Гюнтер. Зверь: становление

Тилька уныло ковырял глину стеком. Раньше это занятие умиротворяло, а теперь было просто скучно. Парней изменили, и они всецело заняты самопознанием, а Тилька только и видит изредка Гюнтера. Уже даже тренировки его были не такими интенсивными. Вот и получается, что он сидит в небольшом помещении и живёт от прихода Гюнтера с его лаской, до нового прихода. Гюнтер вошёл в камеру Тильки, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сегодня было особенно не по себе. Сегодня нужно было начать самое жестокое испытание для его любимого эльфа. То самое, которое сделает его лучшим из его творений не только внешне, но и внутренне. Хиппи привычно ожил и поднялся навстречу Гюнтеру, ожидая если не чего-то нового, то хотя бы своей порции внимания и ласки. Немец слабо улыбнулся и обнял его, поглаживая по волосам и загривку. — Скучаешь тут без друзей, да? Ну ничего. Я, наконец-то, всё приготовил. Осталось немного подготовить тебя. И, когда ты изменишься, ты снова увидишь их. И не только их. — Да, очень! Поскорей бы. Уже можно идти на операцию? — с надеждой спросил Тилька, прижимаясь к груди Гюнтера. — Нет-нет, ещё рано. Для начала мне нужно, чтобы ты выполнил одно задание. Важное. Понимаешь, есть один мальчик. Мне нужно, чтобы... в общем, он боится меня. Не сможешь за ним присмотреть недельки... ну две-три? Еду я буду приносить, питьём тоже обеспечу. Тилька заулыбался. Ему это поручение казалось невероятно милым и ответственным. — Конечно. Я буду рад поиграть с ребёнком, если надо. Нет, в глубине души, Тилька прекрасно понимал, что просто так дети на базе Гюнтера бы не взялись. Но он заталкивал эту мысль как можно дальше. Даже если он сможет подарить мальчику две три недели спокойной жизни, будет уже неплохо. Хотя всё так же печально по факту. — Вот и славно. Я не знаю, как его зовут, сам разберись. Через полчаса Гюнтер привёл мальчика лет семи-восьми. Тот был уже вымыт, подстрижен и даже переодет во что-то чистое. Втолкнув его в камеру, Гюнтер кивнул Тильке и запер двери. Тилька познакомился с мальчишкой и всячески пытался его занять. Первое время Виг, так звали парня, сторонился и пытался молчать, не отвечал на вопросы, но постепенно понял, что ушастый человек не представляет для него угрозы, стал идти на контакт. Вскоре они дни напролёт болтали, лепили из Тилькиной глины фигурки, хиппи учил его всяким упражнениям, отдалённо похожим на гимнастику. Но с каждым днём в душе хиппи нарастала тревога. Мало того, что вместо привычной ему биомассы в качестве еды давали мясо, так ещё и довольно сухое. Уж точно не идёт в сравнение с питательными напитками перед тренировками. Ребёнок не догадывался о происхождении мяса, а Тилька... А Тилька кое-как уже смирился и ел, что дают. Но вот жажда начинала мучить по-страшному. Сока от еды явно не хватало для утоления жажды. Пару раз Тилька спросил у Гюнтера, а нельзя ли им воды хотя бы, но тот умело отмахнулся. Хиппи даже не мог вспомнить, какими именно словами Гюнтер аргументировал свой отказ. Гюнтер в тот день даже не пытался казаться кем-то ещё кроме того, кем его сделал Скайнет. Он загнал все свои эмоции далеко вглубь сознания и запер, чтобы они не помешали делу. Войдя в камеру, он закрыл дверь и внимательно посмотрел Тильке в глаза. — Пить хочешь? Тилька активно закивал, радуясь, что его наконец услышали. — Очень. Мясо слишком сухое и у меня уже даже во рту слюны почти нет. И Виг постоянно икает. Гюнтер перевёл взгляд на мальчика. Дальше всё случилось быстро. В мгновение ока Т-3000 оказался с мальчиком рядом, запрокинул ему голову и рассёк горло. Тот даже не успел крикнуть. — Если ты хочешь пить, выпей его кровь. Сказав так, Гюнтер вышел за дверь, закрыл и прислонился спиной, прислушиваясь к происходящему внутри. Крикнуть успел Тилька, после чего судорожно схватил ребёнка за горло, зажимая рану и не давая вытекать крови. — Нет... ну зачем! Виг, дыши! Тише! Я что-нибудь придумаю. Тилька тряс парня, заглядывал тому в глаза и успокаивал. Он ничего не мог сделать, только смотреть, как тот бьётся в конвульсиях, хрипит и булькает, не имея возможности вдохнуть. По мнению хиппи, это продолжалось слишком долго и невыносимо мучительно. Когда единственным звуком в камере остались мерные удары капель крови о пол, Тилька всё так же прижимал к себе затихшее тело и плакал. Безмолвно, едва дыша от истерики. Сквозь туман душевной боли и потрясения начала доходить мысль, что это и есть его испытание. Или умереть от жажды, или насытиться кровью несчастного мальчика, к которому он успел привязаться за эти недели. Вот только умереть ему явно не дадут. Не так быстро. И времени на раздумья не было. Как бы сильно хиппи не сжимал ладони на тонкой шее, кровь толчками просачивалась сквозь пальцы. Камера заполнилась рыданием, больше похожим на рёв, стенаниями и проклятиями, но Тиль действительно заставил себя пить, хотя подозревал, что не сдержит рвотные позывы и сведёт на нет все свои потуги переступить через себя. Тилька лежал на полу в состоянии полубреда и мертвенной хваткой прижимал к себе Вига. Не известно, сколько прошло времени, но он мечтал, чтобы его сознание покинуло его, и больше не приходить в себя, но к несчастью он не был настолько слаб, чтобы отключиться. Похоже, что из искусанных губ уже давно сочилась его собственная кровь. Опухшими, почти не закрывающимися глазами он тупо смотрел в стену, клятвенно обещая себе, что не сдвинется с этого места уже никогда. Дождавшись, когда всё стихнет, Гюнтер снова вошёл в камеру. Посмотрев на Тильку, он едва коснулся его сознания. Не приласкать — проверить. — Встань. Пора идти, — холодно велел Т-3000. Хиппи не реагировал и так же безразлично смотрел пустыми глазами на стену. Подняв его на ноги, Гюнтер сам заставил его идти. Новый конвейер был испытан и готов к работе. Он должен был из уже не совсем человека сделать самого совершенного из монстров: огненного терминатора. Именно туда поместил его Гюнтер, усыпив привычным уколом. И всё то время, что агрегат выполнял свою кровавую работу, провёл рядом, пристально наблюдая за процессом. Несмотря на какие-то глубинные отголоски ужаса, немецкий контроллер ощущал облегчение. Словно в тот миг, когда сломался Тиль, он умер и сам. Умер как человек. Лишь холодный и совершенный разум в идеальном теле. Идеальная кукла. Процесс завершился, и на свет показался первый огневик. Всё его тело покрывали огненные разводы, а там, где прежде было сердце, сияло под кожей маленькое Солнце. Первая звезда в созвездии новой расы. Гюнтер уже ждал его. Едва огневик повернулся к нему, немец подтолкнул к нему навстречу ещё одного мальчика. Тощего, маленького. И обречённого, как и все его пленники-люди. Огневик сделал несколько неуверенных шагов вперёд, боясь рухнуть. И каждый новый шаг был чётче предыдущего. Терминатор осмотрел свои руки, тело, не удивлённо, не любопытно, а с выражением лица, будто просто провёл инвентаризацию доступных инструментов. Огневик выпрямился перед Гюнтером и стал ждать приказа. — Ослепи его. Тилька кивнул и сел напротив мальчика, взял в ладони его лицо. Пока он думал, какая из способностей его нового тела поможет выполнить приказ, реактор сам разогрелся и испустил в малыша огненный заряд. Терминатор непонимающе смотрел на свои руки, в которых от тела мальчика осталось что-то уже близкое к праху. Он отряхнулся и поднялся на ноги. Гюнтер задумчиво посмотрел на произошедшее. Что ж. Этот пленник не был особо ценен. — Полагаю, это произошло не по твоей вине. Меня устраивает результат. Идём, мой генерал. Я покажу тебе твою армию. Тогда, стоя на возвышении и глядя на то, как три его лучших создания командуют собратьями, Гюнтер ещё был полон гордости и амбиций. И никак не мог он знать того, как сильно изменится его жизнь всего через двадцать лет.