столичных дворян стереотипу, тренировка — это не только и не столько собственно драка, сколько куча специальных упражнений для развития координации движений, силы и гибкости, плюс небольшие лекции о возможных путях достижения цели. Под целью, в большинстве случаев, подразумеваются болевые точки противника.       Во всяком случае, именно такой философии придерживался мой учитель.       А сейчас мне устроили стандартную кабацкую драку — все ученики на одного бедного меня.       Надо признать, что во время этого изби… этой тренировки моё и так не слишком устойчивое самомнение пошатнулось окончательно. Эти гады работали в команде так грамотно, что мне даже не удалось никого нормально атаковать — несколько случайных попаданий с моей стороны не в счёт — оставалось только самым позорным образом извиваться и убегать, что я с успехом и проделывал.       Через пару минут, что для боя является приличным сроком, я внезапно понял, что их стратегия имеет незначительные бреши, которыми я тут же и воспользовался. Существенно это мне ничего не дало, зато, отвесив парочке воинов тьмы увесистые пинки под зад, я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие.       Ещё через две минуты они начали запыхаться. Классическая реакция скороспелок. Они сильны и быстры, но не могут поддерживать такой темп долгое время. Я, хоть и не очень силен, зато юрок и могу скакать так часами.       Спасибо тебе, учитель, и прости за все проклятия в твой адрес!       Из пятнадцати воинов тьмы хоть по чуть-чуть, но досталось каждому. Кому подзатыльник, кому… кхе… поджопник, кому в ухо прилетело, но досталось всем. Неудивительно, что они кидались на меня все яростнее и бестолковее.       — Хватит, — негромко произнёс наставник. Его никто не услышал, точнее не захотел слышать. — Вода!       На драчунов обрушился целый водопад ледяной воды. В ответ на такую жестокость со стороны учеников послышались на удивление дружные маты. Я не отставал от общественности, несмотря на то, что такие меры воспитания были для меня более чем привычными: недолюбливая классическую магию в целом, узкоглазый пень питал нежную страсть к заклинанию ледяного дождя.       — А-а-апчхи! — многозначительно выдал я. Бр-р-р! А у учителя вода была теплее!       — Наказание за оскорбление, — спокойно сказал старший. — Бой с учителем!       Что тут началось! Парни, которые гоняли нас с Олестом по всей площадке, разлетались как пушинки от ударов в общем-то не крупного наставника!       Я, наученный горьким опытом командных драк, вперёд не лез, чтобы первым не получить на орехи, но и смыться за угол, чтобы поесть этих самых орехов, мне не позволяла гордость: чай, не крестьянский мальчишка, чтобы от драки бегать. Так что я от неё благородно уклонялся, стараясь, чтобы между мной и наставником тёмных было как минимум два ученика. Заодно поедал те самые орешки, пока они не отсырели в мокрой одежде.       Между прочим, в складках моего одеяния можно найти множество всякой хрени. Старый пень научил меня скрывать в одежде и на теле практически любые вещи, но умения выбирать их так и не привил. Я точно уверен только насчёт оружия, доспехов и денег… Хотя нет, я уверен в отсутствии последних. Ну, может ещё об орешках помню, остальное находится под мраком тайны. Например, при прошлой ревизии в одном из карманов я обнаружил розовые подтяжки. Кому они принадлежали я вспомнить так и не смог.       Мысли текли вокруг каких-то абстрактных вещей, а тело привычно отступало. Надо отдать должное ученикам тьмы, получив удар, они довольно-таки шустро поднимались, давая мне возможность затеряться в толпе. Впрочем, мне это не помогло, когда так называемый наставник увидел меня с набитым ртом (Все ещё помнят, как я ем?). В его взгляде что-то перемкнуло, и он целенаправленно двинулся ко мне.       Обругав себя последними словами (Придурок, не мог жрать незаметнее?!), я начал драпать активнее, старательно жуя. Пропущенные удары крайне негативно влияют на пищеварение.       М-да, рано я похвалил учеников, они даже не заметили, что цель их учителя изменилась, все так же бросались на него… Хотя это мне только на руку. Орешки оказались временно забыты, а все наши с Олестом силы сосредоточились на убегании. Если уж он своих учеников так раскидывает, то что уж говорить о таком маленьком и скромном мне? К тому же наставник тёмных лично мне ничего плохого не сделал, чтобы попытаться уничтожить его любой ценой.       О, похоже, до учеников наконец-то дошло… Встали кружочком, гады, и ещё подбадривают, сволочи. А наставник уже совсем дошёл до ручки, вон как зубы скалит. Неужели все это из-за орешков? Или всё-таки из-за меня? Нет, конечно, узкоглазый пень мне не раз тонко намекал, — когда топил меня в чисто воспитательных целях или когда помогал бежать от обманутых мужей, — что я могу разозлить даже ледяную богиню правосудия, но я, честно говоря, не верил до сего момента.       Только вот зло скалящийся воин тьмы, который, теоретически, должен быть абсолютно невозмутим, не оставлял мне права на сомнения.       — Хватит, — негромко произнёс император. Его голос ни с чем не спутаешь. — Госет, неужели ты в действительности хочешь причинить вред нашему гостю?       — Нет, — останавливаясь, произнёс наставник сквозь крепко стиснутые зубы.       Я посмотрел на него совершенно невинным взглядом и продолжил жевать. Не с набитым же мне ртом колкости отпускать?       — Наш гость промок, — произнёс Гуахаро. Тон и положение ни капли не изменились, но мне почему-то показалось, что он обращается ко мне. — Надеюсь, у него есть сменная одежда или, может, выдать ему что-то из наших запасов?       Представив себя в фиолетовой форме воинов тьмы, я чуть не подавился. Ну уж нет! Так низко я ещё не опустился!       — Все мои вещи остались на коне, — ответил я, с трудом проглотив орехи.       — Прекрасно, — сказал Гуахаро, едва-едва взглянув на пространство передо мной. — Щарлайре, проводи его.       — Да, Мастер, — чуть поклонился один из учеников.       Э-э-э… Я что-то не понял, меня отпускают? Ведь Ветер находится за пределами замка, а там прекращает действие клятва гостя.       Видимо, этот вопрос как-то отпечатался у меня на лице, потому что я неожиданно получил ответ.       — Клятва гостя распространяется на все подвластные территории. У большинства людей это только собственный дом, поэтому и возникли такие суеверия, — сказал император. — А у меня дом гораздо больше здания.       Вот попал! Незаметно смыться точно не получиться: одно дело выбираться из замка, а совсем другое удирать от погони по лесу.       — Пойдёмте, — вежливо произнёс Щарлайре, что смотрелось несколько странно после того, как я съездил ему по уху.       Мы неторопливо направились куда-то к северному крылу замка. Хотя замком, в привычном понимании этого слова, данное сооружение назвать было нельзя: резиденция тёмного императора явлется просто башней, окруженной хозяйственными постройками и высоким каменным забором.       Олест, осознав, что драка уже закончилась, с заметным трудом отсоединился от меня и, даже не обругав, отправился в свой карман досыпать. Переволновался, бедняга. На какое-то мгновение мне даже стало стыдно за свое поведение, но затем я вспомнил какими он словами меня крыл, и весь стыд стыдливо свернул ушки и спрятался. Прошу прощения за невольный каламбур.       Хм, странно, мы почему-то поднимаемся по стене, вместо того, чтобы идти к воротам, которых я ещё к тому же не видел.       — А зачем?.. — я решил не заморачиваться, а спросить прямо у моего проводника, но меня нагло перебили.       — Увидишь, — коротко бросил он.       Выглядел он как типичный южанин: зеленоватая кожа, широкий нос, тонкие губы и высокие скулы, плюс ёжик серебристых волос. Похоже, здесь все, кроме императора, не слишком заботятся о своём внешним виде.       Мы наконец дошли до точки назначения. Э? Это, что, шутка такая?       — В чёрном замке нет ворот, — ехидно пояснил проводник, заметив мою ошарашенную физиономию. — Приходится спускать по лестнице.       Какое упущение архитектора! А продовольствие им как завозят? Тоже на веревках? Хотя какое продовольствие, здесь же даже дорог нет! Кто их всех кормит?!       Решив оставить эти вопросы на потом, я соскользнул вниз, вслед за Щарлайре по веревочной лестнице. М-да, он явно не часто выбирается из замка, вон как лестница раскачивается под ним… Навыка ему явно не хватает.       — Эй! Ты чего застыл? Уже передумал? — громко крикнул он, не поднимая головы. Выделывается. Мало того что сам лезет как беременная корова, так ещё и меня не заметил! Ну, я ему сейчас покажу!       — Да вот, жду пока некоторые улитки наконец сползут, — шепнул я ему на ухо.       Как он подскочил! Это надо было видеть! Даже чуть было не свалился, но я его поймал за шиворот. Конечно, до земли оставалось всего метра два, но, боюсь, в таком состоянии он не сумел бы качественно приземлиться.       — Полетать захотелось? — осведомился я, аккуратно цепляя ученика тьмы обратно на лестницу.       — Ты чего подкрадываешься?! — возмутился он вместо благодарности.       — И не думал даже, — обиделся я. Вот так спасаю, а мне даже вежливого «спасибо» не сказали. — Я просто двигаюсь тихо, а твой плохой слух не моя проблема.       Он на меня как-то странно посмотрел, а затем кивнул и начал спускаться дальше в полном молчании.       Далее шли без происшествий, разве что проводник частенько на меня косился. И что я делаю не так? Наверное, это из-за того что я каждый раз терпеливо ловлю его за шиворот после того как он, заглядевшись, запнется о что-нибудь. Бою в лесу их явно не обучали… Или ещё не успели, или у Гуахаро программа такая. Только вот зачем императору, на территории которого нет ни одного города, нужны воины, обученные сражаться в городских условиях? Подозрительно это…       «Не накручивай себя», — сонно посоветовал Олест. — «Может, его потом пустыню патрулировать пошлют, или болота… Не в каждой густой тени скрывается убийца».       «Ага», — мрачно согласился я. — «Иногда там бывают грабители, воры, насильники или стражники, только вот целителей, прекрасных дам или просто цветов там не найти. Так что не надо мне про это, по-любому от Гуахаро ничего хорошего ожидать не приходиться».       «Твоя правда», — согласился хранитель.       Наконец, дошли до Ветра, который в наглую обгладывал какой-то куст. На меня он покосился с обидой, мол, что ты меня, хозяин, не расседлал-то?       — Прости меня, я очень плохо поступил, — покаянно сказал я, освобождая его от поклажи. — Хотел быстрее обернуться. Придётся мне ещё тут задержаться, надеюсь, ты не будешь без меня скучать?       Ветер ехидно ржанул и скосил глаза на изрядно обглоданные кусты. Мол, не беспокойся, я найду чем заняться. Невольно улыбнувшись, я потрепал хулигана по длиннющей гриве. Для животных эти земли абсолютно безопасны, максимум, что может угрожать моему коню — это встреча с каким-нибудь хищником. Хотя нет, это хищнику надо опасаться встречи с Ветром.       — Ши-шикарный конь, — заикаясь, заметил Щарлайре.       — Ага, — согласился я, любуясь своим Ветром.       Высокий, сильный, грациозный конь вороной масти, с перекатывающимися под кожей стальными мышцами, с длиннющей гривой и шикарным хвостом зеленоватого отлива. Это не простой конь, а специальный модификант сильфов, который может в случае чего и в морду дать копытом, и откусить какую-нибудь важную часть тела. Нет, никаких клыков, когтей и прочей гадости у него нет, просто огромная сила и сквернейший характер защищают его лучше всех этих ухищрений.       — Во сколько он тебе обошёлся? — спросил ученик тьмы.       Ого! Он, что, думает, что я его купил? Наивный…       — В два сломанных ребра, — честно признался я, но, заметив его недоумевающий взгляд, все же пояснил: — Из арбалета подстрелили, когда мы бежали из замка его бывшего хозяина.       — Так ты его украл?! — пораженно расширил глаза мой собеседник.       Мы с Ветром с одинаковым выражением посмотрели на этого недоумка. Украсть боевого коня? Да как это ему в голову могло придти?       — Почему «украл»? Ну почему сразу «украл»? — с трагическим надрывом начал я старую песню. — Девка за мной побежала, сама мне на шею вешалась — так значит, я её украл и обесчестил? Боевого коня освободил от страшной участи стать музейным экспонатом — так сразу украл? Он, между прочим, сам, добровольно, подставился под седло.       Признаю, больная тема. Очень больная. Девяносто процентов моих травм связаны с ней.       — Разжиревший купец купил его ещё жеребёнком, — продолжал я с не меньшим пафосом. — Боялся Ветра до дрожи, но, жаднюга, не давал кататься на нём даже собственному сыну! Так и держал в стойле, кормя отборным овсом и изредка показывая особо дорогим гостям!.. У меня тогда были серьезные проблемы с деньгами и властями, и я, в целях маскировки, нанялся телохранителем к одному купцу, деловому партнеру предыдущего хозяина Ветра. И как говорится в романтических балладах: «Это была любовь с первого взгляда».       Ветер фыркнул и легонько толкнул меня коленом. Не любит он излишнюю пафосность, что тут поделать? Даже когда я вешаю лапшу на хорошенькие ушки очередной красотки, он старается меня заткнуть. Не понимает, что я тоже про себя ржу похлеще его.       Щарлайре, конечно, не девушка, но тоже не шибко умный. Рефлекс вешать лапшу на развешанные уши неискореним, во всяком случае, узкоглазому пню так и не удалось исправить этот мой недостаток.       Самое смешное, я в таких случаях никогда не вру.       — Так что назвать это кражей никак не получается, — развел руками я, чуть улыбаясь.       Пока ученик тьмы переваривал лапшу, я разложил на земле весь свой нехитрый скарб. Так, седло со всеми комплектующими можно оставить тут, ничего им не сделается, они влагостойкие, а воров в Мёртвой Империи почему-то не водится. Сумки с запасной одеждой, оружием и едой я возьму с собой. Хотя нет, еду лучше оставить, меня в замке покормят, а вот Ветер может обидеться на вегетарианскую диету и в действительности кого-нибудь сожрать. Не знаю, как насчёт других его собратьев, но мой конь так обожрался за свою жизнь отборного овса, что сейчас даже видеть его не может. Точнее может, но это вызывает у него приступы неконтролируемой агрессии. Теперь питается свежей зеленью, грубым сеном, особенно хорошо идет из чего-нибудь колючего, фруктами… Изредка таскает у меня мясо со специями, но не так уж часто, чтобы бить тревогу.       Так что открытая сумка с продуктами осталась на траве. Уж что-что, а достать все съедобное из тряпок он может вполне профессионально. В бытность свою купеческим конём обучился: ловил конюхов, придавливал коленом к стене и отбирал все стащенное на кухне. Какое-то время я пытался научить его незаметно таскать кошельки у прохожих, но благородный конь может только грабить.       — Пойдём обратно? — поинтересовался я, собравшись.       — А? Что? — отвлекся от своих раздумий ученик тьмы. — Да, конечно.       Он что, совсем непуганный? Опасно так задумываться при почти незнакомом человеке. Получишь нож между рёбер — и даже не заметишь.       — Почему ты стал воином тьмы? — с интересом спросил я. Мне действительно интересно что же заставляет людей предавать самих себя.       — А? — всё ещё отвлеченно переспросил собеседник. — А, у меня просто выбора другого не было. Меня отдали в рабство за долги отчима, а Мастер купил и дал свободу.       — Да ну? — выразил свое сомнение я.       — Конечно, — утвердительно кивнул Щарлайре. — Если я захочу, то хоть сейчас смогу уйти из империи, никто за руки хватать меня не будет, но куда идти? Домой? Это уже даже не смешно.       Хм, если это так, то очень умный ход. Иллюзия выбора создает уверенность в том, что служишь уже добровольно.       — А как же слухи о лишении эмоций? — спросил я.       — Чушь! — категорично заявил он. — Просто по регламенту во время вылазок вне империи надо держаться невозмутимо.       — Сомневаюсь, что регламент поможет от провокации.       — Зря, — серьезно покачал головой он. — После выходок Мастера все старания этих придворных интриганов кажутся просто детским лепетом.       — Да ну? — снова спросил я. Да что это такое, сведения из него буквально клещами приходится доставать. — Приведи примеры.       — Кроме того, что по всем законам природы он давно уже должен был быть мертв? — со смешком уточнил Щарлайре. — Ну вот к примеру: неделю назад он о чем-то так задумался, что не заметил, как идет по потолку, иногда проходя сквозь стены. Частенько отвечает на вопрос до того, как его озвучишь — да что там! — до того как его вообще сформулируешь!       Удивил, блин. По сравнению с черным туманом явно слабовато, впрочем — я бросил быстрый взгляд на спутника — им этого хватает. Значит, Гуахаро использует специальные методики для тренировки невозмутимости… Проще говоря, безостановочно держит их в состоянии удивления, пока оно не притупляется. Ничего особенного в этом нет, многие школы боя Империи Солнечного Света делают точно также. Да и я на личном опыте убедился в преувеличенности слухов о безэмоциональности воинов тьмы.       Только Гуахаро это не спасёт.       — А ещё в замке есть галерея движущихся картин, — добавил Щарлайре. — Я пока ещё не на той ступени посвящения, чтобы посещать галерею, но говорят, что это просто непередаваемое зрелище!       — Ты хотел сказать «фильмов»? — уточнил я.       — Ну что ты, разве я не знаю что такое фильмы? — снисходительно посмотрел на меня ученик тьмы. — Я даже в детстве с родителями там был!       Большеголовые построили в столице одно здание, в котором с помощью техномагии показывают отрывки из жизни соладоров. Красиво и необычно, конечно, но сюжетов там слишком мало, чтобы представить себе полную картину.       — Там просто с помощью специальных приспособлений записывают реальные моменты, пусть и с помощью актеров, там и звук есть, и запах, а в галерее, как говорят, только картинка. Движущаяся. И, знаешь…       Он немного помолчал, словно собираясь с мыслями.       — Многие из видевших хоть и говорят, что картины прекрасны, но надеются, что их сюжет никогда не происходил в реальности.       Так, а вот это уже интересно! Хочу туда попасть… Надо как-нибудь осторожно выяснить, где расположена галерея.       «А не проще ли спросить у императора?» — сонно предложил Олест. Как сильно бы он ни устал, он все равно продолжает контролировать ситуацию, хотя и вполуха. Разумеется, если таковые вообще у бабочки есть. — «Как ты недавно доказал, у него явно на тебя какие-то планы. Не думаю, что он откажет тебе в проведении экскурсии».       «Так-то оно так», — задумчиво передал я. -«Только это будет совсем не интересно… К тому же, Гуахаро слишком хорошо мне показал, насколько просто манипулировать правдой, поэтому я хочу посмотреть всю его галерею сам, а не то, что он захочет мне показать».       «Как всегда, Морин», — устало произнёс бабочка. — «Первая причина была истинной, остальное — обоснуй для посторонних. Когда ты уже повзрослеешь?»       «Надеюсь, никогда», — усмехнулся я.       Мы подошли к стене, и Щарлайре начал выстукивать на стене какой-то замысловатый мотивчик. Со слухом у него была явная беда, он несколько раз сбивался, ругался нехорошими словами и начинал все сначала. После с десятой, попытки меня стало подмывать желание предложить помощь этому недоумку.       «Не всем же быть такими гениями, как ты», — философски заметил Олест. — «Представь себе, некоторые люди не могут сразу научится чему-то, даже если это что-то им действительно интересно».       «Вот только не надо из меня опять сильфа делать[7]!» — попросил я. — «Наоборот, мне интересно только то, к чему у меня есть способности. Например, со счётом у меня всегда были проблемы, и мне совершено не нравится заниматься делами поместья. Та же самая ситуация с магией».       «Ну-ну, так я тебе и поверил», — хмыкнул бабочка.       Видимо, дежурные по стене опознали Щарлайре по количеству неудачных попыток и, сжалившись, сбросили сверху конец веревочной лестницы. Я не стал дожидаться, когда этот медлительный человек соизволит подняться, и первым полез на стену. Как оказалось, это было чрезвычайно дальновидное решение: парочка учеников тьмы решила поднять знающего код коллегу и оставить бедного меня в лесу. Во всяком случае, об этом говорили вцепившиеся в лестницу руки и разочарованные физиономии.       Я лучезарно улыбнулся несостоявшимся интриганам и отправился вниз. Время обеда, надо найти местную столовую для простонародья и отбрехаться от предложения императора разделить с ним трапезу, если таковое поступит. Нет, я не перешёл в категорию слабонервных, которые не могут смотреть, как этот урод жрёт, просто на сегодня мне задушевных бесед явно хватило.       Неприятно это осознавать, но, похоже, император тоже так решил, потому что первый же пойманный организм в фиолетовой мантии (кто он там, ученик или воин, я не разбирался) беспрекословно отвёл меня в столовую.       Зайдя в здание донжона, я на мгновение замер. Нет, виды взгляд не поражали, всё те же скучные чёрные коридоры с подсветкой, но вот запах… Этот запах не должен быть в помещении, невозможно!       Я подозрительно принюхался. Нет, мой нос меня не обманул, здесь действительно пахнет грозой. Однажды в детстве наше поместье накрыл ураган. Помню, как я стоял у открытого окна и с жадностью смотрел на сияние почти непрерывных молний; помню, как плакала сестра, испугавшись грохота; помню запах, ни с чем не сравнимый запах грозы…       «Олест?» — поинтересовался я мнением хранителя.       «Не понимаю о чем ты», — отрекся он. — «Признаю, запах странный, но здесь так пахло и до этого, просто ты попал сюда в стрессовой ситуации, не до принюхивания было. Я думаю, это последствия каких-нибудь опытов императора».       «Каких опытов?» — удивился я.       «Каких-нибудь!» — крайне понятно пояснил хранитель. — «Неужели ты думаешь, что такое существо, как Гуахаро остановится на одном опаснейшем изобретении? Наверняка у него где-нибудь в подвале лаборатория с кучей непонятных штуковин и оружия».       «Не каркай, ты же бабочка, а не ворон», — мрачно съязвил я.       Понимание того, что Олест на сто процентов прав, бодрости мне не прибавило.       Я тряхнул головой, отгоняя все непрошеные мысли, и вошёл в указанное проводником помещение. М-да, у архитектора этого замка явно были большие проблемы с воображением, точнее с его отсутствием. Общая обеденная зала была похожа на столовую императора как две капли воды, различаясь лишь размерами. Восемь длинных столов рядками, над ними дополнительные полоски света, тяжеленные каменные столы и неудобные стулья… Хотя нет, ещё одно отличие нашлось: столовые приборы здесь были явно попроще, из керамики.       Заметив за одним из столов знакомую мне по тренировке команду, я решительно направился к ним. Не есть же мне в одиночку?       — Привет, — поздоровался я.       Меня смерили крайне недружелюбными взглядами. Ну-ну, и не таких уделывали.       Я как ни в чем не бывало улыбнулся и сел на стул рядом с ними, потом посмотрел на здоровяка, который мне запомнился тем, что смог до меня дотянуться.       — А здорово ты меня достал, — с почти искреннем восхищением произнёс я. — Если бы я не подскользнулся — это был бы чистый нокаут.       Враки, конечно, но они купились.       Остаток дня прошёл в теплой дружественной обстановке. После обеда я стал помогать ученикам тьмы, частенько посмеиваясь над их беспомощностью в некоторых вопросах. Со всеми перезнакомился и подружился, делая вид, как будто так и надо — забираться через стену, чтобы убить их Мастера, как будто это нормально — использовать плазменное пламя для обездвиживания стражи. Вот он минус такого воспитания, в столице на меня бы ещё год-два косились, даже если бы король даровал мне прощение, а здесь это в норме вещей.       Ну ничего, мы ещё потанцуем.                     На следующее утро я чувствовал себя совершенно разбитым, и дело было даже не в неудобной кровати, в конце концов, на земле спалось похуже, а в банальной простуде.       — Апчхи! — мрачно поздоровался я с миром.       Знакомая тянущая боль над переносицей не оставляла никаких сомнений в причине моей разбитости. Как уже говорилось ранее, я был крайне неспокойным ребенком, да и что уж греха таить, я им до сих пор остаюсь, так что, мои действия, в целом, достаточно предсказуемы: напакостил, получил наказание, лечусь; напакостил, получил наказание, лечусь; недопакостил, сломал себе что-то, лечусь. Ничего удивительного, что за свои неполные восемнадцать я умудрился переболеть всеми возможными заболеваниями и получить все виды травм. Разве что только шею я себе пока не ломал.       Я рассмеялся лающим смехом, совсем не плавно преходящим в кашель. Вот демон, как же не вовремя!       Как-то учитель пробовал меня закалять, но после шестого воспаления легких плюнул на это дело и сказал, что мне проще переболеть, чем не болеть. И действительно, то же самое воспаление легких у меня проходит само собой за пару дней, а переломы срастаются за неделю. Регенерация у меня развита явно больше иммунитета.       Хотя, если валятся в кровати и жалеть себя, то болезнь может затянуться на неограниченно долгий срок. Во всяком случае, мне удалось проболеть почти месяц, потом закончилось терпение. Причем не у меня, а у той симпатичной лекарки, ради которой я, собственно, и болел.       Пришлось вставать и ползти к ящику с медикаментами со слабой надеждой найти там что-нибудь противопростудное.       «Что случилось?» — спросил хранитель, почувствовавший, что со мной что-то не так.       «Как бы тебе сказать…» — задумчиво протянул я, желая избежать очередной лекции, но непрошеный чих разрушил все мои коварные планы.       «Опять…» — простонал он. — «Не мог место для этого получше выбрать?»       «Это от меня не зависит…» — попробовал было оправдаться я.       «Очень даже зависит!» — возмутился Олест, яростно махая крыльями прямо у меня перед носом. - «Если бы вчера вместо того, чтобы травить своим гипотетическим врагам байки, ты бы переоделся — этого бы не произошло!»       «Так тепло же было!» — ответил я, копаясь в сумке в поисках необходимого снадобья. — «Всё на мне же высохло!»       «Ага, а простуда — это все происки врага», — ехидно заметил Олест, но от дальнейшей нотации меня спас очередной чих, который мощным потоком воздуха смёл висящего перед носом бабочку.       «Сам виноват!» — передразнил я его.       К сожалению, нужного мне снадобья оказалось всего лишь на самом донышке, на один-два приема, не больше… У императора попросить, что ли?.. Вроде как он должен заботится о своих гостях… Представив себе, как император с маниакальным выражением лица и с хищно нацеленной ложкой, полной целебной микстуры приговаривает: «Кушай, Морин, кушай… Простуда — вещь опасная!» — я чуть не захлебнулся смехом пополам с кашлем.       «Хватит валяться!» — передал Олест. — «Завтрак пропустим».       «Хорошо, встаю…» — ещё подхихикивая ответил я. — «А куда нам идти, к императору или в общую столовую?»       «Так как никаких особых указаний не поступало, пошли к ученикам тьмы, с ними общаться приятнее».       «Только это ни капельки не приближает нас к цели…»       «Ну почему? Мы пока информацию собираем, это всегда пригодится».       «Уговорил».       Хлебнув из специально заклятого сестренкой сосуда, я поморщился. Гадость редкостная, но помогает великолепно. Во всяком случае, вид станет как у просто не выспавшегося человека, а не как у упыря недельной давности, которому мешочком с перцем дали по носу.       Кто ж знал, что моя невинная шутка может оказаться полностью правдивой?              Я с ужасом смотрел на приближающуюся ко мне ложку.       — Кушай, Морин, простуда — вещь опасная, — проговорил император.       Слово в слово! Лийина[8], за что мне это?!       Я отрицательно замотал головой, боясь даже выразить свой протест вслух, чтобы меня прямо во время разговора не заткнули ложкой с дурно пахнущей микстурой.       Я попал. Вроде именно так сказал Щарлайре, когда я не удержался и чихнул за завтраком. После моего, в общем-то, невинного действия, да и к тому же в руки, в немаленьком зале наступила гробовая тишина. Тем громче прозвучал комментарий ученика тьмы, и тем отчетливее в нем слышалось искреннее сочувствие.       Не успел я даже задать вопрос, куда именно я попал, по их мнению, как в столовой прямо из воздуха материализовался Гуахаро. Обведя притихший зал взглядом своих страшненьких глазок, он уставился прямо на меня.       — Почему больные в общей зале? — спросил он. — А ну марш в кровать!       Прежде чем я вообще сумел оправиться от удивления, мое тело уже прошло пол дороги, а когда я попытался воспротивиться, то меня нагло подняло в воздух и продолжило транспортировать так. Причем антимагический амулет даже не пискнул!       — Не имеете права! — вскричал я, вспомнив немного из случайно подслушанных у Дьона уроков. — Я — гость, и вы не имеете никакого права навязывать мне свою волю!       — Ты — больной гость, и тебя надо лечить, — парировал император, неспешно шагая по коридору и без особого напряжения поддерживая мою немаленькую тушку на весу. — Даже вопреки твоему желанию. Я же не хочу, чтобы ты загнулся тут от простейшего воспаления легких.       На мои дальнейшие крики он не обращал ровно никакого внимания, только материализовал бутерброд с какой-то гадостью, всем своим видом олицетворяя поговорку «когда я ем, я глух и нем».       Дальнейшее действие я описывать не хочу, так как не хочется лишний раз вспоминать свой проигрыш, а это был проигрыш, стопроцентный, безоговорочный. Даже при первой моей встрече с императором сто процентов не набралось, всё-таки воинов тьмы я успокоил… Даже во время нашей словесной баталии я сначала вёл, а уже потом он всё перевернул с ног на голову… Скажу лишь только, что в конце я оказался переодет в незнамо откуда взявшуюся пижаму из странного материала, уложен на кровать и накрыт четырьмя одеялами, от чего у меня сразу поднялась температура. Всё это проходило в полном молчании со стороны Гуахаро и его же абсолютной неподвижности. Издевался надо мной в этот раз он исключительно магически.       А дальше началась исполнятся моя утренняя фантазия, только мне уже было от этого совершенно не смешно. Блин, ну почему у меня эротические фантазии так не сбываются? Например, тот, в котором я с тремя хорошенькими графинями… Почему именно этот бред больного простудой воображения?!       «Лучше выпей», — посоветовал этот предатель, ранее называемый Олестом. — «Навредить он тебе в любом случае не может, зато терпения ему не занимать».       — Попробуй посмотреть на это с другой стороны, — предложил Гуахаро, присаживаясь на краешек кровати, прям добрый-добрый лекарь. А я его даже спихнуть не могу, все тело сковала его магия! Хорошо хоть магические целебные зелья надо пить только добровольно, иначе я бы давно был залечен. До смерти. — Тебя кормит с ложечки сам император Мёртвых Пустошей!       Я смерил его мрачным взглядом. Ой-ой-ой, какая мне, блин, честь оказана! С радостью поменяюсь со всеми желающими, можно бесплатно. Или даже могу и доплатить! Если выживете.       — Неужели тебе не хочется выздороветь? — сказал император, но я только по структуре предложения понял, что это вопрос.       Посмотрев ещё мрачнее, я крепче сжал челюсти, до скрипа зубов. Я бы ему всё сказал, если бы не опасность открывать рот.       Видимо, он меня понял, так как убрал ложку на тумбочку, аккуратно положив её на тарелочку, чтобы не опрокидывалась, и выжидательно уставился на меня.       Насколько я помню, этой тумбочки в комнате не было. Так же я не видел, чтобы он приносил с собой какие-либо лекарства. Наверное, наколдовал.       — Я не пью незнакомые лекарства, — проговорил я сквозь стиснутые зубы. Получилось не слишком внятно, зато не напоят.       — Рассказать состав? — с готовностью предложил он.       Издевается, гад.       Я закатил глаза к потолку и несколько раз глубоко вздохнул.       — Ваше Величество, — как можно более спокойно проговорил я. — Вы вообще знаете, сколько мне лет?       — Восемнадцать лет и четыре месяца, — ни на мгновение не задумавшись ответил он.       Э?       — Что? Ах да, у вас же меряют от рождения… — опомнился Гуахаро. — Тогда семнадцать лет и семь месяцев.       Интересно, где это меряют с момента зачатия?       — Откуда такие точные цифры? — подозрительно поинтересовался я.       — Вижу.       Ответа точнее, я, наверное, не дождусь.       — А тебе известно, что с шестнадцати лет человек считается совершеннолетним? — продолжал я.       — Да.       — Так почему вы обращаетесь со мной как с младенцем неразумным?!! — взорвался я.       — Кроме того, что по сравнению со мной, ты действительно младенец? — уточнил он. — Ну, наверное, потому, что мне безразличен физический возраст, а ты ведешь себя именно как дитя. Тебе даже не хватило серьёзности не заболеть.       Так, спокойно… Пойдём другим путем.       — Вы в курсе, зачем я к вам в замок забрался? — спросил я.       — Мстишь мне за что-то, — пожал тощим плечами Гуахаро, словно говорил о какой-то совершенно незначительной вещи.       — А за что? — задал я наводящий вопрос.       — Э-э-э… — задумался он. Конечно, я же ему не говорил. — Ты считаешь, что я убил твоего отца?       — Да, — терпеливо согласился я, уже не удивляясь такой оперативной доставке знаний. — Что может чувствовать человек к убийце своего отца?       — Ну-у-у-у… — протянул император. — Я так этого убийцу очень уважал, и даже сказал спасибо за это, но это явно не тот случай. Вспомним классику. Ненависть?       — Да, — не понимаю, откуда у меня это терпение. Видать, наорался, пока меня переодевали. — Как вы думаете, я буду принимать из ваших рук лекарство?       — Но я же не могу тебе навредить.       Я чуть ли не завыл от беспомощности. Этот трехсотлетний чурбан не понимает даже самых простых вещей! Ладно, работаем дальше.       — Зелье — это штука опасная, — как маленькому начал объяснять я. — Может, данное конкретное зелье меня вылечит от простуды, но вырастит на голове козлиные рожки. И ведь совершенно не повредит!       — Так давай я тебе состав расскажу? — снова предложил император.       Все он понимает, но издевается, гад.       «Терпение, Морин, терпение…» — проговорил Олест. — «Хотя бы этот раунд ты не должен проиграть».       — Ещё раз вспомни, сколько мне лет, — посоветовал я. — Теперь вспомни, как я дерусь. Этому человек не обучится за один год или даже за пять. А теперь скажи мне, могу ли я знать это скучнейшее целительство так, чтобы по составу зелья понять его эффект?       — Теоретически, да, — невозмутимо поведал мне Гуахаро.       Возникло желание побиться головой об стенку, она более понимающая. И меньше издевается.       — Ты когда с людьми в последний раз общался? — спросил я, но, не дожидаясь ответа, уточнил: — С нормальными людьми, а не со своими слугами.       — Вчера, — не растерялся он.       — А кроме меня?       — Лет сто назад, — признался он.       А что же он в этот раз точную цифру не назвал, гад?       — Хорошо, а ты в курсе, что люди больше любят пить и гулять, нежели учиться? В курсе, что любую свободную минутку большинство людей тратит именно на это?       — В курсе, — кивнул Гуахаро. — Очень интересно, ты вначале пытался мне доказать, что взрослый, но быстро сдался, так как сам так не считаешь. Затем пытаешься объяснить, что ты меня ненавидишь (я, кстати, до сих пор не понимаю за что), а значит не доверяешь, а теперь убеждаешь меня, что ты дурак, пьяница и бабник. Я нигде не ошибся?       Заболела голова. Это не считая больного горла и рыдающего носа.       — Издеваешься? — прямо спросил я. Ответ, в принципе, и так понятен, но надо же что-то сказать.       — Нет, — не признался он. — Просто хочу, чтобы ты обосновал свой отказ пить микстуру.       — Не хочу.       — Микстуры или обоснования? — уточнил он.       — Ни того, ни другого, — буркнул я.       — Вот так бы с самого начала, — улыбнулся он одними губами и поднялся на ноги. — До завтра!       Император растворился в воздухе.       «И что это было?» — поинтересовался я у хранителя.       «Тебе только что доказали, что ты идиот», — охотно пояснил он.       «А ты и рад, подлюга!»       «Ничего подобного, я просто ответил на твой вопрос!», — возмутился хранитель.       «Больно уж радостно…»       «Тебе показалось», — заверили меня.       Я попробовал пошевелиться и, как ни странно, мне это удалось. А вот встать не получилось, вокруг словно образовался прозрачный купол, который накрывал меня с головы до ног, позволяя вертеться в постели, но даже сесть оказалось проблематично.       Самое поганое, что он в своем праве. Я не знаю ни одного правила в кодексе гостя, которое могло бы помочь мне в данной ситуации. Гостя действительно надо лечить, если возникает такая необходимость, даже против его воли.       Интересно, а что этой сволочи всё-таки от меня надо? Над простой игрушкой, подозреваю, не стали бы так трястись. Пойдем от противного, чего этому гаду не хватает? Слуги у него есть, подвластная территория огромна, влияние и того больше… Враги у него, конечно, есть, но сомневаюсь, что они представляют для него реальную угрозу. Что ещё? Нет, у меня воображение пасует.       «Спросить не судьба?» — предложил Олест.       «Так он мне и ответит…» — вздохнул я.       «Ну-у-у… С тебя этим вопросом ничего не убудет…»       «В принципе, да», — согласился я, зевнув.       Хм, если меня все равно заперли, то почему бы не поспать?..        Сноски: 5. Цепь демонолога (или Цепь Повелителей Духов) — магический артефакт, одним из основных свойств которого является возможность влиять на энергетическую структуру объекта. Из-за особо редких контактов с представителями миров демонов и духов главное свойство Цепи оказалось забытым, так как на её изготовление тратится слишком много усилий, а существ с постоянным физическим телом проще уничтожить обычным оружием. В настоящий момент производство Цепей остановлено, готовые артефакты хранятся в коллекциях богатеньких идиотов, у мастеров различных школ боя или в храмах богов.       Внешне Цепь похожа на тонкую золотую веревку длинной от трёх до восьми метров и диаметром меньше пяти миллиметров, на конце небольшой манипулятор силы, чаще всего выполненный из драгоценного или полудрагоценного камня в форме вытянутого тетраэдра и покрытого рунами. В отличие от всех известных видов веревок Цепь обладает почти неограниченным запасом гибкости, поэтому ходить по протянутой между двумя объектами Цепи на порядок сложнее, чем по веревке. (прим. Гуахаро)       6. Это не ошибка. Морин действительно имеет массу в сто двадцать килограмм. Однако, следует понимать, что это иной мир, в котором значение ускорения свободного равно 7,35 м/с^2. То есть, вес Морина равен человеку с массой в девяносто килограмм, который находится на Земле. (прим. Оракула)       7. Сильфы (жен. Сельфиды) — магическая раса, живущая на островах архипелага. По легенде, они имеют способности ко всему и могут стать кем угодно. На практике этого пока не выяснили, сильфы из посольства ничем не демонстрируют такую способность, а эмигрантов то ли нет, то ли они действительно так хорошо маскируются. (прим. Оракула)       8. Лийина — богиня справедливости западного пантеона. По легенде она слепая, однако видит всех насквозь. Так же является воплощением порядка и, как следствие, льда. В некоторых ответвлениях считается ещё и богиней любви и покровительницей материнства. (прим. Оракула)