Размеры моей благодарности будут безграничны в пределах разумного. Семён Альтов
Украдкой посмотрев на Фани, я довольно улыбнулся. Всё. Аргарх в пролёте, пусть даже она сама об этом не догадывается. Сейчас осталось только мягко довести эту мысль до осознания, а потом… Потом можно записывать новую, самую сложную проблему на мой счёт. Ко мне подъехал Эрни и, прерывая мои мысли, на грани слышимости спросил: — Учитель… А сильфы правда могут менять не только внешность, но и… пол? От этого вопроса я едва не свалился с лошади, но достаточно быстро взял себя в руки. Глаза у подростка при этом поблескивали каким-то нездоровым любопытством. Такое ощущение, что он собрался с друзьями посплетничать о достоинствах деревенских красавиц. Вот блин… Позволяя ему думать, что я один из изменчивых, я как-то упустил из виду, что он все эти данные на меня будет примерять. Банально заврался. Теряю форму, однако. — Правда, — со вздохом сказал я, уже догадываясь, что мне предстоит. — А как это возможно? — волчонок подался вперед, едва не вываливаясь из седла. — Одно дело внешность, а пол… У женщин же нет… ну… этого… — Эрни зарделся, но на лице у него при этом было написано такое любопытство, что не стоило и надеяться, что он засмущается и отстанет. Я задумался, как бы ему это попонятнее объяснить, не вдаваясь в технические подробности высшего уровня теормага. Можно было бы послать, но такое мне казалось непедагогичным, да я и сам старого пня этим вопросом доставал долго и с наслаждением. — Понимаешь, — начал я, судорожно подбирая слова. — Сильфы — больше маги, чем люди. То есть, если человеческий маг может не использовать силу, сильф — может не использовать тело. Это, так сказать, не слишком важная часть их организма, полностью послушная их силе. Ученик алхимика похлопал глазами, пожевал губу. — Это как с сыпучими и жидкими реактивами? Людям нужен сосуд, чтобы не «разлиться», и этот сосуд может быть пустым, а сильфы это сам реактив, и они могут обойтись без посуды? — ты гляди-ка, какие образные сравнения прорезались… — Да, примерно так, — кивнул я. Ещё, вроде бы, слышал, что сильфы не могут изменять скелет, но говорить об этом я не стал. Не хотелось бы ошибиться… — Только люди — жидкость, которой нужен твёрдый сосуд, а сильфы… Как мягкая глина, могут обходиться без него. Таким образом, они могут менять свой облик практически без ограничений… Включая возможность выбирать пол. — То есть, это чистая магия? — в голосе волчонка слышалось легкое разочарование. — Никаких условий, никаких рамок, все ограничивается только желанием самого сильфа? Захотел, рррраз — и все? — Угу. Сильное желание. Очень сильное. Настолько сильное, что… Вот ты хочешь поменять своё тело? Стать девочкой? Изменить форму рук или носа?.. — Н-нет! — Эрни шарахнулся в сторону, как будто я его прямо здесь перевоплощать начну. — Ну, то есть я хотел бы выглядеть немного… внушительнее, но ведь такая смена внешности не дает нужных навыков? Ну, если превратится в такого, как… ну, Мартин, например, сильнее ведь не станешь? — Сильфида пяти лет от роду, толком не научившаяся превращаться, с тонкими ручками-ножками… При желании спокойно сломает хребет коню, — усмехнувшись, пояснил я. — Так что особого смысла в мышцах нет. — Ну, хотя бы гитопе… ги-по-те-ти-чес-ки, — по слогам произнес сложное слово Эрни. — Не силу, ну там ловкость, или какие-то другие физические особенности того облика, который сильф выбрал. Это возможно? — вот же репей, а. Они с Харом точно друг другу понравятся. — Не знаю, — ехидно улыбнулся я. — Это ты у какого-нибудь сильфа лучше спроси, — я демонстративно осмотрелся, показывая, что нас могут гипотетически подслушивать. Волчонок надулся, но все же не стал продолжать расспросы. Несколько минут ехали молча. — Учитель… А вы покажете, как? Ну, потом… — Думаю, мы вернёмся к этой теме как-нибудь потом, — уклончиво ответил я. Знание теормага не просто спасало меня от фокусов Риваши, но и ещё и достаточно сильно повлияло на мою жизнь. Например, на то, что я не говорю прямой лжи и не даю обещаний, которые не собираюсь выполнять. Или не пересекаю реку во время свечения Малого Солнца. Или не бросаю в огонь живых насекомых. Вроде бы простые правила, а жизнь серьёзно облегчают, пару раз мне стихии даже помогали. Волчонок шмыгнул носом, и закусил губу, явно придумывая, что бы еще такого у меня спросить. Покосился взглядом на мрачного Аргарха, размышляющую о чем-то своем Фани. Вздохнул. Все наиболее интересующие его темы были не из тех, что можно обсуждать при посторонних, а любопытство грызло парнишку не по-детски. Немного помучившись, Эрни нашел компромисс: — Учитель, а вы знаете какие-нибудь легенды про этот лес и его обитателей? «Хренову тучу», — хотел ответить я, но вовремя вспомнил, что интеллигентному старому знахарю так выражаться не пристало. — Мы сейчас идём по самому центру Леса, сюда редко забредают люди, а те, что забредают, обладают достаточной сознательностью, чтобы не влипать в неприятности, — вместо этого начал я. — Легенд об этих местах мало… Современных. Но если хочешь, могу рассказать о тех, что были до Катастрофы. — Хочу! — Эрни аж в седле подпрыгнул, рискуя свалиться. Остальные тоже навострили уши, Фани так даже подъехала поближе. Хэх, что с людьми любопытство делает. Оно ведь не только кошку сгубило… Так, что бы им такого рассказать, чтобы окончательно мозги загрузить? — Это центр не только Леса, но и всего материка, — проговорил я, оглядываясь. — Во-о-он там, на сотню метров западнее располагаются руины Академии, да-да, той самой, первой. Сейчас мы как раз проходим по бывшим территориям сильфов, до места их столицы километров десять к востоку. Говорят, там и сейчас можно увидеть необыкновенной красоты стеклянные здания, оставленные в полном запустении. На лице Фани было явно видно борьбу между любопытством и здравым смыслом, но последний победил. По крайней мере, фразы «А давайте посмотрим, здесь же совсем недалеко» так и не последовало. Эрни радостно блестел глазами, то на меня, то на едва видимые под растительностью руины, наверное, представлял, как здание выглядело раньше. Остальные просто ждали продолжения рассказа, только Аргарх настороженно поглядывал на меня — после одной моей легенды он уже поругался с Фани, но требовать замолчать не рискнул. — Надо признать, сильфы дольше всего сопротивлялись Чёрной Чуме и успешнее всего устраивали покушения на Императора. Один раз стараниями Лиги Пламени его даже ранили в сердце, но это оказалось для него несмертельным. Сильфы не хотели оставлять эти места, предпочитали умирать, под гнётом Чумы, чем эвакуироваться к своим морским собратьям, а всё потому, что это особая земля, — я сделал паузу. — Здесь жили и умирали сотни поколений сильнейших магов природы, весь воздух, каждое дерево и каждый камень пропитались их силой и энергией. Говорят, здесь до сих пор можно встретить духов стихий. У Фани вырвался восхищённый вздох. Эрни нахмурился, что-то вспоминая. Остальные просто не поняли, о чём я говорю. По официальной версии Академии, природа — неразумна и просто предоставляет энергию, которой могут управлять маги. Отколовшиеся кусочки стихии называют элементалями, которые совершенно безвольны, послушны людям; но так же существуют легенды о духах, своевольных существах, управляющих стихиями в гораздо большем объёме, с гораздо меньшими затратами со стороны мага. И, разумеется, каждый колдун мечтает подчинить такого духа. — Лично я их не видел, врать не буду, — проговорил я. Ну да, только в замке Гуахаро, да и то не факт, что это было оно. — Но поговаривают, что где-то в этих местах можно встретить полупрозрачную девушку, словно сотканную из жарких запахов трав. Те, кто её видел, утверждают, что после этого у них прошли все болячки, увеличилась потенция да нашлась любовь всей жизни. А бывает, здесь видят парня, состоящего изо льда и ветра. Все, кто его видел, умирали, едва успев рассказать о нём. — Судя по климату, второго видели чаще, — пробурчал под нос Мартин, зябко передергивая плечами. — Какие уж тут жаркие запахи… Фани прикусила губу, глядя на меня с каким-то странным выражением лица. Эрни задумчиво потер затылок, и то и дело косил глазом, словно сравнивая меня с чем-то. Блин, даже это не помогло выяснить, кто меня видел. Теоретически, смертельно побледнеть должен был только один, но нет, оба странно себя ведут… — Не обязательно, — возразил я. — Лето здесь жаркое, полное трав, цветов и листьев, хоть в это сейчас и не верится, — я тоже поёжился, закутываясь поглубже. Вчерашнее купание немного меня простудило и, хоть к вечеру всё уже пройдёт, сейчас очень хотелось под тёплое одеяло. — Говорят, сильфам Смертью было даровано право уходить за грань по собственному желанию, призывать его… Но многие, очень многие им не воспользовались, предпочитая оставаться в знакомых местах. Например, как эти девушка и парень, что любили друг друга, но умерли от Чумы, так и не поженившись… И теперь они не могут встретиться, ибо ходят тропами мёртвых по землям живых. — Р-романтика, блин, — клацнул зубами уцелевший мечник.* * *
После рассказа Морина наступила тишина — разговаривать никому не хотелось, все как-то разом ощутили себя букашками на фоне древнего леса. Кажется, люди даже дышать старались потише, чтобы не потревожить его, независимо от того, поняли ли они легенду, или беспечно отмахнулись от нее. Словно лес ждал рассказа сильфа, чтобы показаться во всей красе, загубить которую не смогла даже черная чума. Впрочем, лес в этот момент волновал Эрни меньше всего. Все мысли полуволка сосредоточились на последних словах учителя — про духа, состоящего изо льда и ветра. Не он ли вчера был под водопадом? Вернее, не был ли этот дух сильфом, на короткое время сбросившим маску из плоти и крови? Угрозы смерти Эрни не боялся — он и так каждый день ходил по острию. Стоит чуть не удержать себя в руках — убьют наемники, как монстра. В любой момент можно окончательно сойти с ума, и тогда уже прикончит учитель — из жалости. И это не считая тех опасностей, что таил в себе лес. Да и потом, Морин сказал, что умирали те, кто пытался рассказать об увиденном — возможно, из-за попытки нарушить тайну, а не из-за того, что встретили духа. Ведь, если подумать, Морин уже не впервые посещает этот лес. Есть вероятность, что на него и раньше наталкивались любопытные, и сильф просто не хотел разглашения своей тайны. Ведь это выглядело так волшебно… Эрни был уверен, что ради такого зрелища очень многие захотели бы прогуляться в лес, невзирая на все опасности. Учитель сказал, что они как раз проезжают старые земли сильфов, которые до сих наполнены магией, так что все сходится… И… что если Морин действительно тот самый песчаный принц, про которого говорилось в легенде? Ведь не просто же так он решил рассказать вчера именно ее. Тогда все. Пусть Морин и не живет здесь, он наверняка острее, чем люди или другие сильфы должен чувствовать силу этих мест. Потому и ушел вчера ночью, когда все уснули, чтобы хоть ненадолго сбросить привычную маску, стать живым воплощением магии, а не искалеченным проводником горстки наемников. Парень прикрыл глаза, вспоминая вчерашнюю ночь. … Проснулся Эрни от противного сквозняка, холодившего бок. Не то чтобы было совсем уж невмоготу, но он неожиданно быстро привык спать рядом с учителем, и теперь без тепла сильфа под боком чувствовал себя неуютно. Парень чуть приподнялся на локтях, пытаясь понять, куда это сильфа могло понести посреди ночи. Нет, Морину-то здешний лес почти что дом родной, достаточно вспомнить, как ластился к его рукам встреченный Страж, но мало ли… Морин… Ученик алхимика покатал на языке имя сильфа. Ему нравилось про себя называть учителя по имени — это было словно знаком доверия, символом, что Эрни особенный, достойный… Морина на дороге не оказалось. Волчонок огорченно вздохнул, машинально облизнул губы. Странноватый, но приятный вкус во рту усилился. Эрни застыл от пронзившей его загадки, медленно вытер рот ладонью… Вокруг было темно, но чувствительное зрение полуволка смогло разглядеть темные пятна на пальцах, а обоняние подсказало, что вот это, неимоверно притягательно пахнущее — кровь, причем кровь учителя. Эрни жалобно скривился — опять! Конечно, Морин говорил, что пусть уж лучше Эрни пьет его кровь, чем гоняется по лесу за зайцами, но Эрни так надеялся, что эта потребность сойдет на нет… Юноша решительно отбросил одеяло и встал. Надо найти учителя. Кто знает, сколько он мог выпить под действием своего безумия? Вокруг не было видно ни зги. Эрни даже порадовался обостренному восприятию — без этого фиг бы он куда ушел, и уж тем более не смог бы понять, в какую сторону двигался Морин. А так запах сильфа четко указывал нужное направление. Вот если бы он еще и ямки подсвечивал… А то Эрни сам себе напоминал того хромого из известной байки — ямка, кочка, ой, запнулся… Действительно запнулся, но явно не об ветку. Наклонившись, он подобрал знакомый плащ с глубоким капюшоном. Волчонок невольно нахмурился. Зачем Морину раздеваться? Каким бы выносливым сильф не был, погода к прогулкам налегке не располагала. Запах постепенно усиливался, давая понять, что он движется правильно, да и одежда учителя теперь встречалась все чаще. Такое ощущение, что он снимал ее впопыхах — рукава вывернуты, рубашка смята, штаны валяются причудливой ловушкой… Чем дальше, чем страшнее становилось Эрни. Морин не показывал особой морозостойкости, наоборот, он казался довольно мерзлячим. Что могло заставить его раздеться догола? Босиком, по снегу… Волчонка невольно передернуло. Да еще и темно, хоть глаз выколи, никак не удается понять, куда ведет след. По щеке хлестнула ветка, намекая, что ровная дорога кончилась. Ученик алхимика вздохнул и вытянул вперед руки, нащупывая препятствие. Кажется, это были какие-то кусты… Свет резанул по глазам, заставив зажмуриться, смахивая слезы. Вот же пожелал на свою голову. Наконец, кое-как проморгавшись, Эрни смог приоткрыть глаза. Да так и застыл, не в силах отвести взгляд. За кустами лежала небольшая полянка, перечеркнутая темной лентой ручья. Шум небольшого водопада — и как он его раньше не услышал? — казался неотъемлемой частью открывшейся перед глазами сказки. Под падающими струями воды стоял сильф — именно сильф, не битый жизнью проводник Сельдь, не насмешливый и умный учитель Морин… Не создание из плоти и крови, а ожившая сказка. Сейчас шрамы, перечеркнувшие кожу, выглядели не следами ранений, а загадочным узором-татуировкой, словно иней вдруг решил украсить своей вязью живое существо. Хрустально-прозрачная вода струилась по смуглой коже, обвивалась вокруг, словно ластилась к этому совершенному созданию. Сейчас как никогда было видно, что шрамы и прочее — не более чем маскировка, маскарадный костюм, который не в силах полностью скрыть истинную сущность своего носителя… Прекрасный, свободный, нереальный… Морин стал сейчас частью этого потока, или, напротив, поток стал частью его, охотно подчиняясь воле создания воплощенной магии. Лед в лучах малого солнца искрился — не так как алмазы, которые Эрни когда-то мельком видел, а более холодно, но одновременно — более прекрасно. Несмотря на холод и бедность красок, эта картина была торжеством жизни, вечно бессмертной природы. Хоть и худощавый, сильф не выглядел хрупким — нет, это был поджарый, стремительный хищник, воин, не привыкший отступать… Воплотившаяся плеть воды, такой мягкой и уступчивой при осторожном касании, и столь гибельной во время гнева стихии. Сильф запрокинул голову, подставляя лицо бледному свету малого солнца. Обострившимся зрением Эрни мог увидеть каждую черточку его лица, тень от каждой ресницы… Ультрамариново-синий цвет радужки вместо привычного карего только стал завершающим штрихом картины, сорвав с губ волчонка невольный вздох восхищения. Морин обернулся, пронзительно глянул своими нереальными глазами. Протянул руку, словно приглашая присоединиться к нему, разделить этот застывающий на кончиках пальцев лед и ревниво кружащий вокруг ветер, словно пытающийся отобрать сильфа у потоков воды, закружить его в своих вихрях… Это было настолько нереально, настолько похоже на древнюю легенду, что Эрни не выдержал и сорвался с места. Но не к этой легенде, а прочь. Такая волшебная сказка… Он не чувствовал себя достойным коснуться ее. Наверное, он не должен был этого даже видеть… В таких историях нет места для несуразного мальчишки-мутанта, которого случайно привели с собой… Но одно Эрни точно знал: даже если ему все привиделось, он не сможет забыть этого до конца жизни.* * *
До вечера все ехали молча, занятые своими мыслями. Поэтому Эрни уловил странный запах только когда они уже стали устраиваться на ночлег. Запах не был незнакомым, не таил в себе опасности, но почему-то заставлял беспокоится. Волчонок нахмурился, пытаясь определить его источник. Пахло… от Морина? Может, это последствия того, что сильф выпускал магию? Но нет, запах ничуть не напоминал те, которые Эрни чувствовал раньше — не цветы и не озон, а что-то другое. Ученик алхимика нахмурился, придвинулся чуть ближе к учителю. Почему-то этот запах пересушенной глины тоже был очень знакомым, но он совсем не подходил сильфу. И Эрни никак не мог вспомнить, где же чувствовал его раньше. — Учитель, с вами все в порядке? — волчонок осторожно тронул сильфа за руку. Уловил неправильность, застыл на пару секунд, соображая, какую именно. После чего бесцеремонно ринулся щупать лоб: — Да у вас температура! И вы молчали! И в тонком плаще! — Эрни тут же схватил одеяло, укутывая в него Морина и начал оглядываться по сторонам: — Миледи, вы не могли мне помочь? — Успокойся. Со мной всё в полном порядке! — его организм не нашёл ничего лучше, как чихнуть в подтверждение этих слов. — Ладно, не совсем в порядке, но я уже принял необходимые меры. — Ох, это простуда, — определила Фани одним магическим пассом. На «миледи» она никак не отреагировала, приняв такое обращение, как должное. — Подождите, у меня где-то было лекарство и заклятье… Как вы вообще умудрились заболеть? Я ведь на всё колонну навесила «Улучшение здоровья»… — Учитель, нельзя запускать простуду! Особенно в дороге! — Эрни жалобно хлопал глазами и все норовил уложить упрямого сильфа, кутая еще и в свое одеяло. — Ну как можно настолько о себе не заботиться? Сначала ручей, потом целый день в седле… Надо было утром сказать, что вам нездоровится! — Ручей? Какой ручей? — насторожилась Фани. Учитель вздохнул чуть ли не облегчённо: — Да рядом был, — махнул он рукой. — Говорят, обладает целебными свойствами. Вот я и сходил ночью проверить, да исцелиться… — Что за ересь! Даже если он был лечебным, купаться по такому холоду — верный путь к воспалению легких! — возмутилась Фани. — Ну, вот от вас я такого никак не ожидала! После того, как вы столько рассказывали нам, что нельзя покидать дорогу! Как ребенок, право слово! Морин смерил её хмурым взглядом, в котором без труда читалось «покусаю». — Вообще-то я умею передвигаться по Лесу, в отличие от некоторых, — мрачно начал он, поглубже закутываясь в одеяло. Сам себе противоречит. — И целебная вода действует: несколько шрамов затянулось, а простуда уже в стадии лизиса. Так что отойдите от меня, со мной всё хорошо. — И не подумаю! — воинственно выдвинула подбородок Фани. — Пока вы в отряде, я отвечаю за ваше здоровье. Это не считая того, что вы можете заразить остальных, начиная с вашего ученика. Если уже не заразили. — Я здоров, — не согласился Эрни. — Но можете меня обследовать, — волчонок явно решил подать пример упрямому сильфу. — Никто не будет никого обследовать! — возразил Сельдь. — И вообще, отставить панику. Я выпью все микстурки и выполню предписания. Но вы, взамен такого послушания, отставляете все свои нравоучения… Или я начну на них отвечать. Фани еще немножко посверлила проводника взглядом, но настаивать не стала. Нравоучения девушка с детства не любила, и выслушивать что-то подобное от проводника ей тем более не хотелось. И потом, свой профессиональный долг Фани выполнила, а ввязываться в перепалку с Сельдем она считала ниже своего достоинства. Под руководством Эрни, его учитель выпил нужные микстурки, был завёрнут в два одеяла и уложен у костра. Ни о каких байках в его исполнении и речи быть не могло: как только Мартин заикнулся о продолжении интересных историй, на него с шипением ядовитой кобры набросилась Фани. Аргарх хмурился. Такое поведение девушки ему не нравилось, но поделать ничего не мог, да и интерес там был чисто профессиональный, да женско-сочувственный. Капитан подспудно понимал, что что-то в этой ситуации неладно, но никак не мог поверить, что прекрасная целительница предпочтёт сопливый, лысый комок костей и кожи, покрытой шрамами, ему, красивому, сильному да мужественному. Воины у костра развлекались, как могли, рассказывая старые, несмешные байки, прерываемые междометиями «Э-э-э», да «Ы-ы-ы». По контрасту с красивым, почти академическим повествованием сильфа было очень заметна нехватка словарного запаса и сюжета. Послушав немного, Эрни решил не забивать себе голову и полечь спать пораньше… Но тут его ожидала проблема: учитель решительно сграбастал его к себе в качестве грелки. Не то чтобы это было особо непривычно — Морин постоянно грелся об ученика, обладающего большей устойчивостью к холоду, но сегодня совместная ночевка грозила оказаться не слишком удобной. То ли сильф мерз больше обычного, то ли таким образом выражал недовольство — Эрни был подмят учителем и обнят руками и ногами, как любимый плюшевый медвежонок. Все бы ничего, да только сопение прямо в ухо раздражало, мешая уснуть. А еще Эрни очень быстро стало жарко от такого тесного контакта — температура у Морина уже почти спала, но волчонок и так на холод не жаловался, даже не особо жалея пожертвованное учителю одеяло. И вот тут-то парня прошиб холодный пот — он сообразил, какую глупость едва не сделал. Напрашиваться на обследование у целительницы, и это при том, что сейчас у него температура явно выше, чем у нормального человека! Да и просто, мало ли как на него могла подействовать магия Фани? — Простите, учитель, — виновато прошептал Эрни на ухо Морину. — Я не подумал. — Это ты за который раз извиняешься? — сонно уточнил тот. — Она ведь целитель, а я чуть было добровольно не подставился… — покаянно засопел волчонок. — А простуду запускать все равно нельзя! — Ничего. Просто в следующий раз думай головой, а не задницей, которая сильно боится остаться в одиночестве. Но за это ты не будешь дёргаться и смирно проработаешь грелочкой всю ночь. — Как скажете, учитель, — расслабился Эрни. На него не сердились! А Морин довольно улыбнулся, думая, как же хорошо его воспитал Йон…* * *
Здравствуй, ночь. Здравствуйте, звёзды. Что ж вы мне всё спать-то не даёте, окаянные? Вроде и болею, и в тепле нахожусь, и воздух свежий меня постоянно обдувает, ан всё равно не могу заснуть. Приходится считать эти самые небесные светила, стук сердца волчонка, щелчки костра… Ничего не помогает. Где-то в середине ночи кто-то прошёл мимо меня. Вскинув голову, я быстро пересчитал присутствующих, пытаясь понять, кто же такой смелый ночью да в Лес пошёл… Оказалось, Фани. Ну и ладно. Успокоившись, я вернулся на место, подгребая свою грелочку ещё ближе. Пусть аристократка обладает множеством недостатков, вроде заносчивости и склонности к морализаторству, но мстительно пинать ёлку она не стала бы. Как и губить несчастные снежные цветы. Когда через полчаса она не вернулась, я заволновался. А вдруг всё-таки хватило глупости?.. — Ты куда? — сонно спросил волчонок, не желая меня отпускать. — В туалет. Сейчас вернусь, спи. — Аха… — зевнул Эрни, переворачиваясь на другой бок и закутываясь в одеяло. Еще и губами причмокнул. Тихонько размяв затёкшие конечности, я двинулся вслед за колдуньей. Простуда уже прошла, будто её и не бывало, оставив только некую сухость в носу, но всё равно, вылезать из тёплого кокона одеял с подогревом было настолько лень, что мне пришлось умыться снегом, чтобы не вернуться обратно в ленивое лежбище. Будь я студентом Академии, то точно не пошёл бы на пары в такую погоду, но так как на кону стояла чужая жизнь, прошлось пересиливать себя и плестись по едва заметным в темноте следам. Фани обнаружилась в ближайших кустиках, занятая делом, которым я оправдывался перед Эрни. Я хотел было уже деликатно свалить, чтоб не мешать столь интимному процессу, но меня заметили — не иначе, как магическую сеть вокруг себя раскинула — и просверлили злобным взглядом. — Не кажется, что это уже слишком? — зло прошипела аристократка, пытаясь испепелить меня взглядом. Щеки Фани даже в темноте полыхали злым румянцем. Еще бы, такой конфуз. — В лесу, полном самых разных тварей… Нет, не слишком. Тем более, вы задержались на целых полчаса, впору начать волноваться… — пожал я плечами. — Только не мне. В её глаза промелькнула грусть, сменившаяся злобой. Да, я это так коварно и тонко намекаю на то, что Аргарх её отсутствия не заметил. — Ну и что? — с вызовом подняла голову аристократка. — Он мне просто доверяет. В отличие от вас! — Конечно, — беспрекословно согласился я. А зачем спорить, если она сама себе не верит?.. — Пойдём, я провожу тебя обратно, коли встал. Фани фыркнула, явно собираясь высказать все, что думает о моей воспитанности — я ведь так и не отвернулся — но громкий шорох в соседних кустах заставил ее вздрогнуть и невольно попятиться ко мне. Как следует испугаться девушка не успела — за шорохом последовал жалобный стон, и не нужно было быть специалистом по обитателям Леса, чтобы понять — кто бы там не стонал, ему сейчас не до нападения. Фани снова вздрогнула, остановилась, затравленно глядя то на меня, то на кусты. Стон повторился. Девушка жалобно скривила губы и сделал шаг в сторону кустов. — Уверены, что это хорошая идея? — негромко спросил я. — Я не могу его там бросить, — глянула на меня Фани. — Помощь созданиям леса ведь не входит в список запретов? Мда. Страшная вещь — инстинкты целителя… — Нет, не входит, — вздохнул я. — Идемте, посмотрим, что там. А там оказалась снежная кошка. Огромная, размером с осла, животинка, умудряющаяся передвигаться столь тихо, что жертва до самого последнего момента не понимает, что её атакует. Бело-чёрного, пятнистого окраса, она обладала густой, пушистой шерстью и огромными небесно-синими радужками. Но сейчас кошке было явно не до красоты и тишины: огромное брюхо едва ли не волочилось по земле, а задние лапы то и дело сводило судорогой. — Она не может разродиться! — тут же опознала целительница. Кошка удручённо кивнула. Животные Леса альтернативно разумные, но всё же разумные. И попросить помощь у того, кто может её оказать, они могли… Если не думать, что она тащилась ко мне, потому что я до сих пор ношу в себе печать магии Гуахаро. — Давно, милая? — с сочувствием спросил я, присаживаясь рядом. Потрепав кошку по голове, я добился только того, что она потёрлась головой о моё плечо в совершенном отчаянии. — Давно. Как ты ещё передвигаться можешь… Слушай, я всё понимаю, но тут рядом есть удобный грот, полупещерка, неподалёку от ручья. Сможешь туда дойти? Кошка покачала головой, по-прежнему тыкаясь лбом мне в плечо. Пришлось обнять её, подождать, пока приступ слабости пройдёт. Животные Леса сильные. Наконец, она кивнула и двинулась в нужную сторону, чуть прихрамывая. — Надеюсь, ты умеешь принимать кошачьи роды, — бросил я Фани, следуя за кошкой. Глаза у Фани были круглые, но — воспитание сказывалось — задавать глупых вопросов она не стала. — Моя сумка… Там зелья и обезболивающее… — Хорошо, сходи, возьми. Наш след сможешь найти?.. — спросил я, глядя вслед кошке. Сочувствие душило где-то под горлом, не давая разразиться длинными фразами. — Или нет, давай лучше ты повесь на меня метку, а потом по ней пройдёшь. Не доверяю я способностям следопыта целителей, уж извини. — Хорошо, — кивнула Фани, и бросилась в лагерь, треща ветками под ногами. Надеюсь, она не поднимет всех на ноги. Хотя, не завидую я тому, кто попытается ее сейчас остановить — сметет и не заметит. Вернулась целительница быстро, и что даже немного удивительно — одна. То ли наемники так крепко спят, то ли она все же умеет ходить без лишнего шума. Хм… пожалуй, я немного поспешил с выводами — у входа в пещерку тихонько скрипнул снег под чьей-то ногой, но, судя по спокойствию кошки, это скорее всего Эрни. На человека она среагировала бы более агрессивно. — Тише, милая, тише, — ласково говорил я, гладя кошку по голове. — Всё будет хорошо, обязательно всё будет хорошо… Фани, ты знаешь, что делать? — На практике я принимала роды у коровы, — сообщила целительница, убирая волосы, чтобы не мешались. — И с теорией знакома. Я постараюсь ей помочь. В любом случае, самостоятельно она не справится. Кошка согласно мявкнула. Вот блин, ненавижу попадать в такие ситуации, в которых я совершенно бесполезен. Если забинтовать рану или наложить шину я могу с лёгкостью, то решить такую деликатную проблему мне не под силу. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Да, — она вручила мне котелок и маленькие магические свечки. — Набери воды и озаботься освещением. — Конечно, — кивнул я, принимая предметы. — Если тебе это поможет. Она молча взялась за дело, став мягко поглаживать живот, что-то тихо и ласково говоря кошке. Руки целительницы при этом чуть заметно светились, снимая боль. Спустя полминуты кошка смогла распрямить сведенные судорогой боли лапы. Фани тут же уселась на колени рядом, ничуть не заботясь о чистоте одежды или хотя бы о том, чтобы подстелить плащ. — Свечи ближе, — коротко скомандовала она. — Мне надо видеть, что я делаю. Я молча расставил свечи так, чтобы все тени оказались за спиной аристократки. Фани наклонилась еще ближе, что-то разглядывая между лапами кошки. А потом неожиданно запустила руку прямо внутрь. Меня передернуло. Кошка дернулась, и снова низко застонала. — Тихо-тихо, девочка, потерпи немножко… Потерпи моя хорошая. Ну давай, ты же сильная… — Ты хороший лекарь, — заметил я. — Почему ты сбежала из дома? — Давно понял? — Сложно было не понять. — Давай отложим этот разговор на более… удобное… время. Вдалеке раздался волчий вой. — Что это? — вскинулась целительница. — Стражи. Надо закончить раньше, чем они доберутся сюда, иначе мы никогда им не докажем, что лечили, а не калечили. Фани досадливо поморщилась: — Ненавижу ограничения по времени. Ладно, милая, похоже, нам с тобой придётся постараться, так ведь, девочка?.. Кошка невнятно мяукнула. Фани тем временем потянула руки назад, но не пустые. В ладонях у нее были зажаты крохотные лапки котёнка. — Помоги мне, — отрывисто попросила она. Я перехватил лапки, продолжая осторожно вытягивать котенка наружу. Фани снова начала поглаживать кошку по животу светящимися руками, пачкая светлую шерсть кровью. — Их там ещё трое как минимум… Поэтому она и разродиться не могла — слишком много, никак не мог кто-то один к выходу пробиться… Я удивленно приподнял брови. Четверо котят? У кошек Леса даже двое редкость — самка растит их в одиночку, за оравой сложно уследить. Вой раздался ближе. — Не хочешь отступить? — ненавязчиво предложил я. — Если тебя Стражи в таком виде застанут, то точно съедят. А пока у нас ещё есть шанс скрыться. — Трус, — злобно фыркнула целительница. — Иди, если хочешь! А я её тут одну не брошу! — Похвально, — кивнул я. — Но я, пожалуй, пойду… Девушка отчётливо заскрипела зубами. –… посмотрю, чем можно задержать Стражей. Справишься сама? Зло прищуренные глаза аристократки плавно трансформировались в круглые и удивленные. Она заторможено кивнула, ошарашено хлопая ресницами. Потом вскинулась: — Ты, правда, собираешься пойти им навстречу? — Этот вариант дает нам несколько больше шансов выжить. Если просто встретить Стража, всегда есть возможность с ним договориться… если он, конечно, не пришел по твою душу. Но вы бы поторопились, миледи. Фани коротко кивнула, и снова запустила руки между лап кошки, нащупывая следующего детеныша. — Давай, миленькая, потерпи еще немного… Я вышел на улицу, показал Эрни кулак и жестами велел вернуться в лагерь. Тот отчаянно замотал головой, сообщая, что никуда он не уйдёт от такой интересной ситуации и вообще поможет мне во всём со Стражами. Пришлось брать его за шкирку, встряхивать и внушительно смотреть в глаза. Волчонок уныло вздохнул и всё-таки поплёлся в лагерь. Я же вымыл руки в ручье и пошёл на встречу вою… Только доносился он не из самого Леса, а откуда-то сверху. Эту зону патрулируют летучие Стражи. Величественные летучие ящерицы с непомерно большими крыльями и вытянутой головой, в количестве трёх штук приземлились передо мной. Я молча вышел вперёд, преграждая им путь. Из пещеры раздался писк, одна из ящериц дёрнулась вперёд, я, упреждая её движение, наперерез. — Нет, — твёрдо скзал я. Левая птица вплеснула крыльями и покачала головой. — Она ей помогает. Здесь нет для вас работы, идите. Стражи переглянулись между собой и уселись полукругом, все своим видом показывая, что никуда не улетят. Я пожал плечами — охота им морозить лапы на снегу, дожидаясь результата, да ради Лийины. Тем более, что осуждать их здоровое недоверие к людям я не мог — сам такой же. Но и в пещеру возвращаться не стал — ещё сунутся следом, и накроются все мои планы насчет Фани медной посудиной под гордым именем «таз». Она не Эрни, ей не стоит показывать, что Стражи меня слушаются. Из пещеры донеслось писклявое мяуканье. Птицеящеры сначала напряглись, но потом как-то все сразу расслабились. Ну, то что это верещанье только что родившегося котенка, а не зверски убиваемого, понял даже я. Снова что-то успокаивающе забормотала Фани. Дальше дело пошло бодрее и уже через час бодрого переглядывания с летающими ящерицами все четыре котёнка дружно пищали. Стражи переглянулись, пожали плечами и взмыли ввысь, я же поспешил в пещеру, узнать, всё ли в порядке и не нужна ли помощь. — Всё нормально, — слабо улыбнулась Фани, сияя зеленоватой белезной кожи. Потратилась она изрядно. — Жить будут все. Как ты с ними справился? — Да так, старый знахарский трюк, — отмахнулся я, с беспокойством оглядывая целительницу. Тебе помочь? — Полей на руки, — девушка вытянула вперед руки с напрочь испорченным маникюром. — По хорошему, ее бы тоже обтереть, но я боюсь, что она простынет по такому холоду. Я согласно покивал, послушно поливая на руки целительнице. Все же это особые люди — сама еле живая, одежда испорчена, руки все в крови, а улыбается, словно клад нашла. Хотя стоит признать, что четыре толстолапых барсенка смотрелись невероятно умильно. Так бы и потискал, если бы они были бы почище. А пока мама-кошка только начала их вылизывать, из-за чего котятки приседали под давлением большого языка на все четыре лапки и жалобно пищали. Вместо этого я погладил новоявленную мать по голове. Умница, красавица… Сильная, отважная. Не побоялась выйти к людям, чтобы попросить помощи. Гуахаро предпочитает не помогать своим питомцам, которые по-глупости вляпались в беду, или которые физически неполноцены. Говорит, что так лучше для всего вида, но эта кошка — действительно молодец. — Мурр, — устало сказала она, глядя на меня проникновенными синими глазами. Почему-то в них мне привиделся укор, мол, как я могла тебе, да не довериться… Хотя я точно в первый раз с ней вижусь. — Похоже, всё хорошо, — заметил я. — Пора возвращаться. — А? — вымотавшаяся Фани буквально засыпала. — Возвращаться? Ах да, лагерь… На нее же не нападут хищники? — она встревожено оглянулась на кошку. Я покачал головой. На эту-то красавицу? Самоубийцы в лесу долго не живут. — Нет. Я же говорил, детенышей в лесу ни один зверь не тронет, а их мать вполне способна за себя постоять. Пойдём. Взяв за руку, я потянул её на себя, заставляя встать. Надо ещё как-нибудь заставить её умыться, а то на магическое очищение ей сейчас не хватит сил, а возвращаться в настолько кровавом виде будет несколько… подозрительно. — Ой, — удивлённо протянула она. — А ты сильный. — Внешность обманчива, миледи, — смиренно сказал я. — Оставим ей свечи? — А, что? Ну, я не знаю… ей бы в тепле побыть, но не сгорит? — Мяу! — укоряюще ответила кошка. — Не сгорит, — сделал вывод я. — Она девушка разумная, буянить не будет. Пойдём. Мы вышли из пещеры, спустились с небольшого уступчика на ровную землю и тут Фани завизжала от ужаса, прячась мне за спину. Не, я, конечно, не против, мне приятно ощутить себя настоящим мужиком… но можно было и не душить меня так старательно. — Успокойся, — сказал я. — Это Стражи. Мы не сможем от них убежать при всём желании. — Они… они ужасны! — А по мне так милашки… — Да нет, в магическом плане! — Извини, не могу разделить с тобой это возмущаение, сам в этом деле полный профан. Так как, отпустишь меня? — Ой, извини, да… И что нам теперь делать?! — Гордо и с достоинством поприветствовать хозяев дома, в котором мы гостим. Справишься? Целительница сосредоточено кивнула. А как же, этому аристократов учат с самого рождения, только не говорят, что Лес тоже может быть благородным домом, причём аж целого императора. Фани тем временем гордо выпрямилась, расправила плечи. Присела в безупречном реверансе: — Я благодарю добрых хозяев за гостеприимство и приношу свои извинения за беспокойство. Мы никоим образом не хотели причинять вред или же тревожить вас. Птицеящеры согласно наклонили головы, что было очень похоже на ответный поклон. Глаза Фани снова округлились, но аристократка благоразумно удержала свое удивление при себе. Меня же так и тянуло хихикнуть над этой ситуацией — стоят друг напротив друга аристократка живого кольца и Стражи леса Гуахаро, и на полном серьезе раскланиваются. Один из Стражей медленно шагнул вперед, вытянул шею и что-то положил к ногам вздрогнувшей Фани. После чего птицы дружно развернулись и взмыли в воздух, снова оставляя нас одних. — Что это было? — ошарашено спросила целительница. — Это? Подарок от Леса. Он тоже умеет быть благодарным, — улыбнулся я. Целительница осторожно подняла с земли диковинный серебристый цветок.